Дом алфавита
Часть 63 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Если там его кто-нибудь ждет, он сможет дать отпор — падая, будет бить ногами во все стороны.
Казалось бы, опрометчивая затея. Вспотевший Брайан вытащил пистолет.
Сначала дверь. Потом он постоит и подождет.
Всего через секунду уже он корчился на деревянном полу — на лестничной площадке. Ужасно болел палец на ноге — наверняка он себе что-то сломал. Шума особо не было, результата — тоже. Дверь по-прежнему на месте.
Брайан навострил уши. Услышал только собственный сдерживаемый стон. Никто не вышел и его не убил. С нижних этажей никто не кричал, что в дом ломятся. Ничего не произошло.
С трудом поднявшись, он снова стал толкать нижнюю часть двери здоровой ногой. Дело пошло. Вперед-назад — так дети трогают шатающийся зуб.
Дверь тихо распахнулась, и он заглянул в темную комнату. Подождав пару минут на лестнице, он бросил на пол кухни коврик.
Снова ничего.
Пахло на кухне как-то непонятно, затхло и резко. Он включил лампу — и чуть было не ослеп от холодного света. Обстановка старомодная. Ряды тарелок, прохладная зеленая цветовая гамма, эмалированная посуда и шершавая, толстая столешница. Масленка и пачка печенья. Брайан пошел в темную прихожую и нашарил выключатель.
Он не сработал. Сделав это неприятное открытие, Брайан вжался в стену и выставил пистолет. Луч света от лампы на кухне добирался только до соседней комнаты, где стоял накрытый клеенкой стол. Невзрачный обеденный стол, на нем тарелка с четырьмя печеньями.
От одного откусили кусочек.
Брайан пару раз сглотнул, во рту пересохло. Казалось, в этом доме все замерло в одно мгновение. Дом пустой, свет не включить — дурные предзнаменования. Брайан вытер свободной рукой лоб и осторожно опустился на колени. Полулежа он осторожно просунул руку в приоткрытую дверь. Пощупав косяк, его пальцы дотянулись до бакелитового выключателя. Раздался громкий механический щелчок, но свет не включился.
Не раздумывая, он толчком распахнул дверь и бросился следом, как будто передумал. Едва до него добрался свет уличных фонарей, он упал вперед.
Ведущие в следующую комнату двери стояли нараспашку — в них он влетел головой вперед. Продвинувшись всего на метр, он наткнулся на что-то мягкое.
Он крутил головой во все стороны, пытаясь увидеть, где стоит противник — впереди или сзади. Когда он убедился, что оба варианта неверны, он посмотрел вбок — и заглянул в широко распахнутые глаза мертвой женщины.
Брайан пришел в себя только через пять минут. Рядом с ним — безжизненные тела. Женщину он не знал, но мужчина, за которого она уцепилась вывернутой рукой, — тот самый красноглазый Штих. Он тоже мертв. Еще теплый, но мертвый.
Несмотря на темноту, сомнений картина не оставляла. Последние конвульсии до сих пор отражались на лицах и в тусклых глазах — матовых, словно пленка на несвежем яичном желтке.
Красноглазый все еще сжимал то, что отняло у них жизнь. Поэтому свет и не включался. Брайан посмотрел на два провода, и его чуть не стошнило. Над губой Штиха виднелась белая полоса жженой плоти. От тел шла характерная кислая вонь. Как из духовки, когда ее после готовки не помыли. Смерть Штиха была столь же отвратительной, как и его жизнь.
И бедную женщину забрал с собой.
Глава 58
«Когда доеду до загородного дома, „БМВ“ оставлю у шоссе!» — прикидывал Брайан. Лучше соблюдать осторожность. За последний час слишком много всего произошло.
И он не продвинулся.
Лорин и Петру поглотила неизвестность.
