Дитя звезд
Часть 17 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Или, если точнее, паутчем.
– Это сработает? – спросила Клэр, просовывая мизинец в спущенную петлю.
Терний казался взволнованным, но кивнул:
– Пока у нас в карманах вещи-якори, нас должны принимать за Бесцепных.
Тревога тяжело опустилась на грудь Клэр. Это она придумала план.
Зубец – узел любви пропал, что означало две вещи: либо его выкрали из Острия Иглы и увезли далеко от Эстелл… Либо Эстелл уже заполучила его в свои руки.
Терний, к сожалению, ничего об этом не знал.
– Извини, – объяснил он прошлой ночью, – хотя я и её преемник, её величество относится ко мне как к мальчику на побегушках. Просто, чтобы ты знала, у королевы Эстелл уже есть зубец-камень. Я видел, как она его примеряла. А прядильщики и земледельцы пообещали преподнести ей свои зубцы в Звездопад.
– Земледельцы тоже?!
Терний кивнул:
– Мы получили их послание прямо перед тем, как я отправился в Остриё Иглы. Но гильдия кователей ещё не приняла решение, – поспешил добавить он, когда Клэр в негодовании скривила лицо. – Если ты расскажешь кователям всё, что только что рассказала мне, готов поспорить, они отдадут зубец-молот Надии и помогут её короновать.
Но Клэр сомневалась, что магистры ей поверят. Как Терний только что заметил, даже в Ардене со всем его волшебством взрослые оставались взрослыми. Они ни за что не воспримут ребёнка вроде Клэр всерьёз… а вот Ковало и Акилу Бесцепных, знаменитых охотников за сокровищами, – другое дело.
На мысль Клэр навёл паутчий шёлк.
Если паутчик может сплести себе личину из шёлка, возможно, прядильщику вроде Терния это тоже удастся. Терний не был в этом так уверен (всё-таки он не был наполовину пауком). Но он подумал, что, если они возьмут по вещи, принадлежавшей человеку, под которого они хотят замаскироваться, это может сработать.
К счастью для Клэр, многие предметы в её рюкзаке (например, шатёр-отражатель, её карта и немного одежды) когда-то принадлежали Бесцепным. А знаменитым кузенам их вещи были сейчас ни к чему.
Когда Клэр с Софи сбежали из Горнопристанища, след Ковало и Акилы привёл их в пыльную избушку. Но, как оказалось, королева Эстелл нашла их первой. Она превратила кровь кузенов в рубины и оставила их стоять в избе до скончания времён. Когда Надиа спасла Клэр и Софи из Затопленной крепости, они начали доверять женщине достаточно, чтобы рассказать ей про ужасную участь Бесцепных. Надиа немедленно отправила за ними разведчиков Плетёного Корня. И теперь Бесцепным ничего не грозило. Они стояли в своей палатке, а целая группа алхимиков работала над тем, чтобы вернуть их кровь обратно в жидкое состояние.
И вот Клэр запустила руку в рюкзак и протянула Тернию компас Ковало. Затем она переложила зеркальце Акилы из полированного серебра в карман своих брюк и выжидающе посмотрела на Терния.
– На счёт три? – спросила она.
– Я надену первым, – возразил Терний. – Не думаю, что что-то пойдёт не так. Но если я что-нибудь напутал, с этим лучше разбираться прядильщику. – И прежде чем Клэр смогла с ним поспорить, Терний натянул шапку на голову. Ничего не произошло. Прошло целых пять минут, прежде чем Терний наконец снял убор, разочарованно вздыхая. – Не понимаю, – произнёс он. – Я чувствую, что нити хотят работать, но они словно, не знаю, слишком устали, чтобы подняться. Как если бы… – Он осёкся. Взгляд его голубых глаз помрачнел.
– Как если бы что? – спросила Клэр.
– Как если бы чудеса Ардена действительно умирали.
Но чудеса были слабыми не во всех частях Ардена. Клэр видела могущественные чудеса прежде. Большие чудеса. Удивительные чудеса. Переплетающиеся деревья, которые могут укрыть от глаз посторонних целую деревню. Блестящие бока медных химер, скачущих, становящихся на дыбы и фыркающих на солнышке. В Плетёном Корне ещё живы могущественные чудеса, которые, как полагало большинство, канули в Лету.
