Гамбит пешки
Часть 17 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нет, войти смог только один из нас.
— Почему?
— У нас один артефакт. Дважды его не использовать в состязании.
— И ты все еще не скажешь, что это?
Богиня покачала головой.
— Может, нам нужно искать его? — спросила Ю. Ей казалось, что Нацуко хотела бы найти свой артефакт сильнее всего. Богиня не ответила.
Глава 15
Они свернули с западной дороги и направились на север к провинции Нин. Нацуко пропала без следа, оставив Ю одну в пути. Ю была рада не продолжать их неудобный разговор. Богиня была чаще всего неплохой компанией, но было в ней что-то, что Ю не могла назвать. Странное напряжение, когда она была рядом. Мир казался четче в присутствии богини. Без отвлечений Ю продолжила вырезать фигурки, закончила маленькую статуэтку Ли Бана. Идеальную, кроме случайной вмятины, которую она оставила на его животе на плато в Бан Пинь. Она вытащила свою фигурку, маленького Героя в латанных лохмотьях, все еще брусок дерева выше талии. Она не могла заставить себя закончить статуэтку. Вместо этого вытащила еще брусок и стала работать над новой фигурой. Она решила сделать Вора, фигурку, которая двигалась ненормально, скрывала истинную силу, но могла перепрыгивать даже самую надежную защиту. Конечно, она уже знала, что это будет Фан. Он был достоин фигурки Вора. Он не только украл фонарь у монахов, но и стащил его у Ю. Он предал ее, и Суазон Ли учил, что только дурак доверяет дважды. Нет! Фан не заслуживал быть ее фигурой. Она не доверится ему снова.
Долины с травой вскоре сменились каменистым пейзажем, и Ю видела на севере на горизонте лес. Она миновала несколько ферм, но многие казались пустыми, поля пожелтели от засухи и солнца. Нацуко не появилась в тот день, и когда наступила ночь, Ю увела коня с дороги и нашла укрытие меж двух больших камней достаточно далеко от дороги, чтобы ее не увидели. Она дала коню немного зерна и сморщенное яблоко из припасов, которые дала старушка, умело уклонилась от его зубов и села, съела немного сухофруктов и полоску мяса, которое когда-то принадлежало буйволу. Одна и без защиты, она не хотела рисковать с огнем. Вряд ли тут были бандиты — их всех стерли при новом Императоре Десяти Королей — но рисковать не стоило. Без спального мешка и костра Ю укуталась в лохмотья и сжалась в комок, прижавшись спиной к камню. Сон пришел быстро и был крепким.
Ю проснулась на рассвете с дрожью, тело болело. Смутное впечатление беспокойного сна осталось в ее разуме, словно отголосок грома вдали. Ком лежал на боку на траве, и на миг Ю подумала, что конь умер, но его грудь поднималась с громким храпом и опускалась с тихим фырканьем. Она опустила горсть зерна и еще одно сморщенное яблоко перед существом и быстро встала, он понюхал пару раз, склонился и зачерпнул еду. Наконец, его глаза открылись, он с трудом поднялся на ноги, посмотрел на Ю с обвинением. Богиня все еще не появилась. Ю и Ком отправились в путь, пока восходящее солнце сжигало туман над землей, и не из-за того, что Ю хотела в путь, а потому что ей было больше нечего делать. И чем раньше она выпьет и возьмет бутылку с собой, тем лучше.
Она то ехала на коне, то шла рядом с ним, давая ему отдохнуть, пощипать желтую траву на обочине дороги, когда он хотел. Она давно не была так далеко на западе Хосы, но Ю думала, что Бамбуковый лес должен был скоро появиться в поле зрения. Говорили, там было полно духов и тех, кто не придерживался троп, отмеченных храмами, и пропал навеки. Новая фигурка получалась неплохо, хотя было сложно передать характер. Ее раздражало, что у нее были две незаконченные фигурки, но что она могла?
Прошла еще ночь, а Нацуко не явила свое морщинистое лицо. Ю почти поверила, что богиня бросила ее, но письмена остались на ее левой руке, убеждая ее в обратном. Она какое-то время смотрела на изящные линии и пыталась перевести хоть часть. Она плохо помнила слова богов, разбирала только кусочки. На ее запястье было что-то о состязании, между пальцев — что-то о связи, другое Ю не могла разобрать. Вокруг костяшки указательного пальца была буква, которая могла означать «бой», но стиль был немного не такой, и Ю не была уверена. Может, это была «картошка», и на ней был рецепт рамена.
Ю не верила, что богиня бросила ее. Нацуко была верна состязанию, и Ю была ее выбранной фигурой. Она не бросила Ю. Но ее отсутствие тревожило. Без подсказок богини Ю не видела способа продолжить поиски. Она могла пройти мимо артефакта и не заметить. Она задремала, ей снился бушующий огонь, армии, оставляющие мир пустым после себя, поля тел, покрасневшие реки. Кошмары, как ни крути.
