Долина колокольчиков
Часть 8 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Дело в том, что «рыбками» на севере Лайонассы называют крохотные метательные иглы с эффектом так называемого анти-лечения.
Жуткая штука эти «рыбки»: каждая игла уходит глубоко, а дырочка из-под нее такая мелкая, можно и вовсе не заметить — ну, подумаешь, у человека какое-то красное пятнышко на коже? Даже и не ясно сразу, что это кровь… Но попав внутрь, игла пробирается глубже и глубже — пока не заденет что-нибудь, что задевать нельзя.
Или просто застрянет, если объект огромен и однообразно мускулист — как щупальце невидимого монстра.
— Значит, под этим месивом, — я сглотнула, кивнув на рану, — Еще и тоннели «рыбок»? И сами «рыбки» где-то там? Мне придется до них докапываться? Резать? Фу!
Берти наклонил голову и внимательно посмотрел на мое посеревшее лицо.
— Какой же ты целитель, если тебя так мутит от мысли об операции? — укорил он.
Это меня взбодрило. Я настолько ненавижу кого-то разочаровывать, что лучше наступлю себе на горло, чем допущу такую печаль.
Я молча взяла у рыжего протянутый им ножик, кивнула — «Готовься, партнер,» — и, облизав губы, полезла в рану.
Естественно, монстру это не понравилось.
«Наше» щупальце, и без того скованное, лишь мелко задрожало под моими руками. А вот остальные наконец перешли к активным действиям: попробовали нас заколоть и раздавить.
— Ничего себе!.. — охнул Голден-Халла, успевший выставить вокруг нас защитную сферу, о которую отростки хлестали теперь в стиле взбесившегося барабанщика.
Я закапывалась внутрь, вооруженная ножом и унни, в отчаянном поиске «рыбок». Первая — есть! Сыщик, сидевший позади, все сильнее наваливался мне на спину — сообразно тому, как стягивалась и трещала сфера.
Вторая «рыбка» — есть!..
Я закопошилась азартнее. Вошла во вкус.
— Ты там скоро? Я так долго не выдержу, — сдавленно признался Голден-Халла.
Я понимала это. Все, кто колдуют классическим путем, устают очень быстро, ведь для них магия — борьба, а не дружеская беседа, как в моем случае. Тем более Голден-Халла, — саусбериец, а не шолоховец, и работаем мы аж в Норшвайне — то есть никаких тебе «плюшек» в виде столичного кургана, усиливающего колдовство.
Интересно, может, я могу ему помочь?
Наставник заблокировал мне любое колдовство, кроме целительства, но унни не возражала сейчас, когда я приспособила лечение под осветительные цели. Возможно, энергия бытия согласится и на восстановление чужих сил?
— Это читерство! — возмутились блики, очевидно подслушавшие монолог.
Хм. Печально. Но ведь я могу немного докрутить эту идею…
— Дай мне руку, Берти! — попросила я.
— Зачем?
— Просто дай!
В поле зрения появилась чужая, узкая кисть, протянутая сзади. Я на секунду вытащила нож из раны монстра и резко полоснула им по запястью Голден-Халлы.
— Вот и доверяй тебе! — опешил он, намереваясь выдернуть руку, но я цепко схватила его запястье обратным хватом. Белый свет, мой дружок, покорно потек в царапины попутчика, а потом по самому попутчику, выше и выше.
Левой рукой я продолжила копаться в щупальце. Осталась только одна «рыбка»…
Детектив, сжавший мое запястье в ответ — это было необязательно, но ладно, — присвистнул:
— Ты что, ходячий маг-генератор? У меня браслеты наполняются.
— Не генератор — посредник, — коротко отозвалась я.
— С ума сойти! Можно я заберу тебя в Саусборн? — восхитился сыщик.
На это я не ответила, только польщенно зарделась.
Люблю, когда меня хвалят! Вроде глупость — всего лишь чужие слова, даже не поступки — но они поднимают настроение до небес.