– У меня есть идея, – заявила Клэр и поспешила к Роне, которая вилась у края сада тихой змейкой. Клэр опустилась на берегу реки на колени и погрузила ладони в воду. Она была ледяной, отчего у девочки онемели пальцы, но она всё же зачерпнула немного песка. Вспоминая, как она однажды сделала из песка дельфина, Клэр принялась втирать его в шапки, которые связал Терний. Она позволила влажным песчинкам зарыться в пряжу.
– Что ты делаешь? – спросил Терний, приседая на корточки рядом с ней.
– Там, откуда я родом, художники вымачивают льняные лоскуты в гипсе и делают из них слепки лиц для масок и всякого такого, – объяснила Клэр, стягивая с него шапку. Она посыпала головной убор песком. – А гипс по сути тот же песок, только изысканней. Затвердев, он помогает ткани удерживать форму, и получается отличная копия.
Клэр поднесла мокрые ладони к губам и подула на них тёплым дыханием. Хотя у неё замёрзли пальцы, она явно ощущала в костях лёгкое гудение.
– Вот, – объявила она, протягивая Тернию намокшую шапку обратно. Он отпрянул. Она нахмурилась: – В чём дело?
Уголки губ Терния слегка поднялись вверх, и он смущённо наморщил лоб, но Клэр заметила крупицу страха в его глазах.
– Если это сработает, то есть… это же сочетание чудес!
– И что? – спросила, недоумевая, Клэр. – Роялисты сочетают чудеса. Вспомни алмазную дерево-витрину.
– Верно, – согласился Терний. – Но они сделали это по приказу королевы Эстелл. А она, ну, знаешь, королева из древних легенд… – Он умолк.
Клэр собрала волосы в тугой пучок на затылке. Сейчас у неё не было времени объяснить Тернию, что он заблуждается, но Клэр знала: если бабушка Надиа когда-нибудь станет правящей королевой Ардена, гильдии ждут большие перемены.
– Готов? – спросила она. Когда Терний кивнул, она принялась считать: – Раз, два, три!
Они надели на головы шапки. В этот раз ей не пришлось гадать, работает ли чудо.
Казалось, по её лицу потекло что-то прохладное и склизкое, словно она разбила сырое яйцо о лоб. Ощущение расползалось по всему лицу: ткань приклеивалась к коже, залепляя рот… а затем и сам нос. На мгновение она почувствовала, что не может дышать! Но затем шапка-превращалка, по всей видимости, это поняла, и ткань пощекотала её кожу, медленно соскальзывая в стороны от ноздрей. Клэр глубоко вдохнула.
Ткань начала высыхать, и маска становилась всё тяжелее. Вскоре Клэр стало трудно шевелить бровями и морщить нос. А затем чавканье прекратилось. Теперь ткань лежала неподвижно.
Она неуверенно дотронулась ладонью до щеки. Кончики её пальцев коснулись гладкой тёплой кожи, но… Клэр нахмурилась, ощупывая лицо. Её нос стал короче, а щёки стали круглыми, как яблоки.
– Клэр? – прогремел низкий голос. Обернувшись, она увидела Ковало. Или, если точнее, не совсем Ковало.
На неё смотрели глаза Ковало, тёмные, словно угли, но удивлённое выражение его лица (что-то в том, как он приподнимал брови) очень сильно напоминало Терния. Клэр воскликнула:
– Ты вылитый… – Она замолчала, схватившись руками за горло.
– Ты в порядке? – спросил Терний, подбегая к ней.
– Да, – прошептала Клэр, но она снова услышала то, что её так поразило, – голос Акилы. Сухой, как огонь, но такой же тёплый, он звучал из её рта. Она прочистила горло и заговорила громче: – Даже мой голос переменился! – Она запустила руку в карман штанов и вытащила из него маленькое серебряное зеркальце. Оно щёлкнуло, когда она его открыла.
На неё уставились ярко-голубые глаза над розовыми щёчками-яблочками. А седые волосы цвета стали падали прядями ей на лоб. Клэр изумилась. Она выглядела совсем как Акила – вплоть до небольшого шрама на щеке, намекавшего, что эта премиленькая старушка может размахивать топором с такой же лёгкостью, с какой она печёт пироги. Вот только её подбородок казался чуть менее твёрдым, чем у настоящей Акилы. И её улыбка была какой-то не такой. Хотя шапки и придали им внешность Бесцепных, на деле они походили на кузенов не больше, чем походил бы на них снимок, сфотографируй их кто-нибудь.