Осторожно пройдя по квартире Штиха, Брайан сделал множество неприятных открытий. Света от его зажигалки едва хватало, но не оставалось сомнений в том, кем Петер Штих был на самом деле. Ящик за ящиком, полка за полкой, комната за комнатой — становилось ясно, что старик до сих пор жил темным прошлым. Фотографии покойников, оружие, медали, флаги, знамена, барельефы, статуэтки, журналы, книги — и снова фотографии, снова покойники.
Брайан ушел из квартиры Штиха незамеченным. С Луизенштрассе он решительно двинулся к маленькому дворцу Крёнера, за которым он наблюдал уже два раза. Теперь он был уверен, что этот раз станет последним.
Когда Брайан дошел до дома Крёнера, огромный сад окутывала кромешная тьма, и он едва не пал духом. Единственный признак жизни — тусклый свет лампы в окне второго этажа.
В остальном дом как будто вымер.
Позвонив пару раз в звонок, Брайан снова вышел во дворик перед домом. Там он подобрал с тропинки камешек и прицелился. Стекло на первом этаже звенело всего долю секунды. Он швырнул еще несколько камешков. В конце концов он стал закидывать все окна — камешки отлетали на газон.
И тут он понял, что сделал глупость.
Брайан высунулся из бокового окна. Луна еще не появилась. Виноградники окутывала темнота.
Еще до въезда на участок Ланкау Брайан заметил, что в доме уже не горит свет. Когда он погасил фары, стало совсем темно. Через пару сотен метров он на ощупь перешагнул канаву и, согнувшись, пошел вдоль рядов виноградных лоз. Прячась за передними рядами, он обогнул половину дома так близко к торцевой стене, что ему удалось заглянуть в гостиную, где он оставил привязанного к стулу Ланкау.
Темно и тихо.
Придется ему еще раз попытаться выяснить правду в этом доме. Всего двадцать минут назад, разглядывая дом Крёнера, он понял, что теперь ему сможет помочь только Ланкау. Большой городской дом пуст. Крёнер оставил свое лежбище и, наверное, уже позаботился о том, чтобы Петра и Лорин были у него под присмотром.
Брайан долго сидел и прислушивался. Ничто не говорило о том, что Крёнер его опередил. Единственный долетавший до него звук — хриплый птичий крик, который он часто слышал во время ночных скитаний в Дувре. Виноградник — их царство.
Подняв глаза к темному небу, он крадучись преодолел последние двадцать метров до угла, выходящего во дворик.
Глава 59
На этот раз Ланкау был настроен серьезно — его не удастся застать врасплох. Оставив Петру одну, он почти все время просидел в охотничьей гостиной возле окна, вглядываясь в темноту. В какой-то момент у сидевшей на стуле стройной женщины началась истерика. Она вдруг очнулась и непонимающе огляделась по сторонам в темноте. Осознав, что ее связали, она попыталась сорвать веревки, захрипела с кляпом во рту. Едва Ланкау вышел из своего уголка, женщина чудесным образом умолкла. По глазам было видно, что она скорее удивилась, чем испугалась или растерялась.
— А она не совсем немая, — с улыбкой прошептал Ланкау себе под нос и подошел поближе.
Едва он чуть ослабил полотенце, врезавшееся в уголки губ, она с отвращением откинула голову назад.
— А ты ведь не совсем немая, — заговорил он снова, но уже по-английски. — Да-да, ты здесь совсем одна, — сказал он по очереди на двух языках. — Петры тут нет. Скучаешь?
Ланкау расхохотался. Но женщина не отреагировала.
— Хотелось бы снова услышать, как ты разговариваешь, дорогая Лора. Ну или как там тебя зовут? — спросил он и сел перед ней на корточки. — Может, ты, например, вскрикнешь?
Он замахнулся кулаком, но перед самым ее лицом растопырил пальцы. Тогда он схватил ее за голову, как будто собирался швырнуть огромный камень. Когда он надавил, раздался крик. Но он не добился ни слова.
— Думаю, когда мне захочется, я заставлю тебя заговорить, — сказал он, встал и посмотрел на нее сверху вниз.