Меж тем, я нашарила третью «рыбку». Выдернула и бросила вниз. Теперь исцелению ничего не мешало, и рана под ладонью тотчас стала заживать.
Уже когда она стянулась полностью, монстр вдруг обмяк. И умолк — никакого больше шипения.
Щупальца мгновенно перестали нападать на сферу: слабо трепыхнулись и поползли прочь. Мы с Голден-Халлой слезли с кожистых колец под нами. Сыщик — свеженький от энергетического вливания — с явной неохотой отпустил дармовой источник силы в моём лице и, сплетя отмену, разорвал колдовскую сетку. Некогда раненая запчасть чудовища также бесшумно исчезла в темноте…
Остались только мы, окровавленный нож, сундук, мой аквариум с осомой и осколки разбившейся маг-сферы — она попала под раздачу во время операции.
— Вот не пойму: хорошо это или плохо, что нам не сказали «спасибо»? — пожаловалась я, вытирая руки о меховое пальто.
— Опять догонять предлагаешь? — Голден-Халла вскинул бровь. — Этому монстру после тебя потребуется психолог.
— Тогда смилостивимся над монстром.
Саусбериец серьезно кивнул, потом усмехнулся:
— Знаешь, Ловчая, это мило, что мы его вылечили. Принудительно. Надеюсь только, он не гордился своей раной, как… Ну, не знаю: боевым ранением прошлых лет.
— Он бы тогда не дал нам шанса, — с сомнением протянула я.
— Он и так не давал. Когда он зависал над нами, вибрируя, он ждал, пока в присосках выработается достаточное количество пищеварительного фермента. Без этого джулги не бросаются на добычу.
Я моргнула.
Кто такие, прах их побери, джулги?! Почему я никогда о них не слышала? Так, надо будет заглянуть в библиотеку по возвращении в Шолох.
Берти, меж тем, щурился на меня, как кот, всем своим видом упрашивая: "Ну давай! Ну спроси меня! Ты же явно не знаешь!"
И хотя я в курсе, что тот, кто спрашивает — глупец лишь однажды, а тот, кто не спрашивает — всю жизнь, я все же малодушно промолчала.
Боюсь, мой мозг считает, что у нас с сыщиком что-то вроде соревнования. Мда. Ну ладно, это не худшая реакция на Халлу из всех возможных…
Поэтому я перевела тему:
— Кхм, а ты помнишь, где выход?
Берти потоптался по осколкам своего светильника, потом присел на корточки и пальцами провел по прозрачным отпечаткам там, где проползали щупальца:
— Не помню, но по следам найду. Только ты должна помочь: кажется, с этого момента ты мой единственный свет, — он подмигнул.
Я послушно выставила аквариум с осомой вперед и вниз.
Так мы и шли, в полуприсяде, ориентируясь на слизкие отпечатки джулговой слюны.
Глава 11. Отличный кадр
Когда мы выбрались из пещеры, выяснилось, что крылатый снуи ждал нас у входа.
Он обрадовался нам как родным: весело пища, бросился обнимать меня за нос (на другое размаха его крохотных ручек не хватало). Я не ожидала внезапной щекотки и потому позорно чихнула: бедолагу снуи отнесло через три сугроба в четвертый.
Голден-Халлу после этого он обнимать не стал… Но сыщик, вроде бы, не обиделся.
Главное, что сундук был при нас. Мы тихонько пошли по своим же прежним следам — через лощину гигантов к подвесному мосту.
Обратный путь почему-то всегда кажется короче. Так и здесь: хотя мой попутчик шел под весом сундука, а я просто устала от магии, мы пересекали хрустальный город до обидного быстро.
День был яркий, снежный, в самом зените. Великаны спали упоительно мирно, а на гранях стеклянных плит мерцали, преломляясь и вспыхивая, солнечные лучи.
— Слушай, Берти, — шепотом попросила я. — Давай остановимся на минутку? Я очень хочу щелкнуть это на лесной имаграф.
