Дверь в будущее

Какое-то время все сидели молча, слушая шипение плиты, раскаты грома и слова, которые витали в воздухе, но никто не осмеливался сказать их вслух.

– Наверное, вы ждёте объяснений, – сказал Габриэль, когда молчание стало невыносимым.

– Ты узнал кинжал из дома на острове и отправился проверить, а потом провалился в яму, потому что на острове куча ловушек, – сказала Сэйди, словно это была самая очевидная в мире вещь, но, судя по лицу Габриэля, он так не считал.

– Да. В общем и целом, – сказал мужчина, когда Колин поставил перед ним тарелку супа. Казалось, он собирается с силами. Или на что-то решается. – Я пробовал выбраться оттуда, но…

Габриэль опустил взгляд на свои руки. Они дрожали – не то от холода, не то от шока, а может, просто от злости. Руки были покрыты кровью и грязью… а на пальцах не было ногтей.

– Габриэль! – ахнула Сэйди и вскочила, чтобы наполнить миску горячей водой.

– Я не смог выбраться, – мужчина рассмеялся, но смех вышел невесёлым. – Может, у меня бы получилось… но стены ямы были слишком крутыми, а ещё я вывихнул плечо, когда упал. – Тим направился в его сторону, но Габриэль отмахнулся от мальчика. – Я его сразу вправил, но у меня закончились силы. Я подумал, что смогу выбраться, если отдохну денёк. Потом пошёл дождь, и я решил, что смогу продержаться какое-то время, не умерев от обезвоживания. Но из-за дождя края ямы стали скользкими… – Габриэль пожал плечами. – И тогда…

– Что? – Эйприл хотела знать больше.

– Я решил, что вы пятеро обязательно пойдёте меня искать, – Габриэль снова рассмеялся, а затем задумался о чём-то. – Кстати, как вы меня нашли?

– Мы увидели кинжал на фотографии, – пояснила Эйприл. – С тобой точно всё в порядке?

– Да. Я в порядке. Правда. – Габриэль посмотрел девочке прямо в глаза, и в его взгляде читалось: «Обрати внимание. Это важно. Я серьёзно». – Я выживал в одиночку десять лет, Эйприл. Я могу пережить пару дней в яме.

Габриэль попробовал суп. Медленно. Осторожно. Словно не доверял кулинарным способностям Колина. Затем посмотрел на пустое кресло рядом с собой и спросил:

– Есть новости? От… кого-нибудь?

С чего вообще стоило начать рассказ? С вторжения в особняк матери с мечом и в маске или с вооружённых мужчин в парке? Или с Дамы с Карандашиком, которая никак не оставляла их в покое? Но Габриэль спрашивал не про них. И даже не про Смиттерса.

Поэтому Эйприл просто сказала:

– Она вернётся. Если бы она узнала, что ты ранен, то…

– Нет! – огрызнулся Габриэль.

– Но она бы захотела…

– Никто не должен знать, – сказал мужчина тоном, по которому было ясно, что проблема не только в его гордости. Габриэль доел суп, отодвинул тарелку и сказал детям:

– Мне нужно поговорить с Эйприл. Наедине.

Это была не просьба. Это не обсуждалось. Но никто не сдвинулся с места.

– Идите! – прорычал Габриэль, и Эйприл не сдержалась. Она подвинулась ближе и прошептала:

– Ты пытаешься рассказать мне о том, что твоя сестра не умерла при взрыве яхты, а ещё она моя мать? И что она очень опасная и, возможно, сумасшедшая?

– А ещё она может быть шпионом, – услужливо добавил Колин. – Это только моя догадка. О… или киллером. Или шпиллером.

Габриэль уставился на детей, разинув рот.

– Мы тоже не сидели без дела, – пояснил Колин, пожав плечами. Он встал и направился к плите. – Хочешь ещё супа?

Но Габриэль сказал:

– Все вон. Повторять не буду.

На этот раз никто не стал спорить. Только Сэйди и Вайолет помедлили немного.

– Всё, идите. Переоденьтесь в сухое и…

– Я так рада, что ты дома! – Вайолет раскинула руки и обхватила Габриэля. Сэйди обняла его с другой стороны.

Эйприл никогда не видела такого замешательства на лице Габриэля, как сейчас, когда он был окружён плачущими девочками.

– Пожалуйста, не пропадай больше! – всхлипнула Сэйди. Вайолет зарыдала, а Габриэль неуклюже сидел между ними, ничего не обещая.

– Со мной всё нормально, – произнёс он. – Всё, всё. – Мужчина погладил их по голове. – Я правда в порядке. А теперь идите отогреваться, а то заболеете.