Она проснулась утром у костра, который не разводила, и запаха чего-то, готовящегося на нем. Нацуко сидела с другой стороны костра, ее морщинистое лицо пугало в мерцающем свете. Ю не обращала внимания, где заночевала, а теперь видела слева скалу, а рядом поле высокой желтой травы.
— Я не знала, что ты умеешь готовить, — Ю выпрямилась и снова ощутила все боли. Она не была создана для этого стиля жизни. Ей нужна была кровать, сытная еда и выпивка в руке, когда она этого хотела. На службе Стальному Принцу у нее было все это и больше.
— Я богиня, а не дура, — рявкнула Нацуко. Котелок висел над костром, содержимое бодро бурлило. Богиня помешала его ложкой и понюхала. — Почти готово.
— Где ты все это взяла?
— Ты удивишься тому, что теряют люди, — сказала Нацуко. — Котелок был любимой вещью Такагавы Тоши. Он был в ее семье три поколения, передавался от матери к дочери. Много любви и заботы ушло на его сохранение, и он видел больше блюд, чем ты дней. Истинное семейное сокровище. Но война поглотила Ипию. Всадники из Нэш напали на западную границу, и семи Исэ и Идо сражаются за Змеиный трон. Деревня Такагавы Тоши стала полем боя, и хоть она выжила, она потеряла все. Еще одна задумка Бату исполнилась.
— А содержимое? — спросила Ю. Котелок был наполнен бульоном с кусочками, плавающими в нем.
Нацуко пожала плечами.
— Ты решила поспать в паре сотен шагов от фермы. Я украла немного овощей. Почему ты не попросила впустить тебя переночевать?
Ю промолчала, не желая признавать ошибку. Она не понимала, что ферма была так близко. Она не видела огней, не слышала шума. «Искусство Войны должна всегда знать, что вокруг нее». Еще один урок бабушки. Ю была тогда на грани пубертатного возраста, и старушка разбудила ее рано утром и вытащила в поле, где росла морковь. Морковь вырвал и забрал сборщик налогов для Императора Десяти Королей, оставив семье морковь короче ее пальцев. Погода стала такой холодной, что ничто уже не росло, и им пришлось страдать еще год на редеющих запасах. Ю была еще одним ртом, еще и не их родным, и приемная семья это не забывала.
В поле расставили препятствия. Бочки, ящики, плуг и несколько грабель. Даже старый бык семьи, уже не работающий, а только воняющий. Они подумывали съесть беднягу, но ни у кого не хватало сердца убить его. Ю дали десять минут осмотреть поле и препятствия, хоть она не знала, зачем. А потом ее бабушка завязала ей глаза черным плотным шарфом и сказала ей пройти с одной стороны до другой. Первый раз она наступила на грабли, и те поднялись и стукнули ее по ключицам, отбросив ее на землю, она вскрикнула от боли. Бабушка говорила сосредоточиться на уроках, привела ее на край поля снова. Во второй раз Ю ударилась носком об ящик и скривилась от боли. Бабушка снова вернула ее на край поля. В третий раз она наступила на другие грабли, так же пострадав. Но в этот раз боль сопровождал хохот, и она убрала шарф и увидела, что двое из трех ее приемных братьев тыкали пальцами в ее сторону и смеялись. Они не упустили шанс посмеяться над ней, но это редко переходило в жестокость. При бабушке, по крайней мере. Бабушка завязала шарф на глазах Ю, вернула ее на край поля. «Искусство Войны должна всегда знать об окружении. Ты видела поле, девочка. Ты знаешь его. Вспомни его». Ю помнила, что день был полным боли и обиды. Она все еще ощущала разочарование бабушки, будто это было вчера.
Они ели в тишине. Ю съела две миски бульона, и Нацуко покормила коня. Тому нравилась богиня, насколько это было возможно. Конь потерся от нее носом, следовал за ней и поднимал случайные предметы, которые она роняла, и возвращал ей. Нацуко радостно брала их, хлопала коня по носу с добрыми словами, а потом тут же бросала вещи. Ложка там, монета тут, кубики, кинжал с резьбой на клинке. Ю не видела, откуда брались предметы, но все оставалось лежать на траве. Потерянные вещи.
— У меня плохие новости, — сказала Нацуко. — И немного хороших. Ян Ян, бог игры и богиня лжи, смог получить пять артефактов. У Сарнай и ее Тикающих Часов четыре. У нас только один. И убийца убрал четырех других чемпионов.
— Законы Надежды? — спросила Ю.
— Не чемпион.
— Он выжил?
Богиня фыркнула.
— Не знаю. Все равно. Количество редеет. Восемь богов выбыли из-за смерти их чемпионов, еще двое сдались, хотя причины я не понимаю. Они пожертвовали ценным для участия, но сдались, потому что стало тяжело? Дураки.
