До упора

– Рис? – услужливо отвечаю я.

Она кивает и возвращается к работе.

Я поправляю хозяйство в штанах, которое, к счастью, опадает, и тоже присоединяюсь к готовке. На самом деле мы – хорошая команда. Я жарю курицу и овощи, пока Бекка расставляет тарелки и приканчивает свой бокал вина. Она чудесно смотрится на моей кухне, и мне нравится, что она тут, у меня дома, и я готовлю для нее. С ней так легко быть рядом, она такая тихая и милая.

Едва приготовив ужин, мы ставим тарелки на стол. Я наполняю наши бокалы ледяной водой, и, как это часто бывает, наш разговор быстро переключается на хоккей. Мы обсуждаем травму бедра, от которой все еще восстанавливается наш капитан, Грант, и то, что, по слухам, владелец команды хочет продать ее. Говорим, как повезло, что Ашер не заработал себе сотрясение после столкновения во время игры на прошлой неделе. Приятно поговорить с ней о работе, и я ценю то, что у нее есть своя точка зрения на все.

Загрузив тарелки в посудомойку, мы устраиваемся на диване вдвоем. Я вручаю ей пульт, но Бекка не включает телевизор.

Она кладет ладонь мне на пресс и успокаивающе похлопывает.

– Можно обсудить с тобой кое-что?

– Конечно.

– Хочу поговорить с тобой о твоем прошлом, о твоей любви к контролю.

– Ладно, – медленно отвечаю я. Я уже понял, что такой разговор может состояться, но это не значит, что я его жажду.

– Хочу подробностей.

– Я расскажу тебе все, что ты захочешь.

Она обдумывает это, сидя на диване с поджатыми ногами.

– Итак, ты любишь контролировать… диктовать позицию и, я не знаю… так сказать, режиссировать весь процесс, образно выражаясь?

Я переплетаю ее пальцы со своими.

– Да, но не только это. – Мне даже не хочется проговаривать это вслух, но, поскольку она была честна со мной, я обязан ответить тем же.

– Не только? – переспрашивает она в ответ на мое промедление.

– Ну… я бы с удовольствием отшлепал твою сексуальную попку. – Для начала.

Она хмурится.

– Ты хочешь сделать мне больно?

– Не причинять боль, доминировать, – поправляю я.

– Но ведь это иногда больно, верно?

– Вероятно, – признаю я, пробегая большим пальцам по ее костяшкам. – Может, немного.

– Но зачем? – Ее голос полон растерянности.

Твою мать. Я чувствую себя засранцем. Учитывая прошлое, эта женщина заслуживает кого-то, кто не станет спешить, будет заботлив и предупредителен. Именно поэтому я пытался отменить нашу сделку. Я даже не уверен, что могу быть таким парнем.

Но Бекка все еще ждет ответа. Я делаю глубокий вдох.

– Потому что это меня заводит. – Я беру ее ладонь и кладу на мой спрятанный в джинсах эрегированный член, чтобы продемонстрировать, как она меня возбуждает. – У меня встает при одной только мысли о том, чтобы отшлепать тебя по заднице.

Я ожидаю, что она отдернет руку. Ожидаю неприятия и осуждения, того, что она тут же сбежит.

Вечеринка закончилась, ребята.

Вместо этого она обхватывает мой член пальцами и слегка сжимает его.

– Это не слишком для тебя? – спрашиваю я прерывающимся голосом.

Бекка убирает руку и касается моей щеки, глядя пристально и долго.

– Я не буду осуждать твои потребности. Ты никогда не осуждал моих.

Ком встает в горле, и я склоняюсь, чтобы один раз мягко поцеловать ее сладкие губы. В этот момент ее ладонь возвращается к моей ширинке, и она игриво поглаживает меня сквозь брюки.

– Полагаю, мы оба немножко сломаны, а?

Я качаю головой, пробегая пальцами по ее волосам, направляя ее губы обратно к моим.

– Мы не сломаны, детка. Мы просто люди.

Здесь ее туманные голубые глаза встречаются с моими, и она смотрит так нежно…


– А теперь вернемся в спальню?

Глава 14

Медленно и размеренно

Бекка

Эта ночь какая-то иная.

Может быть, благодаря нашей взаимной откровенности в сочетании с разрядами, что проскакивают между нами всякий раз, как кончики его пальцев пробегают по моей коже. Но когда я лежу тут, в постели Оуэна, в одних лишь трусиках, когда он притягивает меня к себе, и его губы жадно накрывают мои, мы оба ранимы. И это кажется как никогда правильным.

Хотя в груди у меня все еще трепещет некоторая нервозность, имеющая прямое отношение к сексуальным наклонностям Оуэна. Я совсем не против экспериментов с его необузданной сексуальностью, но сегодня мне нужно, чтобы все было нежно. Комфортно. Мило.

