Европейское турне
Часть 33 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Полковник ныне мотается по участкам, выступая то в роли главного инженера, то политрука. Не сказать, что радует такая нагрузка, но делать нечего. Причём приходится совмещать всё это с работой при штабе, куда его регулярно дёргают как военного инженера.
Повышенные нагрузки привели к тому, что попаданец снова похудел, напоминая гончую в охотничий сезон. Впрочем, не он один, добрая половина офицеров и большая часть солдат близка к истощению.
* * *
Близкий разрыв снаряда заставил пригнуться. Реакция бессмысленная ввиду запоздалости, но нервы не отключить. Страха как такового нет, просто рефлексы заставляют реагировать тело на шум.
– Опять лезут, сэр, – устало доложил сержант Кельтики, Фокадану, шепелявя из-за недавно выбитых в рукопашной зубов. В Прибрежном Форте до прибытия полковника О,Майли оставался за старшего – офицеров выбило, а пополнение прислать не успели. Так что дельный сержант инженерных войск, успевший зарекомендовать себя в глазах австрийцев наилучшим образом, почти сутки руководил обороной и нужно сказать – очень успешно. Чтобы имперски настроенные австрийцы допустили над собой власть чужака, оный должен показать себя прямо-таки эпическим героем. О,Майли до эпического не дотягивает, но совсем чуть-чуть, воюет уже в третьей армии. Помимо Гражданской, успел послужить ещё и в британской, куда его насильно завербовали в возрасте шестнадцати лет.
Попаданец мысленно поставил в уме галочку – прекратить называть войну Севера и Юга войной Гражданской. Конфедераты считали каждый штат отдельным государством, как и было изначально. Так что и война для них никак не Гражданская, а война Севера и Юга, война за Свободу и так далее.
Выглянув в амбразуру, Фокадан озадаченно пробормотал:
– А это ещё что за хрень?
– Вроде как из Липпе-Детмольда[267], – ответил О,Майли, прищурившись, – какие-то там дворцовые стрелки или ещё какая хрень. Парадные вояки, сэр.
– Хм…
Появившаяся было мысль с началом атаки ушла. Одетые в разноцветные мундиры, ходячие мишени неумело, но азартно лезли в рукопашную, картинно размахивая холодным оружием – как учили для парадов.
Алекс приник к винтовке, выбирая цель… выстрел! Голова вражеского офицера разлетелась, как гнилой арбуз. Ну да не редкое дело, калибр нонешних патронов прямо-таки устрашает.
Пошарив в подсумке, полковник не обнаружил боеприпасов. Со вздохом вытащил револьвер, три патрона осталось. Сабля из ножен, и вниз по приставной лестнице. За ним ссыпались и ординарец с адъютантом, привычно выстраиваясь в отлаженную ещё во время нью-йоркских беспорядков боевую тройку.
– Эйрин го бра!
Услышав боевой кличь и увидев командира с саблей, немногочисленные кельты Прибрежного воодушевились, ринувшись в атаку, увлекая за собой австрийцев.
– Эйрин го бра!
Тщательно дозируемое боевое безумие в крови, сабля в правой, револьвер в левой. Набегающего с винтовкой врага, передёргивающего затвором, встретила пуля из револьвера, попавшая в живот.
Походя добив его ударом клинка в горло, Алекс тут же отпустил револьвер, повисший на кожаном шнурке, а сам вцепился в винтовку, прижав её к плечу. Фланаган с саблей, и Конноли с винтовкой прикрывают, уверенно отбиваясь от врагов.
Выстрел, и одним врагом меньше. Ещё… курок щёлкает вхолостую. Быстро к убитому солдату, проверить подсумки. Есть! Выстрелы захлопали один за другим, подчинённые по примеру командира осваивали трофейное оружие, уничтожая врагов. Пьяных до изумления!
Атаку отбили, а потом ещё, ещё и ещё. Когда к вечеру пришло подкрепление, от всех защитников форта в живых осталось меньше пятидесяти человек.
