Эльфийский подменыш

Элмерик чувствовал, как сильно напряжена Розмари: кулаки её сжались, спина казалась окаменевшей, а румянец полыхал огнём. Она была похожа на перетянутую струну арфы – казалось, только тронь, и лопнет. Не стоило, наверное, расспрашивать её о детстве…

– Прости, я не должен был… – Бард осёкся на полуслове, запоздало понимая, что, кажется, долгое время был идиотом, не замечавшим очевидного.

Если подумать, то, когда они только прибыли на мельницу, Розмари постоянно вилась рядом, заговаривала о пустяках, хвалила его музыку, слушала дивные истории, раскрыв рот. А потом вдруг всё как отрезало. Примерно с тех дней, когда у них закрутилось с Брендалин. С той поры Розмари стала сторониться его, а когда всё же доводилось встретиться наедине, беспрестанно теребила волнистый кончик светлой косицы, выдирая ни в чём не повинные волоски. И краснела слишком уж часто, чтобы списать это на здоровый деревенский румянец. Вот только теперь Элмерику было совершенно неясно, что делать с этим неожиданным прозрением…

– Пустяки, – отмахнулась Розмари, но голос её слегка дрогнул. – Забудь.

От неловкости у барда вспотели ладони. Он спешно прочистил горло и решил сменить тему на какую-нибудь более безопасную:

– Знаешь, вообще-то, я хотел поговорить с тобой о проклятиях…

Ему совсем не хотелось обижать девушку, но ответить на её чувства он не мог. И вообще, ещё вопрос: не ошибся ли он и не принял ли за влюблённость что-нибудь иное?

– Хочешь, чтобы я кого-нибудь прокляла-то? – Розмари подняла усталый взгляд: в её голосе, может, и слышалась усмешка, но глаза вовсе не смеялись.

– Скорее наоборот: нужно снять одно проклятие. Если оно, конечно, существует. Поможешь?

– Посмотреть-то не смогу. – Девушка снова ухватила себя за косу, распушив в пальцах кончик. – Только почувствовать-то. Для этого мне нужно взять-то человека за руку особым-то образом. И если ладонь-то начнёт покалывать, как иглами, то проклятие-то точно есть. Но если ты про Мартина-то, то там я ничегошеньки не смогу поделать-то. Оно до жути сильное-то – аж руки жжёт.

– Вообще-то, я имел в виду Брендалин… – Едва слова слетели с губ, Элмерик сразу же понял: не стоило этого говорить.

Розмари, отвернувшись, закусила губу. К её чести, она сумела справиться с собой и не проронила ни слезинки.

– Ладно, – сказала она, не оборачиваясь. – Я гляну-то на досуге, если ты того хочешь.

– Благодарю. – Элмерик поднялся. – А сейчас нам пора. Скоро урок.

Он ожидал, что Розмари тоже встанет или хотя бы обернётся к нему, но девушка осталась недвижимой, как скала, и пробормотала:

– Скажи-ка мастеру Флориану, что мне стало дурно-то, я не приду сегодня-то. Задание-то спрошу у Келликейт.

– Может, тебе помощь нужна? – Обеспокоенный бард, склонившись, осторожно коснулся её плеча. – Довести тебя до комнаты?

Розмари вырвала из земли клок ни в чём не повинной травы, отшвырнула её в сторону и прошипела, как разъярённая кошка:

– Просто уйди и оставь уже меня в покое-то!

Её голос дрожал, в глазах стояли непролитые слёзы, и вконец смущённый Элмерик почёл за лучшее ретироваться.





2.




Сегодняшний урок у мастера Флориана оказался необычным. Впору было пожалеть, что столь важные вещи приходится обсуждать даже не с самим учителем, а с его говорливой птицей. Элмерик предпочёл бы узнать всё это от мастера Дэррека – самого доброго и приветливого из всех наставников. Да даже строгий и немногословный мастер Патрик, по мнению барда, сумел бы рассказать лучше. Впрочем, тут Элмерик был пристрастен: их неприязнь с мастером Флорианом давно стала взаимной (и хоть причины оной теперь были ясны как день, это её ничуть не уменьшало), а хриплое карканье Брана так терзало чувствительный слух барда, что к концу урока у него почти всегда разбаливалась голова.

Узнав новости, Соколята зашумели, зашептались. Ворон пару раз призвал к «пор-р-рядку», но вскоре его хозяин понял всю тщетность попыток и махнул рукой.

– Вопр-р-росы?

– Правильно ли я поняла, что нам придётся охранять двери? – Келликейт встала.

