День, когда разорвался мир

– Его поварское эго уже намного больше, чем польза от него, – проворчал, соглашаясь, Робур.

Аллистер шутливо толкнул его в бок и улыбнулся мне:

– Пусть болтают. Робур даже не может отличить картофель от пастернака.

– Ложь, – коротко ответил Робур. – Если будешь продолжать в том же духе, то я не стану помогать тебе в подготовке к празднику.

– Слава богу, – произнес Аллистер и хихикнул, когда Робур зыркнул на него, нахмурившись.

– А Элейн ты тоже сошьешь платье? – Сьюзи вернулась к своей любимой теме. – Ей же совсем нечего надеть!

– О Сьюзи, дорогая, для этого осталось слишком мало времени, – сказал Аллистер и посмотрел на меня извиняющимся взглядом.

– Мне совсем не нужно, – тут же отреагировала я. – На самом деле не нужно.

Я даже не могла вспомнить, когда в последний раз надевала платье. Лис поначалу пыталась их предлагать, но со временем я поняла, что мне гораздо удобнее в брюках, и на этом вопрос был закрыт.

Я была уверена, что ни платья, ни моего участия в празднике сплитов не предвидится.

– Ты получила какое-нибудь известие от своей семьи? – поинтересовался Фагус.

Я, словно загипнотизированная, смотрела на его пальцы, которые нежными росточками протянулись через весь стол, чтобы взять миску с картофелем. Затем он притянул к себе тарелку с разнообразными травами и вывалил половину себе на тарелку.

– Э-э… нет. – Я постаралась не выдавать своего удивления, но голос при этом все же дрожал. – Система связи, вероятно, все еще не работает.

Аллистер участливо кивнул, в то время как лицо Робура словно окаменело. Однако он заговорил первым.

– Кураториумы дали пресс-конференцию, – сказал он. – Институт Нового Лондона до особого распоряжения объявлен закрытой зоной. «Красная буря», вероятно, продвинулась дальше, и поэтому на некоторых территориях было объявлено чрезвычайное положение. Остальные руководители кураториумов планируют организацию ответного удара, прежде чем произойдет новая атака. Бегуны уже собираются в Нью-Йорк-Сити.

Моя рука так крепко сжала ложку, что побелели костяшки пальцев.

– А что сказали о жертвах?

– Ничего, – ответил Робур. – Ничего не сказали.

– И когда планируют этот ответный удар?

– Об этом тоже ничего не сказали. Ваши кураториумы не особенно щедры на информацию.

Я на мгновение закрыла глаза. Кураториум хотел напасть на «Красную бурю»? С участием всех бегунов?

Все во мне кричало о том, чтобы вскочить и рвануть на улицу. К горной цепи, через гору. Как-нибудь у меня получилось бы взобраться на скалистую стену, рано или поздно я нашла бы вихрь, и вообще это было бы в сто раз лучше, чем сидеть здесь за уютным столом и ужинать вместе со сплитами!

У моей тети разбилось бы сердце, если бы она увидела меня здесь. Она всегда называла меня «своей смелой девочкой», а я сидела тут и бездельничала.

Мои руки дрожали, а внутри закипал гнев.

– Элейн, дорогая, ты ничего не сможешь сделать, – произнес Аллистер.

Открыв глаза, я заметила, что все за столом – все, кроме Робура, – смотрели на меня с озабоченным выражением лица.

– Смогла бы, если бы выбралась отсюда, – ответила я.

– Ты выбралась бы отсюда, если бы Натаниэль мог гарантировать тебе безопасность снаружи, – ответил Аллистер очень мягким голосом. – Но он не может этого сделать.

– Речь идет не о ее безопасности, а о нашей.

– Я не смогла бы выдать место, где находится город, даже если бы захотела! – сердито выпалила я.

На Робура это, кажется, не произвело никакого впечатления:

– Все равно тебе нужно подождать, пока Натаниэль не станет главой города. Если посчастливится, то «Зеленый трепет» доставит тебя домой. Подальше отсюда.

И тут уже наступила очередь Аллистера закатывать глаза.

– Даже когда он станет главой города, он не будет задействовать свою горячо любимую армию, Робур. И это хорошо.

Робур отклонился назад и со стуком опустил свою ложку на стол:

– Посмотрим, когда придет время, Аллистер.

В воздухе повисла гнетущая тишина. Пока Сьюзи и Фагус переглядывались, я мысленно прокручивала наш разговор.


– Натаниэль собирается использовать свою армию? Но… зачем?

Аллистер успокаивающе посмотрел на меня:

– Не собирается. Не переживай, Натаниэль выступает за мир в этом городе. Санктум не вмешивается в конфликты, поэтому в нем и чувствуешь себя таким защищенным. – А затем, сердито взглянув на Робура, добавил: – И уж точно нам не нужна вторая «Красная буря».

– А может быть, это как раз и есть то, что нам нужно, – возразил Робур. – Мы должны научиться защищаться самостоятельно. Слишком долго мы зависели от Гилберта Вудроу. А теперь, когда его здесь нет, мы предоставлены сами себе, и если «Красная буря» продолжит расти или кураториум не прекратит все дальше и дальше протягивать свои щупальца, то у нас на пороге появятся сразу два врага. Вот увидишь, «Зеленый трепет» нам еще как пригодится.

