Дар демона

– Я не понимаю, – произнес мальчик, когда молчание затянулось невыносимо и стало ясно – полуэльф не собирается продолжать, ожидая его ответа.

– Что именно не понимаешь? – осведомился полукровка.

– Ничего не понимаю, – честно ответил ребенок.

– Хочешь услышать историю с самого начала? – спросил Митрил, и Альмар не придумал ничего другого, кроме как кивнуть.

– Твоя мать встретила Тонгила в столице много лет назад. Тогда она еще не носила имя тары Мэлгон, – начал полуэльф, потом жестом показал Альмару на противоположную сторону костра. Мальчик медленно приблизился и сел. Сейчас их разделял огонь, создавая иллюзию расстояния и безопасности. – Я не смог узнать, случился ли между ними настоящий роман или с самого начала они заключили договор. Но когда твоя мать зачала, Тонгил заставил тара Мэлгона жениться на Тери. Предполагаю, что маг каким-то образом манипулировал сознанием нобиля. Твоя мать из дворянского рода, Альмар, но разорившегося. Она не могла принести тару Мэлгону ни приданого, ни полезных связей, ни титула – ничего, кроме своей красоты. Люди положения тара Мэлгона могут влюбляться в таких женщин и даже брать их в дом, но женятся они на других.

Ожидаемо случился скандал, но подозрительно быстро затих. Кстати, ты старше, чем считаешь: Мэлгоны не могли допустить, чтобы наследник родился через семь месяцев после свадьбы. Тем не менее тар Мэлгон искренне убежден, будто ты его ребенок.

– Я не похож на отца… на тара Мэлгона, – неожиданно для себя проговорил мальчик. – Мама говорила, я пошел в ее родню.

– Ее родни я не видел. – Полукровка усмехнулся. – Но вот на Арона ты походишь.

Альмар попытался мысленно представить господина Тонгила. Цвет волос, цвет глаз – да, это соответствовало. Остальное? Вот если бы положить два портрета рядом, его и мага, чтобы сравнить…

– Пока все звучало почти невинно, верно? – мягко проговорил Митрил. – Маг решил позаботиться о судьбе бывшей любовницы и их ребенка. Весьма благородно, если не принимать во внимание, что забота получилась за чужой счет.

Мальчик сглотнул. Если полуэльф не обманывает, то он кукушонок, подкинутый в чужое гнездо.

– Арон не забыл о тебе и после рождения, – продолжал полуэльф. – Он сумел ввести в дом Мэлгонов осведомителей. Среди слуг, среди свиты, среди охраны… – Полукровка сделал паузу, и Альмар поежился под его пристальным взглядом.

– Человек, который защитил меня в храме Солнечного, – проговорил мальчик тихо. – Он…

– Клановец, – полукровка кивнул, – работавший на Тонгила.

– Он выжил?

– Не знаю, – Митрил пожал плечами, – не интересовался.

Альмар опустил голову, продолжая молча слушать.

– Шли годы, ты рос, Тонгил набирал силу. Четыре года назад он убил прежнего Великого Мага и получил его титул, с ним – владения и богатство. Стал главой Ковена. Ты знаешь, Альмар, что в ученики берут с восьми лет? Случается, даже раньше. Тонгил мог бы забрать тебя еще два года назад, если бы планировал именно это.

Полуэльф сделал короткую паузу, и мальчик сжался, чувствуя, что продолжение ему понравится еще меньше.

– Около месяца назад с Тонгилом произошел… несчастный случай. Магия может быть опасна, Альмар, даже для самых опытных адептов. Тонгил частично потерял память. Не Силу – но память, как с Силой работать. Это так же страшно для мага, как для воина остаться без рук. И знаешь, каким оказался один из первых его вопросов ко мне после того, как я узнал о произошедшем несчастье? Тонгил спросил, если ли у него дети. Понимаешь?

Мальчик отрицательно покачал головой, хотя это было неправдой. Он начал понимать.

– Тебе рассказывали сказки? Страшные истории про Темных колдунов, которые используют непослушных детей в своих бесовских ритуалах или пускают их тела на части для зелий? Любимая тема всех нянек и почти правда. Только дети нужны родные по крови.

