Эльфийский подменыш

Было что-то такое в его голосе, что заставило Джерри не сразу, но послушаться. Он бросил на Мартина взгляд, полный ненависти, и, отвернувшись, буркнул:

– А с тобой мы потом ещё поговорим.

– Как тебе будет угодно. – Прежде, чем сесть на своё место, Мартин с поклоном обратился к наставнику: – Я прошу прощения.

– Благодар-р-рю. Вовр-р-ремя. – Ворон раскланялся в ответ, будто учёная птица на ярмарочном представлении.

Джеримэйн снова хотел что-то сказать, но его опередила Келликейт. Элмерик был почти уверен, что она сделала это нарочно.

– Скажите, мастер, а что будут делать остальные Соколы, пока мы займёмся закрытием Врат? А то вдруг мы освободимся раньше? Надо же будет как-то и вам помочь… – Она улыбнулась.

Только сейчас взгляд наставника потеплел.

– Командир-р-р пр-р-риедет – р-р-раскажет подр-р-робнее. – Бран переступил лапами, поудобнее устраиваясь на войлочной подложке, пристёгнутой к плечу хозяина. – Вр-р-рата не откр-р-роются р-р-раньше, чем двор-р пр-р-роскачет.

– Какой такой двор? – Орсон почесал в затылке.

– Знамо какой: эльфийский. – Джеримэйн долго молчать не умел, особенно когда появлялся шанс блеснуть знаниями. – Это же Дикая Охота, балда!

– Угр-р-роза, – подтвердил ворон. – Мир-р-рный нар-р-род постр-р-радает. Командир-р пр-р-рикр-р-рывает Каэр-р-рлеон.

– А-а-а, так он поэтому не может пока приехать? – Во взгляде Орсона появилось понимание: он наконец-то разобрался во всём. – То есть нам его только перед самыми Испытаниями ждать?

– Пор-р-раньше, – особенно мерзким голосом проскрипел ворон. – В октябр-р-ре.

– А до этого мы должны научиться закрывать Врата так легко, словно это обычная дверь в комнату… – Келликейт, нахмурив брови, глянула на Джеримэйна. – Ты не мог бы почаще молчать и не мешать другим? Это отвлекает от дела.

– А чего сразу я? Уже и спросить нельзя! – фыркнул тот.

– Ничего. Просто бери мел и пиши фэды, пока рука не отвалится… – Орсон сунул ему под нос доску. – А то отстаёшь уже. Смотри, у меня лучше получается.

Джерри глянул на него с вызовом и выхватил доску из рук.

– Это мы ещё посмотрим, кто лучше, – пробурчал он себе под нос, но Орсон услышал. И улыбнулся.

А потом Джеримэйн и впрямь замолчал. Он больше не нарушал спокойствие до самого конца урока.

Даже когда прозвонил колокол и мастер Флориан, попрощавшись, покинул комнату, все Соколята ещё некоторое время не могли оторваться от грифельных досок.

Уже совсем скоро им придётся столкнуться с неведомым врагом, и неизбежность скорой битвы заставляла сердце Элмерика стучать чаще. По правде говоря, закрытие Врат Самайна пугало его даже сильнее, чем грядущие Испытания. В бою-то всё будет по-настоящему…

Похоже, остальные разделяли его беспокойство.

– Как думаете: про Врата – это всё серьёзно? – Джерри, закончив одно из упражнений, поднял голову.

– Такими вещами не шутят. – Мартин тоже отложил мел.

Элмерик успел заметить, что письмена у того на доске стали заметно ровнее: на уровне двух лучших учеников. А не слишком ли быстро у него стало получаться?

Элмерик тронул Брендалин за руку и указал ей глазами на Мартина. Та пожала плечами.

До барда только сейчас дошло, что за всё время урока его возлюбленная не проронила ни слова. Линии на её доске были нарисованы вкривь и вкось: девушка явно думала не о том, что писала. Элмерик встревожился, но при всех лезть с расспросами не стал, лишь ободряюще сжал её пальцы в своей руке. Пусть знает: что бы ни случилось – она не одна, рядом есть те, кому не всё равно.

– Знаете, мне это очень не нравится. – Кусочек мела раскрошился у Джеримэйна в пальцах. – Вот эта таинственность, которой всё окружается… Почему нельзя было всё рассказать сразу? А потом приедет этот их командир, и выяснится ещё что-нибудь новенькое… Бар-р-рдак!

