Детские страхи пожилого юноши
Часть 9 из 15 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Нет, не будем про диссидентов, свободу совести и прочая.
Вот, к примеру, могло такое случится в СССР – ночью в милицию доставляют молодого 20-летнего парня, а на утро он оказывается мертвым? Причем, и «скорую» вызывали к нему, да уже поздно. Могло такое быть? Нет, потому что это стало бы ЧП всесоюзного масштаба. И отделение милиции, если бы в нем такое произошло, просто перестало бы существовать – начальство бы уволили, а личный состав распихали бы по самым отдаленным участкам, как говорится, коровам хвосты крутить.
А именно это произошло в независимом демократическом государстве под названием Украина. Подобные случаи были и в России, а уж про всякие там Кыргызстан или Узбекистан, где вообще полное беззаконие, я промолчу.
А могло такое быть в СССР – Минздрав закупает неизвестно у кого непонятную вакцину, ею начинают прививать детей, и дети начинают гибнуть? Нет. Это тоже случилось в Украине. Мало того – только после гибели ОДИНАДЦАТИ МАЛЕНЬКИХ ДЕТОК ЭТУ ВАКЦИНУ ИЗЪЯЛИ! Но того, кто ее закупал – а это, кстати, был сын министра здравоохранения – не только не отдали под суд, его фирму даже не закрыли! Просто ВРЕМЕННО запретили ее продавать. То есть, временно ЗАПРЕТИЛИ УБИВАТЬ ДЕТЕЙ!
Еще примеры?
В СССР не было бомжей и беспризорников, с этим закончили еще в 30-е годы прошлого века. В СССР и медицина, и образование, и детские кружки и секции – все это было бесплатным и весьма качественным. Дети не шатались по подвалам, не баловались наркотиками и не нюхали клей. И те, кто кивает сегодня на то, что ТОГДА советская медицина особо никого не лечила, врут, потому что сравнивают сегодняшний уровень медицины с тогдашним. Понятное дело, что и лекарств не было чудодейственных, и техника была допотопной. Но квалификация советских врачей и уровень всего здравоохранения был очень и очень впечатляющим. И лечили полностью бесплатно. И бесплатные путевки в санатории давали, в том числе, на море.
В СССР любой гражданин мог пожаловаться на кого угодно. И в большинстве случаев на жалобу очень быстро реагировали, а виновных наказывали – от продавщицы, нахамившей покупателю, до следователя прокуратуры или работника суда. Были случаи, когда с должности снимали даже районное и городское начальство.
Но об этом можно писать бесконечно. И все сравнения, например, нынешней Украины и тогдашней Украинской советской социалистической республики в составе СССР будут не в пользу современной Украины. Или тогдашней РСФСР и нынешней РФ.
А главное – тогда у государства была идеологическая платформа.
Был единый советский народ, была цель – построить коммунизм.
Для чего?
А чтобы все жили счастливо!
Есть ли сегодня такая цель у современных правителей?
Глава шестнадцатая, в которой рассказывается о том, как жилось людям в тоталитарном советском государстве и почему в демократических постсоветских странах люди стали жить хуже?
Многих вещей Никита Васнецов не понимал и не мог понимать, потому что жил в своем мире, мире детском, избавленном от многих взрослых проблем. К тому же к детям в Советском Союзе было особое, трепетное отношение. Государство заботилось о детях, все – образование, медицина, досуг, отдых – все было действительно бесплатным или стоило сущие копейки. Поэтому и вопросов по поводу того, почему надо обязательно вступать в пионерскую организацию, носить красный галстук и учить какие-то работы Владимира Ильича Ленина или читать какие-то книги Леонида Ильича Брежнева, у детей не возникали. Мало ли кого там надо читать – Гоголя, Пушкина или Брежнева? Дети в вопросах литературы особо не разбирались – дала учительница задание, значит, надо читать и пересказывать содержание. А галстуки красные носили все и, наоборот, когда тебя сразу не принимали в пионеры – было очень обидно: что ж, я не такой, как все?
В общем, много всего было в то время. И сегодня, когда возникают вопросы по поводу зажима демократии или засилья коммунистической идеологии, хотел бы спросить постсоветских граждан: а в какой стране вы живете сегодня? Вернее, в каком обществе? Не поняли вопрос? Ну, например, в Америке все говорят, что живут в обществе равных возможностей. В Индии – в кастовом обществе, где каждая каста строго обособлена от остальных и что положено брахману – то не положено шудре. Впрочем, так говорят, а как там на самом деле – кто знает. Но кто может сказать, в каком обществе живете вы?
