Девушка из песни

«Боже, какая же я сволочь».

Мне следовало оттолкнуть ее и сказать, что между нами ничего не может быть. Но ее губы были настойчивыми и горячими. Ее поцелуй совсем не походил на поцелуй Вайолет, но ведь в этом и весь смысл, правда? Забыть ее и жить дальше?

Казалось, что стать известным на весь мир музыкантом и то реальнее.

Я изо всех сил старался оставаться в сознании, но водка затуманила мозг. Я погрузился в ощущения тела, ладоней, языка Эмбер, пока перед глазами проплывали образы Вайолет, улыбающейся Риверу, насмешки Чета, сочувственный взгляд мисс Сандерс… светлые моменты моей жизни погружались во тьму, один за другим.

Эмбер опустилась на колени, ее пальцы запорхали на ширинке моих джинсов.

– Эмбер, подожди. – Если мы это сделаем, обратного пути не будет.

Она подняла взгляд.

– Что случилось?

Из зала донесся приглушенный голос диджея, приглашавшего Короля и Королеву на танцпол, а следом раздались шумные приветствия.

Вайолет в объятиях Ривера, в глазах светится обожание…

– Ничего.

Эмбер освободила меня от джинсов, и я откинул голову на стену. С губ сорвался тихий стон, я закрыл глаза и позволил себе позабыть об окружающем мире.





12





Вайолет


Дорогой Дневник!

Я уже давно ничего не писала. Целых несколько лет. Последняя запись была в тот вечер, когда я предложила Миллеру поцеловаться. Для практики. Чтобы, когда дело дойдет до настоящих поцелуев, мы не были совсем неопытными.

Но у меня был первый настоящий поцелуй, и ничто не могло меня к нему подготовить.

Миллер пел для меня, а я записывала видео, чтобы выложить его на YouTube и прославить. И боже, еще до того, как он сыграл первую ноту, все мое тело уже гудело от возбуждения. Он снял шапочку и взъерошил волосы… Я никогда в жизни не видела ничего сексуальнее. Но еще сексуальнее то, что он понятия не имел, какой эффект производит на меня. Я едва могла это вынести.

Потом он запел, и я с трудом могла держать телефон. Его голос – хриплый, низкий и такой мужественный, отзывался в каждой клеточке тела. В моем сердце, душе и, господи, даже у меня между ног. Я чувствовала его повсюду. Как самую прекрасную лихорадку.

А потом он поцеловал меня.

Я была совершенно не готова. Не только потому, что это было впервые для меня, но и потому, что меня потрясло, насколько от него перехватило дыхание. Насколько прекрасны его аромат, голос и вкус. И какие волшебные ощущения они мне дарили. Правильные. Первый поцелуй полностью оправдал мои ожидания – от него сносило голову и отчаянно хотелось большего.

Он заставил меня желать его. Мое тело словно очнулось ото сна. Ожило.

Миллер говорил, что не против остаться просто друзьями, но это ложь. Ни один парень так не поцелует девушку, если не заботится о ней больше, чем она могла себе представить. Через поцелуй Миллер раскрыл передо мной свою душу. Что он чувствовал ко мне сейчас и, вероятно, многие годы.

Одному богу известно, как долго. Может быть, он любил меня так же долго, как любила его я… а значит, всегда.

И это меня пугает.

Я годами занималась именно тем, в чем он меня обвинял – держала его на расстоянии из-за простого факта, что я слишком сильно его люблю. Так сильно, что мое сердце вот-вот разорвется. Так сильно, что предпочла бы сохранить его в своей жизни как друга, чем погубить нас. Знаю, это безумие, но такие драгоценные люди, как Миллер Стрэттон, встречаются только раз в жизни. И после этого потерять его?..

Даже писать страшно. Четыре года назад я уже едва не потеряла его, и та ночь на всю жизнь оставила шрамы на сердце.

Но он поцеловал меня, и теперь все изменилось. Я чувствую себя по-другому. А еще чувствую злость. Он не должен был этого делать. Но он сделал, и теперь пути назад нет.

И хуже всего то, что я не хочу возвращаться к прошлому.



На этих словах – моем признании – я закрыла дневник и судорожно выдохнула. Если не потороплюсь, то опоздаю в школу, где меня будет ждать Ривер Уитмор. После парада мы разошлись по разным сторонам. Я отправилась переодеться к балу, а Ривера ждал ужин с командой в честь победы. Он предложил встретиться сразу на балу на случай, если ужин задержится. Не совсем романтично, но ладно.