Когда девочки наконец отстранились и зашагали к двери, Эйприл услышала, как Сэйди бормочет себе под нос:

– Решено. Сделаю всем маячки. С этого момента… маячки в обуви и в сумках, и в ремнях, и…

Дверь кухни захлопнулась, и Эйприл осталась наедине с Габриэлем. Прошло уже много времени с тех пор, как он был её личным, персональным миллиардером, и хотя девочка ни за что в жизни в этом бы не призналась, но она скучала по тем временам.


Она скучала по Габриэлю.

Чайник засвистел, и Эйприл встала, чтобы залить пакетик «Экстренного Эрл Грея Смиттерса» горячей водой, а затем протянула чашку Габриэлю. Тот обхватил её ладонями, словно до сих пор не мог согреться.

– Прости.

Сначала Эйприл решила, что ей послышалось. Может, Габриэль вообще ничего не говорил. Или, может, он обращался к чашке. Или к Смиттерсу. Или к призраку Иззи, который до сих пор блуждал по дому. Но Габриэль продолжил говорить, и это было ужаснее всего.

– Я не должен был кричать на тебя той ночью. Не должен был уходить, не сказав никому, куда направляюсь, но я думал, что вернусь к утру. Прости, Эйприл. Наверное, ты была в ужасе.

– Мы были немного напуганы, – призналась девочка. – Но больше всего мы были… растеряны, – это было самое подходящее слово.

Габриэль откинулся на спинку кресла, словно хотел взглянуть на Эйприл с другого ракурса. Девочка могла представить, как в его голове крутятся шестерёнки. Затем Габриэль напрягся, кое-что осознав.

– Вы подумали, что я вас бросил.

Эйприл могла только пожать плечами в ответ.

– Возможно. Я не была в этом уверена.

– А остальные… были уверены?

Эйприл снова пожала плечами.

– Сначала Тим с Колином считали, что ты… ну, знаешь… бросил нас насовсем. Сэйди с Вайолет думали, что ты умираешь в какой-нибудь канаве, – девочка взглянула на Габриэля. – Сейчас ты должен был воскликнуть: «О нет! Вы, дети, для меня важнее целого мира, и я бы никогда и ни за что вас не бросил», – сказала Эйприл со своей самой угрюмой – самой Габриэлевской – интонацией.

Габриэль выглядел так, словно хотел улыбнуться или рассмеяться, но забыл, как это делается.

– Я что, правда должен был это сказать? – спросил он.

Эйприл взяла со стола пустую тарелку с ложкой.

– Не помешало бы, – но прежде чем девочка успела поставить посуду в раковину, она застыла. – Габриэль, с тобой точно всё нормально?

Она имела в виду не вывихнутое плечо и обезвоживание, и не опасную инфекцию, которая могла попасть в раны. Она спрашивала о том, что было гораздо, гораздо важнее жизни и смерти.

И Габриэль это понял – он отвернулся, чтобы не смотреть Эйприл в глаза.

– Нет, Эйприл. Не нормально.

– Всё будет хорошо, – выпалила девочка, потому что в похожих ситуациях люди говорили именно так. Особенно когда это была неправда.

Но когда Габриэль спросил:

– Думаешь? – это прозвучало так, словно он действительно хотел услышать ответ. – Моя сестра жива. Она была жива двадцать лет и ни разу со мной не связалась. Даже несмотря на то, что у неё была дочь, она не пришла ко мне и не попросила о помощи.

– Ага. Подумать только. Никогда таких людей не встречала, – съязвила Эйприл, но Габриэль даже не стал ругать её за сарказм. И тут девочка вспомнила кое о чём.

– Значит, ты не знал? Обо мне?

Габриэль выглядел так, словно Эйприл дала ему пощёчину.

– Ну конечно, я не знал.

Но он ответил слишком быстро. И слишком возмущённо. И Эйприл поняла…

– Да. Ты знал.

– Уже поздно, Эйприл. Иди в кровать.

– Как давно? Как давно ты узнал, что ты – мой… дядя? – голос Эйприл дрогнул. Она впервые произносила это слово по отношению к себе. Она впервые позволила себе осознать…

Габриэль был её дядей.

Но почему-то это не сделало Эйприл счастливой. Это её разозлило.

– Как давно ты…

– С тех пор, как я увидел твой ключ! – огрызнулся мужчина и тут же осознал, что совершил ужасную ошибку, потому что внутри Эйприл что-то надломилось, и девочка начала жалеть, что не оставила Габриэля в той яме.

– Ты мне врал.

– Я не врал, – Габриэль покачал головой.

– Ты знал, кто моя мать, и ты…