Её капюшон, которым она прикрывала обрезанные волосы, сполз с головы, но девушка даже не подумала натянуть его обратно. Элмерик давно не видел её такой встревоженной.

– Вр-р-рата, – прокаркал Бран и, наклонив голову, добавил: – Дер-р-ржать вмёр-р-ртвую! Запир-р-рать накр-р-репко. Твар-р-ри пр-р-ридут!

Элмерик вздохнул, глядя на пустое место Розмари. Первый раз в жизни девушка пропустила урок – и вот на тебе, именно на нём Соколятам решили рассказать самое важное: о том, что они будут делать после Испытаний в первое полнолуние Самайна.

– И как мы должны будем их запирать? М-магией?

Орсон, сидевший рядом с Келликейт, тоже встал и будто бы походя поправил капюшон на её голове. Девушка одарила его благодарным взглядом.

– Р-разумеется, чар-р-рами! – подтвердил ворон. – Р-р-розыск вр-р-рат. Пр-р-роходили р-р-раньше. Но ор-р-ружие пр-р-ригодится, пр-р-ригодится.

А мастер Флориан, взяв мел, идеальным почерком вывел на доске тему занятия: «Фэды Врат и их сочетания».

Сегодня они не только писали на досках, но и попробовали вырезать заклятия на дереве. От старания Элмерик чуть не прикусил кончик языка, но сложные чары никак не поддавались – что-то не срабатывало. Даже у Джерри и Мартина с первого раза не получилось. А ближе всех к успеху оказался, как ни странно, Орсон. Его заклинания хоть как-то, да работали.

– Пр-р-рактика р-р-рождает р-р-результат! – Бран цокал когтями по столу, расхаживая взад-вперёд.


Похоже, птица перенимала привычки от хозяина: тот тоже вечно разгуливал по рядам, выглядывая из-за плеча ученика в самый неожиданный момент.

– Это дураку понятно. – Джеримэйн хоть и пытался держать лицо, но руки выдали – он опять дёрнул себя за чёлку: всегда так делал, когда волновался. – Учить огам денно и нощно, не жалея ни себя, ни товарищей, – знаем, знаем. Так и живём. А вот мне хотелось бы другое знать: зачем эти Врата закрывать-то? Кто из них полезет? И что будет, если кто-нибудь замешкается, а оно возьмёт да и выпрыгнет?

– Др-р-ругие мир-р-ры, – каркнул ворон. – Пр-р-рор-р-рыв. Откр-р-рывается пор-р-ртал. Пар-р-у р-раз.

– Два раза в году? – немедленно растолковала Келликейт, лучше всех понимавшая птицу. – Врата в другие миры открываются только на Самайн и на Бельтайн, правильно?

– Вер-р-рно!

И ворон, и его хозяин выглядели очень довольными.

– Значит, мы должны будем искать эти дырки в пространстве и штопать их? – Джерри улыбался: похоже, его развеселило придуманное сравнение. – Как волшебные портняжки?

– Дур-р-рачок! – Бран щёлкнул клювом. – Пор-р-ртняжки – фейр-р-ри.

Мастер Флориан шуганул своего питомца, потом повернулся к Джеримэйну и развёл руками, показывая, что ворон решил поболтать сам, без участия хозяина. Келликейт, не удержавшись, хихикнула, и даже Брендалин заулыбалась, прикрывая ладонью рот.

Элмерик при упоминании о фейри немедленно покосился на Мартина. Как там подменыш? Не проявит ли себя неосторожным жестом или взглядом? Но Мартин, казалось, был всецело погружён в вырезание фэд. Впрочем, это тоже настораживало: в последнее время он стал тем ещё тихоней.

Ворон, захлопав крыльями, перелетел с учительского стола на подоконник и оттуда возмущённо прокаркал:

– Р-р-работа сер-р-рьёзная. Ир-р-рония совер-р-ршенно несвоевр-р-ременна. – Вот это, похоже, были уже слова мастера.

– А много ли Врат этих? – Джерри дождался момента, когда учитель отвернулся, закатал в тряпку кусочек мела и кинул самодельным снарядом в надоедливую птицу. Он не целился, поэтому Брана едва лишь по крылу мазнуло, но этого хватило, чтобы тот разорался:

– Джер-р-римэйн р-р-разбойник! Ар-р-рестовать!

Мастер Флориан поморщился и начертил в воздухе какое-то пока незнакомое ученикам сочетание фэд. Ворон вмиг притих, перестал топорщить перья и занял законное место на плече у хозяина. После этого учитель погрозил Джерри пальцем и продолжил разговор с помощью уже успокоившейся птицы.

