Дар демона
Часть 23 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Это был волшебный день, сияющий, солнечный, благословенный богами. День, когда хочется жить и любить, радоваться просто потому, что ты есть на свете.
Мэа-таэль оглянулся на открытое окно хозяйских покоев и покачал головой: происходившее с Ароном никак не подходило этому летнему дню. Вообще ничему не подходило.
Маг начал меняться, когда потерял память, но кровь солнечной гидры в нем что-то сломала. А может, не кровь, а временное лишение Силы. А может, и не оно даже, а нечто третье. Слишком скрытным был Арон, слишком хорошо умел прятаться за маской холодности и безразличия. Наверное, только один Мэа-таэль и знал, какой кипящий котел скрывается за внешним равнодушием Темного. Как, например, этой весной, когда девчонка ар-Кормов сумела его задеть. Как заледенели глаза мага, перед тем как он заперся в подземелье и начал творить волшбу.
Да, красиво тогда получилось. Полуэльф даже съездил посмотреть на многонедельный ливень и серых чудовищ в каменных панцирях, что навели ужас на графство ар-Кормов. Красиво!
Может, и в этот раз все окончится примерно так: вернет Силу, сотворит дикое колдовство, после которого его именем начнут пугать детей не только на севере империи, но и в остальных ее частях, и успокоится?
Окно покоев мага было открыто, легкий ветер шевелил полупрозрачные занавеси, изнутри не доносилось ни звука. На миг почудилось, что в проеме промелькнул темный, нечеткий силуэт. Промелькнул и пропал, сколько бы полукровка ни вглядывался.
Явилась мысль – вернуться и проверить, все ли в порядке. Но Арон был не в духе, злить его еще больше не хотелось. Пару минут Мэа-таэль постоял у дома, вслушиваясь, всматриваясь. Но все было тихо и спокойно.
Когда Арон очнулся, стояла глубокая тишина. Северянин подошел к окну, отдернул паутинную занавеску. Небо сияло звездами, но луна уже клонилась к горизонту – значит, что-то разбудило его в самой середине ночи.
Нет, не что-то, а кто-то.
Да, Арон все еще слышал чей-то шепот на краю сознания, просьбу о встрече. Внутренний голос молчал, не ощущая опасности.
Маг шагнул к двери, но потом заколебался. Зов шел не снаружи, а изнутри комнаты.
Арон сделал по комнате несколько кругов, как потерявшая след гончая. Отзвук чужого голоса еще слышался в ушах, но эхо его разошлось по пространству неверными отражениями в зеркальных осколках… Ну конечно – зеркало! То самое, на одну ночь превратившее его в Венда.
Северянин достал вещицу из кованого сундука, снял шелковое покрывало, повернул к себе. Сперва гладкая поверхность показалась непроглядно черной, как безлунная, беззвездная ночь. Потом внутри шевельнулись тени, обретая подобие человеческого лица, словно зеркало вспомнило свою обязанность отражать. Оформились черты, впадины черных глаз, два узких ритуальных шрама очертили широкие скулы… Арон почти не удивился, осознав, что вместо себя видит чужака, и более того – клановца, лучшего воина из тех, что можно купить за деньги.
«Мое почтение, господин», – шевельнулись узкие бесцветные губы человека, в то время как слова прозвучали прямо в голове Арона.
– Приветствую, – ответил северянин вслух, усилием воли подавив моментально возникшую панику. Подобный способ общения мог дать клановцу доступ к его воспоминаниям, притом что Тонгил-нынешний представления не имел, как защитить себя, кроме как выронить-отбросить-перевернуть зеркало.
Но спасительная идея появилась почти сразу, и перед мысленным взором мага взметнулась огненная стена, отделяя внешний слой слов-мыслей от глубинной памяти.
По лицу чужака прошла судорога боли.
«В этом нет необходимости, господин, я не пытаюсь проникнуть в ваши тайны», – произнес он с укоризной. Арон не отреагировал. Большая часть его сил уходила сейчас на необходимость поддерживать магическое пламя. Это оказалось утомительней, чем заставить пылать настоящий огонь.
– Для чего ты вызвал меня? – спросил северянин.
