Девушка из песни
Часть 78 из 87 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Но ты мечтала об этом еще до нашего знакомства.
Она взяла меня за руку, провела пальцем по линиям на моей ладони.
– Может показаться странным, но я все больше и больше чувствую, что ключ к тому, чтобы узнать правильный путь – это свернуть со своего собственного. Так же, как это было с тобой. Я должна была перестать обманываться насчет моих чувств к тебе. Они реальные. Неотвратимые. Может быть, с моей карьерой то же самое. – Вайолет посмотрела на меня, ее улыбка светилась в полутьме комнаты. – Может быть, ответ все это время лежал у меня под носом.
У меня округлились глаза.
– О чем ты говоришь?
– Не хочу показаться слишком странной или сумасшедшей, но, возможно, мне предначертано стать эндокринологом, раз мы созданы друг для друга.
Я нахмурился.
– И тебе предначертано заботиться обо мне?
– Мы оба заботимся друг о друге.
– Как? Что я даю тебе взамен?
– Ты бережешь мое сердце, – тихо произнесла она и улыбнулась. – Будешь моим личным музыкантом, который пишет для меня любовные песни.
Кстати говоря, раз уж грядет последний концерт перед перерывом, как думаешь, сможешь достать мне билет?
– Черт, да я могу тебя даже на сцену посадить.
– Нет, нет, нет. Я хочу быть как все, наблюдать за тобой в твоей естественной среде обитания, пока весь мир будет кричать твое имя. – Она с притворным раздражением покачала головой. – Так с кем тут нужно переспать, чтобы заполучить билет на концерт Миллера Стрэттона?
Я рассмеялся и затащил ее на себя сверху.
– Ты на него смотришь, детка.
Утро превратилось в день, и мы с трудом выбрались из постели. Вайолет в смежной комнате одевалась к нашему вылету в Сиэтл, а я тем временем сидел за столом над принесенным нам в номер завтраком.
Пришел доктор Брайтон, чтобы проверить мои показатели и уровень сахара в крови.
– Пока на вид все неплохо, – вынес он свой вердикт. – Но меня больше беспокоит состояние после концерта, Миллер. Я надеялся, что инсулиновая помпа поможет стабилизировать твое состояние, но этого не произошло. Подозреваю, что у тебя более редкая форма диабета. Мы называем его лабильным, или хрупким. Значит, что он не так эффективно реагирует на лечение и сопровождается более высокими рисками.
– Значит, мне будет хреново, независимо от того, продолжу я тур или нет, – с горечью заметил я. – Не сочтите меня безрассудным, док, но показатели никак не зависят от того, выступаю я или нет. Ничего не изменится.
– Да, это признак лабильности, но стресс может спровоцировать подъем уровня сахара в крови. Тур – это ведь колоссальная нагрузка.
– Верно, но сейчас я чувствую себя прекрасно. Лучше, чем за все последнее время. Как насчет сегодняшнего вечера?
– Ты спрашиваешь меня, сможешь ли участвовать в концерте? Да. Но стоит ли? Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, пока я не проведу полное обследование почек и эндокринологической системы, и не сделаю тест А1С, предпочтительно в условиях стационара.
Я поморщился.
– Не могу. Сегодня важный день. Обсудим все позже.
Он поджал губы.
– После. Тогда я сделаю все, что вы захотите.
– Очень хорошо. Я проверю тебя перед концертом, после него и утром.
– Спасибо, док.
Он собрал свои инструменты и на выходе поприветствовал Эвелин.
– Привет, Эв, – поздоровался я. – Ты уже поела? Может, заказать тебе что-нибудь?
– Нет, спасибо, – отказалась она, нервно разглаживая юбку. Эвелин никогда не нервничала.
– Что стряслось?
– Твое расписание на сегодня у Тины, и попозже она согласует с тобой встречу с Брендой Рознер, генеральным директором «Рук помощи». И фактически с этого момента Тина возьмет на себя все мои обязанности. – Она расправила плечи. – Я пришла попросить об увольнении.
