Другая миссис

— Мы с тобой прекрасно поладим, — пообещала Фальшивая Мама, поглаживая рукой каштановые пряди Мышки. Девочка стояла в дверях, стараясь не расплакаться: липкие пальцы Фальшивой Мамы дернули ее за волосы. Наверное, не нарочно, но кто знает… В любом случае Мышка вздрогнула от боли и шагнула вперед, пытаясь остановить отца, пока он не ушел.

Рука Фальшивой мамы легла на плечо девочки и сжала очень крепко, не отпуская.

А вот это уже точно нарочно.

Мышка осторожно подняла глаза на Фальшивую Маму, не зная, чего ждать. Нахмуренных бровей, сердитого взгляда? Оказалось — ни того ни другого. Пугающая улыбка, от которой все скрутило внутри.

— Если не хочешь неприятностей, оставайся на месте и скажи папочке «до свидания», — приказала Фальшивая Мама. Мышка повиновалась.

Они смотрели вслед отцовскому автомобилю. Стояли в дверях, глядя, как он скрывается за поворотом. Только тогда хватка Фальшивой Мамы на плече Мышки немного ослабла.

Как только отец исчез из виду, Фальшивая Мама стала злой. В мгновение ока мягкий, очаровательный, теплый голос превратился в холодный. Женщина отошла от двери, пинком захлопнув ее, и прикрикнула на Мышку. Велела перестать смотреть вслед отцу, потому что он все равно уехал.

— Он вернется нескоро, так что смирись.

И велела отойти от двери.

Затем обежала взглядом комнату, ища, к чему бы прицепиться. И нашла Мистера Медведя — бурого игрушечного медвежонка, любимца Мышки, примостившегося в уголке дивана с пультом от телевизора под крошечной пушистой лапкой. Мистер Медведь, как обычно, смотрел телевизор — те передачи, которые нравились самой Мышке.

Но Фальшивой Маме не хотелось, чтобы медведь смотрел телевизор. Не хотелось, чтобы его вообще было видно. Она ухватила его за лапу, сдернула с дивана и приказала девочке не разбрасывать свои дурацкие игрушки, пока они не отправились на помойку. Затем яростно тряханула медведя и швырнула на пол.

Мышка уставилась на любимую игрушку, валявшуюся на полу. Медведь казался спящим, а может, мертвым, учитывая, как сильно трясла его Фальшивая Мама. Даже шестилетняя девочка знала, что нельзя так обращаться с живыми существами.

А еще Мышка знала, что лучше держать рот на замке и слушаться. Но она не могла поступить иначе.

— Мистер Медведь совсем не дурацкий! — крикнула она, подбежала к медведю и прижала к груди, утешая. Провела ладонью по плюшевой шерстке и проворковала зверьку на ухо: — Ш-ш-ш. Все будет хорошо, Мистер Медведь.

— Не смей огрызаться, — сказала Фальшивая Мама. — Твоего отца нет, так что слушайся меня. Я здесь главная. Убирай за собой, мелкий грызун. Слышишь, Мышка?

И она расхохоталась.

— Мышка, — повторила насмешливо. И начала рассказывать, как ненавидит мышей — этих вредителей. Их лапки испачканы фекалиями, они переносчики микробов, из-за них люди заболевают…

— Откуда у тебя такое прозвище, а, грязный мелкий грызун?

Девочка сама не знала и ничего не ответила. Фальшивая Мама разозлилась:

— Ты что, оглохла?

Она нависла над девочкой. Ее лицо оказалось совсем близко. Мышка была маленькой, ростом всего три с половиной фута. Она едва доставала Фальшивой Маме до талии — как раз до того места, где из-за пояса джинсов торчала красивая футболка.

— Отвечай, когда я с тобой разговариваю.

Фальшивая Мама поднесла палец к носу Мышки. Так близко, что щелкнула по нему. Мышка не поняла, нарочно или нет (или случайно-нарочно), но ей стало больно. Больно и страшно.

— Я не знаю, почему папа так называет меня, — честно ответила девочка. — Просто называет, и все тут.

— Ты что, дерзишь, мелкий грызун? Никогда не смей дерзить мне!

