Дочь королевы сирен

Краткость письма может означать одно из двух. Либо он до такой степени зол, что не может подобрать слов, либо он знает, что меня уже не переубедить. В любом случае я понимаю, что письмо – ложь. Я ни на секунду не верю, что любое наказание короля пиратов может быть «не слишком суровым».

Птица Яно терпеливо ждет, но я не собираюсь посылать ответ. Я знаю, что молчание – лучший способ поиграть на нервах моего отца. Пусть переживает из-за потери своей сирены.

Из-за потери меня.

Интересно, что расстраивает его больше?

Я являлась гарантией того, что он доберется до острова Канта живым. Только я и моя женская команда безразличны к песне сирен. Вордан ошибался – у Каллигана нет никакого устройства для защиты. Мы с отцом всегда подозревали, что он невосприимчив к моим способностям из-за нашей общей крови. Но тогда его иммунитет, должно быть, распространяется только на меня. Любая другая сирена запросто сможет его очаровать. На острове Канта он станет уязвимым.

И теперь, без меня, ему придется разбираться со всем самому.

Я прогоняю птицу руками. Она пронзительно кричит, взлетая в воздух и улетая на северо-восток. Легко забыть, что опасность рядом, когда ее не видно. Однако этой птице недолго лететь, прежде чем она приземлится на палубу «Черепа Дракона».

– Проблемы? – спрашивает голос.

Мужской голос.

Голос Райдена.

– Ничего нового, – отвечаю я. – Король пиратов хочет вернуть свою сирену.

– И что ты ему ответила?

– Я соизволила не отвечать.

– Это должно его подбодрить.

Райден пытается пошутить, чтобы разрядить обстановку. Только в нашем положении вряд ли удастся найти что-то хорошее.

– Ты что-то хотел?

– Прямо сейчас? Ничего.

Его волосы стянуты лентой у основания шеи, но порыв ветра выдергивает прядь.

Я ругаю себя за желание прикоснуться к ней.

– Почему ты остался на моем корабле?

Чтение записки отца, похоже, вызвало приступ недоверия.

Райден внимательно наблюдает за мной, в его глазах вспыхивает любопытство.

– Разве это не очевидно?

– Если бы это было очевидно, стала бы я спрашивать? – раздраженно уточняю я.

Он улыбается так, как будто я только что сказала самую забавную вещь в мире.

Эта улыбка вызывает у меня желание ударить его.

Поскольку это не лучшая идея, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Райден кладет свою руку мне на плечо. Прежде чем я успеваю сделать что-нибудь еще, он оказывается рядом. Его грудь прижата к моей спине, а теплое дыхание касается моего уха.

– Я здесь, потому что, когда попытался сесть в ту лодку со своим братом, понял, что последнее, чего я хочу, это быть вдали от тебя.

Его пальцы проходят по всей длине моей левой руки. С той стороны, что повернута к океану. Подальше от глаз экипажа.

– Я здесь из-за тебя, Алоса. – Его пальцы касаются моей шеи, вызывая дрожь по спине. – Если ты еще этого не поняла, значит, я недостаточно хорошо показываю свои чувства.

Его губы касаются мочки моего уха. Для любого на корабле это выглядит так, будто он делится со мной каким-то секретом.

Теперь он хочет ко мне прикасаться? Что случилось с парнем, что убегал от меня в противоположный конец комнаты?

Воспоминания овладевают мной. Я выпаливаю:

– Ты забываешь, что для тебя я слишком импульсивна.

Я вырываюсь из его объятий и ухожу, не оглядываясь.

Отказ причиняет боль, не так ли, Райден?






* * *


На следующий день я не нахожу Кирана у штурвала. На его месте Ниридия.

– Где он? – говорю я.

Она указывает на место прямо под нами. Я выглядываю через задний ют и нахожу Соринду, прижимающуюся ухом к двери лазарета.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я ее.

– Ничего, – немедленно отвечает она и исчезает под палубой прежде, чем я успеваю вытянуть из нее что-нибудь еще.

– Киран в лазарете, – объясняет Ниридия. – Он не может перестать дрожать и потеть. Мандси время от времени открывает дверь, чтобы выбросить ведро с содержимым его желудка за борт.

– Значит, он всерьез решил бросить пить. Я впечатлена.





Глава 10




Я стою в одном из складских помещений под палубой, осматривая запасы.