Я моргнул.
– Что… почему?
Эвелин взглянула на закрытую дверь спальни.
– Вайолет здесь?
– Да. Это из-за нее ты уходишь?
– Не совсем, – натянуто ответила Эвелин. – Я нашла место в голливудской фирме по связям с общественностью. Мне уже давно стоило это сделать.
Я поднялся на ноги и обнял ее.
– Поздравляю, Эв. Это здорово.
Она напряглась в моих объятиях, и я отпустил ее.
– Ты дал мне очень многое, Миллер.
– Как и ты. Без тебя мой поезд давно бы уже сошел с рельсов. Черт, меня бы здесь вообще не было, если бы не ты. Пускай я много ворчу, но когда оказываюсь на сцене и остается только музыка, я и фанаты… Все это благодаря тебе.
– Не торопись петь мне дифирамбы, – произнесла она, и вдруг вся присущая ей уверенность куда-то подевалась. – Я должна тебе кое-что сказать. Я… не была с тобой честной.
Я прислонился к столу и скрестил руки на груди.
– Ладно.
– Это сложнее, чем я думала. – Она фыркнула и уперла руки в бока. – И знаешь, я ведь даже не обязана тебе рассказывать. Могла просто принять другое предложение и покончить с этим. Но я не могу. Не могу вот так оставить свою ложь.
– Какую ложь?
– О том, зачем мне понадобилось, чтобы ты взял меня с собой в Лос-Анджелес.
Я опустил руки.
– Ты сказала, что тебе нужна помощь.
– Я знала, что ты хороший парень, который сделает все, что в его силах. – Она деликатно откашлялась. – Особенно если решит, что кому-то грозит опасность.
– Ты была в опасности. Такой же, как и я.
Эвелин уткнулась взглядом себе под ноги.
– Вот только это неправда. Пока мы ехали в аэропорт, я увидела синяки на твоей шее. Когда стало ясно, что ты не возьмешь меня с собой, мне пришлось… импровизировать.
Я уставился на нее, и понимание холодными пальцами поползло по спине.
– Ты на хрен шутишь.
– За два дня до этого я ударилась бедром о дурацкий стол для аэрохоккея моего брата в комнате отдыха и заработала довольно приличный синяк. В тот момент это показалось весьма удачным решением. Вселенная сама протянула мне билет прочь из нашего городка. – Она грустно улыбнулась. – И это сработало.
Я уставился на нее, разинув рот.
– Что ты сказала? Узнала, что гребаный Чет меня душил и потому соврала?..
– Что со мной случилось то же самое. – Она достала из сумки салфетку и осторожно промокнула глаза. – Да. Так и есть.
– Эвелин, это… отвратительно.
– Знаю. Я не горжусь собой, но сделала то, что должна была. Санта-Круз слишком маленький и скучный. Мне необходимо было выбраться.
– Значит, ты солгала о своем отце…
– Я не говорила, что это сделал мой отец, – пылко воскликнула она. – Я бы никогда… Он бы никогда так не поступил.
– И все же ты заставила меня в это поверить.
– А теперь я беру свои слова обратно. Должна это сделать. Прости меня, Миллер. – Она расправила плечи. – Это было неправильно, и я сожалею.
– Тебе вообще не нужно было этого делать. Твой видеоблог тоже смог бы помочь достичь успеха в жизни.
– Возможно. Но я хотела быть с тобой.
Я прислонился к столу и задумчиво взъерошил волосы, два года пролетели перед глазами. Два года она терпела мое отвратительное поведение, капризы и проблемы со здоровьем ради того, что никогда не случится.
– Я догадывался. Догадывался, но не хотел знать. Мне жаль, Эв.
– Не надо меня жалеть, Миллер. Я всегда знала, на что шла. Можешь спросить у Вайолет, что я под этим подразумеваю. – Она тяжело вздохнула, затем протянула руку, и я пожал ее. – Спасибо. За все.
