Единственный истинный король

О, любовь моя, Гине-евра!

За тобой огни я и воды пройду-у!

По лесам, по горам, ты лишь только меня позови,

Всё на свете я сделать смогу ради нашей с тобою-ю любви!

Без тебя, о голубка моя, я живу как в аду.





Весёлые ребята загоготали, заухали.

– Не сметь ухать на короля! – прикрикнул на них Артур. – А то я так ухну!

– А мы в Шервудском лесу всегда смеёмся над придурками, которые того заслуживают, – сказал лидер шайки – совсем юный, как мальчишка, но уже мускулистый, с рыжеватыми светлыми волосами и ослепительной улыбкой.

«Робин Гуд», – догадался Тедрос.

Да, это был неотразимый красавец Робин, и он со своими приятелями нёс Артура в «Стрелу».

– Это твоя последняя холостяцкая ночь, Артур! – крикнул Робин. – Нужно хорошенько её провести, чтобы она надолго запомнилась!

Тедрос улыбнулся, увидев и отца своего живым и в самом расцвете сил, и Робина. И тут же к горлу принца подкатил комок, когда он вспомнил, что их уже нет на свете.

– Пойдём внутрь, – потянула его Агата. – Должна же быть причина, по которой мы здесь очутились.

Они вместе вошли в «Стрелу». Здесь веселье было в полном разгаре – по дюжине женщин на каждого потного краснолицего мужчину, сидевшего за столом. Сновали официантки, расплёскивая пиво и едва не роняя блюда с жареными куриными крылышками. Увидев вошедшего короля, все дружно закричали: «Лев! Лев!», и тут же в открытое окно влетел оркестр шервудских фейри и запилил, запилил, запилил на своих ивовых скрипочках зажигательную мелодию, так и подбивавшую пуститься в пляс. Трое парней из Весёлых ребят вспрыгнули на стол, попытались станцевать чечётку, но очень скоро свалились на пол, не устояв на ногах. Ничуть не больше повезло и двум другим весельчакам, повисшим на дешёвенькой люстре и болтавшим ногами. Они тоже шлёпнулись вниз. Стайка хорошеньких девушек столпилась возле юной Марианны, которая из своего угла озорно улыбнулась Робину, давая знать, что она рада видеть его, и одновременно предупреждая, чтобы он не смел засматриваться на других девушек. В ответ Робин шутливо взял под козырёк, словно солдат, получивший приказ командира.

– Здесь недавно побывал Шериф, – шепнула Робину одна из официанток. – Я думала, он явился права качать, а ему просто нужно было поговорить с Марианной.

– О чём?

– Я пыталась подслушать, насколько мне удалось. Короче, они что-то говорили о том, что Марианна должна поехать на несколько месяцев повидать своих родных в… Джиннимилле?

– В Девичьей Долине. Да, я знаю. На следующей неделе она… Постой. На несколько месяцев? Этого Марианна не говорила. Что ещё?

– Шериф сказал, что хочет навестить её там.

– У тебя, по-моему, со слухом что-то не в порядке, – сказал официантке Робин и нырнул в самую гущу толпы. Нашёл там и обнял за плечи Артура, неуклюже пытавшегося танцевать с куриным крылышком во рту.

– Неплохая стайка птичек, ваше величество, – подмигнул Робин, кивнув головой в сторону подружек Марианны.

Но Артур смотрел не на них, он не сводил глаз с женщины, сидевшей у барной стойки в одиночестве, немного в сторонке от двух Весёлых ребят в одинаковых коричневых плащах с надвинутыми на головы капюшонами. Женщина была длинноволосой, загорелой, в платье цвета лаванды.

– Прости, Робин, – сказал Артур, направляясь к ней.

– Ну, вот, – пожал плечами Робин. – Привёл его в бар, битком набитый хорошенькими девочками, а он – что бы вы думали? Взял и пошёл к своей старинной знакомой. Вот чудак-то!

Тедрос и Агата уже примостились за спиной Артура, который сел рядом с леди Гримлейн, и принялись внимательно вслушиваться в их разговор.