И я поняла, что меня это даже не беспокоит. Мое увлечение им началось задолго до того, как я встретила Миллера, но теперь чувствовала, что цепляюсь за Ривера, как за страховочную сетку. Поцелуй Миллера перерезал веревки, и теперь я падала…

Мне хотелось, чтобы рядом была Шайло и поделилась со мной крупицами здравого смысла, но она тоже не собиралась идти на бал. У нее были другие планы. Эвелин теперь держалась со мной холодно, а я была слишком взволнована, чтобы звонить кому-то еще.


Я оделась сама. В белом платье на бретельках, с кружевом по подолу, талии и под мышками, я походила на фигуристку. В тот день мама отвела меня в салон красоты, и мне собрали волосы в элегантный свободный пучок, усеянный маленькими заколками в виде ромашек, и оставили несколько волнистых прядей у висков.

Я оглядела себя в зеркале. Королева бала. Я не чувствовала ничего особенного или волнующего. Мне еще никогда не было так одиноко, как в этот субботний вечер. И Миллер не залезет через окно, чтобы спеть для меня.

Он будет на балу с Эмбер.

Шайло рассказала мне. Это было больно, но ожидаемо.

– Или заслуженно, – тихо сказала я своему отражению.

Я причинила ему боль, а именно этого мне и хотелось избежать с самого начала.

Но такова природа любви. Она приносит боль.

И все же целоваться с Миллером было так приятно.

Я нанесла еще один слой блеска для губ, но это не помогло. Прошло уже четыре дня, а я все равно чувствую наш поцелуй.



Как и договаривались, в семь я ждала Ривера перед школой, но его нигде не было. Я написала ему, но ответа не получила. Прошло несколько минут, и мне надоело робко махать студентам, проходившим мимо парами или компаниями, многие с любопытством меня разглядывали.

Может быть, Ривер уже внутри и не слышит телефон?

Идти по красной ковровой дорожке в одиночестве оказалось более чем неловко, но Ривера нигде не было видно. Я поискала взглядом среди его товарищей по команде и их пар. Квотербека среди них не было.

Смущение боролось с тревогой. Вдруг с ним что-то случилось. Или с его мамой.

– Ты видел Ривера? – крикнула я Донти Уэзерли, звездному принимающему.

– Да, он был с нами на ужине. Я думал, он приедет прямо сюда.

Я тоже.

– Наверное, он просто опаздывает. – Донти сверкнул своей идеальной белозубой улыбкой, ярко контрастирующей с его кожей теплого коричневого оттенка. – Я напишу ему, моя королева, и дам знать, когда он ответит.

Я улыбнулась.

– Спасибо, – поблагодарила я и побрела прочь, через море танцующих тел. Оглядела толпу, но поняла, что ищу не Ривера.

Меня нашли Эвелин, Кейтлин и Джулия. Все они выглядели прекрасно: Кейтлин в красном платье, Джулия в синем и Эвелин в черном с красными розами, приколотыми к ее длинным черным волосам.

– А где Ривер? – спросила Джулия.

У меня вспыхнули щеки.

– Хороший вопрос.

Брови Кейтлин взлетели вверх, а на лице Эвелин появилась странная улыбка.

– Его здесь нет? – спросила она.

– Вообще-то я начинаю немного волноваться, – призналась я, начиная всерьез опасаться, что меня подставили.

– Мы только что видели одного из Пропащих Ребят, – сообщила Эвелин. Она так называла Миллера, Ронана и Холдена. Изгои, которых почти каждый вечер встречали на Набережной. Учитывая связь Санта-Круза с классическим вампирским фильмом[10], снимавшимся здесь, название распространилось как огонь.

Она сладко улыбнулась.

– Твоего Миллера.

Глупое сердце затрепетало, хотя я старалась говорить ровным голосом.

– Он не мой.

– Полагаю, это правда, – согласилась та, когда диджей включил «Dance Monkey». Она указала в толпу. – Он здесь с Эмбер.

Я проследила за ее взглядом. Эмбер прекрасно выглядела в розовом платье, настоящие ромашки украшали ее длинные светлые волосы, красиво струившиеся по спине, пока девушка, смеясь, пыталась уговорить Миллера потанцевать.

Я буквально пожирала его глазами. Он надел пиджак, а волосы после душа лежали гладко, если не считать выбившейся и упавшей на лоб пряди. Но на угловатой линии челюсти все так же лежала тень щетины, подчеркивавшей его полные губы, которые так сладко меня целовали…

Пока я смотрела на него, мое сердце будто развернулось. Словно ослаб тугой узел, и в груди разлилось тепло и легкость. У меня перехватило дыхание.

«Он мой. И всегда был моим».