Эти лживые клятвы

Он хватает его и держит на ладони – а потом заставляет его вращаться.

– Обычно, когда ты любишь кого-то, ты находишь способ быть с ним.

– Уверена, что, как только он поймет, что я его обворовываю, он не захочет иметь со мной ничего общего.

Вращающийся шар тени распадается.

– А. Так вот оно что. Дело не в том, что ты не хочешь быть с ним. Ты думаешь, что он не простит тебя за то, что ты делаешь, чтобы спасти сестру.

– Почему ты поднимаешь эту тему? Ты хочешь, чтобы я стала его королевой?

– Я не хочу сюрпризов, – отрезает он, вставая и направляясь к двери. – Прета проводит тебя обратно во дворец.

– Почему ты никогда не используешь свою магию? – выпаливаю я, прежде чем он успевает выйти из комнаты.

Он медленно поворачивается ко мне и склоняет голову. Один из темных локонов падает ему на глаза.

– Мои дары не предназначены для твоего развлечения, принцесса.

Я закатываю глаза. Я понимаю, почему он так реагирует – он хочет уйти от ответа. У Финна нет никакого желания раскрывать, почему он не использует свои силы. Да и зачем ему это? Если он и правда по какой-то причине не может ими пользоваться, это делает его очень уязвимым. И если об этом узнают его враги, его могут убить.

Я все еще не могу избавиться от мысли, что это как-то связано с короной его отца и с тем, что Двором Луны сейчас правит не тот, кто должен.

– Финн, ты заслуживаешь этот трон. Как только я найду свою сестру и благополучно верну ее домой, я хотела бы помочь тебе найти корону твоего отца.

Он делает шаг назад, его глаза сверкают. Он открывает рот, и мне кажется, что он собирается отругать меня, но он снова захлопывает его, затем поворачивается на каблуках и выбегает из библиотеки. Его волчицы поднимаются с места, и я клянусь, что вижу в их глазах отвращение, перед тем как они следуют за своим хозяином.

Я опускаюсь в кресло и глотаю слезы. Я хочу помочь, но мне не доверяют настолько, чтобы принять мою помощь. Конечно, я собираю реликвии, которые в долгосрочной перспективе могут помочь его королевству. Но мне почти ничего не рассказывают – и я не понимаю, какой в этом смысл.

Я вытаскиваю зеркало и смотрю на свое отражение. Я знала, что корона пропала. Но почему мне никогда не приходило в голову спросить о ней у зеркала?

«Потому что ему нельзя доверять».

Но иногда оно не ошибается. И, может быть, это будет один из таких случаев.

– Покажи мне корону короля Оберона, – тихо говорю я. Но отражение не меняется, и, сколько бы раз я ни спрашивала, я все равно вижу в зеркале только свое отражение.





Глава 24




– Угадайте, кто вернулся во дворец и хочет с вами встретиться? – поддразнивает Эммалин, расчесывая мои волосы.

Я поворачиваюсь и смотрю в ее большие голубые глаза.

– Себастьян?

Я вернулась во дворец вчера днем, но когда узнала, что после Литы Себастьян уехал, то начала волноваться. А если он ранен? Если он каким-то образом узнал, что я освободила его пленника? А что, если он узнал, что я была у Финна? Никто не знал, где он, и в моем воображении уже было множество ужасающих образов того, что могло с ним произойти. И не важно, насколько они были сомнительными, параноидальными или эгоцентричными.

Эммалин ухмыляется.

– Да, конечно, это Себастьян. Он попросил сообщить вам, что зайдет к вам после заката и хотел бы прогуляться, – она взвизгивает, как будто под словом «прогуляться» скрывается нечто гораздо более предосудительное.

– Он… волновался? Или был серьезным?

В отражении зеркала над туалетным столиком я смотрю, как Тесс застилает мне постель.

– Очень волновался, – подмигивает она.

Ладно, значит, он не злится. Уже неплохо – тем более что я знаю, где книга, и мне нужно попросить его еще об одном одолжении.

– Вы много путешествовали по Фейри с тех пор, как начали служить королеве? – спрашиваю я у Эммалин.

Эммалин с улыбкой убирает мои волосы с лица.

– Мы служим Благому двору, поэтому повсюду следуем за ними, – она хмуро смотрит на короткую прядь волос у основания моей шеи. – Жаль, что нельзя ничего сделать с тем коновалом, который обкорнал ваши волосы.

– Я же говорила, это вышло случайно, – говорю я, уклоняясь от ее обычной жалобы. – Просто оставь волосы сзади распущенными, и ее не будет видно. Так у королевы есть и другие дворцы?


