Европейское турне
Часть 35 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кое-кто из офицеров Кельтики выводит своё происхождение от ирландской знати, вот только несколько поколений знатных предков, вынужденных заниматься неподобающими делами, вплоть до работы в шахтах и попрошайничества, заставляют видеть в словах поляков издёвку. Попытки привлечь ирландцев к обсмеиванию русских офицеров, которые плохо знают латынь[278], и вовсе редкостная глупость. Нет, не понимают…
Достали так, что даже на сегодняшнем приёме у наместника, графа Фёдора Фёдоровича фон Берга, парни держатся вместе, непроизвольно выстраиваясь в принятый на улицах боевой порядок, словно готовясь к драке с конкурирующей бандой.
Непонимание между поляками и ирландцами пока не приняло острых форм, но у Фокадана самые скверные предчувствия.
Глава 30
В казармы Фокадан вернулся поздно, весь день улаживая бюрократические хлопоты. Как водится, чинуши тянут с выдачей согласованных, казалось бы, припасов, намекая на иное решение вопроса.
Поразительно, но взятки в Российской Империи считаются естественным ходом вещей – настолько, что взяточники пытаются стребовать мзду даже с гражданина иного государства. Четверть от запрошенного чинуши считают своей законной добычей!
Опытный офицер со связями, привыкший решать такие вопросы, может отделаться малой кровью в виде десятины. Если при этом вопрос не слишком затягивается, в полку его встречают как героя, и ждёт человека если не повышение в звании, то как минимум тёплое местечко с интересными возможностями.
Фокадана взяточники ничуть не смущаются – ну и что, что известный литератор и личный друг баварского короля? И не таких обламывали. Единственная поблажка, так это намёк на борзых щенков[279]. Скромный титулярный советник[280] военного ведомства милостивым тоном предложил часть долга внести услугами.
Полковник Фокадан может напоказ поухаживать за его Агнешкой, поднимая статус дочери на брачном рынке. Или, допустим, посвятить ему какую-то пьеску. Наверное, стоило быть подипломатичней, но уж как вышло.
* * *
– Я тебе покажу – пьеску, – коброй шипел попаданец, вытаскивая немолодого рыхлого поляка за манишку[281] из-за стола. Чиновник повизгивал от ужаса, отбивался и пытался вяло сопротивляться, повиснув всей тяжестью на руках полковника.
Алекс пусть и худощав чрезмерно, но уж никак не слаб, постоянные тренировки с оружием и верховая езда сделали своё дело. Да и бешенство, от которого глаза застилало пеленой, придавало сил.
Дверь кабинета выбита с треском, пан Войцеховский вылетел вслед за ней в коридор. Фокадан, не давая тому подняться с четверенек, полосует хлыстом рыхлую задницу и сгорбленную спину поляка.
– Я тебе покажу – взятку, сукин ты сын! – Орал попаданец, мешая языки, – я тебе покажу, пьеску ему посвятить! Ну, шлюхины отпрыски, чего уставились! Мать вашу трипперным осьминогом, кишки на кулак через гланды намотаю, твари! Вон!
Чиновники, высунувшиеся было из кабинетов, привлечённые шумом, живо спрятались в свои норки. Только один поляк, с повадками почти военного, грозно нахмурился и решительно шагнул в коридор.
– Я попрошу пана…
Фокадан ненадолго прервал экзекуцию Войцеховского и шагнул к грозному, молниеносно впечатывая кулак в выдвинутую челюсть, добавив вдогонку удары носками сапог по коленям, из арсенала савата.
Не обращая внимания на обмякшего в коридоре поляка, лежащего на крашеных досках пола неопрятной кучей, Алекс прыжком догнал взяточника, взявшего было низкий старт.
– Куда, пёс! Ты хуже пса, животное! На карачки, тварь!
Ругань сопровождалась ударами, паникующий Войцеховский снова упал на четвереньки, и попытался бежать уже таким образом.
