Дитя звезд

Девочка возраста Клэр стоит в склепе из белого мрамора. Имя её матери недавно высекли на камне. Младший брат стоит рядом с ней, его глаза под копной кудряшек печальны. К ним подходит единорог, и девочка пронзает его взглядом своих серых глаз.

– Уходи, – кричит она. – Ты её не спас!

Единорог подчиняется просьбе. Он знает: скорбящим сердцам нужно время на исцеление и, быть может, однажды она поймёт, что не всех нужно спасать.





* * *


Смерть вновь пришла в Арден. Другое кладбище, другие похороны. Девочка стала взрослой, она скорбит: в этот раз вечный покой в могиле обрёл её отец, король. Той же ночью она бросается к брату. Она говорит, что откладывать дальше нельзя. Другого выхода нет. Если этого не сделать, они потеряют ещё одного члена семьи. Продолжат терять друзей. Самоцветчики несут слишком большие потери.

Брат с ней не соглашается. Вместо этого он призывает единорога хрустальной флейтой. И вместе они бегут под покровом ночи.





* * *


Когда он видит её в следующий раз, на ней корона Ардена и она ведёт охоту. Она счастлива. Легенды оказались правдивы: убивший единорога действительно обретает вечную жизнь. Её войска стали непобедимы. Горячо преданные ей солдаты теперь бессмертны и не покинут её, как когда-то родители. Сердце единорога сжимается от боли. Люди ещё не знают, какую цену им придётся заплатить.





* * *


Единорог видит, как распространяются слухи о воинах-самоцветчиках, исчезающих по ночам. О целых полках, отступающих с рассветом. И одновременно с этим о новых и жутких созданиях, наводнивших Арден. О чудовищах, столь же уродливых и жутких, как совершённое ими злодейство.





* * *


Единорог видит, как королева вне себя от страха и ярости оттирает тёмные пятна с ладоней. Да вот только они никак не сходят, какие бы эликсиры и противоядия она ни пробовала. Зелья и бессчётное множество единорожьих артефактов, которые она на себе носит, лишь замедляют её превращение, но они не могут его остановить. Каждую неделю ей приходится надевать на палец новое кольцо. Под ними она прячет кожу, которая выглядит так, словно превратилась в расплавленную тень.





* * *


Единорог смотрит с Игл, как Эстелл пришла к паутчикам. Один из них говорит королеве, как ей остановить превращение в призрака: она должна поменяться сердцами. И вот Эстелл решает заменить своё сердце самым могущественным из всех – сердцем единорога.

Она будет жить вечно. Править вечно. Она снова сможет гулять в лучах солнца.

Единорог видит, как паутчик делится с Эстелл ещё одной истиной:

– Когда умрёт последний единорог с хрустальным рогом, призраки забудут всякий страх, даже страх солнца – они выйдут на солнечный свет.

– Больше никаких полумер и зелий, – радостно сообщает Эстелл своей прежней армии. – Мы отыщем последнего единорога. Я заберу у него сердце, чтобы сохранить человеческое обличье, и, когда свет его хрустального рога окончательно погаснет, вы, дорогие мои призраки, вновь выйдете на солнце. – Тени роятся возле неё, но единорог знает, что королева не чувствует исходящий от них холод. Кровь в жилах королевы уже застыла, пускай она и обещает воссоединить их с солнцем. – Последний единорог ещё скачет по Равнинам печали, и я отправлюсь за ним этой ночью.

Всё её внимание приковано к призракам, она и в этот раз не видит, как единорог наблюдает за ней сквозь ветви окаменелых деревьев. Не замечает, как он скачет в ночь, чтобы найти пропавшего принца.





* * *


Тело Клэр по-прежнему казалось ей слишком тяжёлым, но мысли лихорадочно проносились у неё в голове.

Легенда Ардена сулила любому, кто убьёт единорога, вечную жизнь.


Три сотни лет назад самоцветчики истребили единорогов. Три сотни лет назад призраки наводнили Арден. Призраки не появились в Ардене после того, как вымерли единороги. Они появились в Ардене потому, что единорогов перебили.

Охотники на единорогов будут жить вечно, но не в человеческом теле, а как бесплотные призраки.

А это означает, что королева Эстелл, охотница на единорогов, тоже была проклята. Её превращение в тень замедляет могущественная сила единорожьих артефактов, которыми она владеет.

Но… ведь Клэр видела Терру в свете дня? Нет, порывшись в воспоминаниях, она поняла, что ни разу не видела Терру утром или днём. Она видела женщину только по вечерам, после заката и всегда под защитой стен или туннелей.

Эстелл д’Астора – призрак.

И её брат, принц Мартин, это знал. И, зная это, он решил превратить единорога и королеву в монолиты на Равнинах печали. Но зачем?

Клэр взглянула на Софи… и увидела ответ. Его внезапность и ясность вырвали Клэр из водоворота охвативших её чувств. В то же мгновение единорог вновь обратился к королеве: «Я помню, – казалось, говорил он Эстелл. – А ты?»

– Я помню, как ты меня обманул, – прорычала Эстелл. – Ты и твой род одурачили нас теми сказочками о бессмертии! И ты… ты отнял у меня Мартина! – Она подняла трость.

– Нет! – Это слово царапало язык Клэр.

Эстелл посмотрела на неё удивлённо.

– Твои способности заметно улучшились, раз ты противишься моей магии, – заметила она. На какое-то мгновение она заговорила совсем как профессор Терра, и это придало Клэр сил.

Быть может, ей и не удастся переубедить Эстелл, охотницу на единорогов, но, возможно, просто возможно, ей удастся переубедить профессора Терру, её друга. Её наставницу.

