Дом на краю темноты
Часть 38 из 64 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— У нее есть воображаемые друзья, и она с трудом заводит настоящих. Не думаю, что мы должны ее за это наказывать.
— А это и не наказание. Это оказание необходимой помощи, — я сел и подвинулся к краю кровати. — Это не обычные воображаемые друзья, Джесс. Мисс Медноглазая и мистер Тень. Это стремные имена, и назвала их так испуганная маленькая девочка. Ты слышала, как она их назвала — призраки. Представь, как ей должно быть страшно.
— Это фаза взросления, — настаивала Джесс. — Вызванная переездом и всеми этими вещами, которые происходят в доме. Я боюсь, что, если мы отведем Мэгги к психиатру, она будет чувствовать себя изгоем. Для меня это гораздо страшнее, чем период, из которого она вырастет, как только привыкнет к этому дому.
— А что, если она из него не вырастет? Что, если это серьезное психическое расстройство, которое…
Меня оборвал крик.
Он донесся из комнаты Мэгги и пулей пронесся по коридору. Когда раздался второй крик, мы с Джесс уже выскочили из спальни и бежали по коридору.
Я первым добежал до комнаты Мэгги, столкнувшись с Петрой, которая вырвалась в коридор. Она обхватила себя тонкими руками, словно пытаясь отогнать внезапный озноб.
— Это Мэгги, — сказала она.
— Что случилось? — спросила Джесс, когда поравнялась с нами.
— Я не знаю, но она очень боится.
В комнате Мэгги продолжала кричать.
— Уходи!
Я забежал в комнату, сбитый с толку тем, что увидел.
Дверцы шкафа были широко распахнуты, и все платья, которые Джесс повесила там, теперь были разбросаны по комнате. Ханна лежала по шею в своем спальном мешке, онемев от страха, забившись в угол, как червяк.
Мэгги стояла на кровати, крича на открытый шкаф.
— Уходи! Уходи!
Я слышал, как в коридоре Петра рассказывает Джесс, что произошло.
— Я спала, — сказала она, заикаясь. — Ханна разбудила меня криком и сказала, что Мэгги дернула ее за волосы. Но Мэгги сказала, что не делала этого. Что это был кто-то другой. А потом я услышала, как открывается дверь шкафа и оттуда летят вещи, и Мэгги начала кричать.
Мэгги оставалась на кровати. Ее крики превратились в душераздирающий вопль, которому не было конца. В углу Ханна сжалась в своем мешке, зажав руками уши.
— Мэгги, там никого нет.
— Есть! — закричала она. — Они все здесь! Я же сказала, они разозлятся!
— Дорогая, успокойся. Все хорошо.
Я потянулся за ней, но она откинула мою руку.
— Не хорошо! — заплакала Мэгги. — Он там!
— Кто?
— Мистер Тень.
Только когда ее голос затих, я услышал какой-то непонятный шум, доносившийся из-под кровати.
— Там ничего нет, — сказал я, надеясь убедить себя настолько же, насколько и Мэгги.
— Он там! — завопила Мэгги. — Я его видела! И мисс Медноглазая прямо там!
Она указала на угол за дверью другого шкафа, который, как я заметил, тоже была открыт. Я не помнил, чтобы он был открытым, когда я вошел в комнату, хотя он должен был быть.
— А еще тут маленькая девочка, — сказала она.
— Где она? — спросил я.
— Прямо возле тебя.
Даже зная, что это мой мозг играет со мной злую шутку, я все равно почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Обычно такое чувство возникает, когда кто-то подкрадывается сзади. Их выдавало какое-то движение в воздухе. Мне очень хотелось оглянуться, но я боялся, что это заставит Мэгги подумать, будто я ей верю.
И я не посмотрел, даже когда почувствовал — или подумал, что почувствовал — как кто-то коснулся моей руки. Вместо этого я посмотрел через комнату на Ханну, надеясь, что пойму по ее реакции, был ли там кто-то. Но Ханна крепко зажмурилась, продолжая жаться в угол, где, по словам Мэгги, стояла мисс Медноглазая.
Конечно же нет. Никакой мисс Медноглазой там не было. Но когда Ханна дошла до угла, она начала кричать.
— До меня что-то дотронулось! До меня что-то дотронулось!
Между ее криками я снова услышал шум под кроватью.
Приглушенный шорох.
Как от огромной змеи.
Даже не думая, я бросился на колени.
Надо мной снова завизжала Мэгги, сравнявшись по громкости с Ханной. Из дверного проема послышался еще один шум. Джесс спрашивала, какого черта я делаю.
Я не обратил на нее внимания.
Я не обращал внимания ни на что.
Я сосредоточился только на кровати. Я должен был увидеть, что там.
Трясущимися руками я схватил простыню и поднял ее.
Потом я заглянул во тьму под кроватью Мэгги.
Там ничего не было.