– Куда! К начальнику, сын пса и свиньи, вперёд!
Не успевающие убегать по своим норкам чиновники, и стоящие в коридоре посетители опасливо жмутся к стенкам, пропуская странную процессию из семенящего на коленях чиновника и грозного полковника при орденах, лупцующего его арапником. Коленки ползущего на четвереньках поляка сбиты в кровь до мяса, на полу остаются кровавые разводы.
Взгляды… разные. Фокадан успевает засечь как полные ненависти и ужаса, так и сочувственные. Помогать Войцеховскому, что характерно, никто не спешит.
– Нельзя! – только и успели проблеять швейцар с секретарём, преграждая доступ в кабинет начальника. Щелчок взводимого револьвера оказался универсальным пропуском, церберы постарались слиться с белёной стеной и закивали головами.
– Ваш выблядок! – С вежливым бешенством спросил Алекс старика в мундире статского советника, с испугом глядящего на него из-за массивного дубового стола, – взятку хотел! Жду завтра всё, положенное по документам, да в лучшем виде. В противном случае спрос будет с тебя!
Нарочитое тыканье вывело генерала из себя, он побагровел и начал было вставать с кресла, шаря в поисках трости, прислоненной неподалёку. И снова щелчок револьвера.
– Жду… секундантов тоже, – тут Фокадан неприятно оскалился, глядя на интенданта в генеральских погонах побелевшими от ярости глазами, – если осмелитесь. Ж-животные…
* * *
– Наверное, стоило решать вопрос более дипломатично, – подумалось попаданцу уже на улице, когда отошёл от здания на добрую версту, – можно было надавить помягче с тем же результатом. Чёртова контузия так и не прошла, чтоб её!
Вызвав к себе адъютанта, рассказал Фланагану о случившемся.
– … расскажи остальным, пусть парни остерегутся, нечего им в город соваться, ну разве что человек по десять, не меньше.
– Набедокурил ты, командир, – весело ответил лейтенант, – но по делу. Спускать такое… нет уж! Дешевле сразу отрезать, по живому.
– По живому, – хмыкнул полковник, – слушай инструктаж.
Закончив, отпустил адъютанта и начал устраиваться на ночлег. Ну и что, что рано… перенервничал сегодня, да и контузия. Виски начало давить мигренью, от которой нет спасения, кроме тишины и покоя, почти немыслимых по соседству с казармами.
Ночует Фокадан, как и все офицеры батальона, в расположении части, в комнатке при канцелярии. Здешняя практика, когда офицеры снимают квартиры в городе, не появляясь в частях порой неделями, его совершенно не устраивает. Тянуть лямку таким образом можно, а вот если ты доброволец, да вышел из низов, то нехрен и отдаляться от этих самых низов. Тем паче, в Царстве Польском, с постоянными мятежами и охотой на русских офицеров и чиновников.
По одному сценарию все мятежи: восставшие первым делом идут резать русских офицеров. Но военное ведомство Российской Империи, вместо нормальных военных городков (которые, между прочим, отнюдь не советское изобретение), с наслаждением мазохистов наступают на одни и те же грабли.
Попаданца подобные глупости удивляют, а следовать общепринятым правилам желания нет.
* * *
– Мы к вашему командиру, – объявили остановившему их часовому трое господ, одетых по последней варшавской моде[282]. Тот покосился на капрала, увидел подтверждающий кивок, и пропустил.
– Господин полковник на плацу, – на плохом французском объявил капрал посетителям, – занимается с солдатами.
Модные господа прошли к плацу, где солдаты под присмотром попаданца отрабатывали приёмы штыкового боя в строю.
Лайковая[283] перчатка полетела полковнику в лицо (тот легко уклонился), и тут же прозвучала заученная фраза на английском:
– Вы бесчестный человек, сударь, я вызываю вас на дуэль!
