Дело для Жаби
Часть 10 из 13 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Жаби? — не поняла мама.
Ну конечно, она же не знала, что Гордон дал её дочери имя.
— Жаби, ваш пропавший ребёнок, — пояснил Гордон. — Хотя она никакой уже не ребёнок. Она начальник лесной полиции. Очень важный полицейский.
И тогда мама заплакала от радости:
— Я так горда и так счастлива. Но как же вы нас нашли?
— Это наша работа, — ответил Гордон.
— Мы думали и сочиняли полицейские стихи, — сказал Суне.
Он поднял Жабину фуражку и надел её. Чтобы никто на неё не наступил.
Полицейские поздоровались с мамой и со всеми братьями и сёстрами. На это ушло довольно много времени. Но после шестидесяти четырёх рукопожатий, объятий и облизываний дело было сделано, и все сели на кровати, взялись за руки и заговорили в один голос.
— Жаби, — сказал Гордон, — не достать ли нам кексы? Жаби?!
Его никто не слушал, и Гордон вдруг понял, что все шестнадцать мышиных детей выглядят совершенно одинаково. В пещере было шестнадцать Жаби! Похожих друг на друга как две капли воды и в одинаковой одежде в придачу…
Он похлопал по плечу одну мышь.
— Жаби? — спросил он.
Мышка удивлённо закивала.
— Ты Жаби?
— Кто Жаби? — переспросила мышь точно таким же голосом, как у Жаби.
Да где же тут Жаби? Гордон подошёл к другой мышке.
— Жаби?
— Да! — воскликнула она. — Я тоже хочу, чтобы меня звали Жаби.
— Я тоже! — сказала мышка рядом.
— А как же я? — спросила третья. — Жаби — красивое имя.
— Хмм, — сказал Гордон. — Только, пожалуй, не очень-то это хорошо, если всех будут звать одинаково…
Как же он найдёт своего лучшего друга среди всех этих близнецов? Пещера была до отказа набита близнецами!
— А мы не будем есть кексы? — спросил Суне. — Мы могли бы отдать мышам честь, а потом угостить их кексами…
Точно! Если крикнуть, чтобы все полицейские отдали честь, то будет видно, кто из мышей — его Жаби!
— Все полицейские, отдать честь! — крикнул Гордон, и эхо повторило: «эсть, эсть, эсть».
Четверо полицейских вытянулись по струнке. И среди них действительно была Жаби!
— Скорее надевай на неё фуражку, — прошептал Гордон Суне.
А потом произнёс небольшую речь:
— Дорогие мыши, в нашем отделении мы едим очень вкусные кексы. Мы прихватили с собой миндальные подушечки, украшенные шоколадом. А также клубничные корзиночки: внутри взбитые сливки, а наверху — половинка клубничины. Кроме того, у нас
есть сахарные спиральки из потрясающего теста, обжаренного во фритюре и обсыпанного сахарной пудрой…
— Внимание, внимание, после сахарных спиралек надо мыться! — предупредил всех Суне.
— А у меня в рюкзаке полным-полно красивых шапочек, — сказала Гертруда.
И она раздала синие бумажные фуражки с золотыми звёздами и какими-то надписями. Что там было написано? Очевидно, полиция.
Когда и это было сделано, Гордон опять прокашлялся:
— Теперь наконец каждый может выбрать себе угощение!
Он открыл рюкзак и заглянул внутрь. На дне лежал бесформенный комок. Комок из кексов.
В рюкзак попала вода, всё перемешалось и превратилось в тесто.
Гордон вздохнул, но вдруг его осенило.
— У меня есть идея получше, — сказал он. — Каждый получит по комочку кекса, в котором будет всего понемногу.
Он снова залез в рюкзак и налепил комочков размером со снежки.
— Клубничный миндаль с шоколадно-сахарными сливками, — объявил он.
В результате все были сыты и довольны.
Глава 10. Бежать от лиса
Да, это был настоящий пир горой! Жаби и её мама сидели обнявшись и улыбались.
— Думаю, нам пора, — сказал Гордон. — Как бы родители маленьких полицейских не начали волноваться. Здорово, что мы нашли вас, и как хорошо, что у вас всё хорошо.
