Держись за небо. Полёт души
Часть 23 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Прямолинейный вопрос привел его в ступор.
– Я… я… я…
– Вы, вы, вы? – насмешливо ехидничала Светлана.
Он только виновато склонил голову, недовольно сощурившись, а она продолжала сверлить его своим взглядом, будто на ментальном уровне вытягивала из его головы честный ответ. Впервые Свете удалось привести Костю в замешательство, и потому она торжествовала, а он паниковал. Немного. Исключительно внутренне.
– Я хотел вас приструнить, – вдруг честно признался он и пронзил ее взглядом хищника. Провинившегося хищника.
– Приструнить? – изумилась она. – Я криво хожу по вашей струнке? Или качаюсь из стороны в сторону? Что вас не устраивает, Константин Юрьевич?
Такой ярый сарказм привел его в очередной ступор, и он молча сомкнул губы. Потому что ответить ему было нечего. В этот момент его лицо заметно побагровело, он почему-то тяжело выдохнул, нервно потянул за галстук, и, поспешно отвернувшись, попытался его ослабить. Отступив от гнева, она обеспокоенно прищурилась.
– С вами все в порядке?
– В порядке, – ответил он и развернулся к ней. – Простите меня. Утро не задалось. Испачкал рубашку кофе, тут еще вы с…
– Уж постараюсь, – это прозвучало с тем же смиренным равнодушием, как и тогда произнес он, когда она просила у него прощения, устраиваясь на работу в его компанию.
Он понимал, что это будто какое-то воздаяние, и покорно молчал.
– Константин Юрьевич, может, мне лучше уволиться, чтобы не провоцировать вас на злость, которая, кажется, все еще кипит в вас после того неудачного свидания?
Этого он никак не мог ожидать. Хотя гордости в этой девочке чувствовалось предостаточно, чтобы поступить именно так – скрыться, уйти в очередной раз от проблем, дабы не смотреть им в глаза.
– О! Молю, не делайте этого! – внезапная фраза заставила ее изумиться. А он казался искренним в мольбах. – Иначе я сгрызу себя за это!
– Ах! То есть вы боитесь за себя, бедненького?! Так я и думала!
Она бросила в него снисходительным взглядом, словно оплеухой, а он уткнулся куда-то в окно, как всегда, всунув руки в карманы брюк.
– Давно хотела сказать, руки в карманах – это неприлично, – едко заметила она.
– У вас всё, Светлана Арсеньевна?
Она не ответила, потому что уже выходила из кабинета. И только за дверью услышала стук и звон битого стекла.
Галина Ивановна бросила на коллегу гневный взгляд. На лице Светы читался шок.
– Что можно было сделать, чтоб довести начальника до такой кондиции? – воскликнула секретарша, но, к своему удивлению, не увидела ни одной эмоции на лице девушки.
– Это истерика? – вдруг пожелала уточнить Света.
– Нет, Потёмкина, это бешенство! И с ним подобное бывает крайне редко.
Костя с сожалением смотрел на хрустальный мяч – презент от футбольного клуба, который он бережно хранил уже лет пять. И как только он умудрился небрежно задеть его рукой, да еще так резко, что тот разлетелся на мельчайшие осколки? И все из-за какой-то истерички!
«Спасибо, Потёмкина, выручила»
Нервно разбрасывая карты в «косынке», Света уже полчаса пыталась настроить себя на работу. Прошло больше недели с момента столкновения с Костей, а она по-прежнему сторонилась встречи с ним. Для этого пришлось пойти на некоторые жертвы: она изменила свое прибытие в офис на более раннее и уходила через час после окончания рабочего дня. Лучше пусть придется дольше сидеть за своим столом, скрючившись над бумагами… да и вообще она готова ночевать на стульях, чтобы только не столкнуться с Ордынцевым где-нибудь в коридоре.
