Другая сторона прощания

— Сходи проведай Беллу. Кстати, хочешь пользу принести?

— Какую?

— Поезжай в департамент общественных работ. Опечатай стол Доквейлера. Нужно будет его обыскать. Потом найди начальника. Пусть поднимет протоколы инспекций Доквейлера за последние четыре года. Поищи записи о незаконных жилых помещениях.

— Думаешь, так он выбирал жертв?

— Не думаю, а уверен. Все, что найдешь, положи ко мне на стол. Как приеду, просмотрю. Нужно связать Доквейлера с адресами, по которым жили потерпевшие.

— Сделаю. Ордер нужен?

— Едва ли. Это общественный архив.

— О’кей, Гарри, все будет у тебя на столе.

Они стукнулись кулаками, и Босх ушел к машине.





Глава 35




Приехав домой, Босх долго простоял под душем, после чего заполз в постель, намереваясь проспать часа четыре. Он даже повязал на глаза бандану, чтобы не видеть дневного света. Однако не прошло и двух часов, как он пробудился от глубокого сна, и виной тому был ревущий гитарный рифф из песни «Black Sun» группы «Death Cab for Cutie»: звонила Мэдди. Она сама подцепила этот рингтон к своему номеру на телефоне Босха. И к номеру Босха на своем телефоне тоже.

Потянувшись за мобильником, Гарри свалил его с тумбочки на пол. Наконец нашарив его, сказал:

— Мэдди? Что стряслось?

— Э-э-э… ничего. А у тебя что стряслось? Голос какой-то странный.

— Я спал. Ну, рассказывай, что у тебя.

— Как насчет пообедать? Ты еще в гостинице?

— Черт, Мэдди, прости. Забыл позвонить. Я уже дома. Пришлось вернуться, здесь была чрезвычайная ситуация. Похитили сотрудника полиции. Мы работали всю ночь.

— Господи боже мой! Похитили? Так вы его спасли?

— Не его, а ее. Да, спасли. Но ночь выдалась долгая, вот я и решил поспать. Ближайшие несколько дней я, наверное, буду занят. Слушай, давай пообедаем или поужинаем ближе к выходным? Или в начале той недели?

— Угу, не вопрос. Но как ее похитили?

— Хм… долго рассказывать. В общем, она искала одного парня, и тот схватил ее, прежде чем она схватила его. Но мы ее нашли, преступник арестован, и все хорошо.

Объяснение было коротким. Босху не хотелось рассказывать, что произошло с Беллой Лурдес, или упоминать о том, что он стрелял в похитителя. Иначе разговор затянулся бы надолго.

— Вот и славно. Что ж, тогда не буду мешать. Отсыпайся.

— Утром занятия были?

— Психология и испанский. На сегодня все.

— Здорово.

— Э-э-э… Пап?

— Да?

— Я это… хотела извиниться за вчерашний разговор. Ну, по поводу ресторана и так далее. Я не поняла, в чем причина, вот и разошлась. Прости.

— Не переживай, милая. Ты была не в курсе. Все нормально.

— Значит, мир?

— Мир.

— Люблю тебя, пап. Спи давай. — Она рассмеялась.

— Что?


— Так и ты мне в детстве говорил: «Люблю тебя, спи давай».

— Я помню.

Положив телефон на тумбочку, Босх надвинул бандану на глаза и попытался уснуть.

И не смог.

Минут двадцать он пробовал провалиться в сон, но в голове у него крутился рифф «Death Cab». Наконец Босх сдался и выбрался из постели. Снова принял душ, чтобы взбодриться, и поехал на север, в Сан-Фернандо.

По сравнению с прошлой неделей, когда Москит был еще безымянным преступником, число новостных фургонов удвоилось. Теперь личность Москита была установлена, он похитил сотрудника полиции, а другой коп всадил в него три пули. Новость что надо. Босх, как обычно, вошел в участок через боковую дверь, чтобы не столкнуться с репортерами, которые толпились в главном фойе. Публичные заявления обычно делал капитан — в числе его расплывчатых служебных обязанностей была и работа с прессой, — но Босх предположил, что Тревино не захочет рассказывать историю, в которой сам сыграл существенную роль. Наверное, общаться с репортерами будет сержант Розенберг, человек дружелюбный и телегеничный. Он выглядел как эталонный коп и говорил так, как положено говорить эталонному копу, а СМИ только того и надо.

Босх надеялся, что в сыскном отделе никого не будет. Его надежды оправдались. После такой ночи, как вчерашняя, полицейским охота поговорить. Они собираются вокруг стола, излагают свой взгляд на события, выслушивают другие точки зрения — по большей части в терапевтических целях. Но Босх не хотел ни с кем разговаривать. Он хотел поработать. Ему нужно было составить обвинительный документ, довольно длинный и весьма подробный. Сперва этот документ будут изучать его начальники, потом — многочисленные сотрудники окружной прокуратуры, потом — адвокат. И наконец, средства массовой информации. Босху необходимо было собраться с мыслями, а для этого нужна тишина.

Систо в отделе не было, но Босх понял, что парень ушел совсем недавно. Бросив ключи от машины на свой стол, он увидел четыре аккуратные стопки инспекционных протоколов. Молодой детектив сделал все, о чем его просили.

Принявшись за работу, Босх почти сразу понял, насколько он вымотался. После вчерашних событий ему так и не удалось отдохнуть. Болело плечо, по которому ударил, падая, карниз в бункере Доквейлера, но сильнее всего досталось ногам. Босху давно уже не доводилось бегать вверх по склонам оврагов. Мышцы ныли после непривычной нагрузки. Включив компьютер, Гарри открыл новый документ, встал и ушел в комнату отдыха, совмещенную с кухней.