— Может, их чемпионы отказались участвовать, — сказала Ю. Она сама подумывала так сделать. Особенно, когда увидела Тикающие Часы в действии и ощутила поцелуй его ножа. Она потерла место, где он задел ее кожу, а потом нашла нож в карманах. Она отдала бы его убийце острием вперед, если бы был шанс, но она была бы рада больше не видеть его.
— Тогда им стоило выбирать лучше, — продолжила богиня. — Плохие новости, что мы отстаем, — Нацуко налила остатки бульона в миску и поставила перед конем, а потом взяла котелок и швырнула его в подлесок, снова сделав его потерянным. — Хорошая новость, что мы должны добраться до таверны до ночи, артефакт еще там, — конь допил бульон и стал вылизывать миску, но Нацуко забрала ее и тоже выбросила в кусты. Конь тряхнул хвостом и пошел к высокой траве. Он вернулся к костру с миской в зубах.
Нацуко разбросала по очереди миски, ложки и все остальное. Каждый предмет был потерян, как до того, как она притянула их откуда-то.
Богиня была вихрем активности и шума, приносила жизнь и хаос в то, что было холодным промозглым местом. Общество было хорошим, напоминало Ю, что она все еще была частью мира, а не каким-то ёкаем, бредущим с места на место без смысла. Когда она стала такой отстраненной? Такой… потерянной?
— Что это? — спросила она, пытаясь сбежать от своих мыслей. — Артефакт?
— Монета, — Нацуко схватила миску, которую сжимал зубами конь. Они боролись пару мгновений, а потом богиня сдалась. Конь попятился на пару шагов, радуясь победе, и бросил миску на траву, а потом склонился и облизал ее еще немного. Богиня одобрительно кивнула. — Мне нравится новый Ком. У него есть дух.
— Монета? — спросила Ю. — Просто льен?
— Конечно, нет. Это куда ценнее льен. Но она и ничего не стоит, — богиня рассмеялась. — Она принадлежит Ян Ян, его мужской стороне, и эту монету не признают в Хосе, Нэш, Ипии или Кохране. Монета из нефрита. На одной стороне изображено солнце, а на другой — луна.
— Ян Ян — бог игры, — сказала Ю. — Почему монета особая и стала его артефактом? Это первая монета, которую он выиграл? Ее подарила его любовь? Она упала со звезд?
Нацуко фыркнула.
— Ничего такого романтичного, — уши лошади дрогнули, конь посмотрел на ферму. Богиня в это время украла миску и бросила ее в кусты с другой стороны от зверя. — Пора идти, — сообщила она, покачнулась на ногах и пошла на север.
У Ю было только то, что она хранила в карманах, так что забирать нужно было только коня. Его не нужно было уговаривать, он послушно шел за ними. Нацуко радостно шагала по тропе, которая вела к таверне, и Ю надеялась, что это было близко, и не из-за артефакта.
— Эта монета, — Ю догнала Нацуко. — Что тут такого особенного?
— Она никогда не побеждает, — богиня ухмыльнулась. — Ян Ян заказал ее у Бивня, ювелира, умершего, кхм, шесть веков назад. У него был непревзойденный талант. И с благословением Ян Ян он мог придавать своим творениям странные свойства. Монета уникальна. Подбрось ее и скажи «солнце» — выпадет луна. Подбрось и скажи «луна» — выпадет солнце. Она никогда не побеждает.
— Зачем богу игры монета, которая всегда проигрывает? — спросила Ю.
— Для такой умной женщины ты удивительно туго соображаешь, — рявкнула богиня. — Я сказала, она никогда не побеждает, а не что она всегда проигрывает.
— Разница есть?
Богиня задумалась на пару мгновений, а потом пожала плечами.
— Не знаю, но ты все равно не слышишь меня. Проблема бога игр в том, что он всегда побеждает. Это его немного раздражает. И он заказал эту монету. Она напоминает, что даже он может проиграть, если сложились обстоятельства.
Ю задумалась и решила, что это было бредом. Монета означала, что Ян Ян мог проиграть, когда выбирал это, а не когда условия складывались. Это не была игра. Как и победы все время. Было странным проклятием, что бог игры не мог играть.
Они прошли несколько путников на дороге. Они молчали, выглядели утомленно и испуганно, спешили мимо Ю, словно она могла попытаться ограбить их. Они еще и не путешествовали налегке. Некоторые, казалось, несли все свои вещи на спинах или в скрипучих телегах. А еще там не было мужчин, кроме стариков или мальчиков, которые были еще маленькими. Призыв воинов во всем его великолепии.