* * *
– Капитуляция, – безжизненно озвучил Зиверс на совещании, – боеприпасов у нас не осталось, враги стоят у городских ворот. Иначе – штурм, отразить который мы не в силах, а после… сами знает, что бывает после штурма.
Офицеры знали, и пусть не слишком охотно, но согласились с командующим.
– Против, – жёстко сказал Фокадан, вставая со стула, – согласно договору между Австрией и Баварией, вы перестаёте быть моим командиром по оглашению капитуляции. Я буду пробиваться из города.
– Штыками? – С холодной вежливость спросил командующий, приподняв бровь.
– Если понадобится.
Раскланявшись, Алекс покинул штаб и тут же послал вестовых, собирая своих.
– Зиверс капитулировал, мы прорываемся, – деловито сказал он, не пытаясь играть в демократию. Может, не все офицеры были согласны, но спорить никто не стал. В конце концов, все они – высокомотивированные добровольцы, сражающиеся ради кельтской славы. А главное, здесь они пусть и косвенно, но воюют с англичанами!
– Баварцев надо оповестить, – флегматично сказал Фланаган с рукой на перевязи, – их здесь мало конечно, но может захотят с нами уйти.
Баварские части в Писеке представлены разрозненными взводами и ротами, попавшими в город до начала осады, и прикомандированными с её началом к австрийским частям. Солдаты Людвига сражались всё больше в других местах, так что и отстойники для потрёпанных частей у Баварии в иных городах.
В Писек попали те, чьи фронтовые дороги оказались чересчур извилистыми – части конной разведки, взвод егерей, интенданты. Их и было-то немного, а после боёв в осаждённом городе осталось немногим более батальона.
После начала осады объединять баварцев не стали, не с руки. Да и зачем сводить воедино солдат из разных родов войск? Толку-то от такой части.
Если бы среди баварцев нашёлся офицер чином от майора и выше, то да… Фокадан же не совсем баварец, так что вялая претензия на командование сборным баварским подразделением в своё время мягко отклонилась штабом Зиверса ссылками на законы и подзаконные акты. Настаивать попаданец не стал, не бог весть какая честь, да и брать на себя ответственность, выстраивая иерархическую лестницу с кадровыми офицерами чужого государства… к чертям такое счастье!
Поскольку после предложения капитуляции, пруссаки прекратили обстрел и ползучую атаку, декларировав перемирие на двадцать четыре часа, баварские офицеры оказались в городе, прибыв помыться и постираться перед событием.
– Долгих предисловий разводить не буду, – сходу сказал Фокадан, поздоровавшись с прибывшими, – мною принято решение пробивать из города силами батальона. Как старший по званию и должности офицер, временно представляющий Баварию, предлагаю присоединиться ко мне. Настаивать не буду, каждый решает сам.
– Просто помните, – добавил Фланаган, – русские уже в Германии, а сдаваться в плен, когда твоя сторона побеждает, это не по мне.
– Разрешите, мы посовещаемся, – попросил пожилой интендантский капитан, оглядев коллег.
– Пятнадцать минут. Давить не хочу, но в зависимости от количества от количества людей планы придётся корректировать.
Выйдя из помещения, Алекс закурил. Не то чтобы тянет, просто табак действует на него, наподобие кофеина, а спать хочется отчаянно. Бездумно затягиваясь, смотрел на темнеющее к ночи небо, облаками. В голове никаких мыслей, дзен[268]…
– Господин полковник, – капитан Тилль вышел всего через пять минут, – наши мнения разделились. Трое из одиннадцати коллег считают должным принять капитуляцию, по разным причинам.
– Тем лучше, криво усмехнулся Алекс, отбрасывая окурок, – надеюсь, они не откажутся принять под своё крыло раненых и больных? Чудесно! Прошу всех капитулянтов удалиться, а боевых товарищей приглашаю остаться, проведём совещание.
