Драконья кровь
Часть 51 из 82 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ответа не последовало.
– Почему? Вас оскорбляет мой внешний вид? Или мои слова? Я просто пытаюсь понять.
– Женщина…
– Как и ваша мать.
– Беги от греха, как от лица змея; ибо, если подойдешь к нему, он ужалит тебя. Зубы его – зубы львиные, которые умерщвляют души людей.
Клайв почти успокоился. И четки в пальцах застыли.
– То есть вы полагаете, что я грешна?
Кивок.
– И ваша мать была грешна?
– Умерший освободится от греха.
– И… многим пришлось для этого умереть? – Милдред поднесла к носу платок.
– Нет мира нечестивым.
Парень и вправду ударенный на всю голову? Или хочет таким казаться?
– Ваша матушка, как она умерла?
– Ночью.
– Во сне?
Кивок.
– Вы знакомы с Уной? Вы ведь должны быть знакомы с ней, верно?
Еще один кивок.
– Что думаете о ней?
Четки дернулись, едва не вырвавшись из рук, крестик почти коснулся земли, но Клайв в последний момент подхватил нить. Ответил он не сразу. Сидел. Крутил. Смотрел под ноги. Но все-таки заговорил:
– И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы. Добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею.
– Ясно. Спасибо. – Милдред прижала платок крепче. – А Зои? Хозяйка дома. Вы ведь и с ней были знакомы? Что вы о ней скажете?
– Не смотри на красоту человека и не сиди среди женщин: ибо как из одежд выходит моль, так от женщины – лукавство женское.
– То есть вы полагаете, что она лукавила?
– Лгала.
– Кому?
– Мужу. Слаб духом. Слаб телом. Слаб верой.
Конечно, Лука мог ошибаться, но сдается, что Эшби у этого парня одобрения не заслужил.
– А его отец был силен?
– Крепок тот, чья вера подобна столпу, небеса подпирающему. И слаб тот, кто слеп. И слеп тот, кто не видит деяний Господа. – Он чуть наклонил голову и осенил себя крестным знамением.
– А драконы?
– Твари.
– Ясно. Спасибо. Вы позволите взять кровь? Сравнить.
– Нет.
– Боюсь, – Милдред шмыгнула носом, – у нас есть ордер. Поэтому ваше согласие не так уж и необходимо. Но настоятельно советую не покидать дом.
– И повержены будут грешники, и возопят о милости, но не получат ее, ибо наступит час гнева.
А дверью все-таки хлопнул.
– Как ты? – Лука отобрал платок. – И нужно оно было?
– Нужно. – Она прижалась к нему, обняла, будто цепляясь, будто опасаясь, что если отпустит, то потеряется. – Я… я не уверена, что действительно вспомнила все. Это как-то… странно, по меньшей мере. Смотри, очевидно, что Чучельником был Станислав Эшби. Аккуратный. Сдержанный. Педантичный. Взять хотя бы его кукол. Насколько тонкая работа, удивительная просто-таки… а еще он авторитарен. Им всем это было нужно.
Кровь не останавливалась.
– Я рубашку вымазала.
– Постираешь.
– Я не умею.
– Тогда я постираю. Я умею.
– Ты вообще талантливый, как я посмотрю. – Она все-таки улыбнулась.
Бледное лицо с запавшими глазами. Острые скулы. Серые губы. Ее бы снотворным напоить да спать уложить, но ведь обидится. Может, конечно, потом и поймет, но хватит ли этого, чтобы через обиду переступить? Женщины порой поразительно упрямы.
– Я вспоминаю снова и снова… мы свернули на старую дорогу. Случилась авария. Но нас нашли. Предполагаю, что очень быстро.
– Предполагаешь?
– Восприятие искажено. Нас нашли… возможно, они ехали следом. Выбирали момент. Помнится, в заключении указывалось, что шины были в неудовлетворительном состоянии. Возможно, на это был расчет? На то, что по дороге шина лопнет и мы вынуждены будем остановиться?
Милдред была теплой, даже горячей. И кровь пыталась остановить.
– Садись. – Лука сам опустился на пол, скрестил ноги и притянул эту упрямую женщину. – Закрывай глаза и отдохни. Постарайся ни о чем не думать.
– Я стараюсь, но…
– Плохо стараешься.
– Это да… так вот, нас бы не нашли. И да, логично. Одиночке сложно было бы справиться с тремя, оставался бы шанс, что кто-то уйдет, а вот если двое… или трое…
– Даже трое?
– Машина перевернулась. Дэйви скончался. Я была жива, но не в самом лучшем состоянии… Кто-то сумел переместить машину со старой дороги на действующую. Кто-то восстановил экспозицию. И сделал это аккуратно. Кто-то переправил и меня, и Дэйви… и чем-то накачал меня напоследок, иначе я не могу объяснить провал памяти.