Никита был воспитан в такой патриотическо-коммунистической манере, где идеология была на первом месте. Он особо не задумывался о так называемых правах человека, потому что его личные права попирали только родители – ремнем. Да и то не всегда. И, главное, не было правозащитников, которые могли бы защитить его попу от этого ремня. Потому что родители были всегда правы, даже если были неправы. Эту сложную философскую максиму Никита смог понять только тогда, когда сам стал папой.
Но когда он сам находился в категории «ребенок», то идеологически в его сознании, незамутненном и чистом, как родник, все было четко разложено по полочкам. Были свои и чужие, «наши» и «враги», и сомневаться в этом не было поводов. В Америке угнетали негров, капиталисты эксплуатировали рабочих, а Советский Союз нес всем народам мир.
Говорил он всегда то, что хотел, думал, что говорил, и говорил то, что думал. И если бы ему сказали умереть за Родину – он не стал бы долго уточнять, что такое Родина. Потому что он знал, что такое Родина – это его страна, страна, где он родился, где он живет. И если бы враги захотели эту страну у него отобрать, он бы пошел и умер за нее. С оружием в руках. Нет, конечно, лучше бы его ранили, в руку или в голову, потому что повязка на голове смотрится так героически красиво. И вот он бы раненный, на коне – потому что настоящие герои всегда ездят на коне – ехал бы по улицам родного Днепропетровска, а все смотрели на него и восхищались. А еще у него на груди был бы орден. Или два.
Вот так примерно наполнялся патриотический багаж маленького советского мальчика, который подпитывался фильмами, книгами и уроками истории в школе. И, конечно же, программами по телевизору, в которых постоянно коварные империалисты, сионисты, а позже и китайские маоисты лелеяли коварные планы о том, как бы Советскому Союзу сделать какую-то пакость. Какую именно – Никита не понимал, но чувствовал, что ничего хорошего от империалистов, сионистов и маоистов ждать нельзя. Хотя он не понимал, кто это такие и лишь видел их на карикатурах, которые появлялись в газете «Известия». Которую он иногда смотрел – читать ее мальчику было еще сложно. Потому что многих слов, которые там были написаны, он не понимал.
Но, самое главное – Никита очень четко понимал, что социализм – это здорово, при социализме он бесплатно учится, его родители с ним каждое лето могут ездить на курорт в Ялту или Сочи, что он после школы может поступить в институт и бесплатно получить высшее образование, что после института у него будет хорошая работа, он будет зарабатывать, а через несколько лет женится, у него родится ребенок, и государство даст ему квартиру.
Вернее, нет, не это самое главное.
Люди, жившие в эпоху так называемого развитого социализма, были совершенно другие. Более светлые, жизнерадостные, даже где-то непритязательные в быту, в одежде, нетребовательны к своему положению. Не было не престижных профессий – все профессии считались нужными и важными. «Мамы всякие важны, мамы всякие нужны» – писал советский поэт Михалков, отец того самого Никиты Михалкова, кинорежиссера, и того самого Андрея Кончаловского, тоже кинорежиссера.
Выучились они своей профессии, кстати, абсолютно бесплатно.
Так вот, советские люди, которые только-только пережили страшную войну, были вообще титанами духа. А если учесть, что во времена Сталина еще и полстраны по лагерям сидела, жила в землянках впроголодь и ходила в кирзовых сапогах поголовно – и женщины, и мужчины, то величие духа просто поражает. Как поражает их доброта, щедрость и простота, которая вовсе не хуже воровства.
Второе поколение, уже появившееся после войны в 60-х, малость уступало в стойкости, но ничуть – в жизнерадостности. Никто не знал такого иностранного слова «депрессия», работать считалось почетно, а воровать – очень стыдно и унизительно. А уж если советский госслужащий вдруг оказывался нечист на руку – что, кстати, тоже временами случалось, но, по сравнению с нынешними временами, крайне редко – то его ждал не только быстрый суд и весьма солидный срок, но и позор на всю его семью. И, конечно же, после отсидки дорога на госслужбу для такого «мазурика» была навсегда закрыта. Разве что в пункт приема стеклотары – бутылок из-под молока, пива, лимонада.