– По р-р-разному пр-р-роисходит. Откр-р-оются пр-р-ример-р-рно тр-р-ридцать-сор-р-рок р-раз. Поочер-р-рёдно. Пер-р-рвостепенная пр-р-облема – обнар-р-ружить вр-рата. Втор-р-рая – удер-р-ржать и закр-р-рыть. Внутр-р-ри угр-р-роза. Смер-р-рть, стр-р-рашные твар-р-ри. Пор-р-рой – безвр-р-редные стр-р-ранники, но р-р-едко.

От громкого скрипучего карканья у Элмерика заныли виски – он уже едва понимал смысл сказанного. Спасибо Джерри и Келликейт, взявшим на себя роль толмачей, иначе бы он давным-давно упустил суть.

– Плёвое дело. – Джерримэйн улучил момент, пока мастер Флориан отвернулся, и подобрал свой мел, завёрнутый в тряпочку. – Значит, находим Врата. Потом запечатываем их раз тридцать или сорок подряд, и оп-па – дело в шляпе.

– А странники – это кто? – успела спросить Келликейт, пока Бран не разразился новой оглушающей речью. – Те, кто путешествует между мирами? Или те, кого случайно затянуло?

– Втор-р-рое, – пояснил Бран. – Нер-р-редко – пр-р-росто звер-рьё, потер-р-рявшееся в междумир-рье.

– Жалко их, – вздохнул Орсон.

– А что будет, если такой зверь выбежит, а тут я раз – и Врата закрыл? – Джерри хрустнул костяшками пальцев так, будто уже и впрямь запечатал парочку Врат. – Закинуть его в следующие, что ли?

– Запр-р-рещено! – Мастер Флориан нахмурился. – Р-разные мир-р-ры.

– Тогда как же?

Наставник развёл руками: мол, всякое случается, ничего не поделаешь.

– Пр-р-ришлый задер-р-ржится безвозвр-р-ратно.

– Вы хотите сказать, что существа из других миров остаются и живут среди нас? – У Келликейт загорелись глаза.

Она и прежде была увлечена беседой, а тут аж задохнулась от любопытства. Элмерик тоже подался вперёд. Пришлые были почти так же интересны, как эльфы. Интересно: какие они? Если эльфа можно было представить хотя бы по сказкам и балладам, то пришлые оставались полнейшей загадкой. Может быть, драконы когда-то именно так попали в этот мир? Это бы объяснило, почему их больше нет: прежние повымерли, а новых во Врата не налетело.

– Вер-р-рно. Пр-р-равда, пр-р-риживаются некотор-р-рые. Пр-р-рочие умир-р-рают.

– Значит, мы должны успеть отправить их обратно, пока Врата открыты, – ради их же блага. – Орсон воздел глаза к потолку и подпёр подбородок огромной ручищей.

Он не обращался ни к кому конкретно, а словно прикидывал в уме, как будет сражаться. Это делало его похожим на рыцарей с картин, где художники изображали сюжеты «ночь перед боем» или ещё какие-нибудь военные бдения.

Мастер Флориан кивнул ему: дескать, молодец, всё правильно понял.

– И вы почти два месяца нас учили тому, что пригодится для закрытия этих дурацких дверей? – Джерри вдруг стукнул кулаком по столу так громко, что Элмерик вздрогнул. – Могли бы так сразу и сказать! Я бы хоть голову не ломал, что это за учёба такая странная: это не бери, то не тронь, туда не лезь, а думать самому вообще рано!

– Новобр-р-ранцам тр-р-ребуются пер-р-рвоосновы чар-р-родейства, – пояснил Бран, вновь встопорщив перья. – Чар-р-ры ковар-р-рны.

Мастер Флориан выглядел спокойным, но Элмерик заметил, что его серые глаза вдруг стали совсем тёмными на фоне побледневшего лица, и прекрасно понял, что это значит. Затаённый гнев вот-вот собирался вырваться наружу, и уж тогда Джерри точно несдобровать. Тот же, совсем не чувствуя угрозы, нависшей над головой, продолжил орать.

– Хотите сказать, всё это время мы учили азбуку?! Да любой из нас давно способен на большее! – Он отшвырнул доску для записей в сторону.

– Джеримэйн, сядь на место и умолкни! – До сих пор молчавший Мартин вдруг резко встал. – Не тебе указывать учителям, как должно проходить обучение!