Выждав, пока удалятся капитулянты, развернул карту с нанесёнными позициями своих и чужих, да не вообще, детально – где пруссаки стоят, а где всевозможные союзники.
– Как вы видите, господа, кольцо окружения вокруг города очень неравномерно, на чём и основан мой план. Пополнение фон Фалькенштейна прямо-таки воплощение немецкой пословицы Отбросов нет, есть резервы.
Послышались смешки офицеров, лица начали разглаживаться. План на глаза переставал казаться самоубийственным, становясь пусть и непростым, но вполне реальным.
– Как видите, в таких условиях прорыв из окружения становится возможным. Осталось только уточнить детали написать несколько сценариев на разные случаи.
Фокадан раздал бумаги, где вражеские позиции вокруг города расписаны более детально, с акцентами на особенностях конкретных батальонов и рот, местности и прочем. Офицеры принялись внимательно изучать бумаги, столпившись перед картой и оживлённо переговариваясь.
– … да нет же, Мойзель, как ты не понимаешь, стрелки из Саксен-Кобург-Гота по сути – егеря! Стрелять они умеют мастерски, этого не отнять, но солдатами назвать? Нет, это именно обычные егеря, загонщики дичи под ружьё правителя. Удара в штыки они не выдержат!
– … по Влтаве, потом через Стрелицы… да, именно так.
К вечеру разошлись, готовясь к утреннему прорыву, но планы полетели кувырком.
– Значит, сутки на размышление ему много? – Прошипел Алекс змеёй, – ладно… Сбор всех частей!
Баварские части стянуты заблаговременно в один лагерь, дабы свести к минимуму человеческий фактор.
– Зиверс решил капитулировать до истечения срока, – коротко информировал Фокадан офицеров, – будем уходить в ночь.
Присутствовать на капитуляции Фокадан не захотел, Зиверс и без него справится с разъяснениями, почему гарнизон капитулирует не весь.
Просочившись по траншеям и подземным ходам, сходу смяли потешные войска из дворцовых гвардий карликовых княжеств, и вышли на расположение кавалерии. Расчёт прост – такой наглости кавалеристы точно не ожидают. Немногочисленная кавалерия пруссаков при осаде практически бесполезна, потому использовалась исключительно для нечастых разъездов, расслабившись в итоге до крайности.
Капитуляция, конец осады и привычное убеждение – пехота кавалерию не атакует. Атаковали, да ещё как!
В первых рядах шли ветераны индейских и бандитских войн, привыкшие воевать в сумятице и полумраке. Пристрелив немногочисленных часовых и праздношатающихся, тут же рассыпались по расположению, ведя привычные бои малыми группами.
Основная масса, состоящая из бойцов Кельтики, идёт монолитом, ощетинившись штыками и уничтожая зачатки сопротивления. Сборная солянка из баварских частей по флангам, выискивая недобитков и не давая лошадям разбежаться.
Фокадан в первых рядах – сейчас тот случай, когда нужно служить примером, этаким знаменем. Бежит чуть пригнувшись, выставив винтовку с примкнутым штыком. Не зря! Выскочивший из-за палатки кривоногий кавалерист, пахнущий луком и спиртным, сделал выпад, но лезвие палаша проскрежетало по стволу винтовки, а ответный выпад поставил точку в коротком противостоянии.
Попаданец оскалился слегка, входя в боевой азарт, сканируя вокруг чем-то вроде радара, имеющегося у многих военных с боевым опытом. Присев, прижал винтовку к плечу и снял прусского лейтенанта, вокруг которого начало было появляться ядро сопротивления. Ещё, ещё…
– Всё, командир, – решительно сказал Фланаган пару минут спустя, останавливая Алекса, – хватит. Лагерь взят, а недобитков выискивать не дело для командира.
