Ещё 365 дней

жение руки и сердца – это еще не свадьба, а свадьба – это

5

не вечность! – он слегка ткнул меня коробочкой в живот.

– Запомни, я ни к чему тебя не принуждаю, я ничего тебе

не приказываю. Ты скажешь «да», если захочешь.

Некоторое время он молчал, ожидая ответа, а когда не

получил его, покачал головой и продолжил:

– Если ты не согласишься, я нашлю на тебя Амелию, и

она замучит тебя до смерти.

Я смотрела на него взволнованная, испуганная и в то

же время счастливая.

– Хорошо, я вижу, что этот аргумент тоже не убеждает

тебя, – он посмотрел на океан, и через некоторое время

зеленые глаза вернулись ко мне. – Тогда согласись ради

него. – Он поцеловал мой живот, потом прислонился

лбом к невидимой округлости. – Запомни: семья – это не

меньше трех человек! – Он поднял на меня глаза. – По

крайней мере, это значит, что я не остановлюсь на одном

этом существе! – он улыбнулся и схватил меня за руку.

– Я люблю тебя, – прошептала я. – И я хотела согла-

ситься еще в самом начале, когда ты начал говорить, но, поскольку ты заставил меня замолчать, я позволила тебе

проявить себя и сказать все.

Его большие, как солнце, глаза смеялись надо мной.

– Да, я выйду за тебя замуж!

6

ГЛАВА 2

Когда я впервые открыла глаза после того, как за-

крыла их в особняке Фернандо Матоса, я увидела, что

меня оплетают километры трубок, воткнутых в мое тело, и окружают десятки экранов, показывающих жизнен-

но важные функции. Все пискнуло, зашумело. Я хотела

сглотнуть слюну, но оказалось, что у меня в горле какой-

то провод. Я боялась, что меня сейчас стошнит. В глазах у

меня потемнело, и я почувствовала, что впадаю в панику.

Тут одна из машин начала пронзительно визжать, дверь

распахнулась, и в комнату, как таран, вломился запыхав-

шийся Массимо. Он сел рядом и схватил меня за руку.

– Дорогая, – его глаза остекленели. – Слава Богу!

Лицо Черного было усталым, и мне показалось, что он


стал вдвое худее, чем я его помнила. Он глубоко вздохнул и

начал гладить меня по щеке, а я при виде него совершенно

забыла о душившей меня трубке. Из глаз у меня побежали

слезы, и он вытирал каждую, не отрывая губ от моей руки.

Внезапно в комнату вошли медсестры и замолчали.

Вслед за ними в дверях появились врачи.

– Мистер Торричелли, выйдите. Мы позаботимся о ва-

шей жене, – сказал пожилой мужчина в белом халате, и, когда дон не отреагировал, повторил команду громче.

7

Массимо выпрямился и, возвышаясь над ним, сменил

выражение лица на максимально холодное, и процедил

сквозь стиснутые зубы:

– Моя жена впервые за две недели открыла глаза, и

если вы думаете, что я выйду, то ошибаетесь, – проворчал

он по-английски, и доктор махнул рукой.

После того, как они вытащили из моего горла трубку, похожую на ту, что была у пылесоса, я решила, что было

бы лучше, если бы Черный не смотрел на это. Но он это

видел. Уже через минуту в мою комнату стали тянуться

врачи самых разных специальностей. А потом были ис-

следования, бесконечные исследования.

Массимо ни на секунду не выходил и ни на секунду не

отпускал мою руку. Несколько раз я бы предпочла, чтобы

его здесь не было, но даже я не смогла отогнать его от себя

и убедить его сдвинуться хотя бы на сантиметр, чтобы ос-

вободить место для врачей. В конце концов все исчезли, и

я, несмотря на то, что говорить мне все еще было трудно, хотела спросить его, что же на самом деле произошло. Я

пыталась отдышаться, но смогла только прохрипеть что-

то непонятное.

– Ничего не говори! – простонал Черный, еще раз под-

нося мою ладонь к своим чудесным губам. – Прежде чем

ты начнешь спрашивать и спрашивать... – он вздохнул и

8

стал нервно моргать глазами, словно сдерживая слезы. –

Ты спасла меня, Лаура, – простонал он, и мне стало жар-

ко. – Как и в моем видении, ты спасла меня, дорогая!

Его взгляд впился в мою ладонь. Я не понимала, к

чему он клонит.