В последнем слове «р» получилась по-вороньи раскатистой, и Элмерик не удержался от смешка в кулак – уж больно забавно это прозвучало из уст Джерри. Брану бы понравилось.

Джеримэйн, конечно, смешок услышал. Он вскинул подбородок и со вздохом заявил:

– Вы не представляете, как меня достала эта птица! Я скоро сам закар-р-ркаю… – А после тоже рассмеялся.



К ужину Брендалин опоздала. Бард уже собрался было идти её искать, когда та примчалась в гостиную запыхавшаяся и с какой-то книгой в руках.

– Задержись потом, – шепнула она Элмерику. – Я хочу кое-что обсудить. Это про подменыша. Только пусть Мартин сначала уйдёт, ладно?

– Обсудить наедине? Или остальным тоже скажем? – тоже шёпотом уточнил бард.

Брендалин на мгновение задумалась, а потом решительно тряхнула светлыми косами:

– Думаю, это должны знать все. Помнишь, я говорила, что мне нужно кое-что проверить? В общем, я нашла, что искала. – Взглядом она указала на книгу.

– Что там? – Элмерик скосил глаза, чтобы прочитать название, но Брендалин прижала фолиант к груди.


– Скоро узнаешь. А пока я тоже хочу поесть.

В этот раз им повезло: не пришлось даже ничего придумывать. Мартин убежал из гостиной раньше всех, сославшись на встречу с мастером Дэрреком. Розмари хотела было уйти следом, но Элмерик попросил её – и остальных – задержаться.

– Послушайте все! – Он прочистил горло. – У нас появились важные новости про подменыша.

Наверное, это прозвучало слишком официально, потому что Джерри скривился, как будто съел что-то кислое, и пробурчал:

– Засим высокое собрание постановляется открытым… слово имеет господин Лаверн, бард.

– Прекрати ёрничать, Джеримэйн! Дело и впрямь серьёзное. – Элмерик посторонился, пропуская вперёд Брендалин. – И говорить буду не я, а она.

– А вот это уже интереснее! – Джерри шутливо поклонился девушке. – Леди Брендалин попусту болтать не станет, в отличие от некоторых!

Элмерик решил не отвечать на такую явную подначку (хотя, конечно, обиделся и запомнил) – он лишь кивнул Брендалин, предлагая начинать.

Девушка сделала шаг вперёд, крепко сжимая в руках книгу. Её лицо было бледнее, чем обычно, словно Брендалин уже несколько дней не выходила на улицу. Пальцы, которые обычно уверенно смешивали самые сложные зелья, сейчас слегка подрагивали.

– Как все вы, наверное, помните, мы искали подменыша. – Её голос звучал тихо, приходилось прислушиваться. – Хотя, пожалуй, слово «подменыш» тут не подходит. Я лучше скажу так: один из нас, вступив в ряды Соколов, преследовал совсем иные цели.

– Это какие же? – со смешком спросила Келликейт, подняв одну бровь. – Думаю, у нас у всех были разные причины, чтобы прийти сюда.

– Это так. – Голос Брендалин зазвучал чуть более звонко. – Но так или иначе, каждый из нас подписал бумагу, в которой клялся блюсти интересы Объединённого Королевства. Тот же, кого мы ищем, нарушил клятву и пришёл в отряд Соколов со злым умыслом.

– Ну и с каким? – Розмари, прежде державшаяся немного поодаль, шагнула вперёд, входя в общий круг.

– Если тот, кого мы ищем, является эльфийским соглядатаем, он наверняка хочет разведать тайны Соколов, чтобы сообщить об этом врагу. – Брендалин заложила за ухо выбившийся из причёски локон.

– Ну и дурак он тогда! – ухмыльнулся Джеримэйн. – Нам с вами так мало рассказывают, что собирать сведения этот соглядатай будет до следующего урожая, и то вряд ли узнает что-нибудь путное. Не к новобранцам надо было идти, а повыше метить.

– Мельница хранит много тайн. – Брендалин вернула ему ухмылку. – Тебе ли не знать?

– Ой, ну давай вот ты ещё упрекать меня будешь! – Джерри сплёл руки на груди и глянул с вызовом. – Знаешь, я тогда тоже кое-что смогу рассказать!