Полковник кивнул нехотя и принялся командовать, наводя порядок. Лагерь кавалеристов взят, но тревога у основных силах поднялась знатная. Пока выручает тот факт, что кавалеристы стояли наособицу, в стороне от основных сил.
– Кони, оружие, казна, – ещё раз продублировал полковник основную задачу, но ветераны, попавшие в свою стихию, не нуждались в приказах. Пять минут спустя отряд Фокадана галопом обогнул лагерь пруссаков, направляясь в сторону Подебрадов, в противоположную от Праги сторону.
Не все солдаты умеют ездить верхом в достаточной мере, но удержать в седле может каждый. А дальше… хочешь жить, хоть зубами держись.
Невеликая казна драгунского полка, вместе с документами – скорее символ. Они не просто ушли, они прорвались и даже можно сказать – победили. По крайней мере, проигравшими после такого назвать их никто не может.
Полчаса спустя, окончательно оторвавшись от возможной погони, перешли на рысь. Начало темнеть, но света звёзд для движения по дороге хватает. Километров через пятнадцать, свернув в сторону, встали на ночлег. Настроение самое боевое – они смогли!
– Сколько? – Негромко спросил полковник у начальника штаба, капитана Даффи.
– Каждый пятый остался, – так же тихо сказал тот, морщась от боли в простреленной ноге, наспех замотанной на ходу, – да и среди оставшихся вояк немного.
Молча кивнув, Фокадан отправился на обход лагеря. Сейчас важно заставить бойцов перевязать раны не наспех, а как следует. Обработать потёртости на бёдрах, которые могут стать причиной нагноений и жара. Поднять боевой дух, наконец.
Ночью пришлось ещё и обходить часовых, так что спал полковник от силы часа два, да и то урывками. Утром порысили по дороге, не скрываясь ни от кого. Малые вражеские разъезды не страшны, а больших с этой стороны просто не может быть. По крайней мере, если верить информации, полученной от пленных.
Как ни хотелось спешить, но пришлось остановиться на дневке, слишком много среди солдат раненых. Алекс скрипел зубами, но дневка, замышлявшаяся короткой, на глазах превращается в настоящую сиесту. У солдат просто нет сил.
Повышенные нагрузки привели к тому, что попаданец снова похудел, напоминая гончую в охотничий сезон. Впрочем, не он один, добрая половина офицеров и большая часть солдат близка к истощению.
* * *
Близкий разрыв снаряда заставил пригнуться. Реакция бессмысленная ввиду запоздалости, но нервы не отключить. Страха как такового нет, просто рефлексы заставляют реагировать тело на шум.
– Опять лезут, сэр, – устало доложил сержант Кельтики, Фокадану, шепелявя из-за недавно выбитых в рукопашной зубов. В Прибрежном Форте до прибытия полковника О,Майли оставался за старшего – офицеров выбило, а пополнение прислать не успели. Так что дельный сержант инженерных войск, успевший зарекомендовать себя в глазах австрийцев наилучшим образом, почти сутки руководил обороной и нужно сказать – очень успешно. Чтобы имперски настроенные австрийцы допустили над собой власть чужака, оный должен показать себя прямо-таки эпическим героем. О,Майли до эпического не дотягивает, но совсем чуть-чуть, воюет уже в третьей армии. Помимо Гражданской, успел послужить ещё и в британской, куда его насильно завербовали в возрасте шестнадцати лет.
Попаданец мысленно поставил в уме галочку – прекратить называть войну Севера и Юга войной Гражданской. Конфедераты считали каждый штат отдельным государством, как и было изначально. Так что и война для них никак не Гражданская, а война Севера и Юга, война за Свободу и так далее.
Выглянув в амбразуру, Фокадан озадаченно пробормотал:
– А это ещё что за хрень?
– Вроде как из Липпе-Детмольда[267], – ответил О,Майли, прищурившись, – какие-то там дворцовые стрелки или ещё какая хрень. Парадные вояки, сэр.
