Эгоистка

– Кэт.

– Я в порядке.

– Да? Ты в полном порядке?

– Я так и сказала.

Он поднял бровь.

– Так ты зашла после того, как не разговаривала с моей сестрой или с кем-то из нас в течение почти недели, потому что ты в порядке? Ты выглядишь, как чёрт.

Я засмеялась. Это был фальшивый смех, но я засмеялась. Или издала какой-то звук.

– Да уж. Ты точно знаешь, как польстить даме.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказал он, не смеясь, – ты плакала. Ты буквально всё ещё плачешь.

Я усмехнулась, вытирая ладонями мокрые щёки, о которых я даже не подозревала.

– Нет, не плачу. Я в порядке. Я была рада тебя видеть, Даник. Я собираюсь пойти и…

– Кэт, – медленно произнёс он, нахмурившись, глядя мимо меня, – где Блэр?

Я не была полностью уверена, что мне удалось сказать что-то вразумительное, но, независимо от того, ответила я ему или нет, руки Дани подхватили меня и прижали к себе, когда я развалилась на куски, рыдая на его груди в дверях дома Артура и Эшли.





Глава 14




Дани Райт когда-то был рок-звездой.

Дани слишком много пил, слишком много курил и спускал слишком много денег на выпивку, курение и дурь.

У него был вспыльчивый характер.

То есть, он и сейчас такой, но раньше было хуже.

Он был полон гнева, которого я одновременно боялась и понимала. У него были все основания злиться после той жизни, которую он прожил, но от этого не становилось легче.

Я никогда не боялась Дани, но я боялась, что гнев может отравить его. Его, человека, который яростно защищал своё эго, потому что это было всё, что у него было. И превратить его в монстра, который осознаёт, насколько велика его власть, когда он контролирует ситуацию.

Но этого никогда не происходило.

И никогда не случится.

Потому что в своей основе он был добрым. Он знал, что хорошо, а что плохо.

Может, он и оступался время от времени, когда был… Боже, как неправильно говорить «был моложе», когда он всё ещё был так чертовски молод, но он учился. Он вырос.

Он решил стать лучше, контролировать гнев и боль, которые преследовали его с тех пор, как он был моложе, чем Блэр и Леона сейчас.

И это был тот Дани, которого я знала.

Это был Дани, от которого было так трудно держаться подальше, о котором я думала так, как не должна была думать, потому что ему был двадцать один, а мне решительно не двадцать один, и к тому же я была подругой его сестры… ну.

Раньше я была лучшей подругой его сестры, наверное.

Дело в том, что Дани, которого я знала, был более зрелым, чем должен был быть. Он был уравновешенным и милым.

Он был весёлым и улыбался, что оказывало на меня гораздо большее влияние, чем его угрюмый хмурый вид.

Поэтому видеть, как он потерял контроль над собой, когда я, наконец, смогла рассказать ему о том, что сделал Давид, было ужасно.

Но не так страшно, как то, что он пытался предпринять.

– Ты не можешь, – шипела я, делая выпад вперёд, чтобы выхватить у него свой телефон.

Он отдёрнул его от меня, стоя твёрдо.


– Кэт, он… ты что, серьёзно?! Ты не можешь мыслить здраво. Он похитил Блэр! Я звоню в чёртову полицию.

Это многое говорило о том, насколько я доверяла Дани, что я чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы оттолкнуть его и попытаться снова взять свой телефон.

Инстинкт заставлял меня никогда не ставить себя в положение, когда мужчина может толкнуть меня, ударить или отбросить, но с ним он молчал.

Но я не была способна осознать это. Не тогда, когда я была втянута в тихий, но интенсивный разговор-битву, чтобы вернуть свой телефон, прежде чем он сможет сделать всё ещё хуже, позвонив в грёбаную полицию, и не разбудить Леону и Пенни, которые спали в совершенно новой спальне Леоны.

– Это не я плохо соображаю, – прошептала я в ответ.