Они добрались до таверны к вечеру. Она стояла в стороне от вытоптанной тропы между двумя высокими деревьями у подножия неровного холма. Солнце было низко, бросало на таверну жуткие тени. Чуть больше, чем четыре бамбуковые стены и редеющая крыша из старой соломы, она казалась миражом во мраке, стояла, темная и тихая, одиноким силуэтом в свете уходящего солнца. Женщина, богиня и конь остановились и смотрели на здание, и Ю ощутила ледяную тревогу в животе. Что-то было не так. Что-то в воздухе, где еще и плохой запах был нехорошим знаком. Облака вдали только усиливали эффект.
— Уверена насчет этого? — спросила Ю.
— Она там, — сказала Нацуко. — Где-то.
Ю почесала шею, а потом убрала спутанные волосы с глаз.
— Может, пойдешь первой? — сказала она. — Проверишь.
— Я не могу помочь тебе прямо, — богиня смотрела без эмоций на Ю. — Представь, что было бы, будь с тобой тот, кто может видеть другое место, не входя туда?
— Намёк понят, — сказала Ю. Она понимала, что пожертвовала одну из самых сильных своих фигур. Защищая Ли Бана, она пожертвовала им, словно убила. Но он хотя бы был жив. — Нефритовая монета? — она шагнула к двери таверны.
Нацуко не присоединилась к ней.
— Удачи.
Вонь стала ужасной, когда Ю подошла. Приторный запах гнили с гадким запахом фекалий и металлическим привкусом крови. Она знала поля боя, видела резню, знала хорошо этот запах. Потому она знала, что ожидать, когда дверь открылась от ее прикосновения, ржавые петли скрипели.
Тела усеивали пол, высохшая кровь покрывала солому и половицы. Над открытыми ранами некоторых трупов летали мухи, другие тела были в личинках. Резня произошла довольно давно, и Ю надеялась, что опасность миновала. Тот, кто это сделал, был быстрым и методичным. Некоторые тела упали на пол, другие остались за столами. Несколько тел еще держали чашки, словно они умерли мгновенно.
Ю закашлялась, прижала рукав к носу, шагнула в таверну. Она пошла среди тел, перешагивая их или обходя. Некоторые, казалось, погибли от клинков, на других раны были меньше. Может, от стрел, которые сломали, но наконечники остались в гниющей плоти. Крысы, грызущие мертвую плоть, посмотрели на Ю, пока она шла глубже в таверну, их глаза были темными, как ночь. Как ей найти монету в этой резне? Ответ был очевидным. Ей придется рыться в карманах мертвых, словно она была бандитом.
Ю ткнула носком сандалии размякшее тело, и облако мух поднялось в воздух, они гневно гудели на нее. Она отмахивалась от них, но они вскоре потеряли интерес. Она была живой, и они предпочитали гниющую плоть мертвых. Тело у ее ног было мужчиной, высоким, в выцветшей форме солдата Хосы. Его волосы слиплись от крови, но это не скрывало зияющую дыру в его затылке, убившую его. Ю страдала из-за гадкого вида, но видела и хуже много раз до этого. На поле боя в гуще сражения, и было не важно, как умер человек, важно было, что они умерли, а ты выжил. Смерть всегда была грязной. Она похлопала по телу, нашла мешочек монет в кармане штанов. Открыв его, она нашла три льен, но не нефритовую монету. На миг она подумывала убрать монеты, но мертвым деньги не требовались. Она убрала льен в свой карман и прошла к следующему трупу. Она насчитала тридцать два тела в главной комнате и надеялась, что ей не придется обыскивать все.
Она затаила дыхание, проверяя следующее тело. Он был прислонен к стулу, ладони держали на столе, одна сжимала чашку скисшего вина, другая держала карту. Он играл в миг смерти, и Ю приняла это за хороший знак. Он был тучным при жизни, но его плоть обмякла и стала серой в смерти. Запах от него был хуже, чем от других, хуже всего, что она ощущала. Его горло было перерезано, кровь свободно текла по тунике. Повязка скрывала глаз, и Ю видела, как что-то двигалось под ним. Ю отодвинула его плащ, чтобы проверить кошелек, и ладонь мертвеца дрогнула и сжала ее запястье.
Глава 16
Крик Ю спугнул крыс, ворона с карканьем взлетела к балкам. Она отпрянула, ударила по ладони мертвеца на ее запястье там, где остался наручник от Законов Надежды. Хоть он был мертв, что Ю считала невозможностью двигаться, его хватка была железной. Голова трупа медленно повернулась, глаз был молочно-белым, смотрел на нее. Ю потянула, закричала, надеясь, что Нацуко услышит ее и придет или отправит коня. Сделает что-нибудь. Мертвец бросил карты и поднял палец к гниющим губам.
— Ш-ш-ш, — сказал он. — Ты так кричишь, что разбудишь мертвых, — его смех не был человеческим и начал хор смешков среди других трупов. Ю огляделась, несколько трупов дрожали от смеха, гадкая жидкость текла на пол.
Разум Ю не мог принять мысль, что она нашла говорящий труп среди резни, и он пошутил. Шутка была плохой, но остальных мертвых она повеселила.
