Эгоистка

– О чём ты хочешь поговорить? – спросила я.

Он открыл рот, потом закрыл его, потом снова открыл. Слова не выходили, он нахмурился, потом вздохнул.

– Честно говоря, я хотел спросить, можем ли мы притвориться, что той ночи не было, и вернуться к тому, что было, потому что я чертовски скучаю по тебе, – сказал он, его голос был очень низким, пока мы слушали девочек наверху.

– Но теперь я… это был он, верно?

Я не могла произнести слова, поэтому снова кивнула.

– Эшли сказала, что он появился из ниоткуда и позволил себе войти. Она хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты в порядке?

– Я в порядке, – сказала я.

– Врёшь.

– Конечно, ты знаешь лучше меня, – огрызнулась я, – почему ты вообще потрудился спросить, если был так уверен в ответе?

– Потому что я не знаю, как с этим справиться, – ответил он, – я не знаю, как справиться с тобой и тем, что… что произошло между нами. И я не знаю, что теперь между нами, не знаю, как сказать тебе, что я хочу быть рядом с тобой.

– Это не твоя проблема, – я покачала головой, – тебе не нужно беспокоиться о…

– Я хочу, Кэти! – его голос был низким шипением, когда он умоляюще посмотрел на меня. – Я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке, я хочу знать, даже если в качестве друга. Так что да, я не переставал думать о тебе с той ночи, и да, я всё ещё хочу тебя больше, чем ты когда-либо узнаешь. Но я хочу убедиться, что ты в безопасности. Это важнее всего.

И по какой-то причине именно это сломило меня.

По какой-то причине, услышав его заботу в звенящем шёпоте, я тронула часть себя, разбила часть себя, открыла ему часть себя, которую не должна была открывать.

У меня было миллион теорий, начиная с того, что я изголодалась по кому-то, кто заботился бы обо мне, и заканчивая простым адреналином, который бурлил во мне после визита Давида, но правда заключалась в том, что это не имело значения.

Он сказал эти слова, я почувствовала эти слова, и вместо того, чтобы изложить свои страхи и разочарование в собственных словах, я снова поцеловала Дани.

Был ли он удивлён этим, я не могла сказать.

Он даже не задохнулся, когда я прижалась губами к его губам, и его руки тут же обхватили меня, словно удерживая, чтобы я не отпрянула и не осознала свою ошибку.

Я прекрасно знала, что это была ошибка, с того момента, как коснулась его, но ему не нужно было держать меня в надежде, что я не остановлюсь.

Я отбросила всякое подобие логики в тот момент, когда он позвал меня.

Он застонал, когда я просунула язык в его рот. Его язык скользнул по моим губам, а затем стал дразнить пирсинг на моей губе. Я хныкнула, звук приглушился, и его руки крепко обхватили меня.

– Девочки, – пробормотал он, – что, если они?..

Я покачала головой.

– Просто не шуми.

Я увидела, как на его лице промелькнул вопрос, вероятно, что-то о том, что мы будем делать, для чего ему придётся молчать.

Но ему не нужно было спрашивать, когда я снова поцеловала его, прежде чем взять его руку и поднести её к своей груди.

Он тихо выдохнул и на мгновение замешкался, прежде чем прикоснуться к ней. Я вздохнула ему в губы и провела рукой по его руке и плечу, а затем провела пальцами по его шее.

Под кончиками моих пальцев я почувствовала, как он вздрогнул, а затем придвинулся ближе ко мне, а потом ещё ближе, а затем использовал свои бёдра, чтобы прижать меня к стене.

Я позволила ему только потому, что он сделал это первым; если бы прошло ещё несколько ударов сердца, я, вероятно, сделала бы то же самое, только прижала бы его к входной двери вместо того, чтобы он прижал меня к стене в прихожей.

Не имело значения, кто из нас куда был прижат. Мы оба оказались в ловушке в момент, который не должны были делить, и нигде, блин, нигде мы бы не хотели больше оказаться.

Я знала это, потому что, когда он прижимал меня к стене, я чувствовала, как это действует на него.

И хотя моё тело не обладало такими же физическими показателями, как его, я чертовски хорошо знала, какой эффект это оказывает на меня.

С моих губ сорвался тихий стон, когда он толкнулся бёдрами ко мне, одна из его рук переместилась на стену, так что он возвышался надо мной, используя свой рост и своё тело, чтобы я чувствовала себя такой маленькой и такой защищённой.

Его губы прижались к моим, когда он ласкал меня через рубашку, от вкуса его рта и тепла его дыхания у меня кружилась голова, пока я пыталась насытиться им.

Только когда я позволила своим пальцам провести по его руке вниз и к талии, он издал этот прекрасный, урчащий стон.

Сначала я прикасалась к его телу осторожно, становясь смелее только тогда, когда услышала его учащённое дыхание.

