Девушка в бегах

Малькольм обхватывает меня за талию.

– Все еще хочешь это сделать?

Нет, я хочу смотреть вслед доброй женщине, которая отдала мне свитер и накормила меня мясом в соусе чили. Я не хочу думать о женщине, чью жизнь я, возможно, разрушу в ту секунду, когда позвоню в дверь. Но я киваю.

На этот раз мы не спеша возвращаемся к передней двери и проходим по мощенной кирпичом дорожке. Дом – трехэтажная постройка в колониальном стиле, с белой облицовкой, идеально черными ставнями и тремя мансардными окнами, выступающими из двускатной крыши. Газон безупречно ухожен, его, по сезону, по обеим сторонам от обрамленного колоннами крыльца украшают фиолетовые маргаритки, розовые хризантемы и золотистые ложные подсолнухи. Это красивый, ухоженный дом, пусть даже не такой большой и роскошный, как поместье Эбботов, каким я его помню по репортажу, – поместье, в котором она, вероятно, однажды поселилась бы, если бы Дерек не погиб.

Сожалеет ли она об упущенных возможностях так же, как и о потере мужа?

Входная дверь покрашена глянцевой черной краской, и мне не хочется поднимать руку, чтобы постучаться.

Но за ней может быть моя сестра.

Или ее мать.

Или никого.

– Ты хочешь, чтобы я… – Малькольм показывает на дверь.

Я скованно и едва заметно качаю головой. Сейчас я должна быть сильной.

Я стучу в дверь.

Мне открывает женщина. На ней кардиган, того же оттенка розового, что и у меня. Волосы у нее длинные, темно-русые, с проблесками медового оттенка, и почему-то они не вьются, несмотря на сырость. Макияж у нее тоже едва заметен, и на ее слегка загорелом лбу – ни морщинки.

Но она не застывает в потрясении. Сначала она настороженно и вежливо здоровается с нами, но затем черты ее лица заметно изменяются. Вот она смотрит на меня совершенно беззаботно, подняв свои изящно изогнутые брови, а в следующее мгновение она отшатывается, и кровь отливает от ее лица.

Ее рот открывается.

– Мам! – доносится сверху. – Я не могу найти свою зарядку! – Шум дождя заглушает слова, и их трудно разобрать, но, услышав этот девичий голос, я, больше не задумываясь, делаю шаг вперед.

– Нет! – глухо шепчет женщина – Лора, – вцепившись рукой в дверной косяк, чтобы преградить мне путь. Затем, непринужденным и сладким голосом, совершенно не соответствующим суровому выражению лица, она отвечает:

– Я положила ее на твою тумбочку!

Малькольм, Лора и я ждем, застыв, словно статуи. Несколько секунд спустя до нас доносится:

– Нашла!

Лора всматривается в мое лицо – еще раз, более внимательно. В ее лице ничего не меняется, совсем ничего, но я вижу, как белеет кожа на костяшках пальцев той руки, которой она по-прежнему преграждает нам путь.

– Вы знали, – говорю я, и в моем голосе звучат одновременно обвинение и констатация факта. Теперь это выглядит очевидным. У меня нет времени обдумывать, почему она отреагировала именно так, когда открыла нам дверь. Но с того момента, когда девушка наверху подала голос – девушка, которая, скорее всего, является моей сестрой, – я не могу думать больше ни о чем другом.

Лора узнала меня, и мою кожу покалывает, словно по ней разбегаются полчища мелких насекомых.

– Как вы…

Она поднимает руку, и ее ноздри гневно раздуваются. Она показывает, что я говорю слишком громко. Я не кричала, но и не шептала. Чтобы принять решение, ей оказывается нужна лишь секунда тишины, а затем она резко приходит в движение.

– Внутрь, – произносит она, опуская руку и отступая назад, чтобы мы с Малькольмом могли пройти.

Теплая и надежная рука Малькольма лежит на моей спине. Я понятия не имею, когда он успел положить ее туда, но я благодарна за эту поддержку в тот момент, когда я делаю первый шаг, входя в дом вдовы моего отца.





Переговоры




Я не успеваю рассмотреть обстановку дома, по которому ведет нас Лора, или комнаты, в которой она нас запирает. Все вопросы, которые я хочу задать, все объяснения, которые мне нужны, спутываются друг с другом, и мне не удается произнести ни слова, даже после того, как она закрывает дверь и снова поворачивается ко мне.

Лора справилась с потрясением. Она смотрит на меня уже не так, будто самая отвратительная часть ее прошлого выбралась из могилы и пришла к ее дверям – скорее так, будто она решила держать этот кошмар под контролем и избавиться от него как можно скорее.

– Чего ты хочешь? – она не спрашивает, кто я, не тратит время, выясняя, как я здесь оказалась. Она переходит сразу к делу, так что и я следую ее примеру.

Подняв подбородок, я спрашиваю:

– Откуда вы знаете, кто…

Я обрываю вопрос, потому что уже понимаю ответ. Только один живой человек мог рассказать ей, что Дерек Эббот был моим отцом.