Не седые волосы и румяные щёки делали Акилу Акилой.
Клэр испытала облегчение. Она это по-прежнему она, пускай она и выглядит теперь, как знаменитая ковательница. Клэр догадывалась, что это как с любой другой одеждой: вещи хоть и могут помочь тебе выглядеть или чувствовать себя иначе, по-настоящему того, кто ты есть, они не меняют. Шапка-превращалка была скорее иллюзией, чем настоящим превращением.
Она закрыла зеркальце и убрала его обратно в карман, после чего повернулась к Тернию. Он воспользовался своим новым ростом, чтобы сорвать одно из нескольких яблок, ещё висевших на дереве.
– Тебе нужно научиться стоять чуть более прямо, – заметила она. – И держать руки по швам, ты слишком ими размахиваешь.
– Просто они очень длинные, – ответил Терний, радостно улыбаясь их успеху.
Клэр прикусила губу:
– И Ковало не улыбается. Разве что иногда, когда собирается воспользоваться своим двойным топором.
Терний нахмурил чёрные брови, демонстрируя крайне несвойственное Ковало смущение.
– Тебе лучше рассказать мне обо всём поподробнее, иначе наш план не сработает, – сказал он.
Они быстро натянули на себя запасные туники кователей, которые Клэр достала из своего бездонного рюкзака, и провели следующие полчаса, тренируясь двигаться, как Бесцепные. Тренируясь казаться недружелюбным, как Ковало, хотя на самом деле он большую часть времени был просто погружён в свои мысли. Тренируясь дразнить всех вокруг, особенно Ковало, как Акила, и притворяться, как Ковало, что он терпеть этого не может. Хотя Клэр могла сказать по секрету, что ему нравилось, когда Акила, которая была всего на несколько сантиметров выше Клэр, говорила с ним без обиняков.
– Нам лучше поспешить, – поторопил её Терний, и Клэр знала, что он прав.
Они сложили шатёр-отражатель, отскребли раздавленные яблоки от подошв ботинок, после чего убрали в бездонный рюкзак все вещи, кроме подзорной трубы. Согласно их подсчётам, им предстояло сделать восемь шагов на северо-запад, чтобы добраться до Огнеграда в сапогах Клэр. На каждой остановке Терний будет смотреть в подзорную трубу, чтобы удостовериться, что следующий шаг не приведёт их на дно озера и не расплющит их о гору.
– Готова? – спросил Терний. – Постой! Клэр, твой карандаш!
Упс. Она потянулась к седым волосам Акилы и убрала карандаш с проклюнувшимся листочком в рюкзак. Сердце Клэр гулко забилось. Она уже допустила такую глупую ошибку. Как ей удастся притвориться Акилой? Как ей удастся убедить кователей отдать ей зубец-молот, если она не в состоянии уследить за такой мелочью? Возможно, это плохая идея. Но времени на раздумья не осталось – Терний уже взял её за руку и начал отсчёт.
– Три… два… один…
Они сделали шаг.
Хотя Клэр знала, чего ожидать, её желудок всё равно подпрыгнул, когда мир помчался у них перед глазами. И всё же теперь, когда один из сапог был на ноге Терния, путешествие проходило более гладко. В этот раз её трясло не так сильно. Примерно за то время, которое требуется, чтобы дважды чихнуть, они очутились на лесной прогалине. Терний поднёс подзорную трубу к глазу, настроил линзу и кивнул в следующем направлении.
Они сделали ещё один шаг.
Преобразившиеся дети пронеслись через поле, ещё два яблоневых сада, в которых был собран урожай, другую лесную прогалину, и только после этого местность начала казаться ей знакомой. У Клэр перехватило дыхание, когда они остановились на краю ржаво-красной равнины, посередине которой вырастало кольцо из камней. В последний раз, когда она здесь была, стояла ночь, но даже в лучах раннего утреннего солнца Равнины печали казались мрачным местом. Они поспешили отойти в сторону, делая дополнительный шаг на восток, чтобы обойти Окаменелый лес.
– Ещё два, – пропыхтел Терний, когда они стояли в давно покинутой самоцветчиками деревне на краю озера. Клэр могла сказать, что когда-то здесь была каменоломня. Лицо Терния казалось бледным, а ноги слегка дрожали, пока он пытался отдышаться.