– Хм…
Появившаяся было мысль с началом атаки ушла. Одетые в разноцветные мундиры, ходячие мишени неумело, но азартно лезли в рукопашную, картинно размахивая холодным оружием – как учили для парадов.
Алекс приник к винтовке, выбирая цель… выстрел! Голова вражеского офицера разлетелась, как гнилой арбуз. Ну да не редкое дело, калибр нонешних патронов прямо-таки устрашает.
Пошарив в подсумке, полковник не обнаружил боеприпасов. Со вздохом вытащил револьвер, три патрона осталось. Сабля из ножен, и вниз по приставной лестнице. За ним ссыпались и ординарец с адъютантом, привычно выстраиваясь в отлаженную ещё во время нью-йоркских беспорядков боевую тройку.
– Эйрин го бра!
Услышав боевой кличь и увидев командира с саблей, немногочисленные кельты Прибрежного воодушевились, ринувшись в атаку, увлекая за собой австрийцев.
– Эйрин го бра!
Тщательно дозируемое боевое безумие в крови, сабля в правой, револьвер в левой. Набегающего с винтовкой врага, передёргивающего затвором, встретила пуля из револьвера, попавшая в живот.
Походя добив его ударом клинка в горло, Алекс тут же отпустил револьвер, повисший на кожаном шнурке, а сам вцепился в винтовку, прижав её к плечу. Фланаган с саблей, и Конноли с винтовкой прикрывают, уверенно отбиваясь от врагов.
Выстрел, и одним врагом меньше. Ещё… курок щёлкает вхолостую. Быстро к убитому солдату, проверить подсумки. Есть! Выстрелы захлопали один за другим, подчинённые по примеру командира осваивали трофейное оружие, уничтожая врагов. Пьяных до изумления!
Атаку отбили, а потом ещё, ещё и ещё. Когда к вечеру пришло подкрепление, от всех защитников форта в живых осталось меньше пятидесяти человек.
* * *
– Капитуляция, – безжизненно озвучил Зиверс на совещании, – боеприпасов у нас не осталось, враги стоят у городских ворот. Иначе – штурм, отразить который мы не в силах, а после… сами знает, что бывает после штурма.
Офицеры знали, и пусть не слишком охотно, но согласились с командующим.
– Против, – жёстко сказал Фокадан, вставая со стула, – согласно договору между Австрией и Баварией, вы перестаёте быть моим командиром по оглашению капитуляции. Я буду пробиваться из города.
– Штыками? – С холодной вежливость спросил командующий, приподняв бровь.
– Если понадобится.
Раскланявшись, Алекс покинул штаб и тут же послал вестовых, собирая своих.
– Зиверс капитулировал, мы прорываемся, – деловито сказал он, не пытаясь играть в демократию. Может, не все офицеры были согласны, но спорить никто не стал. В конце концов, все они – высокомотивированные добровольцы, сражающиеся ради кельтской славы. А главное, здесь они пусть и косвенно, но воюют с англичанами!
– Баварцев надо оповестить, – флегматично сказал Фланаган с рукой на перевязи, – их здесь мало конечно, но может захотят с нами уйти.
Баварские части в Писеке представлены разрозненными взводами и ротами, попавшими в город до начала осады, и прикомандированными с её началом к австрийским частям. Солдаты Людвига сражались всё больше в других местах, так что и отстойники для потрёпанных частей у Баварии в иных городах.
В Писек попали те, чьи фронтовые дороги оказались чересчур извилистыми – части конной разведки, взвод егерей, интенданты. Их и было-то немного, а после боёв в осаждённом городе осталось немногим более батальона.
После начала осады объединять баварцев не стали, не с руки. Да и зачем сводить воедино солдат из разных родов войск? Толку-то от такой части.