— Почему?
— У нас один артефакт. Дважды его не использовать в состязании.
— И ты все еще не скажешь, что это?
Богиня покачала головой.
— Может, нам нужно искать его? — спросила Ю. Ей казалось, что Нацуко хотела бы найти свой артефакт сильнее всего. Богиня не ответила.
Глава 15
Они свернули с западной дороги и направились на север к провинции Нин. Нацуко пропала без следа, оставив Ю одну в пути. Ю была рада не продолжать их неудобный разговор. Богиня была чаще всего неплохой компанией, но было в ней что-то, что Ю не могла назвать. Странное напряжение, когда она была рядом. Мир казался четче в присутствии богини. Без отвлечений Ю продолжила вырезать фигурки, закончила маленькую статуэтку Ли Бана. Идеальную, кроме случайной вмятины, которую она оставила на его животе на плато в Бан Пинь. Она вытащила свою фигурку, маленького Героя в латанных лохмотьях, все еще брусок дерева выше талии. Она не могла заставить себя закончить статуэтку. Вместо этого вытащила еще брусок и стала работать над новой фигурой. Она решила сделать Вора, фигурку, которая двигалась ненормально, скрывала истинную силу, но могла перепрыгивать даже самую надежную защиту. Конечно, она уже знала, что это будет Фан. Он был достоин фигурки Вора. Он не только украл фонарь у монахов, но и стащил его у Ю. Он предал ее, и Суазон Ли учил, что только дурак доверяет дважды. Нет! Фан не заслуживал быть ее фигурой. Она не доверится ему снова.
Долины с травой вскоре сменились каменистым пейзажем, и Ю видела на севере на горизонте лес. Она миновала несколько ферм, но многие казались пустыми, поля пожелтели от засухи и солнца. Нацуко не появилась в тот день, и когда наступила ночь, Ю увела коня с дороги и нашла укрытие меж двух больших камней достаточно далеко от дороги, чтобы ее не увидели. Она дала коню немного зерна и сморщенное яблоко из припасов, которые дала старушка, умело уклонилась от его зубов и села, съела немного сухофруктов и полоску мяса, которое когда-то принадлежало буйволу. Одна и без защиты, она не хотела рисковать с огнем. Вряд ли тут были бандиты — их всех стерли при новом Императоре Десяти Королей — но рисковать не стоило. Без спального мешка и костра Ю укуталась в лохмотья и сжалась в комок, прижавшись спиной к камню. Сон пришел быстро и был крепким.
Ю проснулась на рассвете с дрожью, тело болело. Смутное впечатление беспокойного сна осталось в ее разуме, словно отголосок грома вдали. Ком лежал на боку на траве, и на миг Ю подумала, что конь умер, но его грудь поднималась с громким храпом и опускалась с тихим фырканьем. Она опустила горсть зерна и еще одно сморщенное яблоко перед существом и быстро встала, он понюхал пару раз, склонился и зачерпнул еду. Наконец, его глаза открылись, он с трудом поднялся на ноги, посмотрел на Ю с обвинением. Богиня все еще не появилась. Ю и Ком отправились в путь, пока восходящее солнце сжигало туман над землей, и не из-за того, что Ю хотела в путь, а потому что ей было больше нечего делать. И чем раньше она выпьет и возьмет бутылку с собой, тем лучше.
Она то ехала на коне, то шла рядом с ним, давая ему отдохнуть, пощипать желтую траву на обочине дороги, когда он хотел. Она давно не была так далеко на западе Хосы, но Ю думала, что Бамбуковый лес должен был скоро появиться в поле зрения. Говорили, там было полно духов и тех, кто не придерживался троп, отмеченных храмами, и пропал навеки. Новая фигурка получалась неплохо, хотя было сложно передать характер. Ее раздражало, что у нее были две незаконченные фигурки, но что она могла?
Прошла еще ночь, а Нацуко не явила свое морщинистое лицо. Ю почти поверила, что богиня бросила ее, но письмена остались на ее левой руке, убеждая ее в обратном. Она какое-то время смотрела на изящные линии и пыталась перевести хоть часть. Она плохо помнила слова богов, разбирала только кусочки. На ее запястье было что-то о состязании, между пальцев — что-то о связи, другое Ю не могла разобрать. Вокруг костяшки указательного пальца была буква, которая могла означать «бой», но стиль был немного не такой, и Ю не была уверена. Может, это была «картошка», и на ней был рецепт рамена.
Ю не верила, что богиня бросила ее. Нацуко была верна состязанию, и Ю была ее выбранной фигурой. Она не бросила Ю. Но ее отсутствие тревожило. Без подсказок богини Ю не видела способа продолжить поиски. Она могла пройти мимо артефакта и не заметить. Она задремала, ей снился бушующий огонь, армии, оставляющие мир пустым после себя, поля тел, покрасневшие реки. Кошмары, как ни крути.