Мама Жаби посмотрела на него.
— Но у нас не всё хорошо! — возразила она. — Лис такой ужасный! Мы думали, вы пришли спасти нас…
— Ой, — ойкнул Гордон. — А я не понял…
— Комиссар Гордон, — сказала Жаби и встала. — Я считаю, мы должны забрать их с собой.
— Комиссар Жаби, — сказал Гордон. — Так и поступим! Именно так поступают сознательные жабы и мыши. Но где они будут жить? Близятся холода, а они ведь не поместятся в нашей тюрьме… — Гордон осёкся, увидев перепутанное лицо Жабиной мамы. — То есть в нашей маленькой уютной бывшей тюрьме…
Гертруда запрыгала на месте. Потом, отдав честь, сказала:
— Мы, маленькие полицейские, нашли очень много пустых нор, где они могли бы жить.
Гордон тоже отдал честь.
— Отлично, тогда отправляемся немедленно! Но как мы переплывём через море?
Теперь Суне непременно хотел что-то сказать:
— Я видел лодку, привязанную к колышку. Всего в нескольких метрах от берега. Мы могли бы туда доплыть.
Одна из Жабиных сестёр рассказала, что лодка их. Но они давно не выходили в море, потому что им было немного страшно…
— Браво! Идём!
Однако мама всё никак не соглашалась:
— Мы боимся. Там лис. Он нас съест.
Гордон задумался. Но тут вмешалась Гертруда:
— У нас у всех полицейские шапочки, вряд ли он посмеет на нас напасть.
Вряд ли, подумал Гордон. Но иногда хочется знать наверняка. Особенно если дело касается съедания. Подумал, но промолчал. Может, ему всё-таки удастся договориться с лисом, если тот вдруг появится. Или зря он на это рассчитывает?
Он встал между Гертрудой и Суне, снял с них полицейские шапочки и положил руки им на макушки. Одну руку на гладкую, лысую и прохладную макушку Суне. Вторую — на Гетрудину мягкую и тёплую шёрстку.
Ну конечно, она же не знала, что Гордон дал её дочери имя.
— Жаби, ваш пропавший ребёнок, — пояснил Гордон. — Хотя она никакой уже не ребёнок. Она начальник лесной полиции. Очень важный полицейский.
И тогда мама заплакала от радости:
— Я так горда и так счастлива. Но как же вы нас нашли?
— Это наша работа, — ответил Гордон.
— Мы думали и сочиняли полицейские стихи, — сказал Суне.
Он поднял Жабину фуражку и надел её. Чтобы никто на неё не наступил.
Полицейские поздоровались с мамой и со всеми братьями и сёстрами. На это ушло довольно много времени. Но после шестидесяти четырёх рукопожатий, объятий и облизываний дело было сделано, и все сели на кровати, взялись за руки и заговорили в один голос.
— Жаби, — сказал Гордон, — не достать ли нам кексы? Жаби?!
Его никто не слушал, и Гордон вдруг понял, что все шестнадцать мышиных детей выглядят совершенно одинаково. В пещере было шестнадцать Жаби! Похожих друг на друга как две капли воды и в одинаковой одежде в придачу…
Он похлопал по плечу одну мышь.
— Жаби? — спросил он.
Мышка удивлённо закивала.
— Ты Жаби?
— Кто Жаби? — переспросила мышь точно таким же голосом, как у Жаби.
Да где же тут Жаби? Гордон подошёл к другой мышке.
— Жаби?
— Да! — воскликнула она. — Я тоже хочу, чтобы меня звали Жаби.
— Я тоже! — сказала мышка рядом.
— А как же я? — спросила третья. — Жаби — красивое имя.
— Хмм, — сказал Гордон. — Только, пожалуй, не очень-то это хорошо, если всех будут звать одинаково…
Как же он найдёт своего лучшего друга среди всех этих близнецов? Пещера была до отказа набита близнецами!
— А мы не будем есть кексы? — спросил Суне. — Мы могли бы отдать мышам честь, а потом угостить их кексами…
Точно! Если крикнуть, чтобы все полицейские отдали честь, то будет видно, кто из мышей — его Жаби!