Чужак нахмурился, но возражать дальше не стал.
«У меня плохие новости о вашем сыне, господин», – проговорил он с прежней почтительностью.
Арон сумел сдержаться и не вздрогнуть, но контроль над мыслями оказался слабее: огонь с ревом взметнулся выше, пытаясь перейти в реальность. Чужак отшатнулся, инстинктивно вскинул руку, чтобы защитить лицо от пламени. Арону показалось, будто красная пелена действительно заволокла пространство между ними – на одно мгновение. Потом все очистилось.
«Мальчик жив, господин, – торопливо добавил клановец, с опаской убирая руку. – Мальчик жив и не ранен. В ближайшие дни мои люди отыщут его».
Несмотря на собственные уверения, клановец нервничал.
– Отыскать можно только потерянное, – холодно сказал Арон, сожалея, что не может вытащить клановца к себе и все из него вытрясти. Сын? Могла ли речь идти о Рике? Или о другом ребенке, сыне Тонгила-прежнего от неизвестной женщины?
«Цепь несчастливых совпадений, господин! – с кажущейся искренностью воскликнул чужак. – Мы ожидали поездки в храм Каира Солнечного только через два года. Тэра Мэлгон тоже не подозревала о перемене в планах мужа. Когда в храме Темный Дар мальчика открылся, тар Мэлгон, как вы и предупреждали, попытался убить ребенка. Один из моих людей успел остановить его, но во время схватки мальчик исчез».
Тар и тэра Мэлгон – какое отношение они имели к его сыну? И… Темный Дар? У Рика или у другого ребенка его крови?
Хотя он глупец, что прежде не задумывался о подобном. Чем могущественнее маг, тем выше шансы на рождение у него детей с Даром, а Тонгил – один из сильнейших Темных этого мира.
Если речь идет о Рике, ему скоро должно исполниться десять. В прежнем мире его сыну было шесть, когда он умер. Потом три долгих года Арон искал возможность отомстить некроманту, убить врага, а не бессмысленно погибнуть самому, как иные мстители… Здешний Тонгил – виделся ли он когда-нибудь с ребенком или лишь получал доклады от тайных слуг, подобных этому? Знал ли мальчик, кто на самом деле его отец?
Вопросы жгли человека изнутри, но задать их клановцу он не мог. По крайней мере, прямо.
– Мне нужен подробный отчет, – приказал Арон, чувствуя, как знакомый внутренний холод стягивает лицо в бесчувственную маску. Тьма осторожно коснулась разума, предлагая Силу, и он принял, позволив ей напитать огненную стену, горевшую на границе сознания. – Говори.
Часть вторая
Интерлюдия 2
Постепенно вещи вокруг стали наполняться смыслом, обретая имена и признаки. Существо уже вспомнило, что круглый белый огонь наверху называется солнцем, воздушные волны, приносящие так много запахов, – ветром, а синий свод – небом.
А еще глубоко, очень глубоко, на самом дне памяти Существа хранилось правильное имя для маленьких двуногих. Быть может, сумей Существо позвать их как следовало, маленькие двуногие сразу бы откликнулись…
От Горы вниз вела извилистая тропа, выложенная гладким белым камнем, и Существо все скользило и скользило по ней, иногда замирая и поднимая голову, с надеждой вслушиваясь в тишину.
Потом ветер принес звуки, похожие и одновременно не похожие на голоса маленьких двуногих. Эти звуки не шептали, они были слишком звонкие, слишком пронзительные, но Существо все равно обрадовалось. Как только маленькие двуногие поймут, как должно говорить, они обязательно исправятся. Но сперва Существу следует найти их.
И Существо заспешило…
Глава 1
В жизни случаются дни, когда прежде незыблемое исчезает, словно лопнувший мыльный пузырь. Тогда реальность превращается в кошмар, от которого невозможно проснуться. Кошмар, в котором нужно научиться жить.
Или не научиться…
Альмар съежился, плотнее обхватил себя руками, не пытаясь согреться – безнадежное занятие без огня, пытаясь хоть немного отогнать холод.