А теперь ей пришлось обходить стороной и Дмитрия во избежание всякого рода провокаций. На самом деле она категорически не хотела увольняться, даже если бы ее попросили. Работа особо не напрягала, коллектив потихоньку к ней привыкал, а она – к нему. А зарплата только радовала. Да и с начальницей у нее складывались очень теплые отношения, хоть и сугубо деловые.
Вот только бы наладилось это дурацкое и совершенно непонятное общение с Ордынцевым! Все могло быть иначе, если бы она воспринимала его своим начальником, как и положено.
Но когда Света видела его или даже вспоминала (а делала она это слишком часто в последнее время), перед ней вставал тот романтичный образ обходительного Кости возле бутика, пытавшегося произвести на нее наиболее приятное впечатление. И ее восхищал тот веселый молодой мужчина, к которому хотелось броситься в объятья. Но не важный зануда-директор, с холодной иронией на губах и равнодушным тембром голоса.
И эти костюмы… она ненавидела его галстуки и костюмы, ибо ей казалось, что Константин Юрьевич Ордынцев совершенно испорчен современной модой… или собственной состоятельностью… или… правильностью… Короче, что-то она ненавидела в нем, это точно. До тошноты ненавидела. Но вот что?
Не так давно Лена со злостью буркнула Свете в трубку: «Определись, наконец, что тебе в нем нравится или не нравится!» Да не знала она сама! Ее попеременно раздражали то его галантность, которой она раньше восхищалась, то властность.
Как раз сейчас Дарина находилась у него на совещании. С нервозностью клацая мышью, Светлана представляла, как сейчас та придет и непременно начнет цитировать его «уникальные» шуточки да «гениальные» решения. Сквозь эти раздумья она услышала звон местного телефона.
– Потёмкина, тебя! – услышала она чей-то голос. – Дарина.
Странно, зачем ей понадобилась такая мелочь, как Потёмкина? Ведь у нее есть заместитель по любым вопросам – Аллочка Заволодько!
– Света! – вдруг истошно закричала в трубку начальница так громко, что все с любопытством обернулись. – Скорее! В моем столе в первом ящике стоит лекарство, пузырёк… капли… забыла название… Немедленно неси их сюда! Бегом!
Короткие гудки привели ее в изумление, но Света понимала, что на разгадывание причин времени не было. Она бросилась в кабинет к Дарине, схватила лекарство и полетела к Ордынцеву. «Сюда» – это ведь к Ордынцеву? Ну да, где еще может быть совещание руководителей? Лишь по пути взглянув на капли, она поняла, что это сердечные.
Двери в кабинет директора распахнуты настежь. Увидеть с приступом Света готовилась кого угодно, но никак не самого Костю. Ее окатило холодом и почему-то затрусило. Он сидел неподвижно, скрючившись за столом и опустив голову на левую руку. Правая была под рубашкой, в области сердца. Галина Ивановна отсутствовала. Трое начальников – планового, внешнеэкономического и финансового отделов, – как завороженные, смотрели на него. Свету это убило – три взрослых человека просто бездействуют!
– Что же вы сидите? – с гневной обеспокоенностью воскликнула она.
Забыв обо всём, что могло внутренне смутить, девушка бросилась к Косте, а побелевшая Дарина, на ходу выхватив лекарство из ее рук, принялась его капать в стакан.
– Довели, сволочи! – рыдала она.
– Он сказал, что сейчас пройдет, – с удивлением пытался оправдаться Кирилл Михалыч.
– Он другого и не скажет, – с досадой прокомментировала Света. – Откройте окна!
Приподняв его голову, она окликнула:
– Константин Юрьевич! Шеф! Слушайте внимательно мой голос! Никуда не уходите! Слышите?
– Да, – тихо прохрипел он и попытался сдвинуться.
– Вам нельзя так сидеть!
Она помогла ему облокотиться на спинку кресла, и, освободившись от сковывания, он жадно вдохнул воздух. Бледное лицо, местами покрывшееся красными пятнами, и легкая синюшность вокруг губ. Такое ей уже приходилось видеть.
– Это сердце, – расстроенно выдохнула она. – У меня бабушка сердечницей была.