– Не хочешь немного отдохнуть? – спросила Клэр. В конце концов она просто сопровождала его в пути, тогда как он отвечал за то, чтобы их не размазало о какой-нибудь случайно встретившийся им по дороге забор.
Терний покачал головой.
– Всего два шага, – сказал он. Черты лица Ковало застыли в угрюмой решимости. Он сложил подзорную трубу и кивнул на запад: – Туда.
Они сделали шаг.
Всё было как всегда: внезапный толчок в пупок со спины, чувство скольжения. Но затем, вместо того, чтобы ощутить, как твёрдая земля поднимается вверх, чтобы соединиться с подошвой её сапога, Клэр почувствовала, что её нога продолжает движение, погружаясь в землю с громким хлюпаньем.
Влага начала просачиваться сквозь её штаны. Клэр принялась плеваться, ощутив во рту вкус грязи и чего-то (иначе и не скажешь) растительного.
Посмотрев вниз, она увидела, что стоит по пояс в сиропе из воды, листьев и грязи. Они добрались до болота Туманной низины. Точнее, только Терний добрался до Туманной низины, поскольку обе его ноги твёрдо стояли на валуне, торчавшем из жижи, а Клэр добралась в Туманную низину. Её обутая в сапог нога промахнулась на несколько сантиметров.
– Извини, – буркнул Терний. Из-за его беспокойства о ней движения Ковало стали непривычно дёргаными. – Должно быть, на линзе было пятно, которое сбило меня с курса!
– Всё в порядке, – сказала Клэр, стараясь не думать о том, какие болотные создания могли притаиться поблизости. – Просто вытащи меня отсюда!
К ней потянулись сильные руки Ковало, и через мгновение Терний вытащил её из болота на камень рядом с собой. Клэр пошевелила пальцами, чтобы нога поскорее обсохла на нагретом солнцем валуне. Ощущение было приятным… пока она не поняла, что не должна чувствовать валун через семимильный сапог.
Посмотрев через плечо, она увидела краешек красного ковбойского сапога, после чего болото Туманной низины сомкнулось над ним, поглотив его целиком.
– Эх, – вымолвил Терний, закрывая рот рукой. – Это не… здорово. – Илистый пузырь на поверхности болота лопнул, словно соглашаясь с ним.
– Это сработает? – спросила Клэр, просовывая мизинец в спущенную петлю.
Терний казался взволнованным, но кивнул:
– Пока у нас в карманах вещи-якори, нас должны принимать за Бесцепных.
Тревога тяжело опустилась на грудь Клэр. Это она придумала план.
Зубец – узел любви пропал, что означало две вещи: либо его выкрали из Острия Иглы и увезли далеко от Эстелл… Либо Эстелл уже заполучила его в свои руки.
Терний, к сожалению, ничего об этом не знал.
– Извини, – объяснил он прошлой ночью, – хотя я и её преемник, её величество относится ко мне как к мальчику на побегушках. Просто, чтобы ты знала, у королевы Эстелл уже есть зубец-камень. Я видел, как она его примеряла. А прядильщики и земледельцы пообещали преподнести ей свои зубцы в Звездопад.
– Земледельцы тоже?!
Терний кивнул:
– Мы получили их послание прямо перед тем, как я отправился в Остриё Иглы. Но гильдия кователей ещё не приняла решение, – поспешил добавить он, когда Клэр в негодовании скривила лицо. – Если ты расскажешь кователям всё, что только что рассказала мне, готов поспорить, они отдадут зубец-молот Надии и помогут её короновать.
Но Клэр сомневалась, что магистры ей поверят. Как Терний только что заметил, даже в Ардене со всем его волшебством взрослые оставались взрослыми. Они ни за что не воспримут ребёнка вроде Клэр всерьёз… а вот Ковало и Акилу Бесцепных, знаменитых охотников за сокровищами, – другое дело.
На мысль Клэр навёл паутчий шёлк.
Если паутчик может сплести себе личину из шёлка, возможно, прядильщику вроде Терния это тоже удастся. Терний не был в этом так уверен (всё-таки он не был наполовину пауком). Но он подумал, что, если они возьмут по вещи, принадлежавшей человеку, под которого они хотят замаскироваться, это может сработать.
К счастью для Клэр, многие предметы в её рюкзаке (например, шатёр-отражатель, её карта и немного одежды) когда-то принадлежали Бесцепным. А знаменитым кузенам их вещи были сейчас ни к чему.