– Он мог… раз мой Дар открылся, мог просто решить взять меня в ученики. Без этого… – неуверенно проговорил ребенок.

Полуэльф задумчиво кивнул.

– Альмар, а зачем маги вообще берут учеников?

– Но… – Мальчик с недоумением уставился на Митрила, не понимая вопроса. – Но так все делают.

– У всего есть причина, – возразил тот. – Человек ест, потому что голоден, женится, полюбив либо просто устав быть в одиночестве и желая завести потомство. Но зачем магу брать учеников? Зачем тратить драгоценное время на вбивание в них основ магии, зачем создавать себе конкурентов? Для чего?

Альмар нахмурился.

– Родители платят за обучение, – сказал он наконец. – И, наверное, это повышает статус мага. Я не знаю…

– Насчет первого – да, у Светлых так заведено. Но ведь берут учеников и из бедных семей. А ученики-Темные и вовсе в большинстве своем беглецы, которым нечем платить. Как ты, например. – Полуэльф наклонился вперед, криво улыбаясь. – Деньги, статус – это второстепенное. Все дело в сырой Силе. У детей ее много, они еще не умеют ею управлять. Чем слабее одарен взрослый маг, тем больше он нуждается в заемной Силе, тем больше у него учеников и подмастерьев. Такова настоящая плата за обучение – как среди Светлых, так и среди Темных. Это не обсуждают вслух, но это не тайна.

– Кирумо… настоящий Кирумо говорил мне, что господин Тонгил никогда не брал учеников, – сказал мальчик.

– Верно. У Тонгила невероятное количество своей Силы, заемная ему не нужна. Отсутствие учеников – тоже знак статуса, декларация могущества. Взять тебя в ученики значит заявить перед всеми: «Моя Сила слабеет. Я такой же, как остальные, и нуждаюсь в костылях». А теперь посмотри, как получается… – Митрил поднял руку и начал поочередно загибать пальцы. – Первое. Он знал о тебе с самого начала, следил за твоей жизнью, но не планировал забрать к себе, хотя мог уже давно. Второе. Ты потребовался ему только после того, как с ним произошло несчастье. Третье. Тонгил – рациональный и холодный человек, однако приказал мне задействовать в поисках тебя все имеющиеся ресурсы. Имей в виду, как раз тогда у него разгорался конфликт с императором, силы следовало распределить более разумно. Полагаешь, от большой любви к ребенку, которого он никогда лично не видел? Четвертое. Он не сказал тебе о вашем родстве, вместо того первым делом провел так называемый «урок», желая убедиться, что ты обладаешь Силой. Видишь ли, в ритуалах восстановления родная кровь – это хорошо, но если есть еще и Дар – намного лучше. И пятое… – Митрил глубоко вздохнул. – Иногда я вижу будущее. Я видел, как Тонгил вел тебя в лабораторию – ту, где он обычно проводит эксперименты над людьми.

– Над людьми? – ужаснувшись, повторил ребенок.

Полуэльф вскинул брови.

– Свою репутацию Тонгил заслужил справедливо. По большей части.

– Может быть, – проговорил Альмар тихо, – может быть, есть другое объяснение.

– Может быть, и так, – согласился Митрил. – Объяснений может быть множество. Но, мальчик, я знаю Арона Тонгила дольше, чем ты прожил на свете. Он просчитывает все действия на много ходов вперед. Он умен. Он жесток. Он никогда не проявлял сентиментальности. Если твоя жизнь поможет ему восстановиться, он не пожалеет тебя только потому, что ты его сын. Он никого не пожалеет.


– Если вы говорите правду, – Альмар нахмурился, пытаясь сложить картину, – зачем вам помогать мне? Я вам никто.

– Когда я был на два года старше, чем ты сейчас, – после паузы произнес полуэльф, – мой отец попытался убить меня в первый раз. Через несколько лет ему это почти удалось. Я ненавижу его. Ненавижу, потому что родную кровь нельзя убивать. Я не хочу возненавидеть Арона, когда он убьет своего ребенка.

Мальчик смотрел на Митрила, ожидая продолжения, но его не последовало.