– Потеря сознания?
– Но потом оно вернулось и было смазанным. У меня хорошая память. Сейчас еще и тренированная, а тогда была просто хорошая. Но я не к тому. Чучельник забрал Элли. А вот тот, кто остался… было слишком много работы для одного человека.
Пожалуй что так.
Машина… зачем было ее трогать? Старая дорога, конечно, вплотную подходит к трассе, но не настолько, чтобы это было вовсе незаметно.
– Или она не так и сильно повредилась? – Милдред морщила лоб. – Я помню, как меня вытаскивали… то есть мне кажется, что я помню, как Элли меня вытаскивала. Но не помню, так ли сильно была повреждена машина. Если допустить, что она оставалась на ходу, то логично было бы просто ее перегнать. А если нет?
– На ходу. – Лука перебрал возможные варианты, включая чертова дракона, который спустился с небес, чтобы переместить раздолбанную колымагу с одной дороги на другую. Перебрал и отверг каждый.
Дракона тоже. Дракона определенно заметили бы.
– Значит, усадить меня, перегнать. Перевернуть? Никто ведь сперва не заподозрил, что Элли… А потом было поздно.
Милдред втянула носом воздух.
– Кажется, прекратилась.
– Я бы тебя запер.
– Где?
– Где-нибудь в тихом, спокойном и безопасном месте.
– Знаешь, это звучит одновременно и пугающе, и привлекательно. Я бы не отказалась пожить в тихом, спокойном и безлюдном месте. Потом. Когда все закончится. Но даже если машину просто перегнали, перевернуть ее в одиночку можно, хотя и непросто. Воссоздать картину аварии. У них было не так много времени. Трасса действующая, пусть и не совсем чтобы сезон, но кто-то мог ехать, увидеть… Конечно, он бы сказал, что пытается помочь, и, быть может, ему бы даже поверили. Сначала. Но потом все равно возникли бы вопросы. Да и как бы он назад вернулся? Чучельник забрал Элли… ждать с добычей, пока подельник возится, выполняя поручение? Элли в отключке, но там жарко, а она после аварии. Вдруг бы умерла?
– Думаешь, его это заботило?
– Думаю, что да. Понимаешь, пока все, что мы узнали о Станиславе Эшби, указывает на то, что он не желал случайных жертв. Он был заботливым человеком.
– Чокнутым только.
– Это да, но все равно заботливым. Он не стал бы мучить девушку без нужды. Да и вообще… я начинаю думать, что ошибалась.
– Почему? Вас оскорбляет мой внешний вид? Или мои слова? Я просто пытаюсь понять.
– Женщина…
– Как и ваша мать.
– Беги от греха, как от лица змея; ибо, если подойдешь к нему, он ужалит тебя. Зубы его – зубы львиные, которые умерщвляют души людей.
Клайв почти успокоился. И четки в пальцах застыли.
– То есть вы полагаете, что я грешна?
Кивок.
– И ваша мать была грешна?
– Умерший освободится от греха.
– И… многим пришлось для этого умереть? – Милдред поднесла к носу платок.
– Нет мира нечестивым.
Парень и вправду ударенный на всю голову? Или хочет таким казаться?
– Ваша матушка, как она умерла?
– Ночью.
– Во сне?
Кивок.
– Вы знакомы с Уной? Вы ведь должны быть знакомы с ней, верно?
Еще один кивок.
– Что думаете о ней?
Четки дернулись, едва не вырвавшись из рук, крестик почти коснулся земли, но Клайв в последний момент подхватил нить. Ответил он не сразу. Сидел. Крутил. Смотрел под ноги. Но все-таки заговорил:
– И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы. Добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею.
– Ясно. Спасибо. – Милдред прижала платок крепче. – А Зои? Хозяйка дома. Вы ведь и с ней были знакомы? Что вы о ней скажете?
– Не смотри на красоту человека и не сиди среди женщин: ибо как из одежд выходит моль, так от женщины – лукавство женское.
– То есть вы полагаете, что она лукавила?
– Лгала.
– Кому?
– Мужу. Слаб духом. Слаб телом. Слаб верой.
Конечно, Лука мог ошибаться, но сдается, что Эшби у этого парня одобрения не заслужил.
– А его отец был силен?
– Крепок тот, чья вера подобна столпу, небеса подпирающему. И слаб тот, кто слеп. И слеп тот, кто не видит деяний Господа. – Он чуть наклонил голову и осенил себя крестным знамением.
– А драконы?
– Твари.
– Ясно. Спасибо. Вы позволите взять кровь? Сравнить.
– Нет.
– Боюсь, – Милдред шмыгнула носом, – у нас есть ордер. Поэтому ваше согласие не так уж и необходимо. Но настоятельно советую не покидать дом.
– И повержены будут грешники, и возопят о милости, но не получат ее, ибо наступит час гнева.