Он знал, что это так. В подсобном помещении находился основной рубильник, относившийся к сараю и прессу для винограда. Если он втолкует ей, что произойдет с Петрой, когда он его включит, она заговорит. Если может.
Затем он снова затянул кляп и вернулся на свое место у окна.
В первый раз он увидел Арно фон дер Лейена, когда тот вышел из «БМВ» у шоссе. При виде сгорбленной фигуры Ланкау обрадовался и оживился. Не сводя глаз с жертвы, Ланкау медленно провел рукой по подоконнику. Схватив нож, который несколько часов пролежал у наполовину съеденного яблока, он решительно развернулся к связанной женщине. На секунду задумавшись о том, насколько быстро придется действовать, он решил пока оставить ее в живых. Один удар по шее над ключицей — и женщина, потеряв сознание, осела на стуле.
Какое-то время силуэта в саду было не видно: он скрывался за виноградными лозами. Ланкау пытался различить хоть какое-то движение. Когда ему это не удалось, от отошел от окна.
* * *
Хотя погода стояла сухая, двор казался влажным. Брайан осторожно переставлял ноги по брусчатке и несколько раз чуть было не поскользнулся на мхе. Он боялся заходить в дом, не понимая, почему не горит свет во дворе. Несмотря на снятый с предохранителя «сики кэндзю» в руке, в полной безопасности он себя не чувствовал. Темнота не отпускала его с тех пор, как он забрался в квартиру Штиха.
И больше она ему не нравилась.
Едва шагнув в прихожую, он ощутил нечто знакомое. Он даже не успел понять, какое именно, — почувствовал укол в бок. Когда он, потрясенный, ввалился в гостиную, снова обратил внимание на то же, что заметил раньше. Ощущение стало четче.
Из руки выбили пистолет. А потом зажегся свет.
Над собой Брайан видел лишь тело Ланкау. Свет окружал его своего рода ореолом. Свет ослепил Брайана, он инстинктивно перекатился на бок и уперся во что-то твердое и неровное. Схватив предмет, он изо всех сил, какие у него еще оставались, швырнул его в голову Ланкау.
Результат оказался ошеломительным. Тело с ревом рухнуло.
Брайан с трудом сел и постарался побыстрее отползти к стене. Перед глазами вдруг возникли очертания комнаты. На полу лежал Ланкау, злобно на него таращась. В руке он по-прежнему держал нож, но вскочить не мог. Нетрудно было понять почему. По переносице шла небольшая, но глубокая рана, открывая кусок бело-голубого хряща.
Стрельнула боль в боку, и Брайан оглядел себя. Его кольнули в бок под третьим ребром. Еще три сантиметра, и легкое было бы пробито. Еще пять сантиметров, и он бы умер. Уже.
Он медленно истекал кровью, но левая рука застыла в одном положении.
Едва заметив это, Ланкау пополз к нему. Брайан пошарил рядом с собой и нашел еще одну деревяшку — точно такую же он бросил. Как только Ланкау рубанул, Брайан ударил его по руке — и деревяшка, и нож отлетели куда-то в сторону.
— Козел! — заревел Ланкау и рухнул на одно колено.
Глядя друг на друга, оба тяжело дышали. Между ними оставалась всего пара метров.
— Не найдешь! — рявкнул Ланкау, заметив, как Брайан шарит взглядом по полу.
Вряд ли нож и «кэндзю» отлетели далеко. Когда взгляд упал на зажигалку — он подарил ее жене всего два месяца назад, — Брайан оцепенел. Весь пол усеивали всякие мелочи, принадлежавшие Лорин. Повернув голову, он увидел ноги и связанное тело — его чуть удар не хватил. В ту же секунду он понял, что именно почуял, когда он вошел. Нечто тяжелое и навязчивое — ему стоило насторожиться. Яркий запах духов, которыми Лорин пользовалась каждый день на протяжении почти десяти лет.