– Сэмми, – обратился к адъютанту полковник, перейдя на простонародный гэлик[284], – под стражу этих бродяг.
– Но… это бесчестно! – Возмущённо завопил фальцетом незадачливый дуэлянт, руки которого заломили за спину.
– Скот, – равнодушно отозвался Фокадан, подойдя поближе к бретёрам, в которых ныне упирались штыки ирландцев, – только скот может заступаться за взяточника. Попытка же вызвать на дуэль – просто маскировка намеренного убийства. Сейчас вы, животные, расскажете – кто вас нанял для убийства офицера страны, дружественной Российской Империи.
– Сэмми, такие люди не могут быть благородными, в какие бы одежды они не рядились. Так что как с быдлом[285] с ними – выпороть для начала.
Пороли тут же, на плацу, под взглядами ирландцев, собравшихся на зрелище. Для пущего унижения, с поляков сняли не только рубахи, но и приспустили штаны. Опираясь грудью на козлы для пилки дров, и пытаясь высвободить связанные под брёвнышком руки, они лягались и трясли гениталиями, смеша солдат.
Поначалу пошли угрозы и ругань, а потом разговорились – не столько даже от боли, сколько от унижения и понимания, что ирландский полковник действительно может пойти на любые меры, дабы развязать им язык. Франтишек, тот самый перчаточник, молчал дольше всех, но когда понял, что запороть его могут если не до смерти, то до полной инвалидности, разговорился.
Какие начали всплывать имена! А потомок непризнанной шляхты[286] говорил и говорил. Он и правда оказался бретером и наёмным убийцей, а до кучи ещё и мошенником и фальшивомонетчиком.
– На хорошую каторгу наговорил, – подытожил Даффи деловито, – ну что, сэр, отпускаем или как?
– Или как, – хмыкнул Алекс, – если уж ломать ситуацию, то до конца. Так что давай-ка вестового к наместнику, да… Сэмми! Пиши донесение: нападение на командира части во время исполнения служебных обязанностей, расследование по горячим следам, вражеские агенты. Ну да ты и сам помнишь.
– Слушаю командир, – весело отозвался адъютант, – только наместника в Варшаве нет, он в отъезде.
– Ах, какая жалость, – откровенно осклабился попаданец, не переваривающий фон Берга за бестолковую политику и нелепое примиренчество[287].
– Адъютант остался за старшего, полковник Рогожин, – по инерции сказал Фланаган, и лицо его озарилось пониманием.
Рогожин прибыл в сопровождении возка и небольшого конвоя, ибо письмо Фокадана написано очень своеобразно.
– Нападение на командира во время исполнения, гм… – Рогожин флегматично осмотрел на привязанных к козлам бретёров.
– Скорее всего, вражеские агенты, – с видом государственного человека добавил попаданец. В глазах русского полковника явственно сверкнули красные искорки…
– Очень похоже, полковник Фокадан, – с серьёзным видом согласился русский, – нападение на военных – это уже вопиющий случай, а уж во время войны и вовсе. Убийцы, подосланные подлыми…
– Англичанами, – подыграл Алекс, – пруссаки стараются по правилам воевать, ну или хотя бы не так нагло. Прусская разведка может и уголовников использовать, но с человеком моего ранга они бы сработали более изящно. А вот бритты не столь щепетильны.
– Точно, – согласился Рогожин, принимая озабоченный вид, – англичане! Да ещё эти убийцы связаны с чиновниками военного ведомства. Это заговор, несомненно!
– Заговор, который нужно вскрывать здесь и сейчас, – моментально подыграл попаданец Рогожину, – нет времени деликатничать! Если уж враги начали пытаться уничтожать офицеров, то восстание вот-вот начнётся! Надо бить на упреждение. Батальон Кельтика готов помочь союзникам подавить заразу, полковник!
– К моему превеликому сожалению, не могу принять вашу помощь, – искренне сказал русский и улыбнулся, видя расстройство ирландских офицеров, – но будет очень кстати, если вы будете готовы к неожиданностям. Мятежники, они такие, на любую подлость готовы.