Она взяла меня за руку, провела пальцем по линиям на моей ладони.
– Может показаться странным, но я все больше и больше чувствую, что ключ к тому, чтобы узнать правильный путь – это свернуть со своего собственного. Так же, как это было с тобой. Я должна была перестать обманываться насчет моих чувств к тебе. Они реальные. Неотвратимые. Может быть, с моей карьерой то же самое. – Вайолет посмотрела на меня, ее улыбка светилась в полутьме комнаты. – Может быть, ответ все это время лежал у меня под носом.
У меня округлились глаза.
– О чем ты говоришь?
– Не хочу показаться слишком странной или сумасшедшей, но, возможно, мне предначертано стать эндокринологом, раз мы созданы друг для друга.
Я нахмурился.
– И тебе предначертано заботиться обо мне?
– Мы оба заботимся друг о друге.
– Как? Что я даю тебе взамен?
– Ты бережешь мое сердце, – тихо произнесла она и улыбнулась. – Будешь моим личным музыкантом, который пишет для меня любовные песни.
Кстати говоря, раз уж грядет последний концерт перед перерывом, как думаешь, сможешь достать мне билет?
– Черт, да я могу тебя даже на сцену посадить.
– Нет, нет, нет. Я хочу быть как все, наблюдать за тобой в твоей естественной среде обитания, пока весь мир будет кричать твое имя. – Она с притворным раздражением покачала головой. – Так с кем тут нужно переспать, чтобы заполучить билет на концерт Миллера Стрэттона?
Я рассмеялся и затащил ее на себя сверху.
– Ты на него смотришь, детка.
Утро превратилось в день, и мы с трудом выбрались из постели. Вайолет в смежной комнате одевалась к нашему вылету в Сиэтл, а я тем временем сидел за столом над принесенным нам в номер завтраком.
Пришел доктор Брайтон, чтобы проверить мои показатели и уровень сахара в крови.
– Пока на вид все неплохо, – вынес он свой вердикт. – Но меня больше беспокоит состояние после концерта, Миллер. Я надеялся, что инсулиновая помпа поможет стабилизировать твое состояние, но этого не произошло. Подозреваю, что у тебя более редкая форма диабета. Мы называем его лабильным, или хрупким. Значит, что он не так эффективно реагирует на лечение и сопровождается более высокими рисками.
– Значит, мне будет хреново, независимо от того, продолжу я тур или нет, – с горечью заметил я. – Не сочтите меня безрассудным, док, но показатели никак не зависят от того, выступаю я или нет. Ничего не изменится.
– Да, это признак лабильности, но стресс может спровоцировать подъем уровня сахара в крови. Тур – это ведь колоссальная нагрузка.
– Верно, но сейчас я чувствую себя прекрасно. Лучше, чем за все последнее время. Как насчет сегодняшнего вечера?
– Ты спрашиваешь меня, сможешь ли участвовать в концерте? Да. Но стоит ли? Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, пока я не проведу полное обследование почек и эндокринологической системы, и не сделаю тест А1С, предпочтительно в условиях стационара.
Я поморщился.
– Не могу. Сегодня важный день. Обсудим все позже.
Он поджал губы.
– После. Тогда я сделаю все, что вы захотите.
– Очень хорошо. Я проверю тебя перед концертом, после него и утром.
– Спасибо, док.
Он собрал свои инструменты и на выходе поприветствовал Эвелин.
– Привет, Эв, – поздоровался я. – Ты уже поела? Может, заказать тебе что-нибудь?
– Нет, спасибо, – отказалась она, нервно разглаживая юбку. Эвелин никогда не нервничала.
– Что стряслось?
– Твое расписание на сегодня у Тины, и попозже она согласует с тобой встречу с Брендой Рознер, генеральным директором «Рук помощи». И фактически с этого момента Тина возьмет на себя все мои обязанности. – Она расправила плечи. – Я пришла попросить об увольнении.
