Герцог и я
Часть 22 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Заткнись, если не хочешь пробить своей умной башкой окно и вылететь на улицу!
– Знаете, – сказала Дафна, – я всегда подозревала, что мужчины, по существу, глупые дети. Но никогда не думала, что до такой степени.
Саймон удовлетворенно улыбнулся, словно услышал комплимент, а Энтони разъяренно крикнул:
– Продолжай, Дафна!
– Хорошо. Но я сокращу свое выступление и скажу только одно: сегодня у меня было шесть кавалеров. Шесть! Кто помнит, чтобы такое количество нагрянуло сразу?
– Я – нет, – пробормотал Саймон, что вызвало раздраженную гримасу Энтони.
– Я тоже, – подтвердила Дафна. – Потому что такого еще не случалось. Шесть джентльменов один за другим колотили медным молотком в дверь, маршировали по холлам и коридорам, преподносили цветы, пытались вести умные речи, а один даже декламировал стихи.
У Саймона был такой вид, будто он начнет сейчас аплодировать.
– А почему это произошло? Кто скажет?
Дафна ткнула пальцем в сторону брата, но тот промолчал.
– Потому что он… – палец переместился на Саймона, – его светлость герцог Гастингс был настолько любезен, что оказал мне внимание вчера вечером у леди Данбери.
Саймон, опиравшийся на книжную полку, моментально выпрямился и возразил:
– Простите, но я бы не ставил вопрос именно таким образом.
Дафна устремила на него внимательный взгляд.
– А как бы вы поставили его?
Он успел выговорить только местоимение «я», как она снова заговорила:
– Уверяю, все эти красавцы, которых вы застали в нашей гостиной, никогда раньше не наносили мне визитов.
– Если они столь близоруки от природы, – с легким презрением произнес Саймон, – почему их нашествие произвело на вас такое впечатление?
Она несколько раз моргнула, и Саймон заметил, что в глазах у нее заблестели слезы.
Черт возьми, он вовсе не хотел этого!
Дафна вытерла один глаз, сделав вид, что он чешется, потом прижала тыльную сторону ладони к губам, думая такими жестами обмануть присутствующих, но это ей не удалось. Энтони приблизился к ней и, положив руку на плечо, крикнул Саймону:
– Видишь, к чему приводит твой язык! Не обращай на него внимания, Даффи. Он просто осел.
– Вполне возможно, – сказала она. – Но умный осел.
Энтони слегка оторопел: не ожидал такой формулировки. Заметив его замешательство, Дафна с улыбкой укорила брата:
– Не надо было оскорблять гостя. Я вынуждена заступиться за него.
Саймон поклонился.
– Большего комплимента в своей адрес не могу себе даже представить, мисс Бриджертон.
Энтони решил вернуться к прерванному разговору:
– Значит, их было, я имею в виду посетителей, шесть?
Она кивнула.
– С герцогом Гастингсом – семь.
– И кто-то из них мог бы заинтересовать тебя как… скажем так… как будущий претендент на твою руку?
Саймон почувствовал, что ему становится немного не по себе. Но отчего? Какое ему, в сущности, дело?
Дафна наклонила голову.
– С каждым из них я бы с удовольствием продолжила дружеские отношения. Раньше и они придерживались, насколько я понимаю, такого же мнения. И только сегодня внесли меня в список кандидатур для романтических отношений. Кто знает, если представится возможность, то с одним из них дружба могла бы перерасти в…
– Но… – воскликнул Саймон, но осекся.
– Вы хотели что-то сказать? – Дафна смотрела на него с шаловливым любопытством в совершенно невинном взоре.
Да, он хотел что-то сказать. Очень простую и, по его мнению, совершенно логичную вещь: если все эти джентльмены изволили заметить достоинства Дафны только после того, как их оценил какой-то герцог (или маркиз, виконт, кузнец, черт побери!), то они и есть настоящие ослы и очень странной выглядит готовность Дафны выбрать кого-то из них в мужья…
Не дождавшись продолжения, Дафна снова повернулась к брату.