Раскланялись, после чего Рогожин забрал вражеских убийц, положив в закрытый возок под ноги жандармам.
Достали так, что даже на сегодняшнем приёме у наместника, графа Фёдора Фёдоровича фон Берга, парни держатся вместе, непроизвольно выстраиваясь в принятый на улицах боевой порядок, словно готовясь к драке с конкурирующей бандой.
Непонимание между поляками и ирландцами пока не приняло острых форм, но у Фокадана самые скверные предчувствия.
Глава 30
В казармы Фокадан вернулся поздно, весь день улаживая бюрократические хлопоты. Как водится, чинуши тянут с выдачей согласованных, казалось бы, припасов, намекая на иное решение вопроса.
Поразительно, но взятки в Российской Империи считаются естественным ходом вещей – настолько, что взяточники пытаются стребовать мзду даже с гражданина иного государства. Четверть от запрошенного чинуши считают своей законной добычей!
Опытный офицер со связями, привыкший решать такие вопросы, может отделаться малой кровью в виде десятины. Если при этом вопрос не слишком затягивается, в полку его встречают как героя, и ждёт человека если не повышение в звании, то как минимум тёплое местечко с интересными возможностями.
Фокадана взяточники ничуть не смущаются – ну и что, что известный литератор и личный друг баварского короля? И не таких обламывали. Единственная поблажка, так это намёк на борзых щенков[279]. Скромный титулярный советник[280] военного ведомства милостивым тоном предложил часть долга внести услугами.
Полковник Фокадан может напоказ поухаживать за его Агнешкой, поднимая статус дочери на брачном рынке. Или, допустим, посвятить ему какую-то пьеску. Наверное, стоило быть подипломатичней, но уж как вышло.
* * *
– Я тебе покажу – пьеску, – коброй шипел попаданец, вытаскивая немолодого рыхлого поляка за манишку[281] из-за стола. Чиновник повизгивал от ужаса, отбивался и пытался вяло сопротивляться, повиснув всей тяжестью на руках полковника.
Алекс пусть и худощав чрезмерно, но уж никак не слаб, постоянные тренировки с оружием и верховая езда сделали своё дело. Да и бешенство, от которого глаза застилало пеленой, придавало сил.
Дверь кабинета выбита с треском, пан Войцеховский вылетел вслед за ней в коридор. Фокадан, не давая тому подняться с четверенек, полосует хлыстом рыхлую задницу и сгорбленную спину поляка.
– Я тебе покажу – взятку, сукин ты сын! – Орал попаданец, мешая языки, – я тебе покажу, пьеску ему посвятить! Ну, шлюхины отпрыски, чего уставились! Мать вашу трипперным осьминогом, кишки на кулак через гланды намотаю, твари! Вон!
Чиновники, высунувшиеся было из кабинетов, привлечённые шумом, живо спрятались в свои норки. Только один поляк, с повадками почти военного, грозно нахмурился и решительно шагнул в коридор.
– Я попрошу пана…
Фокадан ненадолго прервал экзекуцию Войцеховского и шагнул к грозному, молниеносно впечатывая кулак в выдвинутую челюсть, добавив вдогонку удары носками сапог по коленям, из арсенала савата.
Не обращая внимания на обмякшего в коридоре поляка, лежащего на крашеных досках пола неопрятной кучей, Алекс прыжком догнал взяточника, взявшего было низкий старт.
– Куда, пёс! Ты хуже пса, животное! На карачки, тварь!
Ругань сопровождалась ударами, паникующий Войцеховский снова упал на четвереньки, и попытался бежать уже таким образом.
– Куда! К начальнику, сын пса и свиньи, вперёд!