Если бы среди баварцев нашёлся офицер чином от майора и выше, то да… Фокадан же не совсем баварец, так что вялая претензия на командование сборным баварским подразделением в своё время мягко отклонилась штабом Зиверса ссылками на законы и подзаконные акты. Настаивать попаданец не стал, не бог весть какая честь, да и брать на себя ответственность, выстраивая иерархическую лестницу с кадровыми офицерами чужого государства… к чертям такое счастье!
Поскольку после предложения капитуляции, пруссаки прекратили обстрел и ползучую атаку, декларировав перемирие на двадцать четыре часа, баварские офицеры оказались в городе, прибыв помыться и постираться перед событием.
– Долгих предисловий разводить не буду, – сходу сказал Фокадан, поздоровавшись с прибывшими, – мною принято решение пробивать из города силами батальона. Как старший по званию и должности офицер, временно представляющий Баварию, предлагаю присоединиться ко мне. Настаивать не буду, каждый решает сам.
– Просто помните, – добавил Фланаган, – русские уже в Германии, а сдаваться в плен, когда твоя сторона побеждает, это не по мне.
– Разрешите, мы посовещаемся, – попросил пожилой интендантский капитан, оглядев коллег.
– Пятнадцать минут. Давить не хочу, но в зависимости от количества от количества людей планы придётся корректировать.
Выйдя из помещения, Алекс закурил. Не то чтобы тянет, просто табак действует на него, наподобие кофеина, а спать хочется отчаянно. Бездумно затягиваясь, смотрел на темнеющее к ночи небо, облаками. В голове никаких мыслей, дзен[268]…
– Господин полковник, – капитан Тилль вышел всего через пять минут, – наши мнения разделились. Трое из одиннадцати коллег считают должным принять капитуляцию, по разным причинам.
– Тем лучше, криво усмехнулся Алекс, отбрасывая окурок, – надеюсь, они не откажутся принять под своё крыло раненых и больных? Чудесно! Прошу всех капитулянтов удалиться, а боевых товарищей приглашаю остаться, проведём совещание.
Выждав, пока удалятся капитулянты, развернул карту с нанесёнными позициями своих и чужих, да не вообще, детально – где пруссаки стоят, а где всевозможные союзники.
– Как вы видите, господа, кольцо окружения вокруг города очень неравномерно, на чём и основан мой план. Пополнение фон Фалькенштейна прямо-таки воплощение немецкой пословицы Отбросов нет, есть резервы.
Послышались смешки офицеров, лица начали разглаживаться. План на глаза переставал казаться самоубийственным, становясь пусть и непростым, но вполне реальным.
– Как видите, в таких условиях прорыв из окружения становится возможным. Осталось только уточнить детали написать несколько сценариев на разные случаи.
Фокадан раздал бумаги, где вражеские позиции вокруг города расписаны более детально, с акцентами на особенностях конкретных батальонов и рот, местности и прочем. Офицеры принялись внимательно изучать бумаги, столпившись перед картой и оживлённо переговариваясь.
– … да нет же, Мойзель, как ты не понимаешь, стрелки из Саксен-Кобург-Гота по сути – егеря! Стрелять они умеют мастерски, этого не отнять, но солдатами назвать? Нет, это именно обычные егеря, загонщики дичи под ружьё правителя. Удара в штыки они не выдержат!
– … по Влтаве, потом через Стрелицы… да, именно так.
К вечеру разошлись, готовясь к утреннему прорыву, но планы полетели кувырком.
– Значит, сутки на размышление ему много? – Прошипел Алекс змеёй, – ладно… Сбор всех частей!
Баварские части стянуты заблаговременно в один лагерь, дабы свести к минимуму человеческий фактор.
– Зиверс решил капитулировать до истечения срока, – коротко информировал Фокадан офицеров, – будем уходить в ночь.
Присутствовать на капитуляции Фокадан не захотел, Зиверс и без него справится с разъяснениями, почему гарнизон капитулирует не весь.
