Глазомер! Быстрота! Натиск!

В версте от холма шел бой, там частили ружейные выстрелы и доносились отголоски криков.

– Батальон, цепью за мной бегом ма-арш! – крикнул Егоров, перепрыгивая через бруствер окопа.

Егеря, рассыпавшись в свое привычное построение, побежали в сторону гремевшего боя.

Какое-то русское подразделение, выйдя по южной дороге в конном порядке, спешилось и теперь атаковало неприятеля во фланг. Удар егерского батальона со стороны холма заставил его бросить укрепления и бежать в степь.

– Полковник Остен-Дризен Александр Карлович! – представился высокий худощавый офицер. – Командир Смоленского драгунского полка! Что, жаркое у вас тут дело было, подполковник, сильно турки напирали?

– Да уж не без этого! – улыбнулся Алексей. – Но часиков пять назад успокоились и большей частью к вам, в южную сторону подались. Тут они, видать, пехотный заслон около полка при трех пушках оставили.

– Отходит к Очакову неприятель, – пояснил командир драгунов. – Не приняли он полевого сражения от Суворова у реки. Александр Васильевич повелел вас здесь проведать да по степи потом прогуляться. Первый его наказ мы уже выполнили, а вот теперь и ко второму приступим. Вам же надлежит присоединиться к основным силам дивизии, кои ведут преследование противника в направлении крепости. Прощайте, Алексей, нам пора турок нагонять, пока они еще далеко не сбежали, – полковник церемонно поклонился и, обернувшись, громко скомандовал: – Драгуны, по коням! Ведем преследование отходящей вражеской пехоты!

– Порядок у полковника, – кивнул Милорадович на уходящие вдаль эскадроны. – И развернулись для атаки они грамотно, стреляли тоже хорошо. Одним словом – драгуны. По моему личному мнению, самая что ни на есть полезная кавалерия. Где нужно, она маневренная пехота, а где-то стремительная конница. Не зря ее царь Петр так жаловал.

– Не зря, – хмыкнул Лешка. – Еще конно-егерские полки создать, и вообще бы полный комплект в коннице был. Матвей, а ну-ка поди сюда! – подозвал он старшего вестового. – Бегом за командиром дозорной полуроты! Он с первым своим плутонгом дорогу оглядеть отправился, зови его поскорее сюда. Господин подпоручик, готовь своих людей к поиску, – ставил задачу старшему разведчику батальона подполковник. – Сажаешь часть егерей на тех лошадей, что нам удалось здесь отловить, и посылаешь их проверить ту дорогу, что идет к Очакову. Остальных ты разбиваешь по пятеркам и потом расставляешь их боковыми дозорами. Через полчаса наша колонна выходит в путь. Мы должны соединиться с основными силами дивизии, и при этом нам ни в коем случае нельзя нарваться по пути на неприятеля. Без опоры на серьезные укрепления нам против его больших сил в этой степи никак не выстоять. Все ли понятно?

– Так точно, понятно, господин подполковник! – козырнул Тимофей. – Разрешите выполнять?

– Выполняй, – кивнул головой Егоров. – Докладывай обо всем мне через вестовых. Так, Живан, роты хоть и всухомятку, но у нас обедают, через полчаса, не позже, как только они закончат и оправятся, ты выстраиваешь их все в колонну, и мы начинаем движение по западной дороге. Я здесь в свое время сам ее своими ножками, и даже не один раз, проходил, так что хорошо знаю всю эту местность. Так вот, верст через десять, немного не доходя до реки Березань, дорога поворачивает на юго-запад и потом выходит прямиком к Очакову. Где-то в половине дня пути, если все будет спокойно, мы и должны будем встретиться с войсками генерал-аншефа. Наши конные дозоры смогут их обнаружить загодя, а потом уже и нас на них выведут. Ты тут пока распоряжайся, а мы с Сергеем Владимировичем пройдемся по местам недавнего боя.

– Да-а, серьезно повоевали, – Гусев кивнул на покинутые позиции османской артиллерии.

В пыли здесь лежали десятки окровавленных тел. Валялись два пушечных ствола, тут же лежали разбитые лафеты, рядом застыло несколько зарядных передков. Всюду были разбросаны ядра, картечные картузы, амуниция и орудийные принадлежности.

– А вот и третья стоит, совсем себе целе-ехонькая, – удивленно протянул майор. – Почему же ее с собой турки не утащили, а здесь на позициях бросили? О-очень странно!