Попутчик не стал возражать. Кажется, он был захвачен красотой долины не меньше моего.
Я достала из внутреннего кармана шубы маленький фиолетовый шарик размером с приплюснутое куриное яйцо, не больше, — эдакая походная версия. Подняла руку с ним вверх. Задрала лицо, улыбнулась. Голден-Халла, тоже осклабившись, дружелюбно помахал шарику.
Внутри имаграфа раздался глухой хлопок, и его изнутри наружу заволокло звездчато-лиловым туманом. Я опустила его перед глазами и начала вглядываться в то, как медленно и неотвратимо проступают черты изображения…
Люблю смотреть на имаграфы в работе.
В этом что-то есть: сначала невнятная однотонная глухота, потом легкие и широкие мазки цвета, потом — полутона, будто бы штрихи и очертания, затем вдруг — лицо! Или — пейзаж, интерьер, вещица. Во всей своей полноте, уникальности, переданное идеально. А совсем в конце, когда все уже проступит и можно увеличивать изображение, ты понимаешь, что немного обманул само время… Картина там, внутри, никуда не денется, и в любой момент ты можешь в нее вернуться — было бы желание и воображение.
Хм. Может, для Голден-Халлы тоже имаграф сделать? Подарю ему как память о нашем приключении. А то это для меня привычное дело (дома в Мшистом квартале целая выставка на каминной полке), а в других государствах имаграфы — редкость…
Решено! Сделаю рыжему подарок. Надеюсь, ему тоже нравится эта наша внезапная горная вылазка. Нежданно-негаданное зимнее приключение на чужбине.
Пока я нашаривала в кармане еще один имаграф — у меня с собой как раз было две штуки, — Берти склонился над пещерной добычей.
— Надеюсь, это вообще тот сундук, — критично заметил он, разглядывая замок и крышку.
На них не было никаких опознавательных знаков. Внутри могли бы с равной степенью находиться колокольчики, ткани или скелеты — упакованные так, что при ходьбе не трясутся.
Жуткая штука эти «рыбки»: каждая игла уходит глубоко, а дырочка из-под нее такая мелкая, можно и вовсе не заметить — ну, подумаешь, у человека какое-то красное пятнышко на коже? Даже и не ясно сразу, что это кровь… Но попав внутрь, игла пробирается глубже и глубже — пока не заденет что-нибудь, что задевать нельзя.
Или просто застрянет, если объект огромен и однообразно мускулист — как щупальце невидимого монстра.
— Значит, под этим месивом, — я сглотнула, кивнув на рану, — Еще и тоннели «рыбок»? И сами «рыбки» где-то там? Мне придется до них докапываться? Резать? Фу!
Берти наклонил голову и внимательно посмотрел на мое посеревшее лицо.
— Какой же ты целитель, если тебя так мутит от мысли об операции? — укорил он.
Это меня взбодрило. Я настолько ненавижу кого-то разочаровывать, что лучше наступлю себе на горло, чем допущу такую печаль.
Я молча взяла у рыжего протянутый им ножик, кивнула — «Готовься, партнер,» — и, облизав губы, полезла в рану.
Естественно, монстру это не понравилось.
«Наше» щупальце, и без того скованное, лишь мелко задрожало под моими руками. А вот остальные наконец перешли к активным действиям: попробовали нас заколоть и раздавить.
— Ничего себе!.. — охнул Голден-Халла, успевший выставить вокруг нас защитную сферу, о которую отростки хлестали теперь в стиле взбесившегося барабанщика.
Я закапывалась внутрь, вооруженная ножом и унни, в отчаянном поиске «рыбок». Первая — есть! Сыщик, сидевший позади, все сильнее наваливался мне на спину — сообразно тому, как стягивалась и трещала сфера.
Вторая «рыбка» — есть!..
Я закопошилась азартнее. Вошла во вкус.