Не успевающие убегать по своим норкам чиновники, и стоящие в коридоре посетители опасливо жмутся к стенкам, пропуская странную процессию из семенящего на коленях чиновника и грозного полковника при орденах, лупцующего его арапником. Коленки ползущего на четвереньках поляка сбиты в кровь до мяса, на полу остаются кровавые разводы.
Взгляды… разные. Фокадан успевает засечь как полные ненависти и ужаса, так и сочувственные. Помогать Войцеховскому, что характерно, никто не спешит.
– Нельзя! – только и успели проблеять швейцар с секретарём, преграждая доступ в кабинет начальника. Щелчок взводимого револьвера оказался универсальным пропуском, церберы постарались слиться с белёной стеной и закивали головами.
– Ваш выблядок! – С вежливым бешенством спросил Алекс старика в мундире статского советника, с испугом глядящего на него из-за массивного дубового стола, – взятку хотел! Жду завтра всё, положенное по документам, да в лучшем виде. В противном случае спрос будет с тебя!
Нарочитое тыканье вывело генерала из себя, он побагровел и начал было вставать с кресла, шаря в поисках трости, прислоненной неподалёку. И снова щелчок револьвера.
– Жду… секундантов тоже, – тут Фокадан неприятно оскалился, глядя на интенданта в генеральских погонах побелевшими от ярости глазами, – если осмелитесь. Ж-животные…
* * *
– Наверное, стоило решать вопрос более дипломатично, – подумалось попаданцу уже на улице, когда отошёл от здания на добрую версту, – можно было надавить помягче с тем же результатом. Чёртова контузия так и не прошла, чтоб её!
Вызвав к себе адъютанта, рассказал Фланагану о случившемся.
– … расскажи остальным, пусть парни остерегутся, нечего им в город соваться, ну разве что человек по десять, не меньше.
– Набедокурил ты, командир, – весело ответил лейтенант, – но по делу. Спускать такое… нет уж! Дешевле сразу отрезать, по живому.
– По живому, – хмыкнул полковник, – слушай инструктаж.
Закончив, отпустил адъютанта и начал устраиваться на ночлег. Ну и что, что рано… перенервничал сегодня, да и контузия. Виски начало давить мигренью, от которой нет спасения, кроме тишины и покоя, почти немыслимых по соседству с казармами.
Ночует Фокадан, как и все офицеры батальона, в расположении части, в комнатке при канцелярии. Здешняя практика, когда офицеры снимают квартиры в городе, не появляясь в частях порой неделями, его совершенно не устраивает. Тянуть лямку таким образом можно, а вот если ты доброволец, да вышел из низов, то нехрен и отдаляться от этих самых низов. Тем паче, в Царстве Польском, с постоянными мятежами и охотой на русских офицеров и чиновников.
По одному сценарию все мятежи: восставшие первым делом идут резать русских офицеров. Но военное ведомство Российской Империи, вместо нормальных военных городков (которые, между прочим, отнюдь не советское изобретение), с наслаждением мазохистов наступают на одни и те же грабли.
Попаданца подобные глупости удивляют, а следовать общепринятым правилам желания нет.
* * *
– Мы к вашему командиру, – объявили остановившему их часовому трое господ, одетых по последней варшавской моде[282]. Тот покосился на капрала, увидел подтверждающий кивок, и пропустил.
– Господин полковник на плацу, – на плохом французском объявил капрал посетителям, – занимается с солдатами.
Модные господа прошли к плацу, где солдаты под присмотром попаданца отрабатывали приёмы штыкового боя в строю.
Лайковая[283] перчатка полетела полковнику в лицо (тот легко уклонился), и тут же прозвучала заученная фраза на английском:
– Вы бесчестный человек, сударь, я вызываю вас на дуэль!
– Сэмми, – обратился к адъютанту полковник, перейдя на простонародный гэлик[284], – под стражу этих бродяг.
– Но… это бесчестно! – Возмущённо завопил фальцетом незадачливый дуэлянт, руки которого заломили за спину.
