Девонширский Дьявол

— Понимаю.

— И сегодня виконт так же, как и ранее, видит в вас лишь друга? — вернул разговор в нужное русло Аттвуд.

— К моей большой печали — да. Что мне делать, доктор? Моя мать — жестокая женщина. Она никогда не одобряла мою привязанность к Алисдэйру, желая выдать меня замуж за какого-то богатого лондонского графа. А я люблю только его. Что мне делать?

В этом вопросе прозвучало отчаяние. Сэр Валентайн испытывал искреннюю жалость к девушке, к ее чувствам. Он взял ее за руку и посмотрел в печальные глаза:

— Не отчаиваться.

— Но как? Я ведь не дура и понимаю, что он никогда не полюбит меня, если не смог полюбить раньше! Он учится в Лондоне, и наверняка у него есть кто-то. А как быть мне вот с этим?!

Джиневра постучала кулачком другой руки в область сердца.

— Вы еще молоды, леди, — участливо проговорил Аттвуд. — Слишком молоды, чтобы видеть свою единственную любовь только лишь с Алисдэйром. Возможно, ваша мама права и проявляет родительскую мудрость — вы обязательно встретите на своем пути человека, которого полюбите по-настоящему.

— Вы считаете мою любовь к виконту иной? — немного возмутилась баронесса.

— Понимаете, это ваше детское чувство, обросшее со временем особой силой — силой утверждения самой себе, что юный виконт и есть тот единственный, который нужен вам. Да, вы любите его. Но вы можете и не любить его. Как бы это ни звучало ошеломляюще для вас. Эмоции детства, фантазии, насыщавшие наш мозг в столь юном возрасте, всегда особо крепки, и нам так не хочется с ними расставаться, что порой мы цепляемся за них и не отпускаем. И часто простое детское «нравится» становится вполне серьезным «люблю» в вашем возрасте только лишь потому, что вы не желаете осознать реальность и отпустить от себя это чувство детства. Наоборот, вы искренне добиваетесь взаимности, ибо это будет означать воплощение всех ваших сладострастных мечтаний, которыми вы все это время жили, в явь. Разорвите эту зависимость, скажите самой себе, что Алисдэйр просто ваш друг, коим он считает и вас для себя. Будьте рядом, наслаждайтесь его обществом как друга, но не как тайного любимого, измените поведение, внушайте себе мысль, что ваша настоящая любовь впереди. Возможно, ею будет и сам виконт, но только позже, кто знает? — Аттвуд улыбнулся. — Жизнь сложна, и порой достаточно лишь изменить свое поведение в обратную сторону, как все может резко измениться.

— Хотите сказать, что мне нужно быть сдержанней?

— Равнодушней.

— Он видит мое чувство к нему и оттого сторонится?

— Возможно. Он ведь мужчина, не забывайте этого. Каждый мужчина желает покорить, а не просто взять, понимаете?

— Вы вселяете надежду, — впервые за время их разговора Джиневра слабо улыбнулась.

— Я просто хочу, чтобы вы поняли — вы сами управляете своей жизнью. И даже если вам приказывает сердце, то разум в силах такой приказ отменить…

Поиски Агаты Абрамсон шли всю ночь напролет и не прекращались на следующий день. Многие люди выбились из сил, прочесывая каждый метр леса, полей и оврагов, топей и малопроходимых мест, заброшенных зданий. Никто из добровольцев не сомкнул глаз. Результатов не было.

— Не отчаивайся, Ригби, — обнадеживающе похлопал по плечу мистера Абрамсона его приятель, старший группы, где они вместе искали его дочь. — Мы обязательно найдем ее.

— Спасибо, Джим, — удрученно покачал головой Ригби.

Уэсли, стоявший рядом, скосил взгляд на отца. За эти неполные сутки, что они вместе топчут каждый закуток вблизи деревни в поисках его сестры, он сильно постарел и осунулся. Таким несчастным Уэсли собственного отца ни разу в жизни не видел. С каждой минутой он все более терял веру в благополучный исход этой затеи, организованной столичным полицейским. Однако верить в то, что Агата может быть мертва, напрочь отказывался. Он просто вообразить себе не мог такого исхода. Ну почему она? За что? За какой такой грех? Судя по виду отца, его одолевали аналогичные мысли.

Часть людей к полудню сделали очередной привал, другие разошлись по домам, предварительно договорившись встретиться позже для продолжения поисков. Кого-то отправили за провизией и факелами на предстоящую ночь. Констебль в это время не покидал участок ни на минуту, ожидая возможных посыльных с результатами поисков. К тому же он страшился ударить в грязь лицом перед инспектором Гилмором, в чьей невысокой и статной фигуре чувствовал огромную силу и угрозу своей тихой деревенской службе.

— Добрый день, — в полицейский участок заглянул преподобный Джейкоб Олдридж. — Есть новости?