Когда-то он сам попросил ее пользоваться этими духами.
Казалось бы, опрометчивая затея. Вспотевший Брайан вытащил пистолет.
Сначала дверь. Потом он постоит и подождет.
Всего через секунду уже он корчился на деревянном полу — на лестничной площадке. Ужасно болел палец на ноге — наверняка он себе что-то сломал. Шума особо не было, результата — тоже. Дверь по-прежнему на месте.
Брайан навострил уши. Услышал только собственный сдерживаемый стон. Никто не вышел и его не убил. С нижних этажей никто не кричал, что в дом ломятся. Ничего не произошло.
С трудом поднявшись, он снова стал толкать нижнюю часть двери здоровой ногой. Дело пошло. Вперед-назад — так дети трогают шатающийся зуб.
Дверь тихо распахнулась, и он заглянул в темную комнату. Подождав пару минут на лестнице, он бросил на пол кухни коврик.
Снова ничего.
Пахло на кухне как-то непонятно, затхло и резко. Он включил лампу — и чуть было не ослеп от холодного света. Обстановка старомодная. Ряды тарелок, прохладная зеленая цветовая гамма, эмалированная посуда и шершавая, толстая столешница. Масленка и пачка печенья. Брайан пошел в темную прихожую и нашарил выключатель.
Он не сработал. Сделав это неприятное открытие, Брайан вжался в стену и выставил пистолет. Луч света от лампы на кухне добирался только до соседней комнаты, где стоял накрытый клеенкой стол. Невзрачный обеденный стол, на нем тарелка с четырьмя печеньями.
От одного откусили кусочек.
Брайан пару раз сглотнул, во рту пересохло. Казалось, в этом доме все замерло в одно мгновение. Дом пустой, свет не включить — дурные предзнаменования. Брайан вытер свободной рукой лоб и осторожно опустился на колени. Полулежа он осторожно просунул руку в приоткрытую дверь. Пощупав косяк, его пальцы дотянулись до бакелитового выключателя. Раздался громкий механический щелчок, но свет не включился.
Не раздумывая, он толчком распахнул дверь и бросился следом, как будто передумал. Едва до него добрался свет уличных фонарей, он упал вперед.
Ведущие в следующую комнату двери стояли нараспашку — в них он влетел головой вперед. Продвинувшись всего на метр, он наткнулся на что-то мягкое.
Он крутил головой во все стороны, пытаясь увидеть, где стоит противник — впереди или сзади. Когда он убедился, что оба варианта неверны, он посмотрел вбок — и заглянул в широко распахнутые глаза мертвой женщины.
Брайан пришел в себя только через пять минут. Рядом с ним — безжизненные тела. Женщину он не знал, но мужчина, за которого она уцепилась вывернутой рукой, — тот самый красноглазый Штих. Он тоже мертв. Еще теплый, но мертвый.
Несмотря на темноту, сомнений картина не оставляла. Последние конвульсии до сих пор отражались на лицах и в тусклых глазах — матовых, словно пленка на несвежем яичном желтке.
Красноглазый все еще сжимал то, что отняло у них жизнь. Поэтому свет и не включался. Брайан посмотрел на два провода, и его чуть не стошнило. Над губой Штиха виднелась белая полоса жженой плоти. От тел шла характерная кислая вонь. Как из духовки, когда ее после готовки не помыли. Смерть Штиха была столь же отвратительной, как и его жизнь.
И бедную женщину забрал с собой.
Глава 58
«Когда доеду до загородного дома, „БМВ“ оставлю у шоссе!» — прикидывал Брайан. Лучше соблюдать осторожность. За последний час слишком много всего произошло.
И он не продвинулся.
Лорин и Петру поглотила неизвестность.