– Скот, – равнодушно отозвался Фокадан, подойдя поближе к бретёрам, в которых ныне упирались штыки ирландцев, – только скот может заступаться за взяточника. Попытка же вызвать на дуэль – просто маскировка намеренного убийства. Сейчас вы, животные, расскажете – кто вас нанял для убийства офицера страны, дружественной Российской Империи.
– Сэмми, такие люди не могут быть благородными, в какие бы одежды они не рядились. Так что как с быдлом[285] с ними – выпороть для начала.
Пороли тут же, на плацу, под взглядами ирландцев, собравшихся на зрелище. Для пущего унижения, с поляков сняли не только рубахи, но и приспустили штаны. Опираясь грудью на козлы для пилки дров, и пытаясь высвободить связанные под брёвнышком руки, они лягались и трясли гениталиями, смеша солдат.
Поначалу пошли угрозы и ругань, а потом разговорились – не столько даже от боли, сколько от унижения и понимания, что ирландский полковник действительно может пойти на любые меры, дабы развязать им язык. Франтишек, тот самый перчаточник, молчал дольше всех, но когда понял, что запороть его могут если не до смерти, то до полной инвалидности, разговорился.
Какие начали всплывать имена! А потомок непризнанной шляхты[286] говорил и говорил. Он и правда оказался бретером и наёмным убийцей, а до кучи ещё и мошенником и фальшивомонетчиком.
– На хорошую каторгу наговорил, – подытожил Даффи деловито, – ну что, сэр, отпускаем или как?
– Или как, – хмыкнул Алекс, – если уж ломать ситуацию, то до конца. Так что давай-ка вестового к наместнику, да… Сэмми! Пиши донесение: нападение на командира части во время исполнения служебных обязанностей, расследование по горячим следам, вражеские агенты. Ну да ты и сам помнишь.
– Слушаю командир, – весело отозвался адъютант, – только наместника в Варшаве нет, он в отъезде.
– Ах, какая жалость, – откровенно осклабился попаданец, не переваривающий фон Берга за бестолковую политику и нелепое примиренчество[287].
– Адъютант остался за старшего, полковник Рогожин, – по инерции сказал Фланаган, и лицо его озарилось пониманием.
Рогожин прибыл в сопровождении возка и небольшого конвоя, ибо письмо Фокадана написано очень своеобразно.
– Нападение на командира во время исполнения, гм… – Рогожин флегматично осмотрел на привязанных к козлам бретёров.
– Скорее всего, вражеские агенты, – с видом государственного человека добавил попаданец. В глазах русского полковника явственно сверкнули красные искорки…
– Очень похоже, полковник Фокадан, – с серьёзным видом согласился русский, – нападение на военных – это уже вопиющий случай, а уж во время войны и вовсе. Убийцы, подосланные подлыми…
– Англичанами, – подыграл Алекс, – пруссаки стараются по правилам воевать, ну или хотя бы не так нагло. Прусская разведка может и уголовников использовать, но с человеком моего ранга они бы сработали более изящно. А вот бритты не столь щепетильны.
– Точно, – согласился Рогожин, принимая озабоченный вид, – англичане! Да ещё эти убийцы связаны с чиновниками военного ведомства. Это заговор, несомненно!
– Заговор, который нужно вскрывать здесь и сейчас, – моментально подыграл попаданец Рогожину, – нет времени деликатничать! Если уж враги начали пытаться уничтожать офицеров, то восстание вот-вот начнётся! Надо бить на упреждение. Батальон Кельтика готов помочь союзникам подавить заразу, полковник!
– К моему превеликому сожалению, не могу принять вашу помощь, – искренне сказал русский и улыбнулся, видя расстройство ирландских офицеров, – но будет очень кстати, если вы будете готовы к неожиданностям. Мятежники, они такие, на любую подлость готовы.
Раскланялись, после чего Рогожин забрал вражеских убийц, положив в закрытый возок под ноги жандармам.