– Светает, – после долгого молчания сказал полуэльф. – Позавтракаем и отправимся в дорогу. Времени на размышления будет много… Да, и для твоего сведения – отсюда до Радоги две тысячи миль по прямой. Не делай глупостей, и мы прекрасно поладим.





Глава 37




В крепости царила тишина, из всех звуков остались только плеск воды да редкие птичьи крики. От реки в открытое окно несло свежестью и прохладой, утренний полумрак медленно рассеивался.

Почти всю ночь северянин просидел, обложившись немногими имевшимися книгами по магии, пытаясь понять: существует ли способ открыть Врата по следу предыдущих? Единственный присутствующий маг, Бьер, которого Арон мог спросить, даже не слышал о таком. Умел ли это Тонгил-прежний? Реально ли это вообще?

Бессонные часы никак не сказались на физическом состоянии мага, а вот душа словно онемела. Равнодушно подумалось, как хорошо чувствуют оборотни настроение хозяина. Ему не лезли под руку с предложениями помощи или глупым сочувствием, не создавали иллюзию бешеной деятельности. Они просто ждали, готовые выполнить приказ, и это было лучшее, что они могли сделать.

Арон вновь посмотрел на перстень, на яркий цвет камня. Рик жив и здоров. Пока.

Внутри все замерзло, но сердце, словно покрывшееся тонким слоем льда, почему-то продолжало биться. Боль не ощущалась, только холод и пустота. Арон знал – это пройдет. Пройдет в любом случае, найдет он сына или нет. Только думать о втором варианте человек сейчас не мог.

Ясные серые глаза, немного страха, детское смущение, желание понравиться и заслужить похвалу. Его Рик, только старше на четыре года. Не как Тери, нет. Тери – другая, Венд – другой, и только сын, единственный ребенок, оказался именно таким, каким Арон ожидал его увидеть. Словно бы не было маленькой могилы на опушке леса и выжженной пустоты внутри и пустоты вокруг.

И – потерять. Едва вернуть – и потерять снова.

Мэль… Что следовало сказать, что сделать, чтобы полуэльф вернул ему сына? Как поступить? В чем он ошибся? Да, нельзя было уезжать, положившись на стражу и собственную магию, пока полукровка оставался на свободе. Слуги Гиты – их можно было уничтожить позднее. Все эти мелочи, вся эта борьба за власть – какое это имело теперь значение?

Найти сына, вернуть… Где он? Куда мог забрать его полукровка? Очевидный ответ – Великая Степь. Достаточно легко затеряться, особенно когда умеешь менять облик. Но только если Рик все еще с полуэльфом, если Мэа-таэль не отдал ребенка своему нанимателю.

Как хотелось поверить в утверждение полукровки, будто он всего лишь желал спасти ребенка от страшного мага. Глупая нелепица, конечно, но… Единственный шанс, что мальчик действительно в безопасности. Один шанс из ста.

Северянин поднялся из-за стола, оставив раскрытыми книги, и подошел к окну. Остановился, тяжело оперся на подоконник, закрыл глаза. Он устал. Не физически – Дар давал силу и бодрость, насыщая тело даже в отсутствие сна и еды. Просто устал. Словно бы все время он шел и шел против течения, тяжелые волны сбивали с ног, а неровное дно заставляло спотыкаться, норовя бросить на колени. И только напор стих, только он остановился, пытаясь отдышаться, как пришла новая волна, выше и сильнее предыдущих, и накрыла с головой.

Он устал. Захотелось, чтобы все прекратилось. Упасть под напором ледяной воды, сдаться, уйти на дно. Смириться. Умереть. Не слышать ничего больше, кроме шума воды, криков птиц, нежной флейты…

Флейта?

Арон моргнул.

Флейта показалась лишней. На далеком севере, где он родился, где бродил по отмелям и плавал в ледяном море, никто не играл на флейте. И… откуда взялась эта чушь – сдаться и умереть? Северянин никогда не сдавался. Он мог проиграть, мог потерпеть поражение, мог притвориться побежденным и смирившимся. Но по-настоящему не сдавался никогда.

Чужая воля пыталась продавить его собственную, чужая магия пыталась сплести тенета.