– Значит, ты признаешь действенность нашего плана?
– О действенности не скажу, но в чем-то он может пойти тебе на пользу. Впрочем, это зависит от того, чего ты хочешь сама.
– Вот наконец-то слышу разумные слова, – без тени иронии в голосе ответила Дафна. – Энтони, несмотря на то что меня измучила напористость нашей матушки, я хочу замуж. И не собираюсь этого скрывать. Да, хочу, чтобы у меня был муж и собственная семья. Вы даже представить не можете, насколько сильно я этого хочу! И если дурацкая инсценировка, которую мы задумали, сумеет помочь мне, буду только рада.
Саймону резали слух искренность и прямота ее признания, но в то же время он не мог не поддаться обаянию теплоты, исходившей из ее темных глаз, от ее чуть приглушенного голоса.
На Энтони тоже подействовали слова сестры, и, глубоко вздохнув, он сказал с некоторой неохотой:
– Хорошо, я согласен с вашим, как вы его называете, планом.
Дафна подбежала к нему, порывисто обняла и, поцеловав в щеку, воскликнула:
– Энтони, ты лучший брат на свете!
Он перевел взгляд на Саймона и проговорил извиняющимся тоном:
– Видишь, что с нами творят женщины… На какой обман вы меня толкаете!
Саймон не мог не подивиться быстрой смене настроения у Энтони: за короткое время он, Саймон, успел превратиться из закадычного друга в отъявленного врага и потом снова сделаться добрым приятелем.
– Однако, – еще громче и увереннее продолжал Энтони, – у меня есть условия.
– Мы полны внимания, – сказал Саймон.
Уловив в его тоне насмешку, Энтони бросил на него недовольный взгляд и продолжил:
– Прежде всего тайна вашего замысла не должна выходить за пределы этой комнаты.
– Конечно, – сразу согласилась Дафна. – Мы и не думали по-другому.
– Совершенно верно, – подтвердил Саймон. – И хотя я уверен, что ваша матушка только восхитилась бы нашей сообразительностью, вам, разумеется, виднее, кого посвящать в наши тайны.
Энтони смерил его ледяным взглядом: когда он уймется, этот шутник? Мы не на студенческой вечеринке.
– Кроме того, – процедил Энтони, – вы оба не должны оставаться наедине. Нигде и никогда!
Саймон промолчал, но Дафна проговорила с легкостью:
– Это несложно. Ведь если бы мы влюбились по-настоящему и были помолвлены, все было бы точно также, да?
Саймон вспомнил, что они с Дафной почти уже нарушили эти строгие установления, когда случайно наткнулись друг на друга в коридоре у леди Данбери, и если бы не пьяный Бербрук, то, можно считать, они были наедине. И потом, во время танца, тоже… если бы не следившие за ними глаза Энтони, с чрезмерным и довольно назойливым рвением исполняющего обязанности старшего в семье.
Сейчас Энтони воззрился на него в ожидании ответа на второе свое условие.
Саймон коротко кивнул:
– Согласен.
– И еще, – продолжил Энтони. – Оно относится в большей степени к тебе, Саймон. Если я когда-нибудь увижу… или узнаю, что ты каким-то образом порочишь… репутацию Дафны своим поведением… Если увижу, что ты осмелился, например, поцеловать ее ручку, когда рядом с ней нет сопровождающих, то я… я оторву тебе голову!
Дафна посмотрела на него с некоторым сожалением, как на не вполне здорового человека.
– Ты не находишь, Энтони, что это уже слишком?
– Нет! – рявкнул он.
– О, тогда я умолкаю.
– И правильно делаешь, сестра! Я не слышу твоего ответа, Гастингс.
Саймон молча наклонил голову.
– Хорошо, – с видимым облегчением выдохнул Энтони. – Значит, с этим мы покончили, и ты можешь нас покинуть.
– Энтони! – с упреком воскликнула Дафна.
– Должен ли я понимать, что мне отказано в обеде, на который я был тобою приглашен? – спросил Саймон.