– А вот и отгадка, – Алексей пошатал широкое колесо на лафете. – Ступице конец. Как еще колесо-то с оси не свернуло? На одном честном слове оно сейчас только и держится. Нам и то понятно, что никуда уже такое орудие не уедет, а уж хозяевам орудия тем более, вот оттого они и бросили его здесь. По-хорошему подорвать бы пушку нужно, а они только лишь затравочное отверстие у нее заклепали.

– Ничего, – усмехнулся квартирмейстер. – Нашим артиллеристам такие вот заклепки всего лишь на пару часов работы. А вот с остальными неполадками придется уже подольше повозиться. Ну да ладно, стволы у всех пушек здесь целые, а уж с ремонтом лафетов наши мастеровые вполне совладают. Сейчас на Херсонских корабельных верфях ведь чего только не делают. Сам своими глазами это видал, когда мы оттуда наши полевые кухни забирали. А в реляции на имя Александра Васильевича я пропишу, что захвачено во время десанта, обороны от неприятеля и последующей нашей атаки одиннадцать пушек, из них восемь самой новой французской системы.

– Пиши, – согласился Егоров. – Отметь там героизм всего рядового, унтерского и офицерского состава батальона. Отбито нами шесть больших штурмов, захвачено в плен полторы сотни турок, убито и ранено более восьми сотен.

На холме и в его окрестностях мелькали фигуры солдат.

– Пятая учебная вместе с интендантами занимается, – кивнул на них Гусев. – Дел тут Рогозину невпроворот. За сутки он здесь точно со всеми не управится.

– Подойдем? – кивнул на холм Егоров. – Пока колонна не тронулась, успеем переговорить с Александром Павловичем.

Проходя мимо рва, офицеры были свидетелями весьма неприятного зрелища. Здесь уже высилась огромная куча снятых мундиров, ремней, патронташей и всей прочей амуниции. Солдаты укладывали в траншею длинными рядами раздетые до исподнего, окровавленные трупы, а им их все подносили и подносили новые с поля.

– Ружья отдельно, холодное оружие и пистоли отдельно! – крикнул Рогозин. – Захарка, а ну бери пятерых да дуй на берег. Там большие мешки с известью лежат, тащите их все сюда, уже опять новые ряды пересыпать нужно, забудемся, так зараза потом пойдет.

– Ну у тебя и запах здесь, Александр Павлович! – Гусев шумно выдохнул и закрыл платком нос. – И как ты тут только рядом стоишь?

– А чего делать-то? – пожал тот плечами. – Дело привычное. По нашим интендантским артикулам, все ведь с поля боя положено учесть и сдать на армейские склады. Если мы сегодня до ночи не управимся, тут так смердеть начнет. Сами видите, какая жара начинается.

– Павлович, там перед нами в версте позиции, брошенные турками, – кивнул за спину Егоров. – Извини, дорогой, придется тебе и на них оглядеться. Три орудия брошенные на артиллерийских позициях остались, а помимо того, пушечная амуниция и транспортные, зарядные передки.

– Понял, Алексей Петрович, – кивнул тот. – Пушечный учет – он самым первым по нашей интендантской линии проходит. Все в одно место приберем, а потом с рапортом и в армейское интендантство доложимся. Пока оттуда команда за трофеем не придет, капрала с отделением для караульной службы здесь оставлю.

– Александр Павлович, ты у нас человек хозяйственный, опытный, – Лешка сощурил глаза. – Сам ведь знаешь, какая у нас нехватка в пистолях и в холодном оружии среди молодняка. Если что-нибудь интересное из трофеев вдруг попадется, ты его того, отложил бы в сторонку. Хорошо?

Интендант оглянулся и осмотрелся по сторонам.

– За это вы не волнуйтесь, Алексей Петрович, я все понял. Сам же ведь сколько мучился, аж кажный месяц эти полгода мотался в Елизаветград да выбивал все для Пятой учебной. Со мной здесь Мальцев Афанасий у реки остается. Так-то, как я погляжу, смышленый оружейник этот унтер. От меня он уже задание получил, во-он, второй уже час в оружейных кучах копается да выискивает там все пригодное.

– Ладно, Александр Павлович, пора нам, колонна уже строится для марша, – Алексей кивнул в ту сторону, где на дороге вытягивались стрелковые роты. – Тебе в помощь здесь рота Самойлова остается. Как только вы тут закончите, так переправляйте по понтонному мосту все наши повозки и полевые кухни, догоняйте батальон. Мы без провианта три-четыре дня, конечно же, продержимся на сухом пайке, а вот потом уже по вам заскучаем, ну или ругать сильно будем. Так что вы уж тут побыстрее с интендантскими делами заканчивайте.