Возможно, Клэр удастся переубедить малышку-принцессу, которая так любила гусиный пруд, который Клэр видела на наброске карандаша.

Старшую сестру, за которой вернулся Мартин.

– Мартин никогда тебя не бросал, – сказала Клэр. – Он любил тебя!

Каждая чёрточка в лице Эстелл наполнилась отвращением.

– Мартин заточил меня, – прорычала Эстелл. – Он обратил меня в камень. Три сотни лет я беспомощно простояла на Равнинах печали. В одиночестве.

– Но ты никогда не была одинока, – возразила Софи слабым голосом. Она старалась говорить вопреки заклятью, которое на них наслала Эстелл. – Единорог всё время был с тобой. Он стоял рядом, приглядывая за тобой всё это время. Три сотни лет.

– Потому что иначе ему не хватило бы сил завершить заклятье, – резко ответила Эстелл. – Живыми единороги бесполезны. Они не помогают по доброй воле. Он отнял у меня Мартина, и мой младший брат бросил меня в одиночестве, как все остальные.

– Нет, – сказала Клэр. Софи вдруг взяла её за руку, и тяжесть, наполнявшая её конечности, начала отступать. – Мартин тебя не бросал. Он любил тебя, – повторила она. – Ты становилась призраком! Он обратил тебя в камень, чтобы замедлить превращение. Чтобы дать тебе время найти противоядие и сохранить остаток себя. Как и ты, он просто не мог потерять кого-то ещё, особенно старшую сестру, которая когда-то водила его на пруд кормить уток и гусят.

Королева и единорог стояли неподвижно.

– Мартин продолжал верить в тебя, несмотря ни на что, – произнесла Софи таким знающим голосом, что Клэр уже не могла избавиться от мысли, что слышит разговор двух старших сестёр. – Он никогда не забывал о тебе. А как иначе? Ты его сестра. Он скучал по тебе. – Софи глубоко вдохнула, словно пытаясь усмирить охватившие её чувства. Она крепче сжала ладонь Клэр. – Он рассказывал истории об Ардене своим детям, вдохновлял их на поиски чудесной страны из своих историй. Он делал это в надежде, что, когда кто-нибудь – наша бабушка Диана, например, – наконец найдёт путь обратно. И она осмелилась по нему пройти. Он хотел, чтобы мы пришли. Он хотел, чтобы мы пробудили тебя и дали тебе ещё один шанс!

Единорог стоял неподвижно, гордо выгнув шею, но Клэр ощущала поддержку в теплоте его тёмных глаз с серебристыми ободками.

– Вы лжёте, – прошептала Эстелл, но её рука дрогнула. Клэр затаила дыхание. Она видела, как сильно Эстелл хочет поверить им с Софи. Как сильно она надеется, что это правда.

Поначалу Клэр подумала, что изменилось только выражение лица Эстелл, но затем она поняла, что изменение затронуло куда больше – её лицо, кожу, тело. Она вся как-то усохла, её кожа истончилась и покрылась морщинами. Эстелл старилась у них на глазах. Казалось, бессмертие призрака покидало её с каждой секундой, с которой возраст королевы увеличивался ещё на год. Пройдёт всего минута, и от неё останется лишь пыль.

Каменный пол, который всё это время тянул Клэр к себе, ослабил хватку. Надежда забурлила у неё в душе. Неужели они с Софи сделали это? Неужели им удалось победить Эстелл после всего, что было?

Как вдруг единорог поднялся на дыбы, крича от боли.

Сперва Клэр ничего не поняла, но затем увидела тоненькую красную струйку у него на боку – и услышала стук обсидианового копья о стену. Повернув голову, она увидела в дверном проёме Джаспера.

– Ваше величество! – воскликнул он, бросаясь вперёд. – Единорог! Возьмите его сердце. Остановите своё затенение! – Но прежде чем он смог произнести ещё хоть слово, алмазные копыта обрушились обратно на землю, и единорог ударил ими Джаспера в грудь. Бывший командир Горнопристанища впечатался в стену и съехал вниз, потеряв сознание.

Но удар был уже нанесён.

Единорог упал на колени, его великолепный рог опустился на землю возле Эстелл, которая по-прежнему держала трость с ручкой – бараньей головой. Чёрные волосы Эстелл истончились и поседели, её кожа покрылась такими глубокими морщинами, что они напомнили Клэр трещины в пустыне. Весь её вид говорил о том, что ей больше трёх сотен лет, но её глаза (серые, как у папы, серые, как у Клэр) были прежними. А в руках она всё так же сжимала трость с ручкой – бараньей головой.

– Нет! – в ужасе вскричала Клэр. Эстелл вот-вот заберёт сердце единорога! Как вдруг она почувствовала, что свободна. Клэр вскочила на ноги и потянулась к трости, чтобы отнять её у Эстелл, но было слишком поздно. Королева уже опустила её к красной струйке на боку единорога. Кровь теперь не блестела, она сверкала подобно рубинам.

Клэр застыла на месте. Эстелл не пыталась отнять у единорога сердце ради ещё одного шанса на бессмертие. Она пыталась излечить чудесного зверя.

Но она увядала слишком быстро.

Они оба увядали.

Казалось, королева и единорог истачиваются, словно скала под водопадом за тысячи лет – только за секунды.

– Солнце, – Клэр показалось, она слышала, как Эстелл шепнула это единорогу на ухо. И из последних сил единорог поднял свой рог к сердцу королевы.

«Вместе», – казалось, произнёс он.