– Он похитил твою…

– Прекрати это говорить! – высота моего голоса повысилась, так как громкость не могла.

Его глаза, казалось, вспыхнули от гнева.

– Тогда что он сделал, а? Как ты хочешь назвать то, что он сделал, а?

– Это… – я тянулась к телефону, – не… – я споткнулась, и он выкинул руку, чтобы удержать меня от падения, – чёрт!

На последнем слове я толкнула его руку, и мой телефон упал на землю.

Я хотела отбросить его с дороги, чтобы Дани не смог схватить его снова, но я не очень устойчиво стояла на ногах, и из-под моего ботинка раздался тошнотворный хруст.

– Чёрт, – прошептала я.

– Ради всего святого, – пробормотал он. Он убедился, что я стою на ногах, прежде чем отпустить меня. – Я собираюсь взять свой телефон. Я позвоню в полицию, если ты…

– Ты, блин, послушаешь меня хоть одну чёртову минуту?!

Это прозвучало достаточно громко, чтобы он застыл, дико оглядываясь в сторону коридора, а затем снова посмотрел на меня, возмущённый тем, что я посмела повысить громкость голоса во время нашего спора.

– Как ты думаешь, что произойдёт, если ты вызовешь полицию, Даник? – спросила я, моё лицо пылало, когда я изо всех сил старалась понизить голос. – Я согласилась на то, что он может взять её на неделю. Я взяла у него деньги. А Блэр хотела поехать.

– Она… что? – спросил он, сбитый с толку.

– Она хотела поехать, – повторила я, – она хотела провести Рождество с бабушкой, дедушкой и всей его семьёй, потому что ей не удаётся их увидеть, а у меня нет семьи. Она хотела поехать.

Мой голос надломился, и в следующее мгновение я поняла, что он обнял меня.

– Мне жаль, – прошептал он, когда я снова прижалась лицом к его груди, – чёрт, я не… мне жаль, Кэти.

– Всё, что сделает звонок в полицию – даст ему больше патронов, – задыхалась я, – так он сможет доказать, что должен быть опекуном, потому что она хочет быть там. Тогда он сможет вернуть меня в суд, и я потеряю её.

– Ты не потеряешь её, – прошептал он, его руки крепче сжались вокруг меня, – ты не потеряешь её.

– Не звони в полицию. Мы ничего не можем сделать. Он победил, ясно? Просто п-пожалуйста, не звони им.

– Не буду, – пообещал он, – я… я не думал об этом. Прости.

Он снова успокаивал меня, как и в первый раз, когда я была безутешна, пока мне не удалось рассказать ему, что произошло.

На этот раз, вместо того, чтобы его гнев раздулся и лопнул, когда он узнал, что сделал Давид, он отвёл меня на диван в гостиной, усадил там с коробкой салфеток, а затем принёс мой разбитый телефон и пошёл на кухню, чтобы принести стакан воды.

Когда он вернулся, то застал меня с головой на руках, с локтями, упирающимися в колени.

Он сидел рядом со мной почти нерешительно, казалось, не зная, что делать, но только когда неуверенная рука нашла мою спину и сделала нежные круговые движения, я начала успокаиваться.

Эта рука исчезла, когда я выпрямилась, чтобы выпить принесённую им воду, но он позволил себе немного расслабиться на диване, пока я вытирала лицо и делала успокаивающий вдох, а затем пила ещё.

– Что случилось между тобой и Эшли? – спросил он, когда я отставила стакан.

Я нахмурилась, но не посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду под «что случилось»?

– Она не сказала мне.

Я ничего не ответила. Через мгновение он вздохнул.

– Я знаю, что вы поссорились. Я знаю, что Эшли ходила туда-сюда, мечась между яростным бешенством и опустошённостью. Сначала я подумал, что она, возможно, узнала о… ну, ты понимаешь.

– Что я сосала твой член? – спросила я без обиняков.

Он попытался подавить смех.