Они сказали, что у него Темный Дар, его пытались убить именно за это. Тогда почему он не в силах зажечь огонь? Мальчик столько раз видел, как это делали младшие ученики магов. Столько раз слышал, будто это самое простое…
Полыхнула молния, разорвав небо. Громыхнуло. Моросящий дождь сменился ливнем. Капли били по темным кронам, текли, занесенные ветром, по отвесным стенам пещеры. Альмар отодвинулся от входа, прижавшись к противоположной стене и поджав ноги, чтобы на них не попадали брызги. Расползутся от влаги сапоги – и что тогда? Это деревенские дети бегали босыми до первого снега, сын столичного дворянина на такие подвиги способен не был.
Он вообще мало на что оказался способен.
Хотелось плакать – от жалости к себе, от голода, второй день сводившего живот, от холода, без преград проникавшего под тонкий плащ и еще более тонкую рубашку. От общей несправедливости судьбы.
Лес был тих – все зверье попряталось от дождя. Тих и безлюден. По крайней мере, мальчик очень надеялся на его безлюдность. Он устал убегать от ищеек, посланных отцом, устал от постоянного страха. Хотелось почувствовать себя в безопасности, вновь поверить, что мир прекрасен, а люди добры…
А еще хотелось спать, очень. Прошлой ночью удалось заснуть едва ли на час, потому что они почти нашли его, и он вновь бежал по лесу, затем брел босиком по дну ледяного ручья, сбивая со следа собак.
Спать… Мальчик свернулся на жухлой прошлогодней листве, покрывающей пол пещеры. Поспать хоть немного…
…Храм Каира Солнечного. Прозрачный купол, мощные колонны из белого мрамора, вокруг люди его отца, сам тар Мэлгон стоит чуть в отдалении. Жрецы. Один из них, седобородый старик, протягивает руку в сторону Альмара, благостное лицо искажено гневом.
– Выродок! Темный! Скверна пред ликом бога!
Отец разворачивается к нему, меч вылетает из ножен, ложится в отцовскую руку. Блик на лезвии, занесенном для удара, ослепляет.
– Не надо, – шепчет Альмар, а потом кричит: – Не надо! Пожалуйста!
Но клинок все ближе и ближе, вот сейчас…
Мальчик всхлипнул, выныривая из кошмара, оперся дрожащими руками о пол. Нет, на самом деле все случилось не так быстро, жрецы не сразу поняли суть его Дара. И отец не успел нанести удар, потому что перед Альмаром встал, закрывая собой, один из воинов.
Почему он сделал это? Альмар не знал его имени, лишь помнил лицо. Зачем этот воин выступил против своего господина, защищая чужого ребенка? Выступил и, наверное, погиб…
Альмар не помнил, чем закончился их поединок. Он вообще, как ни пытался, не мог вспомнить случившееся потом. Словно бы реальность прервалась, чтобы продолжиться вот в этом лесу. Солнце здесь светило почти до полуночи, а потом недолгие ночные часы бросало на небо белесый свет из-за горизонта, не позволяя прийти настоящей тьме.
Как он оказался так далеко на севере?
Как они нашли его?
Мальчик видел преследователей только однажды, вчера вечером – незнакомые люди, все верхом, и бегущие рядом серые псы. Он заметил их издали и ушел, сперва по бурелому, потом по ручью, затем через болото. Здесь кругом были болота, перемежающиеся островками леса, каменистыми пригорками и даже небольшими горами. У подножия одной из них Альмар и наткнулся на эту пещеру.
Желание спать, спугнутое кошмаром, вернулось. Он вздремнет пару часов, до рассвета…
– Ты кто? Что здесь делаешь?
Альмар вздрогнул, не понимая, продолжается сон или уже началась реальность. Чужой голос прозвучал совсем рядом. Недовольный голос.
Его обладатель стоял в паре шагов. Светловолосый подросток немногим старше Альмара. Правая ладонь незнакомца лежала на рукояти длинного охотничьего ножа, пока оставленного в ножнах.
Мэа-таэль оглянулся на открытое окно хозяйских покоев и покачал головой: происходившее с Ароном никак не подходило этому летнему дню. Вообще ничему не подходило.