– Была? – тихо усмехнулся Костя. – Обнадёживает…
– Всё шутки шутите… «Скорую» вызвали? – спросила быстро Светлана, сняв галстук, и принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке.
– Не нужно, – тихо выдохнул Костя. – Я запретил.
– Вам нельзя принимать лекарство, не зная, что у вас, Константин Юрьевич, – категорично сказала Света.
– И правда, – вздохнула Дарина и опрокинула стакан с лекарством в себя.
– Дышите… глубоко и протяжно. А если это сердце… – продолжала Света.
– Какое сердце?.. – пытался шепотом шутить Костя. – Света, его у меня нет…
Тяжело вздохнув, она попыталась снять с него пиджак, а Кирилл Михалыч, начальник планового отдела, помог ей, поддерживая нелегкий Костин торс.
– Есть оно у вас, – тихо сказала она, едва усмирив дрожь в собственных руках. – Просто, судя по всему, чем-то сильно измучено…
– Вы уже в курсе чем? – с горечью спросил он, едва приоткрыв глаза. Но по ее рассеянному взгляду понял, что нет. Не в курсе. Наверное, она просто чувствует.
Схватив со стола графин с водой, она попросила у зашедшей Галины полотенце и принялась освежать влагой Костино лицо.
Впервые оказавшись с ним в непосредственной близости, она вдруг ощутила внутреннее тепло, исходящее от него, такую нежность… как никогда раньше. Не звучало ни подколочек, скрывавших за собой его истинные чувства, ни улыбки, за которой так часто виднелась горечь, ни равнодушия, давившего на нее своей бесчувственностью.
– Вот если бы вы хоть иногда кричали бы, – вдруг всхлипнула Дарина. – Если бы хоть чуть-чуть выплескивали весь этот негатив, Константин. А то всё в себе! Всё в себе! Вот сердце и страдает. И хоть бы всё нормально было с ним! Дай Бог, чтоб нормально!
– Дарина Игоревна, прекратите! – вдруг повысила тон Света. – Не причитайте! К чему эти эмоции?
Судя по возмущению в глазах той, она поставила бы Потёмкину на место, если бы не тревожность случая.
– Могу надеяться только на то, что это не я вас довела, – тихо пошутила Светлана, продолжая прикладывать мокрое полотенце к его лицу и телу.
И в этот самый момент она ощутила нежное прикосновенье его пальцев к своей руке, скользнувшей вниз по его груди. Ей показалось, что даже волосы на голове шевельнулись от этого касания, и дыхание сперло, словно своими руками он мягко сдавил ей шею. И теперь она оторопела точно не от страха, а от желания упасть ему в объятия. Что за крайности? Благо, что Константин сидел спиной ко всем зрителям, и его жест остался никем не замеченным.
– Дышите, Света, – вдруг шепнул он и улыбнулся, – я не хочу компаньона по больничному. Хотя… это могло бы объединить…
Едва сдержав улыбку, Светлана отодвинулась от него, пряча свое смущение, казавшееся ей наглядным для всех. Но присутствующих занимало не это.
– Кажется, вам уже лучше, – сказала она и при виде вошедших врачей отошла в сторону.
– Спасибо, Потёмкина, выручила! – Дарина покачала головой и вышла с ней в коридор. – Я останусь, вдруг что-то Ордынцеву понадобится. А ты иди работай.
Увидев обеспокоенный Светин взгляд, она тихо и будто осведомленно произнесла:
– Я все тебе расскажу. Ступай.
Трясучка в коленях заставила опуститься прямо в коридоре под приемной на один из стульев, стоящих вдоль стены. Ей хотелось уткнуться в руки и зарыдать, но нельзя было выдавать свои чувства! Какие проблемы с сердцем могут быть в таком возрасте? И что? Что происходит в его жизни, о чем все шепчутся, а она не знает? Неужто кто-то умирает? Отчего молодой мужчина, тем более такой сильный духом и крепкий телом, может так посадить свое здоровье? Или попросту он пропадает на работе, изнашивая себя до дыр?