Затем пружины кровати опустились — неприятное зрелище, которое заставило меня вскрикнуть и отпрыгнуть назад. Я поднял глаза и увидел, что это Ханна вылезла из спального мешка и теперь тоже стояла на кровати. Она потянула Мэгги за руки, пытаясь вырвать ее из того состояния, в котором она была.
— Останови это, Мэгги! — закричала она. — Останови!
Мэгги перестала кричать.
Она резко дернула голову в сторону Ханны.
А потом ударила ее.
Кровь брызнула из носа Ханны, заливая Мэгги, кровать, пол.
Выражение шока промелькнуло на лице Ханны, когда она откинулась назад и упала с края кровати. Она тяжело ударилась об пол и завыла, когда приземлилась. Джесс и Петра подбежали к ней.
Я остался на месте.
На полу.
Уставившись на мою дочь, которая, казалось, не понимала, что только что сделала. Вместо этого она посмотрела в угол возле углового шкафа. Дверь теперь была закрыта, хотя я понятия не имел, как и когда это могло произойти.
То же самое было с большим шкафом. Обе двери были закрыты.
Мэгги посмотрела на меня и, полная облегчения, сказала:
— Они ушли.
Глава пятнадцатая
Я закрываю папин экземпляр Книги, только что прочитав главу про ночевку. Пока я смотрю на вид Бейнберри Холла с высоты птичьего полета на обложке, в моей голове вертится то, что Ханна сказала о той ночи.
Это все правда.
Но нет же. Не может быть. Потому что если глава о ночевке — правда, тогда и вся Книга — правда. И я отказываюсь в это верить. Книга — полная чушь.
Так ведь?
Я качаю головой, разочарованная собственной неуверенностью. Конечно же это чушь. Я знаю это с девяти лет.
Тогда почему я все еще здесь, за обеденным столом, с Книгой перед собой? Почему вообще я почувствовала себя обязанной сесть и перечитать главу о ночевке? Почему я борюсь с желанием перечитать ее еще раз?
Я хочу думать, что все из-за того, что погружение в «Дом ужасов» перенести легче, чем столкнуться с мыслью о том, что мой папа мог убить Петру. Мне очень нужно отвлечься. И ничего более.
Но я себя знаю. Я видела слишком много состыковок между реальностью и Книгой, чтобы просто так отбросить слова Ханны, и я не могу избавиться от ощущения, что здесь происходит что-то жуткое. Что-то настолько странное, что мои руки трясутся, когда я открываю Книгу.
А потом закрываю.
И снова открываю.
— А это и не наказание. Это оказание необходимой помощи, — я сел и подвинулся к краю кровати. — Это не обычные воображаемые друзья, Джесс. Мисс Медноглазая и мистер Тень. Это стремные имена, и назвала их так испуганная маленькая девочка. Ты слышала, как она их назвала — призраки. Представь, как ей должно быть страшно.
— Это фаза взросления, — настаивала Джесс. — Вызванная переездом и всеми этими вещами, которые происходят в доме. Я боюсь, что, если мы отведем Мэгги к психиатру, она будет чувствовать себя изгоем. Для меня это гораздо страшнее, чем период, из которого она вырастет, как только привыкнет к этому дому.
— А что, если она из него не вырастет? Что, если это серьезное психическое расстройство, которое…
Меня оборвал крик.
Он донесся из комнаты Мэгги и пулей пронесся по коридору. Когда раздался второй крик, мы с Джесс уже выскочили из спальни и бежали по коридору.
Я первым добежал до комнаты Мэгги, столкнувшись с Петрой, которая вырвалась в коридор. Она обхватила себя тонкими руками, словно пытаясь отогнать внезапный озноб.
— Это Мэгги, — сказала она.
— Что случилось? — спросила Джесс, когда поравнялась с нами.
— Я не знаю, но она очень боится.
В комнате Мэгги продолжала кричать.
— Уходи!
Я забежал в комнату, сбитый с толку тем, что увидел.
Дверцы шкафа были широко распахнуты, и все платья, которые Джесс повесила там, теперь были разбросаны по комнате. Ханна лежала по шею в своем спальном мешке, онемев от страха, забившись в угол, как червяк.
Мэгги стояла на кровати, крича на открытый шкаф.
— Уходи! Уходи!
Я слышал, как в коридоре Петра рассказывает Джесс, что произошло.
— Я спала, — сказала она, заикаясь. — Ханна разбудила меня криком и сказала, что Мэгги дернула ее за волосы. Но Мэгги сказала, что не делала этого. Что это был кто-то другой. А потом я услышала, как открывается дверь шкафа и оттуда летят вещи, и Мэгги начала кричать.
Мэгги оставалась на кровати. Ее крики превратились в душераздирающий вопль, которому не было конца. В углу Ханна сжалась в своем мешке, зажав руками уши.
— Мэгги, там никого нет.