– Постараемся, Алексей Петрович, – улыбнулся капитан. – Кому же это охота, чтобы его худыми словами склоняли. Так что будем всемерно поторапливаться.

Колонна шла без остановки до самого позднего вечера. Три часа дал своим солдатам на отдых и ужин командир батальона. А потом вновь погнал их скорым маршем на юг. Перед Березанским лиманом конный дозор егерей наткнулся на казачий разъезд из Второго донского полка. В темноте служивые чуть было друг друга не перестреляли. Выручило здесь только то, что обе стороны расслышали знакомые матерки и ругань.

Уже через час вестовой от подпоручика Осокина докладывал Егорову обстановку – полки дивизии Суворова расположились лагерем у деревни Каменка. Сам командующий находится тут же. Турки стоят от них в пяти верстах и перекрывают дорогу, ведущую на юг к крепости Очаков. Больших сражений пока что между войсками не было. Происходили только лишь мелкие стычки дозоров и перестрелки.

– Ваше превосходительство, батальон выполнил поставленную перед ним задачу! Мы продержались двое суток! – докладывал командиру дивизии Алексей. – Разрешите получить указания к дальнейшей службе?

– Молодец, Егоров! – Суворов порывисто обнял за плечи подполковника. – Оттянул османов на себя, дал нам на бережок заскочить! Очаков в сорока верстах к югу, басурман собьем с позиций и завтра же перед крепостью окажемся! Много ли людей потерял? Понимаю, что непростое дело было, против кратно превосходящего противника пришлось вам держаться! Может и далее батальон в строю быть или же за Буг его отводить, дабы вам укрепиться? – все сыпал вопросами генерал.

– Сорок девять человек пали на поле боя, девяносто два находятся в лазарете, – наконец смог ответить подполковник. – Батальон свою боеспособность не потерял, мы готовы и дальше сражаться, ваше высокопревосходительство. Только бы немного отдохнуть людям, после сражения всю ночь сюда скорым маршем шли.

– Молодцы! – воскликнул Суворов. – Веди меня к своим людям, хочу им лично свою благодарность выразить! По поводу отдыха, коли вы при дивизии остаетесь, то много я вам его не обещаю. Намерен после рассвета дать два часа на сборы, да и ударить по туркам, чтобы путь на крепость открыть. А там как Бог даст, может, и наша армия с Елизаветграда сюда поспешно подойдет, так сразу и на штурм двинем. Никак нам нельзя туркам время давать, чтобы они оправились. Ударил врага крепко, пошатнулся он, так добей его со всей решительностью!


Выстроенный поротно батальон застыл в шеренгах на главной сельской улице. Суворов прошелся вдоль всего строя, вглядываясь в лица солдат и офицеров.

– Орлы, богатыри, глаза так и блещут! – воскликнул он. – Поставь неприятеля – так пулей его пробьют, мало пули – штыками мундиры порвут! Отважно вы бились, братцы, на Буге, не посрамили славы русских чудо-богатырей! За то вам великий почет и благодарность! Там, в пяти верстах от нас к югу, сидят в степи турки и ежатся от страха, потому как знают басурмане, кто к ним пришел! Братцы, нам надлежит разгромить неприятеля в полевом сражении, а потом выйти к очаковским бастионам и взять их решительным приступом. Для русского солдата нет несокрушимых твердынь, всякая ему по силам! Вам три часа сна, потом барабаны – и в цепь! Покажите, как могут драться русские стрелки-егеря! Слава матушке-императрице, слава России и ее воинству! Ура!

– Ура! Ура! Ура-а! – ревели шеренги батальона.

Из сельских хат и от бивуачных костров выскочили солдаты и похватали ружья.

– То волкодавы рявуть, – успокаивали служивых унтера. – Ляксандр Васильевич их за службу благодарит. Ну вот куды вы все повыскакивали?! Ложитесь уже, баломошные, скоро с рассветом барабаны общую побудку пробьют.

– И чего только народ будят, – ворчали те, укладываясь обратно возле костров. – Можно же тише-е крикнуть, нет ведь, ряветь им надо, как будто бы они в атаку на турку пошли. Весь сон честному воинству сбили.