Я моргнул.
– Что… почему?
Эвелин взглянула на закрытую дверь спальни.
– Вайолет здесь?
– Да. Это из-за нее ты уходишь?
– Не совсем, – натянуто ответила Эвелин. – Я нашла место в голливудской фирме по связям с общественностью. Мне уже давно стоило это сделать.
Я поднялся на ноги и обнял ее.
– Поздравляю, Эв. Это здорово.
Она напряглась в моих объятиях, и я отпустил ее.
– Ты дал мне очень многое, Миллер.
– Как и ты. Без тебя мой поезд давно бы уже сошел с рельсов. Черт, меня бы здесь вообще не было, если бы не ты. Пускай я много ворчу, но когда оказываюсь на сцене и остается только музыка, я и фанаты… Все это благодаря тебе.
– Не торопись петь мне дифирамбы, – произнесла она, и вдруг вся присущая ей уверенность куда-то подевалась. – Я должна тебе кое-что сказать. Я… не была с тобой честной.
Я прислонился к столу и скрестил руки на груди.
– Ладно.
– Это сложнее, чем я думала. – Она фыркнула и уперла руки в бока. – И знаешь, я ведь даже не обязана тебе рассказывать. Могла просто принять другое предложение и покончить с этим. Но я не могу. Не могу вот так оставить свою ложь.
– Какую ложь?
– О том, зачем мне понадобилось, чтобы ты взял меня с собой в Лос-Анджелес.
Я опустил руки.
– Ты сказала, что тебе нужна помощь.
– Я знала, что ты хороший парень, который сделает все, что в его силах. – Она деликатно откашлялась. – Особенно если решит, что кому-то грозит опасность.
– Ты была в опасности. Такой же, как и я.
Эвелин уткнулась взглядом себе под ноги.
– Вот только это неправда. Пока мы ехали в аэропорт, я увидела синяки на твоей шее. Когда стало ясно, что ты не возьмешь меня с собой, мне пришлось… импровизировать.
Я уставился на нее, и понимание холодными пальцами поползло по спине.
– Ты на хрен шутишь.
– За два дня до этого я ударилась бедром о дурацкий стол для аэрохоккея моего брата в комнате отдыха и заработала довольно приличный синяк. В тот момент это показалось весьма удачным решением. Вселенная сама протянула мне билет прочь из нашего городка. – Она грустно улыбнулась. – И это сработало.
Я уставился на нее, разинув рот.
– Что ты сказала? Узнала, что гребаный Чет меня душил и потому соврала?..
– Что со мной случилось то же самое. – Она достала из сумки салфетку и осторожно промокнула глаза. – Да. Так и есть.
– Эвелин, это… отвратительно.
– Знаю. Я не горжусь собой, но сделала то, что должна была. Санта-Круз слишком маленький и скучный. Мне необходимо было выбраться.
– Значит, ты солгала о своем отце…
– Я не говорила, что это сделал мой отец, – пылко воскликнула она. – Я бы никогда… Он бы никогда так не поступил.
– И все же ты заставила меня в это поверить.
– А теперь я беру свои слова обратно. Должна это сделать. Прости меня, Миллер. – Она расправила плечи. – Это было неправильно, и я сожалею.
– Тебе вообще не нужно было этого делать. Твой видеоблог тоже смог бы помочь достичь успеха в жизни.
– Возможно. Но я хотела быть с тобой.
Я прислонился к столу и задумчиво взъерошил волосы, два года пролетели перед глазами. Два года она терпела мое отвратительное поведение, капризы и проблемы со здоровьем ради того, что никогда не случится.
– Я догадывался. Догадывался, но не хотел знать. Мне жаль, Эв.
– Не надо меня жалеть, Миллер. Я всегда знала, на что шла. Можешь спросить у Вайолет, что я под этим подразумеваю. – Она тяжело вздохнула, затем протянула руку, и я пожал ее. – Спасибо. За все.