Она проснулась утром у костра, который не разводила, и запаха чего-то, готовящегося на нем. Нацуко сидела с другой стороны костра, ее морщинистое лицо пугало в мерцающем свете. Ю не обращала внимания, где заночевала, а теперь видела слева скалу, а рядом поле высокой желтой травы.
— Я не знала, что ты умеешь готовить, — Ю выпрямилась и снова ощутила все боли. Она не была создана для этого стиля жизни. Ей нужна была кровать, сытная еда и выпивка в руке, когда она этого хотела. На службе Стальному Принцу у нее было все это и больше.
— Я богиня, а не дура, — рявкнула Нацуко. Котелок висел над костром, содержимое бодро бурлило. Богиня помешала его ложкой и понюхала. — Почти готово.
— Где ты все это взяла?
— Ты удивишься тому, что теряют люди, — сказала Нацуко. — Котелок был любимой вещью Такагавы Тоши. Он был в ее семье три поколения, передавался от матери к дочери. Много любви и заботы ушло на его сохранение, и он видел больше блюд, чем ты дней. Истинное семейное сокровище. Но война поглотила Ипию. Всадники из Нэш напали на западную границу, и семи Исэ и Идо сражаются за Змеиный трон. Деревня Такагавы Тоши стала полем боя, и хоть она выжила, она потеряла все. Еще одна задумка Бату исполнилась.
— А содержимое? — спросила Ю. Котелок был наполнен бульоном с кусочками, плавающими в нем.
Нацуко пожала плечами.
— Ты решила поспать в паре сотен шагов от фермы. Я украла немного овощей. Почему ты не попросила впустить тебя переночевать?
Ю промолчала, не желая признавать ошибку. Она не понимала, что ферма была так близко. Она не видела огней, не слышала шума. «Искусство Войны должна всегда знать, что вокруг нее». Еще один урок бабушки. Ю была тогда на грани пубертатного возраста, и старушка разбудила ее рано утром и вытащила в поле, где росла морковь. Морковь вырвал и забрал сборщик налогов для Императора Десяти Королей, оставив семье морковь короче ее пальцев. Погода стала такой холодной, что ничто уже не росло, и им пришлось страдать еще год на редеющих запасах. Ю была еще одним ртом, еще и не их родным, и приемная семья это не забывала.
В поле расставили препятствия. Бочки, ящики, плуг и несколько грабель. Даже старый бык семьи, уже не работающий, а только воняющий. Они подумывали съесть беднягу, но ни у кого не хватало сердца убить его. Ю дали десять минут осмотреть поле и препятствия, хоть она не знала, зачем. А потом ее бабушка завязала ей глаза черным плотным шарфом и сказала ей пройти с одной стороны до другой. Первый раз она наступила на грабли, и те поднялись и стукнули ее по ключицам, отбросив ее на землю, она вскрикнула от боли. Бабушка говорила сосредоточиться на уроках, привела ее на край поля снова. Во второй раз Ю ударилась носком об ящик и скривилась от боли. Бабушка снова вернула ее на край поля. В третий раз она наступила на другие грабли, так же пострадав. Но в этот раз боль сопровождал хохот, и она убрала шарф и увидела, что двое из трех ее приемных братьев тыкали пальцами в ее сторону и смеялись. Они не упустили шанс посмеяться над ней, но это редко переходило в жестокость. При бабушке, по крайней мере. Бабушка завязала шарф на глазах Ю, вернула ее на край поля. «Искусство Войны должна всегда знать об окружении. Ты видела поле, девочка. Ты знаешь его. Вспомни его». Ю помнила, что день был полным боли и обиды. Она все еще ощущала разочарование бабушки, будто это было вчера.
Они ели в тишине. Ю съела две миски бульона, и Нацуко покормила коня. Тому нравилась богиня, насколько это было возможно. Конь потерся от нее носом, следовал за ней и поднимал случайные предметы, которые она роняла, и возвращал ей. Нацуко радостно брала их, хлопала коня по носу с добрыми словами, а потом тут же бросала вещи. Ложка там, монета тут, кубики, кинжал с резьбой на клинке. Ю не видела, откуда брались предметы, но все оставалось лежать на траве. Потерянные вещи.
— У меня плохие новости, — сказала Нацуко. — И немного хороших. Ян Ян, бог игры и богиня лжи, смог получить пять артефактов. У Сарнай и ее Тикающих Часов четыре. У нас только один. И убийца убрал четырех других чемпионов.
— Законы Надежды? — спросила Ю.
— Не чемпион.
— Он выжил?
Богиня фыркнула.
— Не знаю. Все равно. Количество редеет. Восемь богов выбыли из-за смерти их чемпионов, еще двое сдались, хотя причины я не понимаю. Они пожертвовали ценным для участия, но сдались, потому что стало тяжело? Дураки.