– Именно.
– Знаете, – сказала Дафна, – я всегда подозревала, что мужчины, по существу, глупые дети. Но никогда не думала, что до такой степени.
Саймон удовлетворенно улыбнулся, словно услышал комплимент, а Энтони разъяренно крикнул:
– Продолжай, Дафна!
– Хорошо. Но я сокращу свое выступление и скажу только одно: сегодня у меня было шесть кавалеров. Шесть! Кто помнит, чтобы такое количество нагрянуло сразу?
– Я – нет, – пробормотал Саймон, что вызвало раздраженную гримасу Энтони.
– Я тоже, – подтвердила Дафна. – Потому что такого еще не случалось. Шесть джентльменов один за другим колотили медным молотком в дверь, маршировали по холлам и коридорам, преподносили цветы, пытались вести умные речи, а один даже декламировал стихи.
У Саймона был такой вид, будто он начнет сейчас аплодировать.
– А почему это произошло? Кто скажет?
Дафна ткнула пальцем в сторону брата, но тот промолчал.
– Потому что он… – палец переместился на Саймона, – его светлость герцог Гастингс был настолько любезен, что оказал мне внимание вчера вечером у леди Данбери.
Саймон, опиравшийся на книжную полку, моментально выпрямился и возразил:
– Простите, но я бы не ставил вопрос именно таким образом.
Дафна устремила на него внимательный взгляд.
– А как бы вы поставили его?
Он успел выговорить только местоимение «я», как она снова заговорила:
– Уверяю, все эти красавцы, которых вы застали в нашей гостиной, никогда раньше не наносили мне визитов.
– Если они столь близоруки от природы, – с легким презрением произнес Саймон, – почему их нашествие произвело на вас такое впечатление?
Она несколько раз моргнула, и Саймон заметил, что в глазах у нее заблестели слезы.
Черт возьми, он вовсе не хотел этого!
Дафна вытерла один глаз, сделав вид, что он чешется, потом прижала тыльную сторону ладони к губам, думая такими жестами обмануть присутствующих, но это ей не удалось. Энтони приблизился к ней и, положив руку на плечо, крикнул Саймону:
– Видишь, к чему приводит твой язык! Не обращай на него внимания, Даффи. Он просто осел.
– Вполне возможно, – сказала она. – Но умный осел.
Энтони слегка оторопел: не ожидал такой формулировки. Заметив его замешательство, Дафна с улыбкой укорила брата:
– Не надо было оскорблять гостя. Я вынуждена заступиться за него.
Саймон поклонился.
– Большего комплимента в своей адрес не могу себе даже представить, мисс Бриджертон.
Энтони решил вернуться к прерванному разговору:
– Значит, их было, я имею в виду посетителей, шесть?
Она кивнула.
– С герцогом Гастингсом – семь.
– И кто-то из них мог бы заинтересовать тебя как… скажем так… как будущий претендент на твою руку?
Саймон почувствовал, что ему становится немного не по себе. Но отчего? Какое ему, в сущности, дело?
Дафна наклонила голову.
– С каждым из них я бы с удовольствием продолжила дружеские отношения. Раньше и они придерживались, насколько я понимаю, такого же мнения. И только сегодня внесли меня в список кандидатур для романтических отношений. Кто знает, если представится возможность, то с одним из них дружба могла бы перерасти в…
– Но… – воскликнул Саймон, но осекся.
– Вы хотели что-то сказать? – Дафна смотрела на него с шаловливым любопытством в совершенно невинном взоре.
Да, он хотел что-то сказать. Очень простую и, по его мнению, совершенно логичную вещь: если все эти джентльмены изволили заметить достоинства Дафны только после того, как их оценил какой-то герцог (или маркиз, виконт, кузнец, черт побери!), то они и есть настоящие ослы и очень странной выглядит готовность Дафны выбрать кого-то из них в мужья…
Не дождавшись продолжения, Дафна снова повернулась к брату.