Осторожно пройдя по квартире Штиха, Брайан сделал множество неприятных открытий. Света от его зажигалки едва хватало, но не оставалось сомнений в том, кем Петер Штих был на самом деле. Ящик за ящиком, полка за полкой, комната за комнатой — становилось ясно, что старик до сих пор жил темным прошлым. Фотографии покойников, оружие, медали, флаги, знамена, барельефы, статуэтки, журналы, книги — и снова фотографии, снова покойники.
Брайан ушел из квартиры Штиха незамеченным. С Луизенштрассе он решительно двинулся к маленькому дворцу Крёнера, за которым он наблюдал уже два раза. Теперь он был уверен, что этот раз станет последним.
Когда Брайан дошел до дома Крёнера, огромный сад окутывала кромешная тьма, и он едва не пал духом. Единственный признак жизни — тусклый свет лампы в окне второго этажа.
В остальном дом как будто вымер.
Позвонив пару раз в звонок, Брайан снова вышел во дворик перед домом. Там он подобрал с тропинки камешек и прицелился. Стекло на первом этаже звенело всего долю секунды. Он швырнул еще несколько камешков. В конце концов он стал закидывать все окна — камешки отлетали на газон.
И тут он понял, что сделал глупость.
Брайан высунулся из бокового окна. Луна еще не появилась. Виноградники окутывала темнота.
Еще до въезда на участок Ланкау Брайан заметил, что в доме уже не горит свет. Когда он погасил фары, стало совсем темно. Через пару сотен метров он на ощупь перешагнул канаву и, согнувшись, пошел вдоль рядов виноградных лоз. Прячась за передними рядами, он обогнул половину дома так близко к торцевой стене, что ему удалось заглянуть в гостиную, где он оставил привязанного к стулу Ланкау.
Темно и тихо.
Придется ему еще раз попытаться выяснить правду в этом доме. Всего двадцать минут назад, разглядывая дом Крёнера, он понял, что теперь ему сможет помочь только Ланкау. Большой городской дом пуст. Крёнер оставил свое лежбище и, наверное, уже позаботился о том, чтобы Петра и Лорин были у него под присмотром.
Брайан долго сидел и прислушивался. Ничто не говорило о том, что Крёнер его опередил. Единственный долетавший до него звук — хриплый птичий крик, который он часто слышал во время ночных скитаний в Дувре. Виноградник — их царство.
Подняв глаза к темному небу, он крадучись преодолел последние двадцать метров до угла, выходящего во дворик.
Глава 59
На этот раз Ланкау был настроен серьезно — его не удастся застать врасплох. Оставив Петру одну, он почти все время просидел в охотничьей гостиной возле окна, вглядываясь в темноту. В какой-то момент у сидевшей на стуле стройной женщины началась истерика. Она вдруг очнулась и непонимающе огляделась по сторонам в темноте. Осознав, что ее связали, она попыталась сорвать веревки, захрипела с кляпом во рту. Едва Ланкау вышел из своего уголка, женщина чудесным образом умолкла. По глазам было видно, что она скорее удивилась, чем испугалась или растерялась.
— А она не совсем немая, — с улыбкой прошептал Ланкау себе под нос и подошел поближе.
Едва он чуть ослабил полотенце, врезавшееся в уголки губ, она с отвращением откинула голову назад.
— А ты ведь не совсем немая, — заговорил он снова, но уже по-английски. — Да-да, ты здесь совсем одна, — сказал он по очереди на двух языках. — Петры тут нет. Скучаешь?
Ланкау расхохотался. Но женщина не отреагировала.
— Хотелось бы снова услышать, как ты разговариваешь, дорогая Лора. Ну или как там тебя зовут? — спросил он и сел перед ней на корточки. — Может, ты, например, вскрикнешь?
Он замахнулся кулаком, но перед самым ее лицом растопырил пальцы. Тогда он схватил ее за голову, как будто собирался швырнуть огромный камень. Когда он надавил, раздался крик. Но он не добился ни слова.
— Думаю, когда мне захочется, я заставлю тебя заговорить, — сказал он, встал и посмотрел на нее сверху вниз.