По пути он заглянул в кабинет шефа. Вальдес сидел за столом, прижав к уху телефонную трубку. По обрывку фразы можно было понять, что шеф общается с репортером и не желает раскрывать имени похищенной сотрудницы, поскольку она была изнасилована. Босх подумал, что в таком маленьком полицейском управлении вряд ли получится что-то утаить. Хорошему репортеру достаточно будет сделать несколько звонков, чтобы узнать имя жертвы. Вскоре журналисты заполонят лужайку возле дома Беллы Лурдес, если только он не записан на имя Тэрин.

В кофейнике уже был свежесваренный кофе. Босх разлил его по двум чашкам, не добавляя молока. По пути в отдел он остановился у двери шефа и показал ему чашку. Вальдес кивнул, прикрыл трубку ладонью и сказал:

— Вот спасибо, Гарри.

Босх вошел в кабинет и поставил чашку на стол.

— Вы построже с ними, шеф.

Пятью минутами позже Гарри сидел у себя за столом и просматривал протоколы инспекций. Он быстро разобрался со структурой формуляра, и на всю работу ушло не больше часа — взяв в руки документ, Босх сразу смотрел на строку с адресом. Он искал названия пяти улиц, где жили потерпевшие, включая Беатрис Саагун. Оказалось, что Доквейлер и впрямь инспектировал все эти улицы, а через несколько месяцев нападал на своих жертв. Дважды он даже бывал у них дома — оба раза за девять месяцев до нападения.

В протоколах хватало информации, чтобы хорошенько разобраться с «модус операнди» Доквейлера. Босх решил, что преступник выбирал жертву во время инспекции, после чего следил за ней и тщательно планировал нападение — несколько недель, а то и месяцев. В этом ему помогали навыки бывшего полицейского и должность инспектора городского хозяйства. Сомнений быть не могло: Доквейлер не раз проникал в эти дома. Не исключено, что в такие моменты его будущие жертвы мирно спали в своих постелях.

Протоколы инспекций помогли заполнить последние пробелы в этой головоломке, и Босх принялся составлять обвинительный документ. Текст он набирал двумя пальцами, но довольно быстро — особенно когда не сомневался, что рассказывает чистую правду.

Следующие два часа Босх, не отрываясь, просидел за компьютером. Закончив, он глотнул холодного кофе и отправил документ на печать. Общий принтер в другом конце комнаты выплюнул шесть страниц с одинарным интервалом: всю хронологию событий, начиная с первого изнасилования, совершенного Москитом четыре года назад, и заканчивая рассказом о том, как Курт Доквейлер лежал лицом вниз у себя на кухне с пулей в позвоночнике. Вооружившись красной ручкой, Босх вычитал текст, поправил файл, распечатал новую копию и отнес ее шефу. Тот говорил по телефону с очередным репортером. Снова прикрыв трубку рукой, он сказал:

— «Ю-эс-эй тудей». История разойдется по всей стране.

— Главное, чтобы ваше имя записали без ошибок, — сказал Босх. — Вот, прочтите. Если все нормально, завтра утром сдам в прокуратуру. Пять случаев принуждения к половому акту с применением физической силы, одна попытка изнасилования, одно похищение, нападение, покушение на убийство и многочисленные случаи кражи муниципального имущества.

— Короче говоря, все на свете. Что ж, мне это по душе.

— Как прочитаете, дайте знать. Осталось составить рапорт об уликах. И ордер на обыск, но это задним числом.

Босх повернулся было к выходу, но Вальдес, подняв палец, сказал в трубку:

— Донна, мне нужно отойти. Все подробности есть в пресс-релизе. Как я уже говорил, пока что не нужно указывать имена полицейских. Мы обезвредили настоящего мерзавца и гордимся этим — все без исключения. Спасибо.

Шеф повесил трубку, хотя Босх слышал, как репортерша начала задавать новый вопрос.

— И такая дребедень целый день, — вздохнул Вальдес. — Откуда только мне не звонили! Всем нужны фотографии подземелья. Все хотят поговорить с вами и Беллой.

— Слышал, вы и раньше говорили это слово, — заметил Босх. — «Подземелье». Газетчики к нему прицепятся, чтобы сгустить краски. Никакое это не подземелье. Это бункер. Убежище на случай ядерной войны.

— Что ж, когда Доквейлер наймет адвоката, пусть подаст на меня в суд. Ох уж эти репортеры… Один сказал, что содержание заключенного обходится в тридцать штук в год. А поскольку Доквейлер, скорее всего, окажется парализован, эту сумму можно смело умножать на два. Ну, я и спросил: хотите сказать, нужно было казнить его на месте, чтобы сэкономить?

— У нас, кстати, была такая возможность.

— Будем считать, что я этого не слышал, Гарри. Не хочу даже думать о том, что вы собирались сделать вчера ночью.

— Что я собирался сделать? Только то, что было необходимо. Чтобы найти Беллу.

— Мы и без того ее нашли.

— Нам повезло.

— Дело не в везении, — покачал головой Вальдес. — Дело в том, что вы хороший детектив. В любом случае не расслабляйтесь. Репортеры спрашивают, кто нажал на спусковой крючок. Как только всплывет ваше имя, вам припомнят и прошлогодний Северный Голливуд, и все остальное. Как говорится у скаутов, «будь готов».

— Возьму отпуск — и с глаз долой.

— Неплохая мысль. Говорите, документ в порядке? — Он взял распечатку в руки.

— Это уж вам решать, — сказал Босх.

— Хорошо. Пятнадцать минут, — пообещал Вальдес.