Единственный истинный король

А вот выражение лица Эвелин после доклада бабочки сильно изменилось, сделалось радостным, оживлённым.

– Мой дорогой сэр Яфет, – торжественно начала она. – Возможно, такой способ у нас появился.

Эвелин распахнула свой плащ, давая возможность своей маленькой шпионке вернуться на платье, сделанное из таких же синих бабочек, и примоститься среди них на животе…

У Тедроса глаза на лоб полезли.

У Агаты тоже.

Она была беременна.

Эвелин Садер была беременна!

– Да-да… – задумчиво протянула она. – Это может очень даже славненько получиться…

И она, наклонившись к сэру Яфету, принялась что-то чуть слышно нашёптывать ему на ухо. Сэр Яфет внимательно слушал её, то и дело шевеля бровями.

– До чего же мне нравится, как устроен ваш чудесный порочный ум, моя дорогая, – сказал он, выслушав её. – И это самый верный признак того, что вы наконец-то полностью поправились.

– Благодарить за это я должна только вас, сэр Яфет, – заметила Эвелин. – Вы могли бросить меня умирать. Вместо этого вы открыли моему ребёнку путь к трону. К трону короля, который причинил столько боли нам обоим.

– А вы открыли мне брешь в броне моего брата, – любезностью на любезность ответил сэр Яфет.

– Тогда, похоже, нам обоим пора приниматься за работу, – сказала Эвелин. – Возможно, нам недолго осталось быть вместе.

– Куда бы ни завели нас пути-дороги, знайте, что у вас есть рыцарь, готовый всегда прийти на помощь, – заверил её сэр Яфет.

– Мой Зелёный рыцарь, – погладила его руку Эвелин. – Мой ребёнок будет знать вашу историю.

– В таком случае позвольте мне благословить его со всей любовью, которую я ношу в своём сердце. – Сэр Яфет приложил свою ладонь к выпуклому животу Эвелин. Она закрыла глаза, на мгновение её кожа позеленела, но затем вновь сделалась, как прежде, молочно-белой, матовой. Эвелин открыла глаза.

– Зелёный рыцарь… что ж, очень неплохо! – сказал сэр Яфет. – Вы только что дали мне новое имя, миледи. Быть может, я могу дать своё имя вашему ребёнку?

– Быть может, – улыбнулась Эвелин.

Огни в баре погасли, и Тедрос с Агатой погрузились во тьму.

Кожу Тедроса холодил воздух, в котором чувствовался маслянистый, горьковатый запах, это означало, что он и его принцесса возвратились в чрево змеи. В темноте блеснули белки глаз Агаты.

– Значит, Змей – сын Эвелин Садер, – с уверенностью заключила она. – Но только не от Артура.

– Он сын сэра Кея и Эвелин, – согласился Тедрос. – Это объясняет связь между Зелёным рыцарем и Змеем. И твоё виде́ние в жемчужине тоже. Плюс ко всему, сэр Кей и Артур были братьями. Так что если отцом Райена и Яфета был сэр Кей, они через него могли унаследовать кровь Артура. Да, это объясняет всё!

– Ничего это не объясняет! – возразила Агата. – Вспомни, Кей и Артур были сводными братьями. Они не кровные родственники. Леди Озера никогда не перепутала бы кровь Кея с кровью Артура. Не объясняет это и того, откуда в жилах Яфета кровь волшебника, позволившая ему проникнуть в Селестиум. А ещё, обрати внимание, Эвелин не только была с сэром Кеем на вы, но и сказала также «мой ребёнок». Мой, не наш.

У нас есть доказательство того, что Яфет не сын моего отца, Агата. Мы узнали тайны Змея. Все его тайны, – возразил Тедрос. – И можем теперь использовать их против него. Теперь нам нужно просто найти, как выбраться отсюда…

– Тедрос? – сказала Агата.

– Что?

Затем он заметил зелёные отблески в глазах своей принцессы.

Обернулся и увидел новую, надвигающуюся из темноты змею, готовую проглотить их…





Детский крик.

Кричали два младенца.

Это было первое, что услышали Тедрос и Агата, пока окружавший их молочно-белый туман постепенно рассеивался, и сквозь него постепенно начала проступать новая сцена. Это напоминало то, как появляется на чистой странице рисунок тушью, сделанный Сторианом.

На смятой кровати, приткнувшейся в углу захламлённой убогой комнаты, лежала Эвелин Садер, обнимая своих запелёнатых новорождённых мальчиков-близнецов. Её бледное лицо было покрыто потом, а простыни, на которых она лежала, запачканы кровью. Малыши были почти неотличимы друг от друга, разве что у одного из них, розовощёкого, глаза были цвета морской волны, а у второго, бледного, – голубоватыми и прозрачными, как льдинки. Какая-то женщина с длинными седыми волосами – повитуха, как решил Тедрос, – наклонилась над Эвелин, промокнула её вспотевший лоб, сменила малышам пелёнки.

– Он идёт? – слабым голосом спросила Эвелин.