Просочившись по траншеям и подземным ходам, сходу смяли потешные войска из дворцовых гвардий карликовых княжеств, и вышли на расположение кавалерии. Расчёт прост – такой наглости кавалеристы точно не ожидают. Немногочисленная кавалерия пруссаков при осаде практически бесполезна, потому использовалась исключительно для нечастых разъездов, расслабившись в итоге до крайности.
Капитуляция, конец осады и привычное убеждение – пехота кавалерию не атакует. Атаковали, да ещё как!
В первых рядах шли ветераны индейских и бандитских войн, привыкшие воевать в сумятице и полумраке. Пристрелив немногочисленных часовых и праздношатающихся, тут же рассыпались по расположению, ведя привычные бои малыми группами.
Основная масса, состоящая из бойцов Кельтики, идёт монолитом, ощетинившись штыками и уничтожая зачатки сопротивления. Сборная солянка из баварских частей по флангам, выискивая недобитков и не давая лошадям разбежаться.
Фокадан в первых рядах – сейчас тот случай, когда нужно служить примером, этаким знаменем. Бежит чуть пригнувшись, выставив винтовку с примкнутым штыком. Не зря! Выскочивший из-за палатки кривоногий кавалерист, пахнущий луком и спиртным, сделал выпад, но лезвие палаша проскрежетало по стволу винтовки, а ответный выпад поставил точку в коротком противостоянии.
Попаданец оскалился слегка, входя в боевой азарт, сканируя вокруг чем-то вроде радара, имеющегося у многих военных с боевым опытом. Присев, прижал винтовку к плечу и снял прусского лейтенанта, вокруг которого начало было появляться ядро сопротивления. Ещё, ещё…
– Всё, командир, – решительно сказал Фланаган пару минут спустя, останавливая Алекса, – хватит. Лагерь взят, а недобитков выискивать не дело для командира.
Полковник кивнул нехотя и принялся командовать, наводя порядок. Лагерь кавалеристов взят, но тревога у основных силах поднялась знатная. Пока выручает тот факт, что кавалеристы стояли наособицу, в стороне от основных сил.
– Кони, оружие, казна, – ещё раз продублировал полковник основную задачу, но ветераны, попавшие в свою стихию, не нуждались в приказах. Пять минут спустя отряд Фокадана галопом обогнул лагерь пруссаков, направляясь в сторону Подебрадов, в противоположную от Праги сторону.
Не все солдаты умеют ездить верхом в достаточной мере, но удержать в седле может каждый. А дальше… хочешь жить, хоть зубами держись.
Невеликая казна драгунского полка, вместе с документами – скорее символ. Они не просто ушли, они прорвались и даже можно сказать – победили. По крайней мере, проигравшими после такого назвать их никто не может.
Полчаса спустя, окончательно оторвавшись от возможной погони, перешли на рысь. Начало темнеть, но света звёзд для движения по дороге хватает. Километров через пятнадцать, свернув в сторону, встали на ночлег. Настроение самое боевое – они смогли!
– Сколько? – Негромко спросил полковник у начальника штаба, капитана Даффи.
– Каждый пятый остался, – так же тихо сказал тот, морщась от боли в простреленной ноге, наспех замотанной на ходу, – да и среди оставшихся вояк немного.
Молча кивнув, Фокадан отправился на обход лагеря. Сейчас важно заставить бойцов перевязать раны не наспех, а как следует. Обработать потёртости на бёдрах, которые могут стать причиной нагноений и жара. Поднять боевой дух, наконец.
Ночью пришлось ещё и обходить часовых, так что спал полковник от силы часа два, да и то урывками. Утром порысили по дороге, не скрываясь ни от кого. Малые вражеские разъезды не страшны, а больших с этой стороны просто не может быть. По крайней мере, если верить информации, полученной от пленных.
Как ни хотелось спешить, но пришлось остановиться на дневке, слишком много среди солдат раненых. Алекс скрипел зубами, но дневка, замышлявшаяся короткой, на глазах превращается в настоящую сиесту. У солдат просто нет сил.