– «Авали» уже была хорошо укомплектована, когда мы вернулись в крепость, капитан, – говорит Радита, показывая переполненную комнату. – Корабль не получил никаких повреждений, когда захватили Вордана. Хотя мы и не так хорошо подготовлены, как мне хотелось бы для такого долгого путешествия, но у нас все еще достаточно припасов. Здесь и холсты, чтобы починить паруса, стопки деревянных досок, если палуба будет нуждаться в ремонте, дополнительная веревка, если какая-либо из уже использованных начнет изнашиваться. Я проверяю состояние корабля каждый день. Пока все идет хорошо.

Радита провела большую часть своей жизни, обучаясь у своего деда, одного из самых известных корабелов[6] короля суши.

После смерти дедушки она не могла прокормить себя, так как король суши не собирался нанимать женщину на пустующую должность. Вот тогда-то я и нашла ее.

– Нет никого, кому я доверяла бы больше в содержании корабля, чем тебе Радита. Продолжай в том же духе.

– Так точно, капитан.

Прошло две недели с тех пор, как мы высадили Драксена на продовольственном посту. «Авали» устойчиво держалась под давлением сильных и благоприятных ветров, пронося нас через воды, которых я никогда раньше не видела. Так далеко на юге нет уже изученных земель. Король суши заплатил налог моему отцу, чтобы позволить его кораблям исследовать здешние места, но те немногие, кто вернулся, так и не обнаружили новых островов. Мои предки хорошо скрыли свои секреты.

Тем не менее две недели хорошего ветра дали нам преимущество в три-четыре дня. В зависимости от того, сколько времени потребовалось королю пиратов, чтобы привести флот в движение. Это определенно хорошая новость, но ее недостаточно, чтобы я могла спокойно спать по ночам.

Возвращаясь наверх, я прохожу мимо входа в темницу и заглядываю внутрь. Райден играет в карты с Валловом и Деросом. Похоже, он поставил себе цель – стать всеобщим любимчиком на корабле. Если он не играет в азартные игры с мужчинами, то пьет с девушками или сидит в «вороньем гнезде» и смотрит в подзорную трубу с Рослин. Я даже видела, как он пытался наладить контакт с Ниридией. Она не из доверчивых, но, если ты заслужил ее расположение, Ниридия становится самым верным другом из всех, что у тебя когда-либо были. Полагаю, вскоре она тоже подружится с Райденом, а я останусь единственным человеком на корабле, который его терпеть не может.

Киран стоит у штурвала, когда я добираюсь до юта. Он вернулся на службу только пару дней назад. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после очищения. Еще слишком рано судить, нравится ли мне трезвый Киран больше, чем пьяный.

– Ветер усиливается, – говорит он вместо приветствия. – На горизонте шторм. Малышка заметила черные тучи. Мы направляемся прямо к ним.

Конечно, так и есть.

– Держи нас ровно, – приказываю я ему, после чего зову Ниридию: – Нужно все хорошенько привязать и закрепить. Грядет шторм.

– Все за работу! – кричит она. – Штормовое предупреждение. Убрать все незакрепленные предметы!

На всех палубах кипит бурная деятельность. Ящики и бочки фиксируются на месте двойными узлами. Даже оставаясь на главной палубе, я знаю, что происходит подо мной. На кухне Трианна, корабельный повар, закрепляет все вещи за шкафами. Пушки рассредоточены по кораблю, чтобы их вес не тянул нас в сторону. Все двери и окна закрываются.

Вскоре те из нас, кто находится наверху, отчетливо видят черные тучи на горизонте.

– Паруса? – спрашивает Ниридия.

– Пока нет. Между нами и флотом Каллигана недостаточно расстояния. Штормы обычно длятся не более нескольких часов. Каждая минута, когда паруса спущены, приближает к нам короля пиратов.

Наступает ночь, и я приказываю зажечь все фонари на корабле. Никто не осмеливается лечь спать. Все члены экипажа на палубе. Они ждут. Наблюдают.

Большая часть ночи уже позади, когда наконец наступает буря. Ветер становится неистовым, и Киран начинает бороться со штурвалом.

– Это самое легкое судно, которым я когда-либо управлял! – кричит он так сильно, чтобы его было слышно сквозь плеск воды и свирепый ветер.

– Одно из преимуществ маленького корабля! – кричу я в ответ.

Паруса отчаянно трепещут на ветру, больше не принося нам никакой пользы. Если не спустить их сейчас, останутся только клочья.

– Ниридия, паруса!