– Мне стыдиться нечего. – Девушка вытянулась, как струна. – Но мы здесь собрались не ради взаимных упрёков. Я прочту вам нечто такое, что прольёт свет на происходящее.

– П-погодите. – Орсон по привычке поднял руку, как на уроке. – А где же Мартин? Может, его п-позвать?

Заикание всегда возвращалось при волнении, и Келликейт осторожно похлопала его по локтю (до плеча она попросту не дотягивалась), призывая успокоиться.

– Тс-с-с! – Джерри отмахнулся от Орсона. – Мне кажется, что Мартина с нами нет неспроста. Он главный подозреваемый. Так ведь?

– Давайте я просто покажу вам то, что нашла, и вы всё сами поймёте. – Брендалин нашла закладку и открыла книгу сразу на нужной странице.

– Она не выглядит старинной. – Келликейт прищурилась, вглядываясь в строчки. – Что это? Детские сказки?

– Легенды, – поправила её Брендалин, не меняясь в лице. – И они действительно довольно новые – были записаны всего около четырёх десятков лет назад. Впрочем, послушайте, а потом мы решим, что делать дальше.





Легенда, рассказанная Брендалин




Хотите знать, что сулит человеку встреча с эльфами в канун Бельтайна? Нетрудно сказать: не к добру это.

Каждый, кто рождён в Холмогорье, с детства знает, что прогуливаться в одиночку по полям, ждущим наступления лета, весьма опасно. Не все, кого ночь застала в пути, находили дорогу домой. Иных потом встречали в родных местах лишь через сотню лет, другие же возвращались в срок, но спустя год умирали от тоски по волшебным краям, сокрытым от людских глаз. Но бывало и иначе.

Сказывают, однажды на закате возвращался домой разбойник Мартин Мэй.

Он ехал верхом на вороном жеребце, уведённом прямиком из королевских конюшен, а кошель его был набит звонкими монетами, поэтому всадник был весел и во весь голос напевал лихую песню лесной ватаги. А дело, надо полагать, было в канун Бельтайна. И вышло так, что сумерки наступили раньше, чем Мартин Мэй успел увидеть вдалеке пламя костров и почуять запах готовившегося мяса.

Вскоре дорога под копытами коня превратилась в узкую заросшую тропку, а потом и вовсе исчезла.

– Ох, как нехорошо! – сказал сам себе Мартин Мэй. – Уже три года мы с друзьями живём под сенью древ, и казалось, нам известен каждый уголок родной чащи. Но сейчас я не узнаю этих мест. Неужто и мне, вожаку лесного братства, довелось заблудиться? Рассказать кому – засмеют!

В этот самый миг он заметил вдали мерцающий огонёк. Разбойник спешился и, взяв своего скакуна под уздцы, пошёл прямиком на свет. Среди густых крон он чувствовал себя как дома и ничего не боялся, а что нынче недоброе время для путешествий, так и вообще запамятовал.

В миг, когда последние сполохи заката потухли на небесах, путник оказался на поляне и сразу понял, что попал в зачарованное место. Цветущие ветви причудливо сплелись над головой, образуя купол, и шелестели листьями, хотя не было ни малейшего ветерка. В густой траве пряталось множество светлячков, похожих на рассыпавшиеся крупинки золота, а под ногами звенел чистый ручей, через который был переброшен мостик из брёвен, скреплённых лозой. И тут Мартин Мэй почувствовал невыносимую жажду. Он привязал коня к дереву, склонился к ручью и зачерпнул полную пригоршню воды, от которой стыли руки. Но стоило ему лишь сделать первый глоток, как из темноты вышла прекрасная дева в расшитом платье цвета молодой листвы, перехваченном тугим кожаным пояском. Её голову украшал венок из одуванчиков, ярко-рыжие, не знавшие кос волосы ниспадали до пояса, а ожерелье и браслеты, казалось, были сделаны из свежих ягод рябины, которая никак не могла вызреть в эту пору. Одна нога девы была босой, другая же обута в сандалию с пряжками из светлого металла. В руках у неё была серебряная чаша.

– Неужели сам Мартин Мэй пришёл в мои владения и пьёт из моего ручья? – заговорила дева, и голос её был подобен звуку самых звонких колокольчиков Холмогорья.