Арон встряхнулся, выпрямляясь, вслушиваясь в пространство и собирая Силу. Тени, посланные на разведку, передали образы присутствия и не-присутствия, живого и не-живого. Причем источник образов Тени обнаружили на площади перед башней – абсолютно пустой, если верить глазам, а не магическим чувствам. Северянин вновь с раздражением подумал о Тонгиле-прежнем и его знаниях, которых катастрофически не хватало. Что там внизу? Магические конструкты, невидимые человеческому глазу? Живые мертвецы, создание некромантов? Очередной привет от шаманов?

Проверив оружие, Арон спустился вниз, но, заколебавшись, остановился на лестнице, не ступая на брусчатку. Внутреннее чувство опасности словно сошло с ума, то выдавая волны тревоги, предупреждая, чуть ли не впадая в истерику, то намертво замолкая и даже, наоборот, будто подталкивая его к столкновению с неведомым врагом.

По камням площади прошла рябь, словно поток горячего воздуха исказил их форму и размеры. Вторая волна изменений поднялась выше, захлестнула ступени, где стоял Арон. Маг пошатнулся. Третья волна – и твердь под ногами опрокинулась, бросая его вниз. Вбитые намертво реакции спасли от ушибов, но вскочить на ноги Арон не успел: площадь опрокинулась в воронку, засасывая его в черный центр. Мир перевернулся, небо закрылось камнем, а под ногами разверзлась пустота. И спустя мгновение человека выбросило на зеленую поляну.

Арон поднялся, проверяя щиты и обводя цепким взглядом все, что его окружало. Правильнее сказать, всех. Полтора десятка противников, и среди них ни единого человека.

Ловушку выложили умело. Врата, растянутые в пространстве, заманили его привкусом непонятной магии и ментального нападения. Тот, кто сделал это, во-первых, сумел верно предсказать реакцию мага, во-вторых, имел доступ внутрь крепости, внутрь всех защит.

Первое подозрение Арона, естественно, пало на Мэа-таэля, но нынешние противники, казалось, отрицали подобное самим своим присутствием. Эльфы. Чистокровные эльфы из Лазурной долины. Тонгил-прежний писал о личной истории полукровки, да и сам Мэль рассказал достаточно, так что северянин с трудом мог представить в его союзниках эльфов. Слишком много между ними пролилось крови.

Впрочем, сейчас было не так важно, кто стоял за этим происшествием. Куда важнее было, что его магические щиты падение во Врата не пережили. Арон попытался зачерпнуть Силу в резерве и с трудом удержался от болезненной гримасы. Не годится перед лицом врага потерять привычную уже маску холодного безразличия. Оказалось, что Врата не только сорвали его щиты, но и более чем на девять десятых опустошили эррэ. Обычным Вратам такое было бы не под силу. Очевидно, персональная ловушка, разработанная под его магию.

Если среди эльфов есть маги… Хотя о чем это он, все эльфы – маги. Не самые сильные по отдельности, но вот вместе, в синхронизации друг с другом – а последней они учатся много лет – опасные противники. Пятнадцать эльфов, три боевые пятерки – эльфийские маги всегда сражались по пятеро, фокусируя Силу через самого старшего и опытного эльфа.

– Чем обязан? – первым нарушил тишину Арон.

– Верни то, что украл у нас, Тонгил, – сказал один из остроухих, высокий, светловолосый и голубоглазый, то есть, на взгляд человека, ничем среди большинства собратьев не выделявшийся. – Верни, и мы отпустим тебя с миром. Твое эррэ опустошено, попытаешься напасть, и мы уничтожим тебя.

– Украл? – удивился Арон, пытаясь потянуть время и оценить свои шансы. – Какое грубое слово.

– Мы не настроены играть, Тонгил. – Голос эльфа понизился до злого шипения. – Верни наш артефакт.

– Который из них? – Арона очень смущала возникшая дилемма: довести резерв почти до полного истощения, но окутать себя щитами либо оставить достаточно свободной энергии для грядущего столкновения. В том, что схватки не избежать, северянин не сомневался. Последнее время среднее количество его щитов достигало семи. Но сейчас он мог позволить себе только два, самое большее – три. Нет, все же только два.