Да и то, если повезет…
Советские люди, что бы там не говорили, имели моральные принципы, которые, кстати, весьма сходны были с десятью Божьими заповедями. Конечно, случались нарушения, но скорее, как исключение. Чтобы кто-то, пользуясь служебным положением, брал к себе на работу сына, зятя, свата-брата – такое очень и очень не приветствовалось, за так называемой семейственность зорко следили партийные, профсоюзные и общественные организации. А так называемые члены общественного контроля регулярно проверяли магазины, рынки, учреждения бытового сервиса – парикмахерские, прачечные, рестораны и кафе – на предмет нарушений социалистической законности.
А уж чтобы работники суда, прокуратуры или милиции эту законность хоть в чем-то нарушили… Это было ЧП и летел такой работник из органов, что называется, «с волчьим билетом», то есть, без права восстановления.
Нет, нельзя рисовать картину того времени сплошь радужными красками. Были и воры, и мздоимцы, и казнокрады, но, во-первых, это были редкие случаи, а не массовое помешательство, как сегодня, во-вторых, было государство, и был закон, была тщательно выстроена система охраны государственных принципов – закона, правопорядка, морального климата и так называемых социалистических ценностей. Гражданин в таком государстве мог быть спокоен – он находится под надежной защитой.
Потому что было государство.
Сегодня, увы, вместо государства многие страны в лучшем случае воссоздали обыкновенную машину подавления инакомыслия, машину выжимания налогов из граждан, машину по распродаже страны. Кучка тех, кто этой машиной управляет, получают все блага, остальные же являются топливом для такой машины. И, самое главное – те, кто этой машиной управляет, совершенно не понимают принципов управления и даже не знают, куда рулить…
Глава семнадцатая, в которой рассказывается, как идеология уступала место физиологии и почему в отношениях мальчиков и девочек главнее всего была романтика
Конечно, Никита чего-то мог не видеть, не знать во взрослой жизни, ведь многие вещи он оценивал со своей колокольни, а с высоты метра 50 сантиметров не очень-то много и увидишь.
Рост был больным местом Никиты. В седьмом классе даже девчонки вдруг резко вытянулись и стали выше половины пацанов, а уж сам Никита никак не хотел расти. Вернее, он как раз хотел, а вот его организм почему-то сопротивлялся. И вроде мама у него была высокая, и папа тоже, а сын у них был, что называется, метр с кепкой в прыжке.
Поэтому-то и со спортом Никите как-то не везло – маленький, легкий, он не мог ни бороться нормально – его все валяли по ковру, как мячик, ни на велике круги наматывать – ветром его просто сносило. А может Никита просто сам себе придумывал оправдания.
Одним словом, спорт у него так и не пошел. Зато певческий его талант развивался весьма успешно: Никита пел на фестивалях, школьных концертах и вот-вот готовился прославиться, как вдруг и тут получился конфуз.
У мальчиков такое рано или поздно случается…
В общем, карьера певца у Никиты не сложилась.
Вернее, она не сложилась именно в этот момент, когда, казалось бы, слава вот-вот должна была поднять на своих крыльях. Потому что у мальчика, как это всегда бывает в переходный период, началась мутация.
Или, иными словами, в седьмом классе у Никиты внезапно стал «ломаться» голос. И петь Никите запретили до тех пор, пока голос окончательно не «сломается». То есть, когда мальчик превратится в мужчину. И голос его возмужает вместе с ним. А когда сие произойдет – никто толком не знал.
Но петь пришлось прекратить. Совсем.
К тому моменту, как мальчик Никита стал «мужать», у него появились уже совсем другие интересы, кроме песен. Потому что мальчик наконец-то обратил внимание на девочек. И вдруг понял, что девчонки нужны не только для того, чтобы дергать их за косички…
Вот только у Никиты как-то не складывалось с девочками. Они не видели в нем… как бы это сказать? Не видели в нем мужчину. Будущего мужчину. Не засматривались на него. Девочки скорее относились к Никите с материнской нежностью, постоянно его защищали от более взрослых и уже вовсю флиртовавших – и не только флиртовавших – одноклассников.
А сам Никита был романтиком. Никаких представлений о физиологической стороне отношений мальчиков и девочек у него вплоть до 10 класса практически не было. Примерно в возрасте 13 лет он однажды случайно увидел у родителей эротические журналы, кажется, польские, которые те небрежно прятали в шкафу. На самом деле это были даже не эротические, а, скорее, журналы по фотоискусству, где на последних страницах публиковались фотоработы в стиле «ню». Но тогда Никита совершенно этого не понимал и эти «запретные» фотографии казались ему жутким развратом.