— Никаких, — делая вид, что крепко устал, ответил констебль, хотя все это время беззаботно продрых на тахте.

— А где доктор Аттвуд? И инспектор?

— Что вы хотели, преподобный? — раздражаясь кажущейся бесцеремонностью, поинтересовался полицейский.

— Мне необходимо поговорить с кем-нибудь из них. Кажется, я кое-что вспомнил.

— Говорите мне, — важно произнес констебль.

— Пожалуй, я лучше дождусь инспектора, — Олдридж направился к выходу.

— Доктор Аттвуд сейчас в покойницкой, — нехотя бросил ему вслед констебль. — Можете застать его там.

Сэр Валентайн в эти минуты действительно прибыл к мертвецкой, где его уже поджидал доктор Тейт Янг. Он стоял, сложив руки на груди, возле двухэтажного каменного здания серого цвета с черепичной крышей. Четыре узких, но довольно высоких окна, по два на каждом этаже, зияли темными дырами, придавая и без того мрачный вид всему строению.

— Как только посыльный передал мне вашу просьбу, я тут же отправился сюда, — вместо приветствия произнес он. — Разве мы не до конца обследовали труп мисс Тоу?

— Дело не в этом, мой друг, — отвечал Аттвуд, когда они входили внутрь помещения, стены которого были укрыты сырой плесенью, а сладковатая вонь буквально въедалась в ноздри. — Мне не дает покоя одна мысль, и это заставляет меня еще раз взглянуть на деяния рук убийцы.

— Какая же?

— Не сочтите меня невежей, однако я позволю себе промолчать. Не хочу преждевременно выдавать домыслы за факты — вначале я сам хочу убедиться в своей правоте.

— Понимаю, — кивнул Янг, хотя по его лицу промелькнула едва заметная гримаса недовольства. — Девушка здесь уже несколько дней, и тело, сами понимаете, быстро разлагается.

— Ничего страшного, — они вошли в комнату, где все так же накрытая простыней лежала убитая Элеонор Тоу. — Мне доводилось видеть и не такие зрелища.

Грубо сколоченные деревянные стеллажи для мертвых тел стояли в ряд вплотную к стене. Некоторые из них пустовали, дожидаясь своей очереди принять покойника. На одном таком стеллаже Валентайн увидел забитого гневной толпой бродягу, чье тело было крайне изуродовано и напоминало месиво из костей и плоти. Трупный смрад был сильнее, гнилостные запахи, вызванные всплеском энзимов, ударяли в нос, отчего оба доктора поморщились.

— Ну и вонь, — не сдержался от комментария Янг. — Завтра похороны. Вы знали?


— Да.

— Ну что ж, не буду вам мешать и подожду снаружи.

— Благодарю вас, Тейт.

Когда доктор Янг вышел, Аттвуд приблизился к столу и рывком стянул простынь, оголяя труп девушки. Часть мясных мух на разлагающейся плоти резко взлетели, нарушая почти могильную тишину своим возмущенным жужжанием. Их пиршество, наряду с отложением яиц, которые затем превращаются в сотни личинок, было бесцеремонно нарушено со стороны. Вонь стала еще невыносимее, и Валентайн не удержался — он поставил свой саквояж на пол, достал платок из нагрудного кармана пиджака и приложил его к лицу, используя ткань как фильтр. Даже он, искушенный созерцанием мертвых тел, морщился от отвращения, стараясь сохранить нормальное дыхание и самочувствие. Спустя минуту он почти привык к запаху и разогнал простынею остатки мух, сидевших на теле. Хотя это было бесполезно, потому что они нахально возвращались на разлагающуюся плоть. Лицо Элеонор было белее мела, морщины полностью исчезли, а кожа настолько сильно обтянула череп, что казалось, будто перед тобою лицо младенца, а не взрослого человека. И только сильно набухший язык, вывалившийся изо рта, и выпученные из орбит глаза из-за действия трупных газов придавали ее облику поистине мистический, ужасающий вид. В такие минуты доктора всегда посещала мысль о том, как беспощадна смерть к жизненной красоте. Вот и эта девушка некогда была красавицей, а сейчас на то, что от нее осталось, невозможно было смотреть без содрогания. Валентайн потрогал порядком затвердевшие веки, затем пощупал окоченевшую мышцу шеи и руки, но отметил про себя, что они стали чуть мягче, нежели днем ранее. Местами кожа, отделившаяся от костей и мышц, свидетельствовала о начале образования газов, которые отделяли ее своим давлением, стремясь выйти наружу. Это свидетельствовало о начавшемся процессе гниения. У него сейчас последняя возможность еще раз тщательно исследовать тело на предмет посетившей его догадки, потому что завтра мисс Тоу похоронят. И если он окажется прав, это существенно поможет в поиске убийцы.