– Я… я… я…
– Вы, вы, вы? – насмешливо ехидничала Светлана.
Он только виновато склонил голову, недовольно сощурившись, а она продолжала сверлить его своим взглядом, будто на ментальном уровне вытягивала из его головы честный ответ. Впервые Свете удалось привести Костю в замешательство, и потому она торжествовала, а он паниковал. Немного. Исключительно внутренне.
– Я хотел вас приструнить, – вдруг честно признался он и пронзил ее взглядом хищника. Провинившегося хищника.
– Приструнить? – изумилась она. – Я криво хожу по вашей струнке? Или качаюсь из стороны в сторону? Что вас не устраивает, Константин Юрьевич?
Такой ярый сарказм привел его в очередной ступор, и он молча сомкнул губы. Потому что ответить ему было нечего. В этот момент его лицо заметно побагровело, он почему-то тяжело выдохнул, нервно потянул за галстук, и, поспешно отвернувшись, попытался его ослабить. Отступив от гнева, она обеспокоенно прищурилась.
– С вами все в порядке?
– В порядке, – ответил он и развернулся к ней. – Простите меня. Утро не задалось. Испачкал рубашку кофе, тут еще вы с…
– Уж постараюсь, – это прозвучало с тем же смиренным равнодушием, как и тогда произнес он, когда она просила у него прощения, устраиваясь на работу в его компанию.
Он понимал, что это будто какое-то воздаяние, и покорно молчал.
– Константин Юрьевич, может, мне лучше уволиться, чтобы не провоцировать вас на злость, которая, кажется, все еще кипит в вас после того неудачного свидания?
Этого он никак не мог ожидать. Хотя гордости в этой девочке чувствовалось предостаточно, чтобы поступить именно так – скрыться, уйти в очередной раз от проблем, дабы не смотреть им в глаза.
– О! Молю, не делайте этого! – внезапная фраза заставила ее изумиться. А он казался искренним в мольбах. – Иначе я сгрызу себя за это!
– Ах! То есть вы боитесь за себя, бедненького?! Так я и думала!
Она бросила в него снисходительным взглядом, словно оплеухой, а он уткнулся куда-то в окно, как всегда, всунув руки в карманы брюк.
– Давно хотела сказать, руки в карманах – это неприлично, – едко заметила она.
– У вас всё, Светлана Арсеньевна?
Она не ответила, потому что уже выходила из кабинета. И только за дверью услышала стук и звон битого стекла.
Галина Ивановна бросила на коллегу гневный взгляд. На лице Светы читался шок.
– Что можно было сделать, чтоб довести начальника до такой кондиции? – воскликнула секретарша, но, к своему удивлению, не увидела ни одной эмоции на лице девушки.
– Это истерика? – вдруг пожелала уточнить Света.
– Нет, Потёмкина, это бешенство! И с ним подобное бывает крайне редко.
Костя с сожалением смотрел на хрустальный мяч – презент от футбольного клуба, который он бережно хранил уже лет пять. И как только он умудрился небрежно задеть его рукой, да еще так резко, что тот разлетелся на мельчайшие осколки? И все из-за какой-то истерички!
«Спасибо, Потёмкина, выручила»
Нервно разбрасывая карты в «косынке», Света уже полчаса пыталась настроить себя на работу. Прошло больше недели с момента столкновения с Костей, а она по-прежнему сторонилась встречи с ним. Для этого пришлось пойти на некоторые жертвы: она изменила свое прибытие в офис на более раннее и уходила через час после окончания рабочего дня. Лучше пусть придется дольше сидеть за своим столом, скрючившись над бумагами… да и вообще она готова ночевать на стульях, чтобы только не столкнуться с Ордынцевым где-нибудь в коридоре.
А теперь ей пришлось обходить стороной и Дмитрия во избежание всякого рода провокаций. На самом деле она категорически не хотела увольняться, даже если бы ее попросили. Работа особо не напрягала, коллектив потихоньку к ней привыкал, а она – к нему. А зарплата только радовала. Да и с начальницей у нее складывались очень теплые отношения, хоть и сугубо деловые.