Вот, к примеру, могло такое случится в СССР – ночью в милицию доставляют молодого 20-летнего парня, а на утро он оказывается мертвым? Причем, и «скорую» вызывали к нему, да уже поздно. Могло такое быть? Нет, потому что это стало бы ЧП всесоюзного масштаба. И отделение милиции, если бы в нем такое произошло, просто перестало бы существовать – начальство бы уволили, а личный состав распихали бы по самым отдаленным участкам, как говорится, коровам хвосты крутить.
А именно это произошло в независимом демократическом государстве под названием Украина. Подобные случаи были и в России, а уж про всякие там Кыргызстан или Узбекистан, где вообще полное беззаконие, я промолчу.
А могло такое быть в СССР – Минздрав закупает неизвестно у кого непонятную вакцину, ею начинают прививать детей, и дети начинают гибнуть? Нет. Это тоже случилось в Украине. Мало того – только после гибели ОДИНАДЦАТИ МАЛЕНЬКИХ ДЕТОК ЭТУ ВАКЦИНУ ИЗЪЯЛИ! Но того, кто ее закупал – а это, кстати, был сын министра здравоохранения – не только не отдали под суд, его фирму даже не закрыли! Просто ВРЕМЕННО запретили ее продавать. То есть, временно ЗАПРЕТИЛИ УБИВАТЬ ДЕТЕЙ!
Еще примеры?
В СССР не было бомжей и беспризорников, с этим закончили еще в 30-е годы прошлого века. В СССР и медицина, и образование, и детские кружки и секции – все это было бесплатным и весьма качественным. Дети не шатались по подвалам, не баловались наркотиками и не нюхали клей. И те, кто кивает сегодня на то, что ТОГДА советская медицина особо никого не лечила, врут, потому что сравнивают сегодняшний уровень медицины с тогдашним. Понятное дело, что и лекарств не было чудодейственных, и техника была допотопной. Но квалификация советских врачей и уровень всего здравоохранения был очень и очень впечатляющим. И лечили полностью бесплатно. И бесплатные путевки в санатории давали, в том числе, на море.
В СССР любой гражданин мог пожаловаться на кого угодно. И в большинстве случаев на жалобу очень быстро реагировали, а виновных наказывали – от продавщицы, нахамившей покупателю, до следователя прокуратуры или работника суда. Были случаи, когда с должности снимали даже районное и городское начальство.
Но об этом можно писать бесконечно. И все сравнения, например, нынешней Украины и тогдашней Украинской советской социалистической республики в составе СССР будут не в пользу современной Украины. Или тогдашней РСФСР и нынешней РФ.
А главное – тогда у государства была идеологическая платформа.
Был единый советский народ, была цель – построить коммунизм.
Для чего?
А чтобы все жили счастливо!
Есть ли сегодня такая цель у современных правителей?
Глава шестнадцатая, в которой рассказывается о том, как жилось людям в тоталитарном советском государстве и почему в демократических постсоветских странах люди стали жить хуже?
Многих вещей Никита Васнецов не понимал и не мог понимать, потому что жил в своем мире, мире детском, избавленном от многих взрослых проблем. К тому же к детям в Советском Союзе было особое, трепетное отношение. Государство заботилось о детях, все – образование, медицина, досуг, отдых – все было действительно бесплатным или стоило сущие копейки. Поэтому и вопросов по поводу того, почему надо обязательно вступать в пионерскую организацию, носить красный галстук и учить какие-то работы Владимира Ильича Ленина или читать какие-то книги Леонида Ильича Брежнева, у детей не возникали. Мало ли кого там надо читать – Гоголя, Пушкина или Брежнева? Дети в вопросах литературы особо не разбирались – дала учительница задание, значит, надо читать и пересказывать содержание. А галстуки красные носили все и, наоборот, когда тебя сразу не принимали в пионеры – было очень обидно: что ж, я не такой, как все?
В общем, много всего было в то время. И сегодня, когда возникают вопросы по поводу зажима демократии или засилья коммунистической идеологии, хотел бы спросить постсоветских граждан: а в какой стране вы живете сегодня? Вернее, в каком обществе? Не поняли вопрос? Ну, например, в Америке все говорят, что живут в обществе равных возможностей. В Индии – в кастовом обществе, где каждая каста строго обособлена от остальных и что положено брахману – то не положено шудре. Впрочем, так говорят, а как там на самом деле – кто знает. Но кто может сказать, в каком обществе живете вы?