– Что ты здесь делаешь, Гризелла? – спросил король. Его голос почти потонул в шуме бара.

Его домоправительница на него даже не взглянула, продолжала внимательно изучать стоявший перед нею бокал с сидром.

– Мне кажется, ты преследуешь меня, – выдохнул Артур. – Или только кажется?

Вот теперь леди Гримлейн резко повернулась к нему, расплескав свой бокал.

– Три месяца, Артур. Три месяца, как ты не говоришь мне ни слова. Каждую ночь я прислушиваюсь, жду, что ты постучишь из гостевой спальни. Жду, но напрасно. А когда мы встречаемся в замке, ты отворачиваешься в сторону и молчишь. Так что ещё мне остаётся делать? – сказала она.

– Прости, что я не стучусь к тебе, Гризелла, – отпил из её бокала король. – Просто, знаешь ли, меня как-то больше не тянет заходить в ту комнату.

– Я знаю, ты меня ненавидишь, – покраснела леди Гримлейн. – Понимаю, что ты охотно посадил бы меня в тюрьму или даже убил, если бы только сумел сделать так, чтобы Гиневра не докопалась до того, почему ты это сделал. Поэтому ты избегаешь меня. Пытаешься выжить меня из замка. С позором. Но я не хочу. И не уйду, не попытавшись восстановить наши отношения.

– Не думай, что я ненавижу тебя, Гризелла, вовсе нет. Просто не знаю, что тебе сказать. – Артур немного помолчал, разглядывая свои руки. – Никакого зла на тебя я не держу. Напротив, я очень благодарен тебе. Мы же с тобой дружим с шести лет. С той поры, когда я был Бородавкой, а ты моей Гризли-Мызли. Ты знаешь меня таким, какой я есть на самом деле – резкий, нетерпеливый, далеко не безупречный, – но при этом ты никогда не заставляла меня почувствовать себя недостойным моего нового положения. Если бы не ты, я не чувствовал бы себя в своём замке как дома. Не чувствовал бы себя самим собой, а уж тем более королём. И если бы не ты, эта ведьма Садер была бы сейчас беременна моим наследником, но вместо этого она теперь прячется где-то в глуши. Я ей сказал, что если она приблизится к Камелоту ближе чем на сотню километров, мои стражники изрешетят её стрелами, причём без какого-либо предупреждения. Объявил также на Совете королей, что на их землях её появление крайне нежелательно. Очень скоро Эвелин Садер поняла, что нигде в наших Лесах ей не рады, и пропала. С тех пор её больше никто не видел.

– Но это я втянула Эвелин в ту историю. Я! Это мне захотелось использовать то заклятие! – сказала леди Гримлейн. – Это я хотела от тебя ребёнка, Артур. Потому что я… очень любила тебя.

– Это моя вина, что ты меня любила, – вздохнул Артур. – Потому что я тоже любил тебя.


– Что? – удивлённо вскинула брови Гризелла.

– Просто мальчики лучше умеют скрывать свои чувства, – криво усмехнулся Артур. – Я полюбил тебя раньше, чем вообще узнал, что такое любовь. Возможно, что по своей сути мы с тобой одинаковы – счастливы были бы довольствоваться скромной, обычной жизнью с её маленькими радостями, но судьба уготовила нам совершенно иную жизнь. Почему, как ты думаешь, я писал тебе каждую неделю, когда учился в Школе? Потому что ты напоминала мне о том, кем я был, но никогда уже не смогу больше стать. Настоящим Артуром. Ты не представляешь, как я скучал по тебе, пока тебя не было рядом со мной, Гризелла! Как я тосковал по былым временам, тем, что закончились в тот день, когда я вытащил волшебный меч из камня. Возможно, ты сумела почувствовать в тех письмах мою любовь, точно так же, как я чувствовал её в твоих письмах. И наша любовь становилась всё крепче, сильней… – Где-то в зале с грохотом разбилась глиняная пивная кружка и сразу возбуждённо загудели голоса. Артур набрал в грудь воздуха. – Но потом я вернулся с Гиневрой, своей будущей женой. Представляю, как сильно ты была огорчена и смущена этим. Почти четыре года нашего с тобой обмена письмами. Почти четыре года ты ждала меня. И дождалась. Я вернулся в замок с красивой, обладающей сильным характером всегдашницей, которая при первой же встрече унизила тебя перед твоими же подчинёнными. Неудивительно, что ты возненавидела её. Нет, неудивительно, что вы обе возненавидели друг друга. Она, должно быть, догадалась о наших с тобой взаимных чувствах. Но в этом нет ни её вины, ни твоей. Это моя вина, потому что я не сказал тебе правды.