Маг начал меняться, когда потерял память, но кровь солнечной гидры в нем что-то сломала. А может, не кровь, а временное лишение Силы. А может, и не оно даже, а нечто третье. Слишком скрытным был Арон, слишком хорошо умел прятаться за маской холодности и безразличия. Наверное, только один Мэа-таэль и знал, какой кипящий котел скрывается за внешним равнодушием Темного. Как, например, этой весной, когда девчонка ар-Кормов сумела его задеть. Как заледенели глаза мага, перед тем как он заперся в подземелье и начал творить волшбу.
Да, красиво тогда получилось. Полуэльф даже съездил посмотреть на многонедельный ливень и серых чудовищ в каменных панцирях, что навели ужас на графство ар-Кормов. Красиво!
Может, и в этот раз все окончится примерно так: вернет Силу, сотворит дикое колдовство, после которого его именем начнут пугать детей не только на севере империи, но и в остальных ее частях, и успокоится?
Окно покоев мага было открыто, легкий ветер шевелил полупрозрачные занавеси, изнутри не доносилось ни звука. На миг почудилось, что в проеме промелькнул темный, нечеткий силуэт. Промелькнул и пропал, сколько бы полукровка ни вглядывался.
Явилась мысль – вернуться и проверить, все ли в порядке. Но Арон был не в духе, злить его еще больше не хотелось. Пару минут Мэа-таэль постоял у дома, вслушиваясь, всматриваясь. Но все было тихо и спокойно.
Когда Арон очнулся, стояла глубокая тишина. Северянин подошел к окну, отдернул паутинную занавеску. Небо сияло звездами, но луна уже клонилась к горизонту – значит, что-то разбудило его в самой середине ночи.
Нет, не что-то, а кто-то.
Да, Арон все еще слышал чей-то шепот на краю сознания, просьбу о встрече. Внутренний голос молчал, не ощущая опасности.
Маг шагнул к двери, но потом заколебался. Зов шел не снаружи, а изнутри комнаты.
Арон сделал по комнате несколько кругов, как потерявшая след гончая. Отзвук чужого голоса еще слышался в ушах, но эхо его разошлось по пространству неверными отражениями в зеркальных осколках… Ну конечно – зеркало! То самое, на одну ночь превратившее его в Венда.
Северянин достал вещицу из кованого сундука, снял шелковое покрывало, повернул к себе. Сперва гладкая поверхность показалась непроглядно черной, как безлунная, беззвездная ночь. Потом внутри шевельнулись тени, обретая подобие человеческого лица, словно зеркало вспомнило свою обязанность отражать. Оформились черты, впадины черных глаз, два узких ритуальных шрама очертили широкие скулы… Арон почти не удивился, осознав, что вместо себя видит чужака, и более того – клановца, лучшего воина из тех, что можно купить за деньги.
«Мое почтение, господин», – шевельнулись узкие бесцветные губы человека, в то время как слова прозвучали прямо в голове Арона.
– Приветствую, – ответил северянин вслух, усилием воли подавив моментально возникшую панику. Подобный способ общения мог дать клановцу доступ к его воспоминаниям, притом что Тонгил-нынешний представления не имел, как защитить себя, кроме как выронить-отбросить-перевернуть зеркало.
Но спасительная идея появилась почти сразу, и перед мысленным взором мага взметнулась огненная стена, отделяя внешний слой слов-мыслей от глубинной памяти.
По лицу чужака прошла судорога боли.
«В этом нет необходимости, господин, я не пытаюсь проникнуть в ваши тайны», – произнес он с укоризной. Арон не отреагировал. Большая часть его сил уходила сейчас на необходимость поддерживать магическое пламя. Это оказалось утомительней, чем заставить пылать настоящий огонь.
– Для чего ты вызвал меня? – спросил северянин.
Чужак нахмурился, но возражать дальше не стал.
«У меня плохие новости о вашем сыне, господин», – проговорил он с прежней почтительностью.
Арон сумел сдержаться и не вздрогнуть, но контроль над мыслями оказался слабее: огонь с ревом взметнулся выше, пытаясь перейти в реальность. Чужак отшатнулся, инстинктивно вскинул руку, чтобы защитить лицо от пламени. Арону показалось, будто красная пелена действительно заволокла пространство между ними – на одно мгновение. Потом все очистилось.
