Единственный ребенок

— Я очень разочарован. Я-то думал, что услышу что-нибудь пооригинальней, — промолвил он с явной подковыркой.

Сонгён пожала плечами и опять подхватила ручку.

— А какое у вас самое раннее воспоминание?

— У меня-то? Самое раннее? Как я плаваю в околоплодной жидкости в животе у своей мамочки, — произнес он с совершенно бесстрастным лицом. Глаза его, однако, поблескивали, ожидая ее реакции. Сонгён, которая уже собиралась записать ответ, перехватила его взгляд и поняла, что он просто издевается над ней.

— Ну и каково там было? — столь же невозмутимо спросила она.

— Как будто я вот-вот захлебнусь. И вода была грязная.

Судя по всему, ничего хорошего о своей матери он не помнит. Ей показалось, или на лице у него и впрямь промелькнула ненависть?

Сонгён пришло в голову, что у большинства людей самые ранние воспоминания наверняка каким-то образом связаны с матерью. Она, конечно, не верила, будто кто-то способен помнить собственное пребывание в материнской утробе, но с матерью у Ли Бёндо явно не все так просто. Есть какие-то сильные чувства. Сонгён попыталась припомнить, что читала прошлой ночью у себя в кабинете про его семью. Там было написано, что Бёндо, который в детстве жил только лишь с матерью, в семнадцатилетнем возрасте остался в полном одиночестве, когда она ушла из дому.

— А давайте поговорим о вашей маме, хорошо? — предложила Сонгён.

При этих словах Ли Бёндо откинулся назад на стуле, глядя на нее вприщур, словно пытаясь понять, с какой целью задан этот вопрос.

И тут вдруг негромко загудел себе под нос: «Бам-бам, молоточек Максвелла…»


Столь странное поведение вынудило Сонгён оторваться от блокнота и поднять голову.

Он совершенно искренне улыбался. Глаза лукаво горели. Ли Бёндо словно бросил камешек, чтобы пробудить ее любопытство. Вопрос только в том, значит ли этот камешек хоть что-нибудь?

Так, песенка — это «Серебряный молоточек Максвелла»…

Насколько Сонгён помнила, впервые прозвучала она еще где-то в далеких шестидесятых. Если б не профессор Клен, ее научный руководитель по психологии, она бы про эту песенку и знать не знала.

Профессор Клен, большой фанат «Битлз», частенько устраивал барбекю для студентов у себя на заднем дворе. И фоном на таких вечеринках всегда звучала музыка «Битлз». На того, кто имел неосторожность спросить, что за песня сейчас играет, моментально обрушивался шквал всякой нужной и ненужной информации — профессор, фанатично сверкая глазами, в мельчайших подробностях припоминал тот день, когда купил свой первый в жизни альбом «Битлз», рассказывал истории создания каждой из песен, включая малоизвестные закулисные подробности… Все эти истории всегда заканчивались торжественным объявлением о том, что «Битлз» умерли у него в сердце аккурат в тот день, когда он сподобился посетить могилу Джона Леннона.

Сонгён несколько удивило, что Ли Бёндо знает эту композицию. Ни он, ни сама Сонгён не относились к тому поколению, которое могло слышать ее из каждого утюга. Может, в его окружении тоже имелся фанат «битлов» вроде профессора Клена?

— Насколько я помню, это песня «Битлз», — произнесла она. — Это и есть ваше самое раннее воспоминание?

Его глаза вдруг широко раскрылись. Он уставился на Сонгён, после чего расхохотался.

— Вау, классно встретить человека, который знает эту песню! — воскликнул он, повысив голос. Похоже, это подняло ему настроение. Обрадовало, что Сонгён знает его любимое произведение. Ага, общая тема для разговора, пусть даже совсем незначительная, может заметно облегчить общение. Сонгён в душе от всего сердца поблагодарила профессора Клена и посмотрела на Ли Бёндо.

— Эта песня имеет для вас какое-то особое

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.