Когда Клэр с Софи сбежали из Горнопристанища, след Ковало и Акилы привёл их в пыльную избушку. Но, как оказалось, королева Эстелл нашла их первой. Она превратила кровь кузенов в рубины и оставила их стоять в избе до скончания времён. Когда Надиа спасла Клэр и Софи из Затопленной крепости, они начали доверять женщине достаточно, чтобы рассказать ей про ужасную участь Бесцепных. Надиа немедленно отправила за ними разведчиков Плетёного Корня. И теперь Бесцепным ничего не грозило. Они стояли в своей палатке, а целая группа алхимиков работала над тем, чтобы вернуть их кровь обратно в жидкое состояние.
И вот Клэр запустила руку в рюкзак и протянула Тернию компас Ковало. Затем она переложила зеркальце Акилы из полированного серебра в карман своих брюк и выжидающе посмотрела на Терния.
– На счёт три? – спросила она.
– Я надену первым, – возразил Терний. – Не думаю, что что-то пойдёт не так. Но если я что-нибудь напутал, с этим лучше разбираться прядильщику. – И прежде чем Клэр смогла с ним поспорить, Терний натянул шапку на голову. Ничего не произошло. Прошло целых пять минут, прежде чем Терний наконец снял убор, разочарованно вздыхая. – Не понимаю, – произнёс он. – Я чувствую, что нити хотят работать, но они словно, не знаю, слишком устали, чтобы подняться. Как если бы… – Он осёкся. Взгляд его голубых глаз помрачнел.
– Как если бы что? – спросила Клэр.
– Как если бы чудеса Ардена действительно умирали.
Но чудеса были слабыми не во всех частях Ардена. Клэр видела могущественные чудеса прежде. Большие чудеса. Удивительные чудеса. Переплетающиеся деревья, которые могут укрыть от глаз посторонних целую деревню. Блестящие бока медных химер, скачущих, становящихся на дыбы и фыркающих на солнышке. В Плетёном Корне ещё живы могущественные чудеса, которые, как полагало большинство, канули в Лету.
– У меня есть идея, – заявила Клэр и поспешила к Роне, которая вилась у края сада тихой змейкой. Клэр опустилась на берегу реки на колени и погрузила ладони в воду. Она была ледяной, отчего у девочки онемели пальцы, но она всё же зачерпнула немного песка. Вспоминая, как она однажды сделала из песка дельфина, Клэр принялась втирать его в шапки, которые связал Терний. Она позволила влажным песчинкам зарыться в пряжу.
– Что ты делаешь? – спросил Терний, приседая на корточки рядом с ней.
– Там, откуда я родом, художники вымачивают льняные лоскуты в гипсе и делают из них слепки лиц для масок и всякого такого, – объяснила Клэр, стягивая с него шапку. Она посыпала головной убор песком. – А гипс по сути тот же песок, только изысканней. Затвердев, он помогает ткани удерживать форму, и получается отличная копия.
Клэр поднесла мокрые ладони к губам и подула на них тёплым дыханием. Хотя у неё замёрзли пальцы, она явно ощущала в костях лёгкое гудение.
– Вот, – объявила она, протягивая Тернию намокшую шапку обратно. Он отпрянул. Она нахмурилась: – В чём дело?
Уголки губ Терния слегка поднялись вверх, и он смущённо наморщил лоб, но Клэр заметила крупицу страха в его глазах.
– Если это сработает, то есть… это же сочетание чудес!
– И что? – спросила, недоумевая, Клэр. – Роялисты сочетают чудеса. Вспомни алмазную дерево-витрину.
– Верно, – согласился Терний. – Но они сделали это по приказу королевы Эстелл. А она, ну, знаешь, королева из древних легенд… – Он умолк.
Клэр собрала волосы в тугой пучок на затылке. Сейчас у неё не было времени объяснить Тернию, что он заблуждается, но Клэр знала: если бабушка Надиа когда-нибудь станет правящей королевой Ардена, гильдии ждут большие перемены.
– Готов? – спросила она. Когда Терний кивнул, она принялась считать: – Раз, два, три!
Они надели на головы шапки. В этот раз ей не пришлось гадать, работает ли чудо.