— Может, их чемпионы отказались участвовать, — сказала Ю. Она сама подумывала так сделать. Особенно, когда увидела Тикающие Часы в действии и ощутила поцелуй его ножа. Она потерла место, где он задел ее кожу, а потом нашла нож в карманах. Она отдала бы его убийце острием вперед, если бы был шанс, но она была бы рада больше не видеть его.
— Тогда им стоило выбирать лучше, — продолжила богиня. — Плохие новости, что мы отстаем, — Нацуко налила остатки бульона в миску и поставила перед конем, а потом взяла котелок и швырнула его в подлесок, снова сделав его потерянным. — Хорошая новость, что мы должны добраться до таверны до ночи, артефакт еще там, — конь допил бульон и стал вылизывать миску, но Нацуко забрала ее и тоже выбросила в кусты. Конь тряхнул хвостом и пошел к высокой траве. Он вернулся к костру с миской в зубах.
Нацуко разбросала по очереди миски, ложки и все остальное. Каждый предмет был потерян, как до того, как она притянула их откуда-то.
Богиня была вихрем активности и шума, приносила жизнь и хаос в то, что было холодным промозглым местом. Общество было хорошим, напоминало Ю, что она все еще была частью мира, а не каким-то ёкаем, бредущим с места на место без смысла. Когда она стала такой отстраненной? Такой… потерянной?
— Что это? — спросила она, пытаясь сбежать от своих мыслей. — Артефакт?
— Монета, — Нацуко схватила миску, которую сжимал зубами конь. Они боролись пару мгновений, а потом богиня сдалась. Конь попятился на пару шагов, радуясь победе, и бросил миску на траву, а потом склонился и облизал ее еще немного. Богиня одобрительно кивнула. — Мне нравится новый Ком. У него есть дух.
— Монета? — спросила Ю. — Просто льен?
— Конечно, нет. Это куда ценнее льен. Но она и ничего не стоит, — богиня рассмеялась. — Она принадлежит Ян Ян, его мужской стороне, и эту монету не признают в Хосе, Нэш, Ипии или Кохране. Монета из нефрита. На одной стороне изображено солнце, а на другой — луна.
— Ян Ян — бог игры, — сказала Ю. — Почему монета особая и стала его артефактом? Это первая монета, которую он выиграл? Ее подарила его любовь? Она упала со звезд?
Нацуко фыркнула.
— Ничего такого романтичного, — уши лошади дрогнули, конь посмотрел на ферму. Богиня в это время украла миску и бросила ее в кусты с другой стороны от зверя. — Пора идти, — сообщила она, покачнулась на ногах и пошла на север.
У Ю было только то, что она хранила в карманах, так что забирать нужно было только коня. Его не нужно было уговаривать, он послушно шел за ними. Нацуко радостно шагала по тропе, которая вела к таверне, и Ю надеялась, что это было близко, и не из-за артефакта.
— Эта монета, — Ю догнала Нацуко. — Что тут такого особенного?
— Она никогда не побеждает, — богиня ухмыльнулась. — Ян Ян заказал ее у Бивня, ювелира, умершего, кхм, шесть веков назад. У него был непревзойденный талант. И с благословением Ян Ян он мог придавать своим творениям странные свойства. Монета уникальна. Подбрось ее и скажи «солнце» — выпадет луна. Подбрось и скажи «луна» — выпадет солнце. Она никогда не побеждает.
— Зачем богу игры монета, которая всегда проигрывает? — спросила Ю.
— Для такой умной женщины ты удивительно туго соображаешь, — рявкнула богиня. — Я сказала, она никогда не побеждает, а не что она всегда проигрывает.
— Разница есть?
Богиня задумалась на пару мгновений, а потом пожала плечами.
— Не знаю, но ты все равно не слышишь меня. Проблема бога игр в том, что он всегда побеждает. Это его немного раздражает. И он заказал эту монету. Она напоминает, что даже он может проиграть, если сложились обстоятельства.
Ю задумалась и решила, что это было бредом. Монета означала, что Ян Ян мог проиграть, когда выбирал это, а не когда условия складывались. Это не была игра. Как и победы все время. Было странным проклятием, что бог игры не мог играть.
Они прошли несколько путников на дороге. Они молчали, выглядели утомленно и испуганно, спешили мимо Ю, словно она могла попытаться ограбить их. Они еще и не путешествовали налегке. Некоторые, казалось, несли все свои вещи на спинах или в скрипучих телегах. А еще там не было мужчин, кроме стариков или мальчиков, которые были еще маленькими. Призыв воинов во всем его великолепии.