От слов Робура у меня зашумело в голове. Снова и снова я слышала только одно: «А теперь, когда его здесь нет…»

– Да мне плевать на вашу чертову армию! – вырвалось у меня. – Как и на ваш праздник! Моя семья, должно быть, уже мертва, и все из-за таких, как вы!

– Если ты сейчас уйдешь отсюда, то никак им не поможешь, – возразил Робур с каменным лицом. – «Красная буря» схватит тебя меньше чем через час. Радуйся, что Натаниэль держит свое обещание и обеспечивает тебе безопасность. Он делает огромное исключение. Это больше того, что ты заслуживаешь.

– Я и сама справлюсь. – С этими словами я швырнула ложку в тарелку и встала. – Вы все недооцениваете меня. Я найду выход отсюда! То, что вы забрали у меня мой детектор и мою униформу, ничего не меняет.

– Дорогая… – произнес ошеломленный Аллистер, но я уже развернулась и покинула столовую.

Я забыла, с кем имела дело. С существами, которые с самого рождения делали все, чтобы уничтожить человечество. Этот «Зеленый трепет» был тому лучшим доказательством. Но с этого момента я снова сконцентрируюсь на своей цели.

Я выберусь отсюда.



Посреди ночи за моим окном раздалось жужжание. Сначала я подумала, что мне это приснилось, но шум только усиливался. Я вскочила и посмотрела в темноту. Внизу за домом располагались сарай для инструментов и несколько грядок с зеленью. Но… вот! В воздухе образовался вихрь, и из него выбежал… Бэйл.

Едва коснувшись ногами земли, он тут же нажал на свой детектор. А потом упал навзничь на траву.

Я округлила глаза и хотела уже помчаться на улицу, как заметила Робура. Он вышел из дома через черный ход, держа в руках одеяло. Опустился на колени и помог Бэйлу подняться на ноги.

Даже в темноте я видела, насколько бледным выглядел Бэйл. Он был абсолютно без сил. Было ли это из-за прыжка в вихрь? А может, он путешествовал во времени?

Он и Робур обменялись парой резких слов, но я ничего не разобрала. В конце концов я выскользнула из комнаты в коридор, стараясь не шуметь, насколько это было возможно в скрипящем доме.

Внизу стукнули двери, и я услышала, как Аллистер тихим голосом призвал обоих к порядку, потому что в доме были и другие гости, которые в это время спали. Затем дверь закрыли, и наступила жуткая тишина.

Мне просто необходимо было знать, о чем говорили эти трое, поэтому я осторожно спустилась по лестнице.

Они сидели в столовой. Я осторожно приложила ухо к двери. Первое, что я услышала, – сильный скрип. Создавалось ощущение, что дерево шевелилось, как будто оно стягивалось при плохом настроении.

– Хватит! – Резкие слова Робура разрезали тишину так неожиданно, что я вздрогнула. – Ты должен… просто послушай меня хотя бы раз! С первого дня, Бэйл, с того момента, когда мы встретились с тобой впервые, ты совершал вещи, которые каждому из нас казались невозможными. Сотни из нас благодарны тебе за спасенную жизнь. Ты великолепен в том, что делаешь, ты – гений.

– Я знаю, – услышала я голос Бэйла и от удивления округлила глаза, потому что он даже не пытался изобразить скромность.

– Ты можешь быть самым лучшим, – добавил Робур, – но твое эго когда-нибудь погубит тебя. Ты неосторожен, ты разрушаешь сам себя – ты всегда таким был…

В комнате наступила тишина, затем Робур добавил чуть тише:

– Никакой талант не спасет твою чертову задницу, если ты продолжишь в том же духе. Когда-нибудь они схватят тебя, и никто из нас не сможет тебе помочь.

– Робур, сердце мое, я прошу тебя, – сказал Аллистер, но его перебил Бэйл:

– Знаешь, Робур, странно, что все в этом городе утверждают, что ты здесь самый спокойный и самый вежливый грундер. Я даже слышал, как некоторые называют тебя далай-лама, ты знал об этом? И при этом ты ругаешься, как чертов моряк.

– Ты! – воскликнул Робур, и в его голосе снова послышался закипающий гнев. – Ты, Бэлиен Треверс, обладаешь уникальным даром найти мой самый последний нерв и дергать за него, пока он не лопнет!

– Послушай нас, парень. – Аллистер снова мягко вступил в разговор, будто эти двое разыгрывали связку «хороший полицейский – плохой полицейский». – Мы считаем, что у тебя есть выбор. Ты можешь продолжать заниматься самобичеванием из-за того, что уже давно простили и забыли, или ты можешь наконец-то начать жить своей жизнью. Но делать и то и другое у тебя не получится.

– Я могу делать и то и другое, я могу…

Робур застонал:

– Ты сведешь меня с ума, парень! Ты самый безнадежный человек, которого я когда-либо встречал. Я вообще не знаю, как ты смог дожить до нашей встречи.

Снова наступила тишина. Затем я услышала всхлипывание.

– Мы просто хотим, чтобы ты был более осторожен. – Это был голос Аллистера. – Потому что если ты продолжишь в том же духе, то рано или поздно погибнешь…

– Каждый из нас когда-нибудь умрет, – услышала я тихий голос Бэйла, полный такой безнадежности, что по спине пробежал холод.

Меня накрыло волной сочувствия, которой я не могла противостоять, как ни старалась.