– Конечно, есть, – говорит Тесс.

– И много, – кивает Эммалин.

Наверное, это было очевидно, но мне только вчера пришло в голову, что в этом дворце библиотеки может не быть – после того как Финн сказал, что здесь книги нет.

С одной стороны, после неприятной встречи со слуа я больше не должна доверять зеркалу. С другой – у меня нет других зацепок на «Гриморикон», так что особого выбора тоже нет. Новая стратегия? Использовать зеркало, но действовать осторожно.

Сегодня утром, снова задав зеркалу вопрос, я изучила то, что оно показало, более внимательно, чем в первый раз. Оказалось, что ответ был прямо у меня перед глазами. В окнах библиотеки были видны волны. Если бы я заметила это сразу, я не стала бы терять время и думать, что во дворце есть какая-то вторая тайная библиотека. Пока что я не видела здесь ничего, что говорило бы, что мы находимся рядом с морем.

Тесс наливает мне чашку чая, а Эммалин продолжает бороться с моими прядями, укладывая выбивающиеся локоны.

– У королевы есть несколько дворцов во всем королевстве. Этот – основная ее резиденция и место проведения всех самых важных мероприятий, но она проводит здесь всего около полугода. Остальное время она живет в трех других дворцах.

Я изо всех сил пытаюсь изобразить мечтательный вздох.

– Если бы я была могущественной королевой, мне бы хотелось провести денек у моря.

Девушки смеются.

– Может быть, потому, что морские волны напоминали бы вам о глазах кое-какого принца? – говорит Эммалин.

– Когда вы станете королевой, – говорит Тесс, – вы сможете выбирать, где хотите жить.

– Дворец Безмятежности находится у моря, но он слишком мал, чтобы вместить всех придворных. Это скорее место, где члены королевской семьи могут уединиться, – говорит Эммалин. – Но, думаю, вы могли бы это изменить.

– Получается, у королевы есть дворец, который находится рядом с морем? – спрашиваю я.

– Конечно. Южный берег многие считают самой красивой частью владений Благого двора. Ходят слухи, что родители королевы были неравнодушны ко дворцу Безмятежности.

– Наверное, поэтому она редко там бывает, – говорит Тесс.

Эммалин бросает на нее настороженный взгляд, и Тесс склоняет голову.

– Почему она не хочет посещать место, которое напоминает ей о родителях? – спрашиваю я. Если им нельзя говорить об этом, это нечто большее, чем горе.

Эммалин качает головой.

– Мы не знаем, миледи. Мы служим у королевы всего десять лет. Ее родители умерли двадцать один год назад.

Они обмениваются еще одним встревоженным взглядом. Я уверена, что они знают что-то еще, но боятся говорить об этом. Так что я решаю не давить на них.





* * *


– У меня есть идея, – говорю я Себастьяну, когда мы гуляем по саду вечером того же дня. – Только обещай, что не будешь надо мной смеяться.

Когда солнце начало садиться, жаркий день сменился вечерней прохладой, и в открытом платье без рукавов я начинаю дрожать. Себастьян прижимает меня ближе к себе, согревая теплом своего тела.

– Полагаю, это зависит от того, какая у тебя идея, – ухмыляется он. Сегодня утром он сказал мне, что уезжал по каким-то важным делам. Я поверила ему, но я не могу не задаваться вопросом, что он думает о пропавшем пленнике. Я не хочу верить, что он действительно убил бы Джалека, но мной все больше овладевает неуверенность.

– Рассказывай, что ты надумала, – настаивает он.

– Служанки вскользь рассказали мне о прекрасном дворце на берегу моря, в котором твоя мать редко бывает. Он ведь на южном берегу? Я подумала, что неплохо было бы, если бы мы ненадолго сбежали от давления и требований двора. Провести пару дней там, где мы сможем побыть только вдвоем.

Он ухмыляется и шевелит бровями.

– В самом деле?

Я толкаю его локтем в бок.

– Ты же знаешь, что я не об этом.

– Жаль, – с его губ срывается усмешка.

– Говорит человек, который, кажется, не хочет меня поцеловать, – поддразниваю я, и, когда улыбка исчезает с его лица, я вспоминаю, что он не человек. Так странно. Когда мы одни, об этом легко забыть. – То есть мужчина, конечно. Прости, – я улыбаюсь, чтобы сгладить неловкость.

Он вздыхает.

– Человек, мужчина – не важно. После того как я два года жил как человек, этот ярлык едва ли имеет значение. А вот другое… – я хмурюсь, не понимая, о чем он говорит, и он объясняет. – Ты считаешь, что я не хочу тебя поцеловать?