– Когда моя мама рассказала вам обо мне?

Вот опять: ее ноздри раздуваются. Это единственное, что выдает напряжение, – в остальном ее лицо остается идеально сдержанным. Я думаю, ей не хочется мне отвечать, но потом все мы слышим шаги на верхнем этаже. Грейс явно не знает обо мне, и если представление, которое Лора разыграла у входной двери, о чем-то и свидетельствует, так это о том, что она не допустит, чтобы мы с ней столкнулись. Еще один напряженный вдох, и она начинает говорить.

– Она мне не сообщала. Я видела, как она касается своего живота тем вечером. По собственному опыту догадалась.

И все же у меня замирает сердце, когда я задаю следующий вопрос:

– Она убила его?

У нее дергается глаз.

– Да.

– Вы врете, – произношу я срывающимся голосом, делая шаг в ее сторону.

Малькольм удерживает меня, схватив за руку. Лора не двигается.

– Нет, – говорю я, стряхивая руку Малькольма. – Вы поняли, кто я, в ту же секунду, как меня увидели. У нее мог родиться мальчик, мог случиться выкидыш. Вы знали, кто я. Знали, что я это я. – Я тыкаю пальцем себе в грудь, прямо туда, где под свитером спрятано кольцо. – Как меня зовут?

У нее снова дергается глаз.

– Я не знаю.

Я стискиваю зубы.

– Как меня зовут?

– Я же сказала, я не…

– Грейс! – окликаю я. Не слишком громко – скорее, как предупреждение. Затем вдыхаю поглубже. – Гр…

– Кэйтелин! – сдавленно произносит она. – Тебя зовут Кэйтелин. И если ты еще раз произнесешь имя моей дочери, я вызову полицию.

Я удивленно распахиваю глаза. Я не была уверена до конца – пока мое имя не сорвалось с ее губ. Теперь я больше не стискиваю зубы, не задираю подбородок. Мое сердце не застыло, оно в огне.

– Где моя мама? – Мой голос звучит умоляюще. Даже дрожит.

– Я не знаю. – Она отворачивается от меня, подходит к двери, вероятно, чтобы прислушаться и убедиться, что Грейс ничего не заметила. – За эти годы я несколько раз предупреждала ее, сообщала ей, когда те, кто за ней следят, подбирались к ней близко.

– Почему? – спрашивает Малькольм. Он подает голос впервые, понимая, что я не способна ничего произнести. – С какой стати вам помогать любовнице мужа, женщине, которая, как вы только что сказали, убила его?

Вместо ответа Лора подходит к шкафу, стоящему у стены. Открыв верхнюю дверцу, она запускает руку глубоко внутрь и вытаскивает закрытую деревянную шкатулку. Достав из кармана ключ, она открывает ее и поднимает крышку, а затем достает мобильник. Он маленький и примитивный – той же марки, что и одноразовый телефон, который мама оставила мне в мотеле.

– Вот. Я его использовала в последний раз, когда говорила с ней – несколько дней назад. У меня нет ее номера. Он всегда заблокирован, и она его регулярно меняет.

– Это вам она звонила тем вечером, – произношу я, осознавая, как они связаны. Затем поворачиваюсь к Малькольму. – Прежде чем мы сбежали, мама кому-то позвонила. Не помню точно, что она сказала, но убедилась, что нам нужно покинуть дом.

Лора не пытается спорить.

– Это все, что у меня есть. Можете забрать телефон и уходить или подождать, пока сюда явится полиция. – Чтобы подчеркнуть угрозу, она достает из кармана собственный телефон, держа его так же небрежно, как вооруженный человек держал бы пистолет, угрожая безоружному.

А затем у нее дергается глаз.

Я забираю одноразовый телефон и передаю его Малькольму, не отводя взгляда от Лоры.

– Сможешь найти ее по нему? – спрашиваю я.

– Возможно. Мне нужен компьютер.

Подняв брови, я смотрю на Лору, чье волнение выдает лишь слегка нахмуренный лоб.

– У меня здесь нет компьютера. – Очевидно, она хочет, чтобы разговор закончился на этом, но точно так же очевидно, что я распознала ее блеф. Я знаю слово «сообщник» так же хорошо, как и она, и я буду рада повторить его в полиции – в которую она, конечно, не позвонит.

– В кабинете есть компьютер. – Я чувствую, как ее ледяной взгляд пронизывает меня, и вздрагиваю. – Пожалуйста, не шумите, чтобы дочери не пришло в голову спускаться вниз.

Сильно прикусив губу, я киваю. Я услышала голос Грейс. Этого недостаточно, но пока остановимся на этом. Я могу добраться до мамы или до сестры. Лора не поможет мне увидеться с обеими.

Следом за ней мы проходим в другую комнату, и Малькольм буквально бросается к компьютеру, как только его видит.

– Это ваш? – спрашивает он с ноткой восхищения в голосе. У компьютера три монитора, и даже для моего дилетантского взгляда техника выглядит впечатляюще. Мне даже незнаком нанесенный на устройства логотип.

– Мужа. Его нет в городе.