Казалось, по её лицу потекло что-то прохладное и склизкое, словно она разбила сырое яйцо о лоб. Ощущение расползалось по всему лицу: ткань приклеивалась к коже, залепляя рот… а затем и сам нос. На мгновение она почувствовала, что не может дышать! Но затем шапка-превращалка, по всей видимости, это поняла, и ткань пощекотала её кожу, медленно соскальзывая в стороны от ноздрей. Клэр глубоко вдохнула.
Ткань начала высыхать, и маска становилась всё тяжелее. Вскоре Клэр стало трудно шевелить бровями и морщить нос. А затем чавканье прекратилось. Теперь ткань лежала неподвижно.
Она неуверенно дотронулась ладонью до щеки. Кончики её пальцев коснулись гладкой тёплой кожи, но… Клэр нахмурилась, ощупывая лицо. Её нос стал короче, а щёки стали круглыми, как яблоки.
– Клэр? – прогремел низкий голос. Обернувшись, она увидела Ковало. Или, если точнее, не совсем Ковало.
На неё смотрели глаза Ковало, тёмные, словно угли, но удивлённое выражение его лица (что-то в том, как он приподнимал брови) очень сильно напоминало Терния. Клэр воскликнула:
– Ты вылитый… – Она замолчала, схватившись руками за горло.
– Ты в порядке? – спросил Терний, подбегая к ней.
– Да, – прошептала Клэр, но она снова услышала то, что её так поразило, – голос Акилы. Сухой, как огонь, но такой же тёплый, он звучал из её рта. Она прочистила горло и заговорила громче: – Даже мой голос переменился! – Она запустила руку в карман штанов и вытащила из него маленькое серебряное зеркальце. Оно щёлкнуло, когда она его открыла.
На неё уставились ярко-голубые глаза над розовыми щёчками-яблочками. А седые волосы цвета стали падали прядями ей на лоб. Клэр изумилась. Она выглядела совсем как Акила – вплоть до небольшого шрама на щеке, намекавшего, что эта премиленькая старушка может размахивать топором с такой же лёгкостью, с какой она печёт пироги. Вот только её подбородок казался чуть менее твёрдым, чем у настоящей Акилы. И её улыбка была какой-то не такой. Хотя шапки и придали им внешность Бесцепных, на деле они походили на кузенов не больше, чем походил бы на них снимок, сфотографируй их кто-нибудь.
Не седые волосы и румяные щёки делали Акилу Акилой.
Клэр испытала облегчение. Она это по-прежнему она, пускай она и выглядит теперь, как знаменитая ковательница. Клэр догадывалась, что это как с любой другой одеждой: вещи хоть и могут помочь тебе выглядеть или чувствовать себя иначе, по-настоящему того, кто ты есть, они не меняют. Шапка-превращалка была скорее иллюзией, чем настоящим превращением.
Она закрыла зеркальце и убрала его обратно в карман, после чего повернулась к Тернию. Он воспользовался своим новым ростом, чтобы сорвать одно из нескольких яблок, ещё висевших на дереве.
– Тебе нужно научиться стоять чуть более прямо, – заметила она. – И держать руки по швам, ты слишком ими размахиваешь.
– Просто они очень длинные, – ответил Терний, радостно улыбаясь их успеху.
Клэр прикусила губу:
– И Ковало не улыбается. Разве что иногда, когда собирается воспользоваться своим двойным топором.
Терний нахмурил чёрные брови, демонстрируя крайне несвойственное Ковало смущение.
– Тебе лучше рассказать мне обо всём поподробнее, иначе наш план не сработает, – сказал он.
Они быстро натянули на себя запасные туники кователей, которые Клэр достала из своего бездонного рюкзака, и провели следующие полчаса, тренируясь двигаться, как Бесцепные. Тренируясь казаться недружелюбным, как Ковало, хотя на самом деле он большую часть времени был просто погружён в свои мысли. Тренируясь дразнить всех вокруг, особенно Ковало, как Акила, и притворяться, как Ковало, что он терпеть этого не может. Хотя Клэр могла сказать по секрету, что ему нравилось, когда Акила, которая была всего на несколько сантиметров выше Клэр, говорила с ним без обиняков.
– Нам лучше поспешить, – поторопил её Терний, и Клэр знала, что он прав.
Они сложили шатёр-отражатель, отскребли раздавленные яблоки от подошв ботинок, после чего убрали в бездонный рюкзак все вещи, кроме подзорной трубы. Согласно их подсчётам, им предстояло сделать восемь шагов на северо-запад, чтобы добраться до Огнеграда в сапогах Клэр. На каждой остановке Терний будет смотреть в подзорную трубу, чтобы удостовериться, что следующий шаг не приведёт их на дно озера и не расплющит их о гору.