Никита был воспитан в такой патриотическо-коммунистической манере, где идеология была на первом месте. Он особо не задумывался о так называемых правах человека, потому что его личные права попирали только родители – ремнем. Да и то не всегда. И, главное, не было правозащитников, которые могли бы защитить его попу от этого ремня. Потому что родители были всегда правы, даже если были неправы. Эту сложную философскую максиму Никита смог понять только тогда, когда сам стал папой.
Но когда он сам находился в категории «ребенок», то идеологически в его сознании, незамутненном и чистом, как родник, все было четко разложено по полочкам. Были свои и чужие, «наши» и «враги», и сомневаться в этом не было поводов. В Америке угнетали негров, капиталисты эксплуатировали рабочих, а Советский Союз нес всем народам мир.
Говорил он всегда то, что хотел, думал, что говорил, и говорил то, что думал. И если бы ему сказали умереть за Родину – он не стал бы долго уточнять, что такое Родина. Потому что он знал, что такое Родина – это его страна, страна, где он родился, где он живет. И если бы враги захотели эту страну у него отобрать, он бы пошел и умер за нее. С оружием в руках. Нет, конечно, лучше бы его ранили, в руку или в голову, потому что повязка на голове смотрится так героически красиво. И вот он бы раненный, на коне – потому что настоящие герои всегда ездят на коне – ехал бы по улицам родного Днепропетровска, а все смотрели на него и восхищались. А еще у него на груди был бы орден. Или два.
Вот так примерно наполнялся патриотический багаж маленького советского мальчика, который подпитывался фильмами, книгами и уроками истории в школе. И, конечно же, программами по телевизору, в которых постоянно коварные империалисты, сионисты, а позже и китайские маоисты лелеяли коварные планы о том, как бы Советскому Союзу сделать какую-то пакость. Какую именно – Никита не понимал, но чувствовал, что ничего хорошего от империалистов, сионистов и маоистов ждать нельзя. Хотя он не понимал, кто это такие и лишь видел их на карикатурах, которые появлялись в газете «Известия». Которую он иногда смотрел – читать ее мальчику было еще сложно. Потому что многих слов, которые там были написаны, он не понимал.
Но, самое главное – Никита очень четко понимал, что социализм – это здорово, при социализме он бесплатно учится, его родители с ним каждое лето могут ездить на курорт в Ялту или Сочи, что он после школы может поступить в институт и бесплатно получить высшее образование, что после института у него будет хорошая работа, он будет зарабатывать, а через несколько лет женится, у него родится ребенок, и государство даст ему квартиру.
Вернее, нет, не это самое главное.
Люди, жившие в эпоху так называемого развитого социализма, были совершенно другие. Более светлые, жизнерадостные, даже где-то непритязательные в быту, в одежде, нетребовательны к своему положению. Не было не престижных профессий – все профессии считались нужными и важными. «Мамы всякие важны, мамы всякие нужны» – писал советский поэт Михалков, отец того самого Никиты Михалкова, кинорежиссера, и того самого Андрея Кончаловского, тоже кинорежиссера.
Выучились они своей профессии, кстати, абсолютно бесплатно.
Так вот, советские люди, которые только-только пережили страшную войну, были вообще титанами духа. А если учесть, что во времена Сталина еще и полстраны по лагерям сидела, жила в землянках впроголодь и ходила в кирзовых сапогах поголовно – и женщины, и мужчины, то величие духа просто поражает. Как поражает их доброта, щедрость и простота, которая вовсе не хуже воровства.
Второе поколение, уже появившееся после войны в 60-х, малость уступало в стойкости, но ничуть – в жизнерадостности. Никто не знал такого иностранного слова «депрессия», работать считалось почетно, а воровать – очень стыдно и унизительно. А уж если советский госслужащий вдруг оказывался нечист на руку – что, кстати, тоже временами случалось, но, по сравнению с нынешними временами, крайне редко – то его ждал не только быстрый суд и весьма солидный срок, но и позор на всю его семью. И, конечно же, после отсидки дорога на госслужбу для такого «мазурика» была навсегда закрыта. Разве что в пункт приема стеклотары – бутылок из-под молока, пива, лимонада.