— Все полицейские, отдать честь! — крикнул Гордон, и эхо повторило: «эсть, эсть, эсть».
Четверо полицейских вытянулись по струнке. И среди них действительно была Жаби!
— Скорее надевай на неё фуражку, — прошептал Гордон Суне.
А потом произнёс небольшую речь:
— Дорогие мыши, в нашем отделении мы едим очень вкусные кексы. Мы прихватили с собой миндальные подушечки, украшенные шоколадом. А также клубничные корзиночки: внутри взбитые сливки, а наверху — половинка клубничины. Кроме того, у нас
есть сахарные спиральки из потрясающего теста, обжаренного во фритюре и обсыпанного сахарной пудрой…
— Внимание, внимание, после сахарных спиралек надо мыться! — предупредил всех Суне.
— А у меня в рюкзаке полным-полно красивых шапочек, — сказала Гертруда.
И она раздала синие бумажные фуражки с золотыми звёздами и какими-то надписями. Что там было написано? Очевидно, полиция.
Когда и это было сделано, Гордон опять прокашлялся:
— Теперь наконец каждый может выбрать себе угощение!
Он открыл рюкзак и заглянул внутрь. На дне лежал бесформенный комок. Комок из кексов.
В рюкзак попала вода, всё перемешалось и превратилось в тесто.
Гордон вздохнул, но вдруг его осенило.
— У меня есть идея получше, — сказал он. — Каждый получит по комочку кекса, в котором будет всего понемногу.
Он снова залез в рюкзак и налепил комочков размером со снежки.
— Клубничный миндаль с шоколадно-сахарными сливками, — объявил он.
В результате все были сыты и довольны.
Глава 10. Бежать от лиса
Да, это был настоящий пир горой! Жаби и её мама сидели обнявшись и улыбались.
— Думаю, нам пора, — сказал Гордон. — Как бы родители маленьких полицейских не начали волноваться. Здорово, что мы нашли вас, и как хорошо, что у вас всё хорошо.
Мама Жаби посмотрела на него.
— Но у нас не всё хорошо! — возразила она. — Лис такой ужасный! Мы думали, вы пришли спасти нас…
— Ой, — ойкнул Гордон. — А я не понял…
— Комиссар Гордон, — сказала Жаби и встала. — Я считаю, мы должны забрать их с собой.
— Комиссар Жаби, — сказал Гордон. — Так и поступим! Именно так поступают сознательные жабы и мыши. Но где они будут жить? Близятся холода, а они ведь не поместятся в нашей тюрьме… — Гордон осёкся, увидев перепутанное лицо Жабиной мамы. — То есть в нашей маленькой уютной бывшей тюрьме…
Гертруда запрыгала на месте. Потом, отдав честь, сказала:
— Мы, маленькие полицейские, нашли очень много пустых нор, где они могли бы жить.
Гордон тоже отдал честь.
— Отлично, тогда отправляемся немедленно! Но как мы переплывём через море?
Теперь Суне непременно хотел что-то сказать:
— Я видел лодку, привязанную к колышку. Всего в нескольких метрах от берега. Мы могли бы туда доплыть.
Одна из Жабиных сестёр рассказала, что лодка их. Но они давно не выходили в море, потому что им было немного страшно…
— Браво! Идём!
Однако мама всё никак не соглашалась:
— Мы боимся. Там лис. Он нас съест.
Гордон задумался. Но тут вмешалась Гертруда:
— У нас у всех полицейские шапочки, вряд ли он посмеет на нас напасть.
Вряд ли, подумал Гордон. Но иногда хочется знать наверняка. Особенно если дело касается съедания. Подумал, но промолчал. Может, ему всё-таки удастся договориться с лисом, если тот вдруг появится. Или зря он на это рассчитывает?
Он встал между Гертрудой и Суне, снял с них полицейские шапочки и положил руки им на макушки. Одну руку на гладкую, лысую и прохладную макушку Суне. Вторую — на Гетрудину мягкую и тёплую шёрстку.