Вот только бы наладилось это дурацкое и совершенно непонятное общение с Ордынцевым! Все могло быть иначе, если бы она воспринимала его своим начальником, как и положено.
Но когда Света видела его или даже вспоминала (а делала она это слишком часто в последнее время), перед ней вставал тот романтичный образ обходительного Кости возле бутика, пытавшегося произвести на нее наиболее приятное впечатление. И ее восхищал тот веселый молодой мужчина, к которому хотелось броситься в объятья. Но не важный зануда-директор, с холодной иронией на губах и равнодушным тембром голоса.
И эти костюмы… она ненавидела его галстуки и костюмы, ибо ей казалось, что Константин Юрьевич Ордынцев совершенно испорчен современной модой… или собственной состоятельностью… или… правильностью… Короче, что-то она ненавидела в нем, это точно. До тошноты ненавидела. Но вот что?
Не так давно Лена со злостью буркнула Свете в трубку: «Определись, наконец, что тебе в нем нравится или не нравится!» Да не знала она сама! Ее попеременно раздражали то его галантность, которой она раньше восхищалась, то властность.
Как раз сейчас Дарина находилась у него на совещании. С нервозностью клацая мышью, Светлана представляла, как сейчас та придет и непременно начнет цитировать его «уникальные» шуточки да «гениальные» решения. Сквозь эти раздумья она услышала звон местного телефона.
– Потёмкина, тебя! – услышала она чей-то голос. – Дарина.
Странно, зачем ей понадобилась такая мелочь, как Потёмкина? Ведь у нее есть заместитель по любым вопросам – Аллочка Заволодько!
– Света! – вдруг истошно закричала в трубку начальница так громко, что все с любопытством обернулись. – Скорее! В моем столе в первом ящике стоит лекарство, пузырёк… капли… забыла название… Немедленно неси их сюда! Бегом!
Короткие гудки привели ее в изумление, но Света понимала, что на разгадывание причин времени не было. Она бросилась в кабинет к Дарине, схватила лекарство и полетела к Ордынцеву. «Сюда» – это ведь к Ордынцеву? Ну да, где еще может быть совещание руководителей? Лишь по пути взглянув на капли, она поняла, что это сердечные.
Двери в кабинет директора распахнуты настежь. Увидеть с приступом Света готовилась кого угодно, но никак не самого Костю. Ее окатило холодом и почему-то затрусило. Он сидел неподвижно, скрючившись за столом и опустив голову на левую руку. Правая была под рубашкой, в области сердца. Галина Ивановна отсутствовала. Трое начальников – планового, внешнеэкономического и финансового отделов, – как завороженные, смотрели на него. Свету это убило – три взрослых человека просто бездействуют!
– Что же вы сидите? – с гневной обеспокоенностью воскликнула она.
Забыв обо всём, что могло внутренне смутить, девушка бросилась к Косте, а побелевшая Дарина, на ходу выхватив лекарство из ее рук, принялась его капать в стакан.
– Довели, сволочи! – рыдала она.
– Он сказал, что сейчас пройдет, – с удивлением пытался оправдаться Кирилл Михалыч.
– Он другого и не скажет, – с досадой прокомментировала Света. – Откройте окна!
Приподняв его голову, она окликнула:
– Константин Юрьевич! Шеф! Слушайте внимательно мой голос! Никуда не уходите! Слышите?
– Да, – тихо прохрипел он и попытался сдвинуться.
– Вам нельзя так сидеть!
Она помогла ему облокотиться на спинку кресла, и, освободившись от сковывания, он жадно вдохнул воздух. Бледное лицо, местами покрывшееся красными пятнами, и легкая синюшность вокруг губ. Такое ей уже приходилось видеть.
– Это сердце, – расстроенно выдохнула она. – У меня бабушка сердечницей была.