Женщина ухватила Мышку за запястье и начала трясти, совсем как Мистера Медведя. Трясти, пока у девочки не заболели голова и рука. Она пыталась высвободиться, но Фальшивая Мама только сжимала крепче, впиваясь в кожу длинным ногтями.

Когда руку наконец отпустили, девочка заметила на ней красные следы от ногтей в форме полумесяца.

Глаза налились слезами. Рука и голова болели, но еще сильнее болело сердце. Когда Фальшивая Мама трясла ее, Мышке было противно и страшно. Никто никогда так не разговаривал с ней и не тряс ее. Ей не нравились эти новые ощущения. Она даже чуть-чуть обмочилась: одна капля сбежала по ноге и впиталась в ткань штанов.

Увидев, что губы Мышки задрожали, Фальшивая Мама расхохоталась так, что слезы навернулись на глаза.

— И что ты сделаешь? Разревешься как младенец? Просто прекрасно. Дерзкая плакса — ну и оксюморон[43]…

Она снова рассмеялась. Хотя Мышка знала многое, она не знала значения слова оксюморон. Зато знала значение слова идиот. И подумала, что ее назвали идиоткой[44]. Что ж, не самый гадкий поступок Фальшивой Мамы.

Женщина велела Мышке убираться с глаз долой: надоело видеть ее наглое плаксивое личико.

— И не возвращайся, пока не разрешу, — добавила она.

Грустная Мышка отнесла медвежонка к себе в комнату, осторожно закрыла дверь, уложила Мистера Медведя в кровать и спела ему на ушко колыбельную. Прилегла рядом и заплакала.

Девочка уже поняла: она не расскажет отцу о том, что сказала и сделала Фальшивая Мама. И не расскажет об этом даже настоящей маме. Отчасти потому, что она не ябеда, но в основном потому, что знала, как сильно отец любит Фальшивую Маму. Мышка видела любовь в его глазах каждый раз, когда он смотрел на эту женщину. Девочке не хотелось делать ему больно: узнай он о случившемся, ему станет очень грустно. Даже грустнее, чем Мышке сейчас. Она была чуткой девочкой и не хотела никого и никогда расстраивать. Особенно отца.






Сэйди




Запоминаю адрес, пересаживаюсь в свою машину и направляюсь к дому Кортни. Паркуюсь в ряду, легко поместившись между двумя машинами. Выхожу, прихватив ключи Кортни.

В обычной ситуации я не решилась бы на такое, но сейчас меня загнали в угол.

Первым делом стучу. К двери никто не подходит.

Верчу связку в ладони. Подойти может любой ключ. Пробую один — не тот.

Оглядываюсь через плечо. Вижу на границе парка, у самой дороги, женщину с собакой. Женщина нагнулась, убирая собачьи экскременты в пакет. Она не видит меня.

Пробую второй ключ. На этот раз ручка поворачивается. Теперь я на пороге дома Кортни Бейнс. Захожу и запираю за собой дверь. Внутри довольно мило. Все выдержано в одном, весьма впечатляющем стиле: дверные арки, ниши в стенах, встроенные деревянные шкафы. Но в то же время все выглядит заброшенным и нелюбимым. Вещей немного, но в доме не прибрано. Россыпи писем на диване, две пустые кофейные чашки на деревянном полу. Корзина с бельем у подножия лестницы. Детские игрушки в углу комнаты — с ними явно давно не играли.

Зато на стенах фотографии — слегка покосившиеся и запылившиеся.

Подхожу и уже собираюсь смахнуть с них пыль, но в последний момент вспоминаю, что останутся отпечатки пальцев — улики, — и отдергиваю руку. Роюсь в карманах куртки и надеваю зимние перчатки.

На снимках — Джеффри, Кортни и их маленькая дочка. Странно. Если б мы с Уиллом поссорились и разошлись, я убрала бы его фотографии из дома, чтобы они не напоминали о нем ежедневно. Кортни же хранит не только семейные, но и свадебные снимки. Романтические сценки с поцелуями. Интересно, что это значит? Она по-прежнему испытывает к нему чувства? Готова позабыть о его интрижке, разводе и новом браке? Думает, у них все еще есть шанс воссоединиться, или просто тоскует по прошлой любви?