— Ты там скоро? Я так долго не выдержу, — сдавленно признался Голден-Халла.
Я понимала это. Все, кто колдуют классическим путем, устают очень быстро, ведь для них магия — борьба, а не дружеская беседа, как в моем случае. Тем более Голден-Халла, — саусбериец, а не шолоховец, и работаем мы аж в Норшвайне — то есть никаких тебе «плюшек» в виде столичного кургана, усиливающего колдовство.
Интересно, может, я могу ему помочь?
Наставник заблокировал мне любое колдовство, кроме целительства, но унни не возражала сейчас, когда я приспособила лечение под осветительные цели. Возможно, энергия бытия согласится и на восстановление чужих сил?
— Это читерство! — возмутились блики, очевидно подслушавшие монолог.
Хм. Печально. Но ведь я могу немного докрутить эту идею…
— Дай мне руку, Берти! — попросила я.
— Зачем?
— Просто дай!
В поле зрения появилась чужая, узкая кисть, протянутая сзади. Я на секунду вытащила нож из раны монстра и резко полоснула им по запястью Голден-Халлы.
— Вот и доверяй тебе! — опешил он, намереваясь выдернуть руку, но я цепко схватила его запястье обратным хватом. Белый свет, мой дружок, покорно потек в царапины попутчика, а потом по самому попутчику, выше и выше.
Левой рукой я продолжила копаться в щупальце. Осталась только одна «рыбка»…
Детектив, сжавший мое запястье в ответ — это было необязательно, но ладно, — присвистнул:
— Ты что, ходячий маг-генератор? У меня браслеты наполняются.
— Не генератор — посредник, — коротко отозвалась я.
— С ума сойти! Можно я заберу тебя в Саусборн? — восхитился сыщик.
На это я не ответила, только польщенно зарделась.
Люблю, когда меня хвалят! Вроде глупость — всего лишь чужие слова, даже не поступки — но они поднимают настроение до небес.
Меж тем, я нашарила третью «рыбку». Выдернула и бросила вниз. Теперь исцелению ничего не мешало, и рана под ладонью тотчас стала заживать.
Уже когда она стянулась полностью, монстр вдруг обмяк. И умолк — никакого больше шипения.
Щупальца мгновенно перестали нападать на сферу: слабо трепыхнулись и поползли прочь. Мы с Голден-Халлой слезли с кожистых колец под нами. Сыщик — свеженький от энергетического вливания — с явной неохотой отпустил дармовой источник силы в моём лице и, сплетя отмену, разорвал колдовскую сетку. Некогда раненая запчасть чудовища также бесшумно исчезла в темноте…
Остались только мы, окровавленный нож, сундук, мой аквариум с осомой и осколки разбившейся маг-сферы — она попала под раздачу во время операции.
— Вот не пойму: хорошо это или плохо, что нам не сказали «спасибо»? — пожаловалась я, вытирая руки о меховое пальто.
— Опять догонять предлагаешь? — Голден-Халла вскинул бровь. — Этому монстру после тебя потребуется психолог.
— Тогда смилостивимся над монстром.
Саусбериец серьезно кивнул, потом усмехнулся:
— Знаешь, Ловчая, это мило, что мы его вылечили. Принудительно. Надеюсь только, он не гордился своей раной, как… Ну, не знаю: боевым ранением прошлых лет.
— Он бы тогда не дал нам шанса, — с сомнением протянула я.
— Он и так не давал. Когда он зависал над нами, вибрируя, он ждал, пока в присосках выработается достаточное количество пищеварительного фермента. Без этого джулги не бросаются на добычу.
Я моргнула.
Кто такие, прах их побери, джулги?! Почему я никогда о них не слышала? Так, надо будет заглянуть в библиотеку по возвращении в Шолох.
Берти, меж тем, щурился на меня, как кот, всем своим видом упрашивая: "Ну давай! Ну спроси меня! Ты же явно не знаешь!"
