Ещё 365 дней

улыбкой и, когда я встала рядом, поцеловал в щеку.

– Рад тебя видеть, Лаура, – сказал он, поправляя пид-

жак. – Но все так изменилось...

Я не знала, что ответить, поэтому стояла и смотрела

на захватывающую дух панораму, расстилавшуюся перед

моими глазами. «Все меняется», – мысленно повторяла я, ожидая перед церковью, когда папа Ольги встанет рядом

с ней и мы войдем внутрь. Когда все было готово, я повер-

нулась к невесте и крепко обняла ее.

– Я люблю тебя! – прошептала я, и в ее глазах запляса-

ли слезы. – Будет весело, вот увидишь.

432

– Она кивнула, и я схватила руку, поданную мне пожи-

лым сицилийцем, и позволила ему вести меня в церковь.

Мы переступили порог и встали у алтаря, где, улыба-

ясь, уже ждал Доменико. Он поцеловал меня в щеку и за-

сиял еще больше. Я оглядела интерьер, и ощущение дежа-

вю не давало мне покоя. Те же грустные бандитские лица, та же атмосфера, единственной разницей была рыдающая

мама Ольги, которая хоть и старалась, но не могла взять

себя в руки.

Внезапно из динамиков прозвучало This I Love Guns N’ Roses, и я знала, что моя подруга уже тонет в слезах. Я

улыбнулась при мысли о том, какой чудесный страх она

испытывает, и перевела взгляд в сторону входа. Когда

она появилась на пороге, Доменико чуть не упал в обмо-

рок, и она, не дожидаясь, пока отец подведет ее к будуще-

му мужу, бросилась ему в объятия и принялась неистово

целовать. Папа махнул рукой и пошел к воющей уже как

дикое животное матери, после чего обнял ее за плечи. Же-

них и невеста, игнорируя всех собравшихся, целовались, как сумасшедшие, и если бы не тот факт, что песня подо-

шла к концу, они, вероятно, продолжали бы это делать.

Наконец, слегка запыхавшись, они встали у алтаря, и

священник погрозил им пальцем. Он уже набирал возду-

ха, чтобы начать церемонию, когда в дверях часовни по-

вился Массимо.

433

Ноги подо мной подогнулись. Дрожа, как желе, я опу-

стилась на стул. Марио схватил меня за локоть, а Ольга, ис-

пуганная и растерянная, смотрела, как ко мне приближа-

ется Черный. Он выглядел неотразимо. Черный смокинг


и белая рубашка идеально сочетались с очень темным за-

гаром. Он был отдохнувшим, спокойным и серьезным.

– Наверное, это мое место, – сказал он, и Марио от-

странился, оставив меня с ним наедине.

– Привет, малышка! – бросил он.

Звук этих слов заставлял меня бежать, рыдать и уми-

рать одновременно. Я не могла дышать, сердце колоти-

лось, как кувалда, и кровь, кажется, совсем отхлынула от

лица. Он был здесь, стоял рядом со мной и пахнул. Боже, как он пахнул. Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. На-

конец жених и невеста повернулись к алтарю, и священ-

ник начал церемонию.

– Ты прекрасно выглядишь! – прошептал Массимо, чуть наклонившись, обхватив мою руку и прислонив ее

к своему предплечью. Когда он коснулся меня, по нашим

телам прошел ток, и я, как ошпаренная, вырвала пальцы

и опустила их так, чтобы он не мог снова дотянуться до

них.

Моя грудь, в узком декольтированном платье подни-

малась и опускалась в бешеном темпе, когда священник

434

повторял очередные формулы. Я не могла успокоиться, и

не могла также игнорировать моего мужа, стоящего ря-

дом. А ведь я не могла позволить себе показать слабость, потому что он почувствовал бы ее и воспользовался ею.

У меня было ощущение, что полчаса, которые мы про-

вели в этом церковном интерьере, длились целую веч-

ность. Я молилась, чтобы секунды проходили быстрее. Я

знала, что канарец уже знает о возвращении Черного и

наверняка сходит с ума от беспокойства и ярости. Моя ох-

рана осталась у церкви, поэтому я понятия не имела, что

происходит, и, прежде всего, что еще произойдет.

Я украдкой взглянула на Черного. Он был сосредото-

чен, стоял, свободно опустив руки, и слушал. Хотя я знала, что это притворство, потому что каждый миг ощущала на

себе его жгучий взгляд. Как он мог быть таким красивым.

Говорят, он баловался наркотиками и изнурял свой орга-

низм в борделях, а между тем выглядел так, будто пере-

жил настоящую метаморфозу – из героя в бога.

Ровно обрезанная бородка напоминала мне моменты, когда я любила ее чесать, а более длинные, чем обычно, волосы, тщательно причесанные, выдавали, что он долго

готовился к этому моменту.