Дочь торговца шелком

* * *


Шли часы. Марк суетился вокруг Николь, вымыл ей ступни, продезинфицировал раны. Он проявлял невероятную заботу, пусть и казался слегка отстраненным. Принес еды, воды, поменял пропитанные потом простыни. Даже подумал о ночном горшке. Николь провалилась в забытье, слишком уставшая и больная, чтобы испытывать стыд. Она лежала в кровати, окруженная ароматом лаванды, а Марк сидел рядом на стуле. Когда она наконец тоже села, то спросила, что же здесь случилось, но он и сам ничего не знал. Марку пришлось уехать в Америку, а когда он вернулся, за день до ее появления, дом уже пустовал. Сильвия сказала ему, что Николь сбежала с вьетнамцем.

– Я боялся, что это случится.

– Что именно? Что я убегу с другим мужчиной?

Марк отвел взгляд.

– Николь, я не шучу. Одному Богу известно, во что ты ввязалась. Этот человек террорист.

– Кто-нибудь знает, что ты здесь? – спросила Николь, игнорируя замечание Марка.

Она могла сказать то же самое и о нем. Никто не знал, чем он занимался, а к насилию прибегали обе стороны, Николь это знала.

– Нет, – ответил Марк. – Я зашел через черный ход в саду. Ничего здесь не трогал. С внешней стороны окна заколочены, и я не открывал ставни или занавески.

– Как ты проник в дом?

– Сильвия дала мне ключ.

– Больше ни у кого нет ключа?

– Насколько мне известно, нет.

Николь подавила всхлип.

– Что случилось с моей семьей?

– Пытаюсь это выяснить. Возможно, Сильвия и твой отец просто собрали вещи и уехали.

Николь посмотрела в ярко-голубые глаза Марка, надеясь, что он ничего от нее не утаивает.

– Жаль, что я не знаю этого наверняка. Я подвела отца. Мне хотелось ему отомстить.

– Всем пришлось непросто, – вздохнул Марк. – Сейчас никто не знает, что правильно, а что нет.

Николь кивнула. Тишина расползалась по комнате, делая дальнейший разговор ненужным.

– Хочу принять ванну, – наконец сказала Николь. – Мне кажется, я ужасно грязная. – Она посмотрела на сломанные ногти и запачканные руки. – Должно быть, от меня дурно пахнет.

Марк улыбнулся:

– Есть такое, но нечем зажечь нагревательный бак, и горячей воды нет.

– А я так надеялась.

– Посмотрим, что можно сделать.

Николь тронула такая забота, на глаза навернулись слезы. Пока его не было, она вновь задремала, но ее мучили кошмары. Когда пришел Марк, она вся дрожала. Он опустил на пол коробку, подошел к ней, обнял и погладил по спине, позволяя выплакаться.

– Зачем ты здесь? – спросила Николь, когда рыдания стихли. – Зачем вернулся в Ханой?

– Мне все еще нужно доделать работу.

Последовала долгая пауза. Марк смотрел в пол. Когда он поднял голову, его лицо изменилось.

– У меня есть кое-что для тебя, – с улыбкой проговорил он.

– В коробке?

– Да. Там переносной газовый баллон и горелка. Слишком горячей вода не будет, но дрожь из костей выгонит. Я все приготовлю.

Николь остановила его.

– Ты ведь не собирался делать предложение Сильвии?

– Нет, – без колебаний ответил Марк. – Я и раньше тебе это говорил. Мы с Сильвией не встречались.

– Она попросила меня отрезать ей восемь метров кремового шелка. Для чего, не объяснила, но я всегда думала, что для свадебного платья.






* * *


Всю следующую неделю Марк покидал дом по ночам, оставляя Николь одну в странном мире, наполненном мерцанием свечей. Она не спрашивала, куда он уходит, – возможно, он просто не мог говорить об этом. Днем Марк составлял ей компанию, читал и заботился, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Однажды утром Николь проснулась и увидела Марка возле своей постели с подносом на коленях.

Она заморгала, стряхивая с себя сон.

– Боже мой! Кофе!

Марк кивнул:

– Использовал остатки газа. А еще есть свежий багет с маслом и джемом.

– Откуда ты узнал, что я мечтала о них?

– Ты разговаривала во сне.

– А ты, значит, смотрел на меня, пока я спала?

Марк смутился.

– Нет, но иногда заходил, чтобы убедиться, что ты еще дышишь.

– Будто присматривал за младенцем.

Он засмеялся, но Николь заметила, что его взгляд помрачнел.

– Нам не стоит вызывать подозрения Жиро. Ты ведь это понимаешь? Он считает тебя угрозой для французов.

– Но я не террористка.

– Ты что-то узнала об их планах?

– Я была просто певицей.

– Очень на это надеюсь.

Мысль, что он смотрел на нее спящую, обрадовала Николь. Ей захотелось увидеть его лицо в ярких лучах зимнего солнца. В сумраке дома Марк казался чрезвычайно бледным. Она развернула его к себе лицом.

– У тебя щетина отросла, – сказала Николь.

Марк накрыл ее ладонь своею:

– Кофе?

Она увидела две кружки и две тарелки.

– Будешь со мной завтракать?

Марк кивнул.

– Забирайся сюда. – Николь похлопала по пуховому одеялу. – В доме ужасно холодно.

Он снял обувь и послушно устроился рядом с ней.

Завтракали они в тишине и спокойствии. К Николь вернулся аппетит: она накинулась на еду, роняя масло и джем на простыню.

– Какая же ты хрюшка, – сказал Марк, положив руку на ногу Николь, потом вытер ей рот салфеткой.

В такой близости Николь уловила на щеке его горячее дыхание, но он поспешил отстраниться.

– Мне нужно немного вздремнуть, – проговорил Марк, – а потом я уйду.

Охваченная чувством одиночества, Николь уставилась на пустую кружку.

– Ты поможешь мне перейти в мою прежнюю спальню? Я так хочу увидеть естественный свет. На верхнем этаже окна не заколочены.

– Нужно найти простыни. Там не застелено.