– Неприятель не принял боя в открытой степи и, прикрываясь своими заслонами, отходит к Очакову! – освещал обстановку перед командирами подразделений на большом совете Александр Васильевич. – Казачки проспали его отход, и теперь, чтобы насесть на хвост туркам, нам надобно совершить скорый марш. Основные войска далеко, я загодя послал его светлости рапорт с докладом об обстановке и теперь жду от него ответа. Медлить нам никак нельзя, господа, – обвел он взглядом собравшихся офицеров. – Самое лучшее было бы истребить войска противника здесь в полевом сражении и не дать ему укрыться за стенами. Численное превосходство турок меня не страшит, мы и меньшими силами большего достигали. Против наших семи тысяч у него пятнадцать, но он слабее духом и весьма нерешителен. Приказываю начать преследование немедленно! Вперед выдвигается наша конница и егеря. Общее командование авангардом я возлагаю на полковника Остен-Дризена.

– Батальон, стройся! – разнеслась команда над дальним пустырем, где егеря-волкодавы разбили бивуак. Солдаты, разбирая из пирамид свои ружья и дожевывая на ходу сухари, спешили встать в ротные шеренги.

– Братцы, нам поручено идти за конницей на юг для преследования отходящих турок, – объяснял поставленную задачу своим людям Егоров. – Неприятель вот уже пять часов как покинул свой лагерь и успел от нас хорошо оторваться. Наше дело, будучи передовым авангардом дивизии, сбить его заслоны, настигнуть и задержать до подхода основных сил. Понимаю, что все вы устали, ведь и так уже четвертые сутки не имеете отдыха и сами только что с марша. Но нужно, братцы, идти. Нужно зацепить турок и не дать им уползти в свою нору. Порядок следования у нас прежний. Дозорная полурота разбивается на звенья и десятки и ведет разведку, а также несет боевое охранение. Стрелковые роты идут по дороге, головная – Первая, за ней прочие по порядку и замыкающей идет Четвертая. Батальон, в походную колонну становись! Напра-аво! – длинный строй колыхнулся и повернулся лицом на юг. – Начать движение! – скомандовал подполковник.

Дозорная полурота рассыпалась по мелким подразделениям. Пара десятков ее егерей вскочили на коней и ускакали вперед, а все остальные, разбившись на пятерки, разбежались боковыми охранениями.

– Как так, ну как наши отход такой массы войск проморгали? – с досадой проговорил Живан, кивая на огромную, всю в костровых подпалинах поляну. – Это ведь не шесть-семь сотен солдат, а целых пятнадцать тысяч здесь стояло! Вон сколько они имущества побросали! – показал он на застывшие без лошадей телеги, повозки, сваленные в кучи груды бочек и какой-то рухляди.

– Чай уж не дураки турки, – ответил ему Егоров. – Тоже ведь учатся воевать, и полководцы у них есть грамотные. Ночью они оцепили все подходы конными постами. Большие дозоры пустили вокруг, а в самом лагере множество костров зажгли. Казачки получили ночью по зубам при наскоке и обратно к Каменке откатились. Доложились начальству, что неприятель на отдых большим лагерем встал и костры палит. Ну и про то, как они славно с ним порубились, тоже, видать, рассказали. А уже утром выяснилось, что турок-то и след простыл. Плохо то, что они свои тяжелые арбы побросали, теперь налегке уходят. Сейчас одна надежда, что их на марше наша конница придержит, не то они действительно под защиту крепостных орудий уйдут.

Впереди послышалась заполошная стрельба, а по дороге к колонне егерей подскакал вестовой от дозорных.

– Ваше высокоблагородие, подпоручик Осокин послал к вам доложиться! – крикнул рядовой, спешиваясь. – Впереди казаки с драгунами в бой с турецким заслоном ввязались. Там дорога между двух холмов и рощицы идет. Вот они по два орудия на тех холмиках поставили, а сам путь повозками и всякой всячиной завалили. Их пехота с нашей кавалерией перестрелку ведет, и там, у рощи их конница маячит, но вперед пока что она не лезет. Тот господин полковник драгунский, что к нам на выручку намедни приходил, теперь от нас вспоможения ждет.

Батальон разворачивался в цепи позади спешенных драгун и гарцующих на конях казаков. И те и другие палили в сторону большого завала, из которого по ним постреливали турки.

– Господин полковник, мы сейчас двумя своими ротами оттянем внимание неприятеля на себя, – пояснял командиру драгунского полка свой замысел Алексей, – а две другие мои зайдут на эти холмики с орудиями. Вы, главное, нас всемерно прикройте от конницы, сил ведь для того, чтобы построить плотное каре, у нас не будет, коли прорвутся к егерям всадники, так очень не сладко им в поле придется.

– Хорошо, подполковник, – кивнул командир драгунского полка. – Мы будем прикрывать вашу атаку на дорожный завал, а казаки возьмут на себя те фланги, где вы на холмы полезете. Не переживай, не дадим османской коннице резвиться, вы, главное, их пехоту выбейте.