Да и то, если повезет…
Советские люди, что бы там не говорили, имели моральные принципы, которые, кстати, весьма сходны были с десятью Божьими заповедями. Конечно, случались нарушения, но скорее, как исключение. Чтобы кто-то, пользуясь служебным положением, брал к себе на работу сына, зятя, свата-брата – такое очень и очень не приветствовалось, за так называемой семейственность зорко следили партийные, профсоюзные и общественные организации. А так называемые члены общественного контроля регулярно проверяли магазины, рынки, учреждения бытового сервиса – парикмахерские, прачечные, рестораны и кафе – на предмет нарушений социалистической законности.
А уж чтобы работники суда, прокуратуры или милиции эту законность хоть в чем-то нарушили… Это было ЧП и летел такой работник из органов, что называется, «с волчьим билетом», то есть, без права восстановления.
Нет, нельзя рисовать картину того времени сплошь радужными красками. Были и воры, и мздоимцы, и казнокрады, но, во-первых, это были редкие случаи, а не массовое помешательство, как сегодня, во-вторых, было государство, и был закон, была тщательно выстроена система охраны государственных принципов – закона, правопорядка, морального климата и так называемых социалистических ценностей. Гражданин в таком государстве мог быть спокоен – он находится под надежной защитой.
Потому что было государство.
Сегодня, увы, вместо государства многие страны в лучшем случае воссоздали обыкновенную машину подавления инакомыслия, машину выжимания налогов из граждан, машину по распродаже страны. Кучка тех, кто этой машиной управляет, получают все блага, остальные же являются топливом для такой машины. И, самое главное – те, кто этой машиной управляет, совершенно не понимают принципов управления и даже не знают, куда рулить…
Глава семнадцатая, в которой рассказывается, как идеология уступала место физиологии и почему в отношениях мальчиков и девочек главнее всего была романтика
Конечно, Никита чего-то мог не видеть, не знать во взрослой жизни, ведь многие вещи он оценивал со своей колокольни, а с высоты метра 50 сантиметров не очень-то много и увидишь.
Рост был больным местом Никиты. В седьмом классе даже девчонки вдруг резко вытянулись и стали выше половины пацанов, а уж сам Никита никак не хотел расти. Вернее, он как раз хотел, а вот его организм почему-то сопротивлялся. И вроде мама у него была высокая, и папа тоже, а сын у них был, что называется, метр с кепкой в прыжке.
Поэтому-то и со спортом Никите как-то не везло – маленький, легкий, он не мог ни бороться нормально – его все валяли по ковру, как мячик, ни на велике круги наматывать – ветром его просто сносило. А может Никита просто сам себе придумывал оправдания.
Одним словом, спорт у него так и не пошел. Зато певческий его талант развивался весьма успешно: Никита пел на фестивалях, школьных концертах и вот-вот готовился прославиться, как вдруг и тут получился конфуз.
У мальчиков такое рано или поздно случается…
В общем, карьера певца у Никиты не сложилась.
Вернее, она не сложилась именно в этот момент, когда, казалось бы, слава вот-вот должна была поднять на своих крыльях. Потому что у мальчика, как это всегда бывает в переходный период, началась мутация.
Или, иными словами, в седьмом классе у Никиты внезапно стал «ломаться» голос. И петь Никите запретили до тех пор, пока голос окончательно не «сломается». То есть, когда мальчик превратится в мужчину. И голос его возмужает вместе с ним. А когда сие произойдет – никто толком не знал.
Но петь пришлось прекратить. Совсем.
К тому моменту, как мальчик Никита стал «мужать», у него появились уже совсем другие интересы, кроме песен. Потому что мальчик наконец-то обратил внимание на девочек. И вдруг понял, что девчонки нужны не только для того, чтобы дергать их за косички…
Вот только у Никиты как-то не складывалось с девочками. Они не видели в нем… как бы это сказать? Не видели в нем мужчину. Будущего мужчину. Не засматривались на него. Девочки скорее относились к Никите с материнской нежностью, постоянно его защищали от более взрослых и уже вовсю флиртовавших – и не только флиртовавших – одноклассников.
А сам Никита был романтиком. Никаких представлений о физиологической стороне отношений мальчиков и девочек у него вплоть до 10 класса практически не было. Примерно в возрасте 13 лет он однажды случайно увидел у родителей эротические журналы, кажется, польские, которые те небрежно прятали в шкафу. На самом деле это были даже не эротические, а, скорее, журналы по фотоискусству, где на последних страницах публиковались фотоработы в стиле «ню». Но тогда Никита совершенно этого не понимал и эти «запретные» фотографии казались ему жутким развратом.