Ещё 365 дней

– Лаура, мать твою ёб, третий раз тебя спрашиваю! –

голос Ольги рванул меня вверх, и визажист чуть не выт-

кнул мне глаз кистью.

– Ёб твою мать, не ори! – прорычала я. – Чего ты хо-

чешь?

– Прическа у меня не слишком высокая? И слишком

гладкая? – она потерла волосы, пытаясь их погладить. –

Не думаю, что это красиво, нужно сделать что-то другое...

– она вертелась от зеркала к зеркалу. – Я вообще хрено-

во выгляжу, пойду умоюсь, надо начинать сначала! Боже, это бессмысленно, я не хочу выходить замуж! – она была

близка к истерике. – Зачем мне терять свободу? В мире

много мужчин, а потом он сделает мне ребенка... – из ее

уст вырвался поток слов, и лицо стало синюшно-бледным.

Я подняла руку и звонко хлопнула по ее твердой щеке, 429

а она замолчала, с ненавистью уставившись на меня. Вся

прислуга схватилась за головы и смотрела, что будет дальше.

– Еще раз ёбнуть? – спросила я спокойно.

– Нет, спасибо, одного раза достаточно, – почти шепо-

том ответила она, возвращаясь в кресло и глубоко взды-

хая. – Хорошо, давайте немного опустим эту конструк-

цию, и она будет красивой.

Через час Эми лично застегнула Ольге платье. Это

было довольно странно, потому что, в конце концов, не-

веста отняла у нее парня. Однако я с облегчением обна-

ружила, что мой отъезд их сплотил, и они ладили совер-

шенно образцово. Она закончила, и я увидела подругу во

всей красе.

Она выглядела восхитительно. Я с трудом сдержива-

ла рыдания. Длинное светло-серое платье тянулось в не-

скольких метрах позади нее. Оно было скроено не как-то

оригинально – вроде бы, обычное платье, без бретелек

и свободно спускающееся от талии, но эти кристаллы...

Яркие камни образовывали линии, обвивались, свисали

и переливались, образуя на ткани что-то вроде светового

изображения. На груди их было больше всего, потом вниз

все меньше и меньше, пока они полностью не раствори-

лись в области ног, создавая иллюзию омбре. Я думаю, что вся эта конструкция весила центнер, но Ольге было

430


все равно, она хотела быть принцессой, и была. До такой

степени, что она уперлась надеть диадему, и я рассмея-

лась. Когда я поняла, что она говорит серьезно, я отпусти-

ла ее, чтобы не портить ей настроение. В первый момент я

тоже кое-что слышала о короне по образцу русских царей, но эту идею мне удалось выбить из головы. К счастью, по-

тому что это будет похоже на маскарад, а не на свадьбу.

Если бы не эта гребаная диадема, весь стиль был бы

сильно винтажным, и я бы умерла от восторга. Я люблю

свадебные платья не белого цвета, и это было эффектно, многослойно и очень необычно, несмотря на кажущуюся

простоту.

– Меня сейчас стошнит! – сказала Оло, стиснув руки

на моих запястьях.

Я неторопливо потянулась к кулеру, в котором до это-

го стояло вино, и, бесстрастно глядя на нее, подсунула ей

ко рту емкость.

– Смелее! – сказала я, кивая ободряюще.

– Ёб твою мать, но ты знаешь... – фыркнула она, пы-

таясь дойти до двери. – Никто не хочет мне посочувство-

вать, – пробормотала она.

– Мы обе знаем, что если я проявлю хоть малейшую

каплю жалости к тебе, ты впадешь в истерику! – я закати-

ла глаза и двинулась за ней.

431

У входа стояли припаркованные машины, две моей

охраны и три от Торричелли. Одна из них должна была

отвезти нас в церковь, а остальные предназначались для

грустных господ.

Доменико неохотно, но согласился, чтобы водитель

был от канарцев. Однако он оговорился, что охранник в

машине должен быть с Сицилии. Теперь все это общество

обиенивалось взглядами, пытаясь разобраться в ситуации.

Церковь Мадонна делла Рокка. Мне стало плохо, когда

мы въехали на холм. Вроде бы, с этим местом были связа-

ны хорошие воспоминания, но в нынешней ситуации я их

совсем не хотела. Я знала, что свадьба не состоится нигде

в другом месте, но знать и видеть – это две разные вещи.

Марио, консильере Массимо, встретил меня бледной