– Выбьем, не сомневайтесь, Александр Карлович, – улыбнулся Егоров и пошел к егерской цепи.

Каждый из стрелков в зеленых мундирах знал свое дело. Сноровка ведения боя россыпным строем оттачивалась годами. Фузейщики работали парами или тройками при штуцернике, прикрывая друг друга. Две сотни егерей приблизились к завалу, ведя частый огонь. «Хитрая пуля» с выемкой на ее тыльной части позволяла поражать цель уже с трех сотен шагов, а вот с двух она была совсем точной. Турки палили часто и впустую. То один, то другой их солдат падал пораженный среди баррикады из повозок, бревен, мешков с землей и разного хлама. Орудия с холмов били ядрами, но по такой россыпной цели попасть было очень непросто. Командир заслона, осознав всю опасность своего положения, решил бросить в бой свою конницу. Всадники вылетели от рощицы и, настегивая своих коней, подскакали к месту боя.

– Кавалерия по центру! – крикнул Гусев. – Идет рысью прямо на нас!

– Даем залп и все отходим назад за драгун! – скомандовал подполковник.

Цепь егерей окуталась облачками от выстрелов, развернулась и бросилась под защиту своей конницы.

Драгуны ударили в наступающих из своих карабинов и, выхватив сабли, кинулись в сечу.

– Хорошо! Все идет так, как и рассчитывали! – крикнул Милорадовичу Алексей. – Мы вытянули на себя их конницу. Теперь первой и второй роте осталось только лишь взять холмы с пушками без опасности быть вырубленными.

Именно в этот самый момент егеря двух рот, скрытно сосредоточившись у холмов, стремительно преодолели расстояние до рубежей неприятеля и под прикрытием огня отборных стрелков ворвались на них. В короткой рукопашной схватке турки были опрокинуты и, бросив свои укрепления, бежали в сторону Очакова. Развернув отбитые у неприятеля пушки, егеря ударили ядрами по османской баррикаде. Оборона всего укрепрайона у турок начала резко рушиться. Конница неприятеля, теснимая драгунами, развернулась и понеслась вспять. После удара третьего ядра, расколовшего, как орех, огромную арбу, бросили завал и его защитники. Скрыться удалось немногим. Обогнув холм, их секли саблями казаки, а позади накатывали развернутые сотни русских драгун. Половину турок порубили, около четырех сотен сдались в плен.

– Славная победа, Алексей! – радовался Остен-Дризен. – Большой заслон неприятеля сбит. Теперь нам можно на марше смело турок за хвост хватать, а потом хоть до самого Очакова по прямой скакать. Я отправляю вестового к Александру Васильевичу в Каменку с рапортом, а потом туда же мы и всех пленных под конвоем перегоним. Если у тебя, Алексей Петрович, есть желание, так можешь и свою победную реляцию для генерал-аншефа передать. Отменно здесь твои егеря, господин подполковник, дрались, и мне после такого совсем даже не зазорно с вами славой делиться.

С севера, откуда только недавно к турецкому заслону подошел русский авангард, показался небольшой конный отряд. Во главе его скакал офицер из штаба командующего дивизией.

– Господин полковник, вам депеша от Суворова! – протянул Александру Карловичу запечатанный сургучом пакет прибывший секунд-майор. – Приказано его вскрыть немедленно!

Полковник сломал печать и теперь читал текст, шевеля губами.

– Как так, майор?! Я ничего не понимаю! Что это?! – багровея на глазах, воскликнул он в сердцах. – Почему нам отходить назад? Мы только что здесь разбили приличный заслон турок и теперь готовы преследовать его основные колонны!

– Не могу знать, господин полковник, – холодно ответил штабист. – Мне только лишь велено передать вам сию депешу и проследить за выполнением указания командира дивизии, – взглянув по сторонам и понизив голос, он тихо произнес: – Их превосходительство и сам не в духе, сильно гневаться изволит. Ничего и никому он не объясняет, а только лишь бранится в своем шатре. Выход на марш всех полков отменили. А все после того, как от их светлости князя Потемкина гонец с эскадроном гусар к нам прибыл.

– Читай, Алексей, – полковник протянул бумагу Егорову.

Преследование неприятеля прекратить. Немедленно прибыть со всеми своими подразделениями в Каменку.



Командующий четвертой дивизией второй императорской армии Генерал-аншеф Суворов А. В.





Подпись, чернильный оттиск личной печати.