Отстраняясь от поцелуя, я задавливаю нервозность и задаю вопрос, который должен быть задан:

– Можно в этот раз мы не будем делать ничего такого? Шлепать и прочее?

Я задерживаю дыхание, сердце замирает в груди. Что, если он отступит теперь, когда я не могу дать ему то, чего он хочет. Мне кажется, я не вынесу такого отказа. Особенно от него.

Оуэн приподнимает мой подбородок и ловит мой взгляд своими серьезными, честными глазами.

– Конечно. Ничего такого сегодня. Я хочу, чтобы тебе было комфортно, насколько это возможно. – Склонившись, он едва проводит своими губами по моим в мягком, воздушном поцелуе. – И это относится ко всему. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Так что, едва тебе покажется, будто что-то не так, сразу же скажи, ладно?

– Ладно, – шепчу я, хотя мне трудно поверить, что с ним хоть что-нибудь может не быть идеальным. Я вцепляюсь в пояс его джинсов, и пуговица расстегивается.

– Ничего не получится, если голым будет только один из нас, а? – говорю я, дразня его в попытке снять напряжение между нами.

Это срабатывает. Оуэн коротко смеется, и атмосфера тут же разряжается.

– Звучит как план.

Я еще один последний раз сжимаю его сквозь джинсы, вырвав резкий выдох и ухмылку, прежде чем он встает и спускает брюки на пол. Поскольку он не носит трусов, то уже ничто ничего не скрывает – я вижу всего Оуэна.

Я использую каждую секунду, которую он дает мне, чтобы запечатлеть в памяти это откровенное зрелище.

В тусклом свете прикроватной лампы тени очерчивают каждый мускул его точеного тела. Если бы я не знала наверняка, решила бы, что передо мной предстала какая-то модель с рекламы нижнего белья. Но это не журнал и не страница с рекламой – это все по-настоящему. Оуэн Пэриш стоит передо мной голый и смотрит на меня так, словно хочет меня съесть. Когда он так смотрит, я чувствую себя невероятно сексуальной. Не колеблясь, я стягиваю трусики и бросаю их за край кровати. Взгляд Оуэна следит за моими движениями, и он почти задыхается от предвкушения.

Он вновь присоединяется ко мне на постели и притягивает меня к себе, пока я не оказываюсь сидящей на его коленях, обхватывая ногами его туловище. Он не перестает удивлять меня тем, какой он сильный, как он умеет поднять и опустить меня точно там, где ему нужно, не прекращая целовать меня так нежно, будто я могу растаять в воздухе.

Но прямо сейчас я с трудом могу сосредоточиться на том, чтобы отвечать на его поцелуи. Его твердокаменный член прижимается к внутренней стороне моего бедра, опасно близко к тому месту, которое страстно хочет его, и это – единственное, о чем я могу думать. Я не в силах удержаться от покачивания бедрами, прижимаясь к нему, напрягая ноги, увлекая его еще ближе к себе.

Он отвечает горловым стоном, его прекрасные голубые глаза блестят желанием.

– Хочешь?

Это вопрос, которого я ждала с тех пор, как впервые предложила нашу маленькую сделку.

Я помню, как нервничала, пытаясь найти эвфемизмы, чтобы объяснить ему, чего я хочу. Мысль о том, чтобы обсуждать секс со своим лучшим другом, была настолько неловкой, что мне трудно было даже заговорить об этом. Но сейчас, когда я прижимаюсь грудью к груди Оуэна, наши сердца бьются в унисон, и это – самое легкое да, которое когда-либо слетало с моих губ.

С этими словами Оуэн поднимает меня, словно перышко, кладет на кровать рядом и надевает презерватив. Черт, у него это хорошо получается. Но затем он возвращается, окутывая меня своим запахом, теплом своего тела, всеми этими твердыми мускулами.

– Мы не будем торопиться, ладно? – Его пальцы повторяют изгиб моей щеки, тогда как его дыхание витает над моими губами, дразня обещанием поцелуя. – Просто скажи, чего ты хочешь.

– Тебя, – отвечаю я на выдохе. – Я хочу тебя, Оуэн.

И к счастью, он дает мне именно то, чего я хочу.

С голодным поцелуем он наклоняется вперед, на мгновение прижимая меня к своему широкому телу, прежде чем отстраниться и убрать волосы с моих глаз.

– Ты храбрая, Бекка. Ты знаешь это?

Качаю головой, щеки мои вспыхивают.

– Я бы так не сказала.

– А я бы сказал. – Блеск его глаз ярче тусклого света в комнате. – Ты – сама храбрость. Смелость не в том, чтобы не бояться. Она в том, чтобы бояться и все равно идти вперед.

Вес его слов обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

– Я не боюсь, Оуэн, – шепчу я, пробегая пальцами по его щетине. – Больше нет. Не с тобой.

С последним нежным поцелуем Оуэн раздвигает мои колени, устраиваясь так, чтобы всей своей длиной прижаться ко мне.