– Значит, ты признаешь действенность нашего плана?
– О действенности не скажу, но в чем-то он может пойти тебе на пользу. Впрочем, это зависит от того, чего ты хочешь сама.
– Вот наконец-то слышу разумные слова, – без тени иронии в голосе ответила Дафна. – Энтони, несмотря на то что меня измучила напористость нашей матушки, я хочу замуж. И не собираюсь этого скрывать. Да, хочу, чтобы у меня был муж и собственная семья. Вы даже представить не можете, насколько сильно я этого хочу! И если дурацкая инсценировка, которую мы задумали, сумеет помочь мне, буду только рада.
Саймону резали слух искренность и прямота ее признания, но в то же время он не мог не поддаться обаянию теплоты, исходившей из ее темных глаз, от ее чуть приглушенного голоса.
На Энтони тоже подействовали слова сестры, и, глубоко вздохнув, он сказал с некоторой неохотой:
– Хорошо, я согласен с вашим, как вы его называете, планом.
Дафна подбежала к нему, порывисто обняла и, поцеловав в щеку, воскликнула:
– Энтони, ты лучший брат на свете!
Он перевел взгляд на Саймона и проговорил извиняющимся тоном:
– Видишь, что с нами творят женщины… На какой обман вы меня толкаете!
Саймон не мог не подивиться быстрой смене настроения у Энтони: за короткое время он, Саймон, успел превратиться из закадычного друга в отъявленного врага и потом снова сделаться добрым приятелем.
– Однако, – еще громче и увереннее продолжал Энтони, – у меня есть условия.
– Мы полны внимания, – сказал Саймон.
Уловив в его тоне насмешку, Энтони бросил на него недовольный взгляд и продолжил:
– Прежде всего тайна вашего замысла не должна выходить за пределы этой комнаты.
– Конечно, – сразу согласилась Дафна. – Мы и не думали по-другому.
– Совершенно верно, – подтвердил Саймон. – И хотя я уверен, что ваша матушка только восхитилась бы нашей сообразительностью, вам, разумеется, виднее, кого посвящать в наши тайны.
Энтони смерил его ледяным взглядом: когда он уймется, этот шутник? Мы не на студенческой вечеринке.
– Кроме того, – процедил Энтони, – вы оба не должны оставаться наедине. Нигде и никогда!
Саймон промолчал, но Дафна проговорила с легкостью:
– Это несложно. Ведь если бы мы влюбились по-настоящему и были помолвлены, все было бы точно также, да?
Саймон вспомнил, что они с Дафной почти уже нарушили эти строгие установления, когда случайно наткнулись друг на друга в коридоре у леди Данбери, и если бы не пьяный Бербрук, то, можно считать, они были наедине. И потом, во время танца, тоже… если бы не следившие за ними глаза Энтони, с чрезмерным и довольно назойливым рвением исполняющего обязанности старшего в семье.
Сейчас Энтони воззрился на него в ожидании ответа на второе свое условие.
Саймон коротко кивнул:
– Согласен.
– И еще, – продолжил Энтони. – Оно относится в большей степени к тебе, Саймон. Если я когда-нибудь увижу… или узнаю, что ты каким-то образом порочишь… репутацию Дафны своим поведением… Если увижу, что ты осмелился, например, поцеловать ее ручку, когда рядом с ней нет сопровождающих, то я… я оторву тебе голову!
Дафна посмотрела на него с некоторым сожалением, как на не вполне здорового человека.
– Ты не находишь, Энтони, что это уже слишком?
– Нет! – рявкнул он.
– О, тогда я умолкаю.
– И правильно делаешь, сестра! Я не слышу твоего ответа, Гастингс.
Саймон молча наклонил голову.
– Хорошо, – с видимым облегчением выдохнул Энтони. – Значит, с этим мы покончили, и ты можешь нас покинуть.
– Энтони! – с упреком воскликнула Дафна.
– Должен ли я понимать, что мне отказано в обеде, на который я был тобою приглашен? – спросил Саймон.
– Именно.