— Есть! — закричала она. — Они все здесь! Я же сказала, они разозлятся!
— Дорогая, успокойся. Все хорошо.
Я потянулся за ней, но она откинула мою руку.
— Не хорошо! — заплакала Мэгги. — Он там!
— Кто?
— Мистер Тень.
Только когда ее голос затих, я услышал какой-то непонятный шум, доносившийся из-под кровати.
— Там ничего нет, — сказал я, надеясь убедить себя настолько же, насколько и Мэгги.
— Он там! — завопила Мэгги. — Я его видела! И мисс Медноглазая прямо там!
Она указала на угол за дверью другого шкафа, который, как я заметил, тоже была открыт. Я не помнил, чтобы он был открытым, когда я вошел в комнату, хотя он должен был быть.
— А еще тут маленькая девочка, — сказала она.
— Где она? — спросил я.
— Прямо возле тебя.
Даже зная, что это мой мозг играет со мной злую шутку, я все равно почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Обычно такое чувство возникает, когда кто-то подкрадывается сзади. Их выдавало какое-то движение в воздухе. Мне очень хотелось оглянуться, но я боялся, что это заставит Мэгги подумать, будто я ей верю.
И я не посмотрел, даже когда почувствовал — или подумал, что почувствовал — как кто-то коснулся моей руки. Вместо этого я посмотрел через комнату на Ханну, надеясь, что пойму по ее реакции, был ли там кто-то. Но Ханна крепко зажмурилась, продолжая жаться в угол, где, по словам Мэгги, стояла мисс Медноглазая.
Конечно же нет. Никакой мисс Медноглазой там не было. Но когда Ханна дошла до угла, она начала кричать.
— До меня что-то дотронулось! До меня что-то дотронулось!
Между ее криками я снова услышал шум под кроватью.
Приглушенный шорох.
Как от огромной змеи.
Даже не думая, я бросился на колени.
Надо мной снова завизжала Мэгги, сравнявшись по громкости с Ханной. Из дверного проема послышался еще один шум. Джесс спрашивала, какого черта я делаю.
Я не обратил на нее внимания.
Я не обращал внимания ни на что.
Я сосредоточился только на кровати. Я должен был увидеть, что там.
Трясущимися руками я схватил простыню и поднял ее.
Потом я заглянул во тьму под кроватью Мэгги.
Там ничего не было.
Затем пружины кровати опустились — неприятное зрелище, которое заставило меня вскрикнуть и отпрыгнуть назад. Я поднял глаза и увидел, что это Ханна вылезла из спального мешка и теперь тоже стояла на кровати. Она потянула Мэгги за руки, пытаясь вырвать ее из того состояния, в котором она была.
— Останови это, Мэгги! — закричала она. — Останови!
Мэгги перестала кричать.
Она резко дернула голову в сторону Ханны.
А потом ударила ее.
Кровь брызнула из носа Ханны, заливая Мэгги, кровать, пол.
Выражение шока промелькнуло на лице Ханны, когда она откинулась назад и упала с края кровати. Она тяжело ударилась об пол и завыла, когда приземлилась. Джесс и Петра подбежали к ней.
Я остался на месте.
На полу.
Уставившись на мою дочь, которая, казалось, не понимала, что только что сделала. Вместо этого она посмотрела в угол возле углового шкафа. Дверь теперь была закрыта, хотя я понятия не имел, как и когда это могло произойти.
То же самое было с большим шкафом. Обе двери были закрыты.
Мэгги посмотрела на меня и, полная облегчения, сказала:
— Они ушли.
Глава пятнадцатая
Я закрываю папин экземпляр Книги, только что прочитав главу про ночевку. Пока я смотрю на вид Бейнберри Холла с высоты птичьего полета на обложке, в моей голове вертится то, что Ханна сказала о той ночи.
Это все правда.
Но нет же. Не может быть. Потому что если глава о ночевке — правда, тогда и вся Книга — правда. И я отказываюсь в это верить. Книга — полная чушь.
Так ведь?
Я качаю головой, разочарованная собственной неуверенностью. Конечно же это чушь. Я знаю это с девяти лет.
Тогда почему я все еще здесь, за обеденным столом, с Книгой перед собой? Почему вообще я почувствовала себя обязанной сесть и перечитать главу о ночевке? Почему я борюсь с желанием перечитать ее еще раз?
Я хочу думать, что все из-за того, что погружение в «Дом ужасов» перенести легче, чем столкнуться с мыслью о том, что мой папа мог убить Петру. Мне очень нужно отвлечься. И ничего более.
Но я себя знаю. Я видела слишком много состыковок между реальностью и Книгой, чтобы просто так отбросить слова Ханны, и я не могу избавиться от ощущения, что здесь происходит что-то жуткое. Что-то настолько странное, что мои руки трясутся, когда я открываю Книгу.
А потом закрываю.
И снова открываю.