– Что любишь её больше, чем меня, – резко перебила его Гризелла. – Что твоя любовь ко мне оказалась совсем не такой глубокой, как тебе казалось, да?

– Нет, – ответил Артур. – Я не сказал, что не могу позволить себе любить тебя. Теперь я король Камелота. Лидер всего нашего мира. И та, на ком я женюсь, будет принадлежать не только – и не столько! – мне, сколько всем Лесам. У королевы Камелота особое место и особая роль в истории. Она – королева для всего народа.

– Это не я, – заметила Гризелла.

– Не ты, – согласился Артур. – А Гиневра родом из подходящей семьи, и воспитание у неё именно такое, как нужно. В Школе Добра она всегда была номером один в нашем классе. Видела бы ты, как на неё засматривались все мальчишки-всегдашники, включая Ланселота! Все знали, что Гвен должна стать королевой. Я должен был сделать её своей. Особенно в нынешней ситуации, когда очень многие сомневаются в моём праве быть королём. Но когда рядом со мной Гиневра, я выгляжу тем, кто, возможно, достоин того, чтобы вытащить Экскалибур из камня. Женитьба на ней означает, что я смогу правильно начать своё правление. Гиневра – это та королева, которая нужна моей стране и всем Лесам. Та королева, которая нужна мне.

– А ты любишь её? – спросила леди Гримлейн.

– Рядом с ней я верю в то, что я король, – ответил Артур.

Гризелла зарыдала.

– Прошу тебя, не плачь, – сказал Артур.

– Король ты или нет, а я вижу перед собой только мальчишку, которого знаю с детства. Твоя душа осталась такой же чистой, как прежде, – негромко сказала леди Гримлейн. – Спасибо тебе, Артур. За то, что сказал мне всю правду, спасибо. И за то, что был таким честным, когда я напропалую лгала и лицемерила.

– Твоя вина лишь в том, что ты человек, Гризелла, а эта роскошь недоступна ни королеве, ни королю, – сказал Артур, накрывая её руку своей ладонью. – Твоя жизнь ещё не окончена. Настанет день, когда ты найдёшь свою любовь.

– Ты моя жизнь, – покачала головой Гризелла. – Ты был моей единственной любовью. Вероятно, я оказалась недостойна тебя. Но с меня было достаточно просто любить тебя, Артур. Настоящего тебя.

– Это я тебя недостоин, – ответил Артур, и глаза его затуманились. – Я выбрал Гиневру и теперь должен забыть, стереть прежнего себя. Бородавка, которого ты знала, был никем и ничем, но ты любила его всем сердцем. И он – то есть я – так же сильно и нежно любил тебя. Но завтра тот, кого ты знала и любила, исчезнет. Навсегда. Сильнее всего на свете мне хочется, чтобы у нашей с тобой сказки был другой конец. Такой конец, который позволил бы нам всегда помнить о том, кем мы были друг для друга.

Артур глубоко вздохнул и замолчал, углубившись в свои мысли. Его ладонь, мягкая и тёплая, по-прежнему лежала на руке Гризеллы.

– Последняя ночь в жизни Бородавки и Гризли-Мызли, – негромко сказала она, осторожно снимая его руку. – Не надо грустить. Давай лучше наслаждаться тем, что мы вместе.

Сквозь пустой бокал Гризелла заметила, что Артур продолжает наблюдать за нею.

– Что? – спросила она.

– Здесь найдётся место, где мы могли бы поговорить? – сказал он.

– Мы разговариваем.

Затем она увидела выражение его глаз.