– Готова? – спросил Терний. – Постой! Клэр, твой карандаш!
Упс. Она потянулась к седым волосам Акилы и убрала карандаш с проклюнувшимся листочком в рюкзак. Сердце Клэр гулко забилось. Она уже допустила такую глупую ошибку. Как ей удастся притвориться Акилой? Как ей удастся убедить кователей отдать ей зубец-молот, если она не в состоянии уследить за такой мелочью? Возможно, это плохая идея. Но времени на раздумья не осталось – Терний уже взял её за руку и начал отсчёт.
– Три… два… один…
Они сделали шаг.
Хотя Клэр знала, чего ожидать, её желудок всё равно подпрыгнул, когда мир помчался у них перед глазами. И всё же теперь, когда один из сапог был на ноге Терния, путешествие проходило более гладко. В этот раз её трясло не так сильно. Примерно за то время, которое требуется, чтобы дважды чихнуть, они очутились на лесной прогалине. Терний поднёс подзорную трубу к глазу, настроил линзу и кивнул в следующем направлении.
Они сделали ещё один шаг.
Преобразившиеся дети пронеслись через поле, ещё два яблоневых сада, в которых был собран урожай, другую лесную прогалину, и только после этого местность начала казаться ей знакомой. У Клэр перехватило дыхание, когда они остановились на краю ржаво-красной равнины, посередине которой вырастало кольцо из камней. В последний раз, когда она здесь была, стояла ночь, но даже в лучах раннего утреннего солнца Равнины печали казались мрачным местом. Они поспешили отойти в сторону, делая дополнительный шаг на восток, чтобы обойти Окаменелый лес.
– Ещё два, – пропыхтел Терний, когда они стояли в давно покинутой самоцветчиками деревне на краю озера. Клэр могла сказать, что когда-то здесь была каменоломня. Лицо Терния казалось бледным, а ноги слегка дрожали, пока он пытался отдышаться.
– Не хочешь немного отдохнуть? – спросила Клэр. В конце концов она просто сопровождала его в пути, тогда как он отвечал за то, чтобы их не размазало о какой-нибудь случайно встретившийся им по дороге забор.
Терний покачал головой.
– Всего два шага, – сказал он. Черты лица Ковало застыли в угрюмой решимости. Он сложил подзорную трубу и кивнул на запад: – Туда.
Они сделали шаг.
Всё было как всегда: внезапный толчок в пупок со спины, чувство скольжения. Но затем, вместо того, чтобы ощутить, как твёрдая земля поднимается вверх, чтобы соединиться с подошвой её сапога, Клэр почувствовала, что её нога продолжает движение, погружаясь в землю с громким хлюпаньем.
Влага начала просачиваться сквозь её штаны. Клэр принялась плеваться, ощутив во рту вкус грязи и чего-то (иначе и не скажешь) растительного.
Посмотрев вниз, она увидела, что стоит по пояс в сиропе из воды, листьев и грязи. Они добрались до болота Туманной низины. Точнее, только Терний добрался до Туманной низины, поскольку обе его ноги твёрдо стояли на валуне, торчавшем из жижи, а Клэр добралась в Туманную низину. Её обутая в сапог нога промахнулась на несколько сантиметров.
– Извини, – буркнул Терний. Из-за его беспокойства о ней движения Ковало стали непривычно дёргаными. – Должно быть, на линзе было пятно, которое сбило меня с курса!
– Всё в порядке, – сказала Клэр, стараясь не думать о том, какие болотные создания могли притаиться поблизости. – Просто вытащи меня отсюда!
К ней потянулись сильные руки Ковало, и через мгновение Терний вытащил её из болота на камень рядом с собой. Клэр пошевелила пальцами, чтобы нога поскорее обсохла на нагретом солнцем валуне. Ощущение было приятным… пока она не поняла, что не должна чувствовать валун через семимильный сапог.
Посмотрев через плечо, она увидела краешек красного ковбойского сапога, после чего болото Туманной низины сомкнулось над ним, поглотив его целиком.
– Эх, – вымолвил Терний, закрывая рот рукой. – Это не… здорово. – Илистый пузырь на поверхности болота лопнул, словно соглашаясь с ним.