– Скоро будет, – произнесла одна из двух других повитух, прополаскивавшая в другом углу комнаты окровавленные полотенца. Третья повитуха стояла возле плиты, кипятила чай. У них обеих были точно такие же жёсткие седые патлы, как у первой повитухи. И лбы у всех повитух были одинаково высокими, и…

Тедрос оторопел.


– Сёстры Мистраль, – сказала Агата, оглядывая по очереди всех троих. Удивительно, но сёстры Мистраль уже двадцать лет назад выглядели в точности такими же старыми, как теперь.

«Они-то здесь как оказались?» – подумал Тедрос. Насколько ему было известно, пути-дорожки Эвелин Садер и сестёр Мистраль никогда не пересекались…

– Я должна увидеть его, – настаивала Эвелин, пытаясь успокоить того из близнецов, что был бледнее и кричал без умолку, в то время как его розовощёкий брат вёл себя тихо и даже улыбался беззубым ртом. – Вы обещали, что он придёт.

– Терпение, – сказала одна из сестёр по имени Альпа.

– Вы очень умно поступили, написав нам, – сказала вторая сестра, Бетна. – Ваш брат, Август, потратил немало времени и усилий, чтобы очернить наши попытки найти Единственного истинного короля, который положил бы конец правлению Сториана. У нас было мало союзников, даже наш собственный брат не верит в существование Единственного истинного короля, хотя сам не оставляет попыток установить свой контроль над Сторианом.

– Но теперь мы можем работать вместе ради достижения общей цели, – прошипела Омейда, наливая кружку горячего дымящегося чая и поднося её к губам Эвелин. – Вот, выпей, моя дорогая. Это придаст тебе сил выхаживать их.

Эвелин сделала глоток из кружки, продолжая гладить рукой своего плаксивого бледного сыночка, пытаясь успокоить его.

– Находиться в Фоксвуде им будет безопасно, правда? – встревоженно спросила Эвелин. – В Шервуде я больше оставаться не могу. Слишком много сюда высокопоставленных гостей приезжает, а мне теперь нужно такое место, где можно жить, никому не попадаясь на глаза. Особенно теперь, с двойней.

– Неудивительно, что у тебя близнецы, – хмыкнула Омейда. – Семейная традиция, так сказать.

– А ты имена для них уже выбрала? – спросила Альпа.

– Я выбрал, – раздался новый голос.

Мужской.

У Тедроса дрогнуло, а затем замерло сердце.

Он узнал этот голос.

Принц и Агата медленно повернули головы к дверному проёму, в котором появилась темная тень мужчины, за спиной которого виднелась пустынная улица, осенний ветер катил по ней разноцветные сухие листья. Мужчина проскользнул в дом, и стал виден облегающий его статную фигуру серебристый плащ с капюшоном. Лицо посетителя скрывала серебряная маска, позволяющая рассмотреть лишь поблёскивающие синие глаза и полные губы, на которых играла озорная усмешка.

– Нет… не может быть… – ахнула Агата.

Пришедший скользнул взглядом по тому месту, где стояли принц и принцесса – было такое ощущение, что он каким-то образом почуял их, – а затем повернулся к кровати.

– Привет, Эвелин, – сказал мужчина, не сводя глаз с близнецов. Протянул руку, легко прикоснулся указательным пальцем к головке плачущего бледного малыша, и тот моментально перестал кричать. – Двое мальчишек, представить только!

– Прошлое – это настоящее, а настоящее – это прошлое, – пристально глядя на него, сказала Эвелин.

– Воистину так. – Взгляд мужчины устремился на второго, розовощёкого добродушного малыша. – Но чтобы завершить свой план, тебе нужен только один из них. Позволь мне забрать вот этого, спокойного, в свою Школу. Избавь его от унижения расти на задворках какого-то Фоксвуда. Ну, привет, приятель. Позволишь мне официально посвятить тебя в студенты? – Он прикоснулся кончиком своего пальца к кончику пальца малыша, и тот неожиданно засветился золотым магическим огнём. – Добрый характер… милая улыбка… а теперь ещё и пальчик светится… Мой дорогой всегдашник, вскоре ты будешь ходить по залам в Башне Чести. Станешь живым доказательством того, что я действительно на стороне Добра, как многие считают.

И он озорно подмигнул младенцу.

– Я прекрасно понимаю, что ты шутишь, – сказала Эвелин, но при этом на всякий случай крепче прижала малыша к себе. – Если бы я по-прежнему преподавала в твоей Школе, у тебя было бы право видеть мальчика сколько и когда захочешь. Твоя Школа приняла меня, когда Артур прогнал меня из Лесов. Ты спас меня, когда я в этом так нуждалась. Ты моя истинная любовь. Но потом мой брат убедил тебя, что твоя истинная любовь – не я, и ты поверил этому старому дураку и вышвырнул меня, как рваный носок, несмотря на мою верность и преданность тебе. Но, отрёкшись от меня, от своих детей ты отрёкся тоже. Отныне ты больше никогда не увидишь их. И меня тоже.