– Ну конечно, найдётся! – подскочил к ним Робин, услышав конец их разговора. Он подхватил Артура и Гризеллу и повёл их к двери, нашёптывая на ходу: – Ступайте в мой домик на дереве. Там тихо. И никого нет…

– За ними! Быстро! – Агата потянула Тедроса, но принц не двинулся с места. – Тедрос, чего ты ждёшь?..

И тут Агата увидела, почему он медлит.

Вслед за уходящими в лес Артуром и Гризеллой пристроилась, беззвучно взмахивая своими крылышками, синяя бабочка.

Тедрос и Агата медленно повернулись в ту сторону, откуда прилетела эта бабочка.

Те два незнакомца в коричневых капюшонах, сидевшие у барной стойки неподалёку от Гризеллы и Артура. Тедрос думал, что это Весёлые ребята, но теперь они откинули свои капюшоны, провожая взглядом Артура и леди Гримлейн.

Это были вовсе не Весёлые ребята, нет.

– Сколько любопытного можно увидеть в Шервудском лесу, однако, – процедила Эвелина Садер, не сводя глаз с двери.

– У каждого имеются свои секреты, – ответил её спутник. – Потому оказались здесь и мы оба. В Шервудском лесу все мы грешники, у всех свой скелет в шкафу спрятан.

Спутник Эвелины был плотным, мускулистым и на вид на несколько лет старше юного Артура. Но узнал его Тедрос по коже.

По её зеленоватому оттенку, словно сэр Яфет Кей только-только начинал своё превращение в Зелёного рыцаря.

– Аркан, разумеется, был её идеей, а теперь… А теперь я для Артура и злодейка, и интриганка, а он тем временем со своей змеёй милуется, – жаловалась сэру Яфету Эвелин. – Они все его Львом называют, а для меня он Змей, Змей, и только Змей! Коварный и трусливый. Запретил меня принимать во всех королевствах. Но я нашла, всё равно нашла себе пристанище. Где? В Школе Добра и Зла. Её директору Камелот не указ. Правда, потом меня и оттуда прогнали, а всё благодаря моему братцу-предателю. У-у! Несколько месяцев я пряталась по пещерам и помойкам, словно ведьма какая-нибудь бродячая. Заболела… Очень сильно заболела… В моём-то положении, да ещё посреди зимы… – Она поёрзала так, словно ей стал неудобен высокий стул, на котором она сидела. – Если бы не вы… Если бы вы не появились и не взяли меня под своё крыло, я давно уже пошла бы на корм крысам.

– Честно говоря, я всё равно именно сюда направлялся после того, как покинул Камелот, – признался сэр Яфет. – А если уж совсем по правде, то это вы предложили мне свою дружбу, когда рядом со мной никого не было.

– Мы родственные души. Одинаково прекрасные и… про́клятые, – невесело хмыкнула Эвелин.

– Да, у нас с вами действительно много общего, – согласился сэр Яфет. – Мы были преданы своими родственниками. Оба были вынуждены наблюдать за тем, как наши братья крадут нашу судьбу, нашу славу. А потом ещё говорят, что Сториан справедлив ко всем! Ха-ха! Перо во всём покровительствует нашим братьям, а нас самих заставляет гнить в безвестности. Неудивительно, что они так яростно защищают его! Жаль, что нет такого Пера, которое встало бы на сторону обиженных и обойдённых, таких, как мы.

– Август и Артур. Даже их имена звучат одинаково напыщенно и высокопарно. Патриции, тоже мне! – с издёвкой заметила Эвелин. – Ни капельки не сомневаюсь, что они очень скоро снюхаются. Август всегда как репей старается прицепиться к тому, кто у власти.

– А вся власть, как ни прискорбно, досталась какой-то… Бородавке, – мрачно кивнул сэр Яфет. В это время вернулась из леса бабочка и принялась нашёптывать что-то на ухо своей хозяйке. – Если бы только нашёлся способ сбить с них спесь, унизить, растоптать, – продолжал свою мысль сэр Яфет. – Ах, Шервудский лес, Шервудский лес… приют отверженных и мечтателей.