– Была? – тихо усмехнулся Костя. – Обнадёживает…
– Всё шутки шутите… «Скорую» вызвали? – спросила быстро Светлана, сняв галстук, и принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке.
– Не нужно, – тихо выдохнул Костя. – Я запретил.
– Вам нельзя принимать лекарство, не зная, что у вас, Константин Юрьевич, – категорично сказала Света.
– И правда, – вздохнула Дарина и опрокинула стакан с лекарством в себя.
– Дышите… глубоко и протяжно. А если это сердце… – продолжала Света.
– Какое сердце?.. – пытался шепотом шутить Костя. – Света, его у меня нет…
Тяжело вздохнув, она попыталась снять с него пиджак, а Кирилл Михалыч, начальник планового отдела, помог ей, поддерживая нелегкий Костин торс.
– Есть оно у вас, – тихо сказала она, едва усмирив дрожь в собственных руках. – Просто, судя по всему, чем-то сильно измучено…
– Вы уже в курсе чем? – с горечью спросил он, едва приоткрыв глаза. Но по ее рассеянному взгляду понял, что нет. Не в курсе. Наверное, она просто чувствует.
Схватив со стола графин с водой, она попросила у зашедшей Галины полотенце и принялась освежать влагой Костино лицо.
Впервые оказавшись с ним в непосредственной близости, она вдруг ощутила внутреннее тепло, исходящее от него, такую нежность… как никогда раньше. Не звучало ни подколочек, скрывавших за собой его истинные чувства, ни улыбки, за которой так часто виднелась горечь, ни равнодушия, давившего на нее своей бесчувственностью.
– Вот если бы вы хоть иногда кричали бы, – вдруг всхлипнула Дарина. – Если бы хоть чуть-чуть выплескивали весь этот негатив, Константин. А то всё в себе! Всё в себе! Вот сердце и страдает. И хоть бы всё нормально было с ним! Дай Бог, чтоб нормально!
– Дарина Игоревна, прекратите! – вдруг повысила тон Света. – Не причитайте! К чему эти эмоции?
Судя по возмущению в глазах той, она поставила бы Потёмкину на место, если бы не тревожность случая.
– Могу надеяться только на то, что это не я вас довела, – тихо пошутила Светлана, продолжая прикладывать мокрое полотенце к его лицу и телу.
И в этот самый момент она ощутила нежное прикосновенье его пальцев к своей руке, скользнувшей вниз по его груди. Ей показалось, что даже волосы на голове шевельнулись от этого касания, и дыхание сперло, словно своими руками он мягко сдавил ей шею. И теперь она оторопела точно не от страха, а от желания упасть ему в объятия. Что за крайности? Благо, что Константин сидел спиной ко всем зрителям, и его жест остался никем не замеченным.
– Дышите, Света, – вдруг шепнул он и улыбнулся, – я не хочу компаньона по больничному. Хотя… это могло бы объединить…
Едва сдержав улыбку, Светлана отодвинулась от него, пряча свое смущение, казавшееся ей наглядным для всех. Но присутствующих занимало не это.
– Кажется, вам уже лучше, – сказала она и при виде вошедших врачей отошла в сторону.
– Спасибо, Потёмкина, выручила! – Дарина покачала головой и вышла с ней в коридор. – Я останусь, вдруг что-то Ордынцеву понадобится. А ты иди работай.
Увидев обеспокоенный Светин взгляд, она тихо и будто осведомленно произнесла:
– Я все тебе расскажу. Ступай.
Трясучка в коленях заставила опуститься прямо в коридоре под приемной на один из стульев, стоящих вдоль стены. Ей хотелось уткнуться в руки и зарыдать, но нельзя было выдавать свои чувства! Какие проблемы с сердцем могут быть в таком возрасте? И что? Что происходит в его жизни, о чем все шепчутся, а она не знает? Неужто кто-то умирает? Отчего молодой мужчина, тем более такой сильный духом и крепкий телом, может так посадить свое здоровье? Или попросту он пропадает на работе, изнашивая себя до дыр?