Аттвуд раскрыл саквояж, уже не обращая внимания на вонь и мух, надел специальные перчатки, достал щипцы, зажим и приступил к делу. Теперь он был всецело поглощен желанием найти подтверждение своим мыслям. Добравшись с помощью медицинских инструментов к тому месту, где убийца делал надрезы на вене, а затем вполне умело их штопал, Валентайн очень внимательно изучал их. Дюйм за дюймом. Он взял в правую руку ланцет и сделал несколько неспешных аккуратных движений. Затем прижал зажимом кусочек мышцы, которая мешала обследованию вены, и вновь принялся работать ланцетом. Так продолжалось некоторое время. Наконец Аттвуд удовлетворенно хмыкнул, его губы растянулись от удовольствия — быстро взяв в руку пинцет, он мастерски прихватил им только что обнаруженную искомую частицу. Вот оно! Он поднес руку с инструментом к лучу дневного света, пробивающегося сквозь окно, рассматривая находку. Это именно то, что он искал. Валентайн осторожно положил пинцет на стол, достал из саквояжа плотный лист бумаги, затем так же аккуратно положил найденный предмет на бумагу и завернул ее таким образом, чтобы внутри оставалось небольшое пространство с воздухом. Наскоро сложив инструменты обратно в саквояж и сняв перчатки, Аттвуд накрыл тело простыней и быстро вышел из покойницкой на улицу, где его терпеливо поджидал Тейт Янг.

— Нашли то, что хотели? — поинтересовался он.

— Да, мой друг! — глаза сэра Валентайна блестели азартом.

— И что теперь?

— Мисс Тоу можно предавать земле. А мне срочно необходимо переговорить с Гилмором! Боюсь, его отдых после тяжелой ночи придется прервать раньше, чем я думал!

С этими словами доктор Аттвуд запрыгнул в карету.

— Увидимся вечером! — крикнул он, когда экипаж отъезжал в «Эддингтон Холл»…

Алисдэйр спустился из своей комнаты в гостиную только к ланчу, чем крайне удивил леди Розелин, но совершенно не затронул ни единого чувства своего отца. Который, к слову, был всецело поглощен последними событиями, происшедшими в графстве.

— Ты выглядишь отдохнувшим, — произнесла виконтесса, обнимая сына. — Голоден?

— Да, мама.

— Велю подавать обед.

Розелин вышла, оставив Алисдэйра и Норберта вдвоем.

— А где Марисса? И Кенрик? Где все?

— Кенрик, как всегда, бездельничает у себя в комнате, — угрюмо ответил виконт. — А Марисса гуляет в саду с Тернер.

— Бетси здесь?

— Да. Сэр Гален любезно предоставил свой экипаж, который и привез их сюда поздно вечером. Сам же он отдыхает после бессонной ночи. Зато твой кузен решил проявить геройство вместо того, чтобы протирать штаны.

Говоря последнюю фразу, Норберт вложил в нее все свое недовольство. Он терпеть не мог племянника своей супруги и совершенно не скрывал этого.

— Горден? О чем ты?

— Умчался вчера на площадь. Решил принять участие в поисках мисс Абрамсон.

— На него это не похоже. Однако заслуживает уважения. Я также вызвался помочь общему делу, но доктор Аттвуд и слышать ничего не пожелал.

— Плевать на Дина, — презрительно фыркнул виконт. — Меня волнует, что будет дальше. А насчет профессора — то он поступил правильно. Тебе необходим отдых.

— Думаю, доктор Аттвуд и инспектор Гилмор справятся, — уверенно проговорил Алисдэйр, присаживаясь в кресло сбоку от отца.

— Я тоже не сомневаюсь в этом. Весь вопрос во времени, и только. Чтобы не оказалось поздно.

— Смотря что ты под этим подразумеваешь. Поздно для Абрамсон? Или поздно для кого?

— И для нее тоже. Для спокойствия в графстве. У меня нет желания усмирять вышедшую из-под контроля толпу. Она, как кровожадный зверь, — стоит только почувствовать запах крови да придать ему праведное толкование, как дело сделано. Обезумевший люд станет крушить все на своем пути, лишь бы утолить свою первобытную жажду мести.

— Сэр Валентайн обмолвился, что они боятся и страх движет ими, — вставил Алисдэйр.

— Может, и так, но разве это меняет суть последствий?

— Я видел, как искусно инспектор Гилмор обуздал людей на площади и привлек их к поискам.

— Дай Бог, чтобы ему удавалось делать это до тех пор, пока они не схватят убийцу.

В гостиную вошел Кенрик.

— Есть новости о поисках мисс Абрамсон? — поинтересовался он.

— Нет, — отрезал Норберт. — Ждем, когда представится возможность спросить об этом инспектора. Или доктора Аттвуда.

Кенрик, ничего не сказав, подошел к столику, на котором стоял графин виски и стаканы. Налил себе порцию.