– И тем не менее часть меня живёт и будет жить в тебе вечно, – сверкнул глазами мужчина. Он откинул простыни, приложил свою ладонь к груди Эвелин, и там, где должно было находиться её сердце, под надетым на ней платьем из синих бабочек появилось неяркое голубое сияние. – Я никогда не сомневался в твоей искренности, Эвелин. Я верю, что ты действительно любила меня. Но я также верю и твоему брату, который утверждает, что в ближайшие годы появится та, кого я сам полюблю сильнее, чем тебя. Но даже если это так, я не могу отбрасывать возможность того, что ты права. Вот почему перед тем, как прогнать тебя из Школы, я поместил в тебя частицу моей души. И если ты окажешься права, если это ты – моя истинная любовь, а Август Садер погубит меня… тогда в нужный момент используй эту частицу моей души для того, чтобы оживить меня. Согласись, разве не замечательно нам с тобой будет вновь оказаться вместе? – он посмотрел на маленьких близнецов и добавил: – Тем более что мы теперь – семья.

Эвелин посмотрела на мужчину в маске, их глаза встретились, и на мгновение на её лице промелькнула тень надежды. Но тут же лицо Эвелин посуровело, и она сказала:

– Иди и заведи свою собственную семью. Я едва не погибла в Лесах, потому что ты предал меня. Потому что ты вышвырнул меня точно так же, как Артур. Если бы не добрый рыцарь по имени Яфет, эти мальчики могли вообще не появиться на свет. Моей истинной любовью может стать только такой мужчина, как он.

– Мог стать, но не стал, иначе он сейчас был бы здесь вместо меня, – сказал посетитель. – Твоё сердце принадлежит только мне, Эвелин, и мы оба знаем это.

– Ты мне не нужен, – вспылила Эвелин. – Ни мне, ни моим детям. Теперь они только мои дети, и больше ничьи, понял?

– Но сюда ты позвала меня, Эвелин, и, надеюсь, не только для того чтобы оскорблять, – холодно сказал мужчина. – В твоём письме был намечен план, который мне понравился. План, как захватить власть в Камелоте. План, для которого тебе понадобилась моя помощь.

– Честно говоря, братец, ты выиграешь от этого плана ничуть не меньше, чем она, – прощебетала Альпа, сидевшая всё это время в углу вместе с Бетной и Омейдой.

– И вы тоже внакладе не останетесь, сестрички. Все мы выиграем, – не поворачивая головы, заметил мужчина в маске. – Но ты точно уверена в том, что видела, Эвелин? Что Артур и та женщина, не его жена?..

С платья Эвелин вспорхнула бабочка, перелетела на ладонь мужчины и развернула свои крылышки, на которых волшебным образом начала заново проигрываться сцена, которую подсмотрела шпионка. Чем дольше наблюдал за этой сценой мужчина, тем шире открывались от удивления его глаза.

– Уверена, – усмехнулась Эвелин.

Мужчина отпустил бабочку, позволил ей возвратиться на своё место.

Затем взгляд его синих глаз остановился на бледном младенце, молча изучавшем посетителя. Лежавший рядом с ним братик на мужчину никакого внимания не обращал, заворожённо играл со струящимся из его пальчика золотым лучом, то зажигал его, то гасил.

– Ну, хорошо. Мальчики могут остаться с Эвелин, – сказал мужчина таким тоном, словно до этого момента этот вопрос ещё не был решён. – Пусть растут вместе, как когда-то росли мы с моим братом Райеном. Но королём Камелота сможет стать только один из них, разумеется. Кто именно? Пусть это они решат сами, сразившись друг с другом. Добро против Зла, брат против брата – вечный сюжет… Так же сражались друг с другом и два Школьных директора, пока к власти не пришёл один из них. На этот раз один из братьев станет королём, при котором Камелот перейдёт в руки нашего рода точно так же, как перешла Школа. И тогда под нашим контролем окажутся две самые главные силы, управляющие всеми Лесами.

– Но это при условии, что ты останешься жив, – заметила Эвелин. – А твой союз с моим братом значительно уменьшает такой исход.

– Тогда в случае чего ты вернёшь меня к жизни, не так ли? – улыбнулся мужчина в маске. – Между прочим, мой брат был намного более сильным противником, чем твой Август, но тем не менее я отправил Райена в могилу. В моих жилах течёт кровь мага, так что у слепого прорицателя нет никаких шансов против меня. Ни единого. Кстати, насколько я могу судить, твой брат оказался прав, когда сказал, что не видит в тебе мою истинную любовь.

– Та, кого он считает твоей истинной любовью, убьёт тебя, – презрительно поморщилась Эвелин. – И, насколько я знаю моего братца, убьёт и меня тоже. Так кто же тогда будет возвращать тебя к жизни? Мой брат представляет собой гораздо более серьёзную угрозу, чем ты думаешь. Он может, конечно, изображать, будто одинаково спокойно относится и к Добру, и к Злу, но на самом деле он всегда на стороне Добра, как и твой покойный брат Райен. И Август не остановится до тех пор, пока и меня не постигнет та же участь, что и Райена. Как ты думаешь, что было главной причиной, по которой Август пришёл преподавать в твоей Школе?