А дверью все-таки хлопнул.
– Как ты? – Лука отобрал платок. – И нужно оно было?
– Нужно. – Она прижалась к нему, обняла, будто цепляясь, будто опасаясь, что если отпустит, то потеряется. – Я… я не уверена, что действительно вспомнила все. Это как-то… странно, по меньшей мере. Смотри, очевидно, что Чучельником был Станислав Эшби. Аккуратный. Сдержанный. Педантичный. Взять хотя бы его кукол. Насколько тонкая работа, удивительная просто-таки… а еще он авторитарен. Им всем это было нужно.
Кровь не останавливалась.
– Я рубашку вымазала.
– Постираешь.
– Я не умею.
– Тогда я постираю. Я умею.
– Ты вообще талантливый, как я посмотрю. – Она все-таки улыбнулась.
Бледное лицо с запавшими глазами. Острые скулы. Серые губы. Ее бы снотворным напоить да спать уложить, но ведь обидится. Может, конечно, потом и поймет, но хватит ли этого, чтобы через обиду переступить? Женщины порой поразительно упрямы.
– Я вспоминаю снова и снова… мы свернули на старую дорогу. Случилась авария. Но нас нашли. Предполагаю, что очень быстро.
– Предполагаешь?
– Восприятие искажено. Нас нашли… возможно, они ехали следом. Выбирали момент. Помнится, в заключении указывалось, что шины были в неудовлетворительном состоянии. Возможно, на это был расчет? На то, что по дороге шина лопнет и мы вынуждены будем остановиться?
Милдред была теплой, даже горячей. И кровь пыталась остановить.
– Садись. – Лука сам опустился на пол, скрестил ноги и притянул эту упрямую женщину. – Закрывай глаза и отдохни. Постарайся ни о чем не думать.
– Я стараюсь, но…
– Плохо стараешься.
– Это да… так вот, нас бы не нашли. И да, логично. Одиночке сложно было бы справиться с тремя, оставался бы шанс, что кто-то уйдет, а вот если двое… или трое…
– Даже трое?
– Машина перевернулась. Дэйви скончался. Я была жива, но не в самом лучшем состоянии… Кто-то сумел переместить машину со старой дороги на действующую. Кто-то восстановил экспозицию. И сделал это аккуратно. Кто-то переправил и меня, и Дэйви… и чем-то накачал меня напоследок, иначе я не могу объяснить провал памяти.
– Потеря сознания?
– Но потом оно вернулось и было смазанным. У меня хорошая память. Сейчас еще и тренированная, а тогда была просто хорошая. Но я не к тому. Чучельник забрал Элли. А вот тот, кто остался… было слишком много работы для одного человека.
Пожалуй что так.
Машина… зачем было ее трогать? Старая дорога, конечно, вплотную подходит к трассе, но не настолько, чтобы это было вовсе незаметно.
– Или она не так и сильно повредилась? – Милдред морщила лоб. – Я помню, как меня вытаскивали… то есть мне кажется, что я помню, как Элли меня вытаскивала. Но не помню, так ли сильно была повреждена машина. Если допустить, что она оставалась на ходу, то логично было бы просто ее перегнать. А если нет?
– На ходу. – Лука перебрал возможные варианты, включая чертова дракона, который спустился с небес, чтобы переместить раздолбанную колымагу с одной дороги на другую. Перебрал и отверг каждый.
Дракона тоже. Дракона определенно заметили бы.
– Значит, усадить меня, перегнать. Перевернуть? Никто ведь сперва не заподозрил, что Элли… А потом было поздно.
Милдред втянула носом воздух.
– Кажется, прекратилась.
– Я бы тебя запер.
– Где?
– Где-нибудь в тихом, спокойном и безопасном месте.
– Знаешь, это звучит одновременно и пугающе, и привлекательно. Я бы не отказалась пожить в тихом, спокойном и безлюдном месте. Потом. Когда все закончится. Но даже если машину просто перегнали, перевернуть ее в одиночку можно, хотя и непросто. Воссоздать картину аварии. У них было не так много времени. Трасса действующая, пусть и не совсем чтобы сезон, но кто-то мог ехать, увидеть… Конечно, он бы сказал, что пытается помочь, и, быть может, ему бы даже поверили. Сначала. Но потом все равно возникли бы вопросы. Да и как бы он назад вернулся? Чучельник забрал Элли… ждать с добычей, пока подельник возится, выполняя поручение? Элли в отключке, но там жарко, а она после аварии. Вдруг бы умерла?
– Думаешь, его это заботило?
– Думаю, что да. Понимаешь, пока все, что мы узнали о Станиславе Эшби, указывает на то, что он не желал случайных жертв. Он был заботливым человеком.
– Чокнутым только.
– Это да, но все равно заботливым. Он не стал бы мучить девушку без нужды. Да и вообще… я начинаю думать, что ошибалась.