И хотя я в курсе, что тот, кто спрашивает — глупец лишь однажды, а тот, кто не спрашивает — всю жизнь, я все же малодушно промолчала.
Боюсь, мой мозг считает, что у нас с сыщиком что-то вроде соревнования. Мда. Ну ладно, это не худшая реакция на Халлу из всех возможных…
Поэтому я перевела тему:
— Кхм, а ты помнишь, где выход?
Берти потоптался по осколкам своего светильника, потом присел на корточки и пальцами провел по прозрачным отпечаткам там, где проползали щупальца:
— Не помню, но по следам найду. Только ты должна помочь: кажется, с этого момента ты мой единственный свет, — он подмигнул.
Я послушно выставила аквариум с осомой вперед и вниз.
Так мы и шли, в полуприсяде, ориентируясь на слизкие отпечатки джулговой слюны.
Глава 11. Отличный кадр
Когда мы выбрались из пещеры, выяснилось, что крылатый снуи ждал нас у входа.
Он обрадовался нам как родным: весело пища, бросился обнимать меня за нос (на другое размаха его крохотных ручек не хватало). Я не ожидала внезапной щекотки и потому позорно чихнула: бедолагу снуи отнесло через три сугроба в четвертый.
Голден-Халлу после этого он обнимать не стал… Но сыщик, вроде бы, не обиделся.
Главное, что сундук был при нас. Мы тихонько пошли по своим же прежним следам — через лощину гигантов к подвесному мосту.
Обратный путь почему-то всегда кажется короче. Так и здесь: хотя мой попутчик шел под весом сундука, а я просто устала от магии, мы пересекали хрустальный город до обидного быстро.
День был яркий, снежный, в самом зените. Великаны спали упоительно мирно, а на гранях стеклянных плит мерцали, преломляясь и вспыхивая, солнечные лучи.
— Слушай, Берти, — шепотом попросила я. — Давай остановимся на минутку? Я очень хочу щелкнуть это на лесной имаграф.
Попутчик не стал возражать. Кажется, он был захвачен красотой долины не меньше моего.
Я достала из внутреннего кармана шубы маленький фиолетовый шарик размером с приплюснутое куриное яйцо, не больше, — эдакая походная версия. Подняла руку с ним вверх. Задрала лицо, улыбнулась. Голден-Халла, тоже осклабившись, дружелюбно помахал шарику.
Внутри имаграфа раздался глухой хлопок, и его изнутри наружу заволокло звездчато-лиловым туманом. Я опустила его перед глазами и начала вглядываться в то, как медленно и неотвратимо проступают черты изображения…
Люблю смотреть на имаграфы в работе.
В этом что-то есть: сначала невнятная однотонная глухота, потом легкие и широкие мазки цвета, потом — полутона, будто бы штрихи и очертания, затем вдруг — лицо! Или — пейзаж, интерьер, вещица. Во всей своей полноте, уникальности, переданное идеально. А совсем в конце, когда все уже проступит и можно увеличивать изображение, ты понимаешь, что немного обманул само время… Картина там, внутри, никуда не денется, и в любой момент ты можешь в нее вернуться — было бы желание и воображение.
Хм. Может, для Голден-Халлы тоже имаграф сделать? Подарю ему как память о нашем приключении. А то это для меня привычное дело (дома в Мшистом квартале целая выставка на каминной полке), а в других государствах имаграфы — редкость…
Решено! Сделаю рыжему подарок. Надеюсь, ему тоже нравится эта наша внезапная горная вылазка. Нежданно-негаданное зимнее приключение на чужбине.
Пока я нашаривала в кармане еще один имаграф — у меня с собой как раз было две штуки, — Берти склонился над пещерной добычей.
— Надеюсь, это вообще тот сундук, — критично заметил он, разглядывая замок и крышку.
На них не было никаких опознавательных знаков. Внутри могли бы с равной степенью находиться колокольчики, ткани или скелеты — упакованные так, что при ходьбе не трясутся.