Они добрались до таверны к вечеру. Она стояла в стороне от вытоптанной тропы между двумя высокими деревьями у подножия неровного холма. Солнце было низко, бросало на таверну жуткие тени. Чуть больше, чем четыре бамбуковые стены и редеющая крыша из старой соломы, она казалась миражом во мраке, стояла, темная и тихая, одиноким силуэтом в свете уходящего солнца. Женщина, богиня и конь остановились и смотрели на здание, и Ю ощутила ледяную тревогу в животе. Что-то было не так. Что-то в воздухе, где еще и плохой запах был нехорошим знаком. Облака вдали только усиливали эффект.
— Уверена насчет этого? — спросила Ю.
— Она там, — сказала Нацуко. — Где-то.
Ю почесала шею, а потом убрала спутанные волосы с глаз.
— Может, пойдешь первой? — сказала она. — Проверишь.
— Я не могу помочь тебе прямо, — богиня смотрела без эмоций на Ю. — Представь, что было бы, будь с тобой тот, кто может видеть другое место, не входя туда?
— Намёк понят, — сказала Ю. Она понимала, что пожертвовала одну из самых сильных своих фигур. Защищая Ли Бана, она пожертвовала им, словно убила. Но он хотя бы был жив. — Нефритовая монета? — она шагнула к двери таверны.
Нацуко не присоединилась к ней.
— Удачи.
Вонь стала ужасной, когда Ю подошла. Приторный запах гнили с гадким запахом фекалий и металлическим привкусом крови. Она знала поля боя, видела резню, знала хорошо этот запах. Потому она знала, что ожидать, когда дверь открылась от ее прикосновения, ржавые петли скрипели.
Тела усеивали пол, высохшая кровь покрывала солому и половицы. Над открытыми ранами некоторых трупов летали мухи, другие тела были в личинках. Резня произошла довольно давно, и Ю надеялась, что опасность миновала. Тот, кто это сделал, был быстрым и методичным. Некоторые тела упали на пол, другие остались за столами. Несколько тел еще держали чашки, словно они умерли мгновенно.
Ю закашлялась, прижала рукав к носу, шагнула в таверну. Она пошла среди тел, перешагивая их или обходя. Некоторые, казалось, погибли от клинков, на других раны были меньше. Может, от стрел, которые сломали, но наконечники остались в гниющей плоти. Крысы, грызущие мертвую плоть, посмотрели на Ю, пока она шла глубже в таверну, их глаза были темными, как ночь. Как ей найти монету в этой резне? Ответ был очевидным. Ей придется рыться в карманах мертвых, словно она была бандитом.
Ю ткнула носком сандалии размякшее тело, и облако мух поднялось в воздух, они гневно гудели на нее. Она отмахивалась от них, но они вскоре потеряли интерес. Она была живой, и они предпочитали гниющую плоть мертвых. Тело у ее ног было мужчиной, высоким, в выцветшей форме солдата Хосы. Его волосы слиплись от крови, но это не скрывало зияющую дыру в его затылке, убившую его. Ю страдала из-за гадкого вида, но видела и хуже много раз до этого. На поле боя в гуще сражения, и было не важно, как умер человек, важно было, что они умерли, а ты выжил. Смерть всегда была грязной. Она похлопала по телу, нашла мешочек монет в кармане штанов. Открыв его, она нашла три льен, но не нефритовую монету. На миг она подумывала убрать монеты, но мертвым деньги не требовались. Она убрала льен в свой карман и прошла к следующему трупу. Она насчитала тридцать два тела в главной комнате и надеялась, что ей не придется обыскивать все.
Она затаила дыхание, проверяя следующее тело. Он был прислонен к стулу, ладони держали на столе, одна сжимала чашку скисшего вина, другая держала карту. Он играл в миг смерти, и Ю приняла это за хороший знак. Он был тучным при жизни, но его плоть обмякла и стала серой в смерти. Запах от него был хуже, чем от других, хуже всего, что она ощущала. Его горло было перерезано, кровь свободно текла по тунике. Повязка скрывала глаз, и Ю видела, как что-то двигалось под ним. Ю отодвинула его плащ, чтобы проверить кошелек, и ладонь мертвеца дрогнула и сжала ее запястье.
Глава 16
Крик Ю спугнул крыс, ворона с карканьем взлетела к балкам. Она отпрянула, ударила по ладони мертвеца на ее запястье там, где остался наручник от Законов Надежды. Хоть он был мертв, что Ю считала невозможностью двигаться, его хватка была железной. Голова трупа медленно повернулась, глаз был молочно-белым, смотрел на нее. Ю потянула, закричала, надеясь, что Нацуко услышит ее и придет или отправит коня. Сделает что-нибудь. Мертвец бросил карты и поднял палец к гниющим губам.
— Ш-ш-ш, — сказал он. — Ты так кричишь, что разбудишь мертвых, — его смех не был человеческим и начал хор смешков среди других трупов. Ю огляделась, несколько трупов дрожали от смеха, гадкая жидкость текла на пол.
Разум Ю не мог принять мысль, что она нашла говорящий труп среди резни, и он пошутил. Шутка была плохой, но остальных мертвых она повеселила.