Он реагировал так открыто, так честно, так бессовестно, и, очевидно, мне это очень нравилось.

Мою кожу словно покалывало от желания, и моё сердце начало биться так быстро, что, когда он просунул руку под подол моей рубашки, я была уверена, что он почувствует, как оно колотится.


Если он и почувствовал, то ничего не сказал, вероятно, потому что был немного отвлечён, засунув руку в мой лифчик и застонав. Его манящая выпуклость увеличилась ещё больше.

Подушечка большого пальца провела по моему соску, прежде чем побаловаться с пирсингом, и я скривилась, сжав губы вместе в попытке заглушить высокий звук, который издала.

Надеюсь, он был достаточно глухим, чтобы не долететь до лестницы, потому что Дани, несомненно, услышал его.

Я почувствовала, как он ухмыльнулся, прежде чем сделать это снова, его улыбка расширилась, когда я снова не смогла замолчать.

– Чёрт, – вздохнул он, – ты такая горячая.

То, что девочки были наверху, было и благословением, и проклятием. Это было проклятие по очевидным причинам, не последней из которых было то, что мы не хотели, чтобы нас обнаружили.

Это было благословением, потому что давало нам твёрдую и непреклонную причину быть быстрыми, так что количество дразнилок, которым он мог подвергнуть меня, было ограничено.

И поверьте мне, я была очень благодарна за это.

Мне не потребовалось многого, чтобы стать мокрой.

Между адреналином и страхом, оставшимися после импровизированного визита Давида, и облегчением от того, что я наконец потакаю своим чувствам к Дани, каждое из моих чувств казалось обострённым.

То, как он играл с моим соском, воспламеняло моё тело, место в глубине моего живота болело от потребности, когда он исследовал меня.

Его тело сводило меня с ума, его член был скрыт под слоями ткани, вместо того чтобы быть погребённым внутри меня, где я хотела его.

И, о Боже, как же я этого хотела.

Но я также знала, что это глупость. Это было просто невозможно.

Спальня Блэр находилась через холл от моей, так что пробираться наверх, чтобы Дани мог заняться со мной сексом, означало навлечь на себя неприятности.

Конечно, гостиная была прямо там, но диван был полностью виден с лестницы, а это означало, что был вполне реальный риск того, что девочки наткнутся на нас.

Таким образом, мы оказались в ловушке в прихожей, и Дани использовал свои бёдра, чтобы удержать меня на месте, пока он держал мою грудь одной рукой, а другой расстёгивал пуговицу на моих джинсах.

Я тяжело сглотнула, дрожа от предвкушения, когда его длинные пальцы проникли за пояс моих штанов.

Не теряя времени, он просунул их в мои трусики, хотя ему потребовалось некоторое время, чтобы исследовать мой бугорок и провести по губам моей киски.

Он всё ещё целовал меня, или, по крайней мере, пытался это сделать; ему было трудно удержать свои губы на моих, когда он так улыбался.

Его лицо светилось чистым, непринуждённым восторгом, когда он касался меня, его искреннее наслаждение моим телом почти завораживало.

Но это ничего не делало с той болью желания в моём животе.

– Пожалуйста, – тихо задыхалась я.

– О чём ты?

Его рот дёрнулся, когда он сдержал улыбку.

Я издала раздражённый звук, и он засмеялся, но держал свои пальцы подальше от того места, где я хотела их видеть.

– Пожалуйста что? – повторил он.

Я откинула голову назад, упираясь ею в стену, и зажмурила глаза.

– Дани, засунь свои пальцы в меня прямо сейчас или, клянусь, я выгоню тебя и сделаю это сама.

Он заглушил свой смех, прижавшись лицом к моей шее, и я всё ещё чувствовала маленькие толчки веселья, когда он вводил в меня палец.

По правде говоря, я тоже смеялась, но шум заглушала моя собственная рука, которую я прижимала ко рту.

Я держала эту руку там, чтобы заглушить задыхающиеся стоны, которые не могла сдержать, когда он начал двигать рукой, хотя этого было почти недостаточно, чтобы сдержать шум, который я издала, когда он добавил второй палец.

Он застонал, дрожь пробежала по нему, когда я сжалась вокруг его пальцев. Его губы двигались по моему горлу, нежные поцелуи и мягкие укусы усиливали ощущения, пронизывающие меня.

Я ещё сильнее прижала одну руку к своему рту, а другой схватила Дани за плечо, сжимая его так, словно могла рухнуть, если отпущу.

А вероятность этого была чертовски велика.

Его рука была повёрнута так, что её основание касалось меня каждый раз, когда он вводил пальцы, и этого было более чем достаточно, чтобы толчки оргазма начали давать о себе знать.

Я чувствовала, как мой рот прижимается к руке по мере того, как нарастало наслаждение.