Брожу по коридорам, заглядываю в спальни, ванные комнаты, на кухню. Дом трехэтажный, но тесный. Обстановка спартанская. Кровать в детской спальне разрисована лесными зверушками — оленями, белками и так далее. На полу коврик.

Следующая комната — рабочий кабинет. Подхожу к письменному столу, наугад выдвигаю ящики — сама не знаю, что ищу. Вижу фломастеры, стопки бумаги, коробку с канцелярскими принадлежностями и прочее.

Возвращаюсь вниз. Открываю и закрываю дверцу холодильника. Отдергиваю занавеску и выглядываю наружу — убедиться, что возле дома никого нет.

Как скоро Кортни обнаружит пропажу ключей?

Осторожно сажусь на диван, чтобы ничего не сдвинуть. Просматриваю письма, кладя их обратно в том же порядке на случай, если в этой неразберихе есть какая-то непонятная мне система. В основном там счета и реклама, но есть, например, и заявления в суд. Надпись «штат Мэн» побуждает открыть конверты и извлечь содержимое — по-прежнему в перчатках.

Я никогда не была сильна в юриспруденции, но фразы «ребенок в опасности» и «немедленная передача под опеку» бросаются в глаза. Вскоре я понимаю: Джеффри и Морган пытались добиться полного опекунства над ребенком Джеффри от Кортни.

Мне становится грустно от одной мысли, что кто-то попытался бы забрать у меня Отто или Тейта. Даже не знаю, что сделаю в таком случае. Но одно знаю точно: попытки разлучить мать с ребенком никогда ни к чему хорошему не приводят.

Засовываю документы обратно в конверты, предварительно сфотографировав на телефон, и кладу письма на место. Поднимаюсь с дивана и выскальзываю из дома через парадную дверь. Пока что мои поиски закончены. Не знаю, хватит ли улик, чтобы заподозрить Кортни в убийстве, но их вполне достаточно, чтобы к ней появились вопросы.

Засовываю ключи в карман сумки на молнии. Потом избавлюсь от них. Люди ведь часто теряют ключи, не так ли? Обычное дело.

Я уже на полпути к своей припаркованной на другой стороне улицы машине, когда звонит мобильный. Достаю его из сумки и отвечаю на звонок.

— Миссис Фоуст? — раздается голос в трубке. Не всем известна моя профессия.

— Да, это я.

Женщина на другом конце сообщает, что мне звонят из средней школы. Невольно думаю об Отто, о нашем коротком разговоре по дороге на пристань сегодня утром. Что-то беспокоило его, но он не хотел говорить, что именно. Он пытался что-то мне сообщить?

— Я пробовала связаться с вашим мужем, но у него автоответчик, — говорит женщина.

Смотрю на часы. Сейчас у Уилла лекция.

— Хотела узнать, как там Имоджен. Учителя заметили, что сегодня ее нет на занятиях. Она не забыла про уроки?

Чувствую облегчение от того, что звонят не по поводу Отто. Вздыхаю и отвечаю: «Нет. Видимо, она прогуливает». Не собираюсь ничего выдумывать ей в оправдание.

Тогда женщина не слишком доброжелательно объясняет, что Имоджен обязана ходить в школу и что вскоре она превысит допустимое число пропусков занятий без уважительных причин.

— Миссис Фоуст, вы отвечаете за то, чтобы Имоджен была в школе, — сообщает она. И добавляет, что скоро будет встреча, на которой должны присутствовать я, Уилл, Имоджен, учителя и представители школьной администрации. Попытка исправить ситуацию, так сказать. Если это ни к чему не приведет, то школе придется действовать согласно правовому протоколу.

Закончив разговор, я сажусь в машину, но перед тем как тронуться, отправляю Имоджен сообщение:

Ты где?

Я не жду ответа, но он приходит:

Найди меня.

Имоджен решила поиграть со мной.

Следом приходит несколько фотографий. Снимки надгробий, мрачного пейзажа, склянки с рецептурными таблетками. Это таблетки от фибромиалгии — антидепрессант и анестетик одновременно. Такие принимала Элис. На этикетке — ее имя.

Мне нужно добраться до Имоджен, пока она не совершила какую-нибудь глупость — не приняла необдуманное решение, которое не получится отменить. Набираю скорость, на время выбросив из головы найденные в доме Кортни бумаги. Поиски убийцы Морган придется отложить.