Он знал, что это так. В подсобном помещении находился основной рубильник, относившийся к сараю и прессу для винограда. Если он втолкует ей, что произойдет с Петрой, когда он его включит, она заговорит. Если может.
Затем он снова затянул кляп и вернулся на свое место у окна.
В первый раз он увидел Арно фон дер Лейена, когда тот вышел из «БМВ» у шоссе. При виде сгорбленной фигуры Ланкау обрадовался и оживился. Не сводя глаз с жертвы, Ланкау медленно провел рукой по подоконнику. Схватив нож, который несколько часов пролежал у наполовину съеденного яблока, он решительно развернулся к связанной женщине. На секунду задумавшись о том, насколько быстро придется действовать, он решил пока оставить ее в живых. Один удар по шее над ключицей — и женщина, потеряв сознание, осела на стуле.
Какое-то время силуэта в саду было не видно: он скрывался за виноградными лозами. Ланкау пытался различить хоть какое-то движение. Когда ему это не удалось, от отошел от окна.
* * *
Хотя погода стояла сухая, двор казался влажным. Брайан осторожно переставлял ноги по брусчатке и несколько раз чуть было не поскользнулся на мхе. Он боялся заходить в дом, не понимая, почему не горит свет во дворе. Несмотря на снятый с предохранителя «сики кэндзю» в руке, в полной безопасности он себя не чувствовал. Темнота не отпускала его с тех пор, как он забрался в квартиру Штиха.
И больше она ему не нравилась.
Едва шагнув в прихожую, он ощутил нечто знакомое. Он даже не успел понять, какое именно, — почувствовал укол в бок. Когда он, потрясенный, ввалился в гостиную, снова обратил внимание на то же, что заметил раньше. Ощущение стало четче.
Из руки выбили пистолет. А потом зажегся свет.
Над собой Брайан видел лишь тело Ланкау. Свет окружал его своего рода ореолом. Свет ослепил Брайана, он инстинктивно перекатился на бок и уперся во что-то твердое и неровное. Схватив предмет, он изо всех сил, какие у него еще оставались, швырнул его в голову Ланкау.
Результат оказался ошеломительным. Тело с ревом рухнуло.
Брайан с трудом сел и постарался побыстрее отползти к стене. Перед глазами вдруг возникли очертания комнаты. На полу лежал Ланкау, злобно на него таращась. В руке он по-прежнему держал нож, но вскочить не мог. Нетрудно было понять почему. По переносице шла небольшая, но глубокая рана, открывая кусок бело-голубого хряща.
Стрельнула боль в боку, и Брайан оглядел себя. Его кольнули в бок под третьим ребром. Еще три сантиметра, и легкое было бы пробито. Еще пять сантиметров, и он бы умер. Уже.
Он медленно истекал кровью, но левая рука застыла в одном положении.
Едва заметив это, Ланкау пополз к нему. Брайан пошарил рядом с собой и нашел еще одну деревяшку — точно такую же он бросил. Как только Ланкау рубанул, Брайан ударил его по руке — и деревяшка, и нож отлетели куда-то в сторону.
— Козел! — заревел Ланкау и рухнул на одно колено.
Глядя друг на друга, оба тяжело дышали. Между ними оставалась всего пара метров.
— Не найдешь! — рявкнул Ланкау, заметив, как Брайан шарит взглядом по полу.
Вряд ли нож и «кэндзю» отлетели далеко. Когда взгляд упал на зажигалку — он подарил ее жене всего два месяца назад, — Брайан оцепенел. Весь пол усеивали всякие мелочи, принадлежавшие Лорин. Повернув голову, он увидел ноги и связанное тело — его чуть удар не хватил. В ту же секунду он понял, что именно почуял, когда он вошел. Нечто тяжелое и навязчивое — ему стоило насторожиться. Яркий запах духов, которыми Лорин пользовалась каждый день на протяжении почти десяти лет.
Когда-то он сам попросил ее пользоваться этими духами.