«Мальчик жив, господин, – торопливо добавил клановец, с опаской убирая руку. – Мальчик жив и не ранен. В ближайшие дни мои люди отыщут его».
Несмотря на собственные уверения, клановец нервничал.
– Отыскать можно только потерянное, – холодно сказал Арон, сожалея, что не может вытащить клановца к себе и все из него вытрясти. Сын? Могла ли речь идти о Рике? Или о другом ребенке, сыне Тонгила-прежнего от неизвестной женщины?
«Цепь несчастливых совпадений, господин! – с кажущейся искренностью воскликнул чужак. – Мы ожидали поездки в храм Каира Солнечного только через два года. Тэра Мэлгон тоже не подозревала о перемене в планах мужа. Когда в храме Темный Дар мальчика открылся, тар Мэлгон, как вы и предупреждали, попытался убить ребенка. Один из моих людей успел остановить его, но во время схватки мальчик исчез».
Тар и тэра Мэлгон – какое отношение они имели к его сыну? И… Темный Дар? У Рика или у другого ребенка его крови?
Хотя он глупец, что прежде не задумывался о подобном. Чем могущественнее маг, тем выше шансы на рождение у него детей с Даром, а Тонгил – один из сильнейших Темных этого мира.
Если речь идет о Рике, ему скоро должно исполниться десять. В прежнем мире его сыну было шесть, когда он умер. Потом три долгих года Арон искал возможность отомстить некроманту, убить врага, а не бессмысленно погибнуть самому, как иные мстители… Здешний Тонгил – виделся ли он когда-нибудь с ребенком или лишь получал доклады от тайных слуг, подобных этому? Знал ли мальчик, кто на самом деле его отец?
Вопросы жгли человека изнутри, но задать их клановцу он не мог. По крайней мере, прямо.
– Мне нужен подробный отчет, – приказал Арон, чувствуя, как знакомый внутренний холод стягивает лицо в бесчувственную маску. Тьма осторожно коснулась разума, предлагая Силу, и он принял, позволив ей напитать огненную стену, горевшую на границе сознания. – Говори.
Часть вторая
Интерлюдия 2
Постепенно вещи вокруг стали наполняться смыслом, обретая имена и признаки. Существо уже вспомнило, что круглый белый огонь наверху называется солнцем, воздушные волны, приносящие так много запахов, – ветром, а синий свод – небом.
А еще глубоко, очень глубоко, на самом дне памяти Существа хранилось правильное имя для маленьких двуногих. Быть может, сумей Существо позвать их как следовало, маленькие двуногие сразу бы откликнулись…
От Горы вниз вела извилистая тропа, выложенная гладким белым камнем, и Существо все скользило и скользило по ней, иногда замирая и поднимая голову, с надеждой вслушиваясь в тишину.
Потом ветер принес звуки, похожие и одновременно не похожие на голоса маленьких двуногих. Эти звуки не шептали, они были слишком звонкие, слишком пронзительные, но Существо все равно обрадовалось. Как только маленькие двуногие поймут, как должно говорить, они обязательно исправятся. Но сперва Существу следует найти их.
И Существо заспешило…
Глава 1
В жизни случаются дни, когда прежде незыблемое исчезает, словно лопнувший мыльный пузырь. Тогда реальность превращается в кошмар, от которого невозможно проснуться. Кошмар, в котором нужно научиться жить.
Или не научиться…
Альмар съежился, плотнее обхватил себя руками, не пытаясь согреться – безнадежное занятие без огня, пытаясь хоть немного отогнать холод.
Они сказали, что у него Темный Дар, его пытались убить именно за это. Тогда почему он не в силах зажечь огонь? Мальчик столько раз видел, как это делали младшие ученики магов. Столько раз слышал, будто это самое простое…
Полыхнула молния, разорвав небо. Громыхнуло. Моросящий дождь сменился ливнем. Капли били по темным кронам, текли, занесенные ветром, по отвесным стенам пещеры. Альмар отодвинулся от входа, прижавшись к противоположной стене и поджав ноги, чтобы на них не попадали брызги. Расползутся от влаги сапоги – и что тогда? Это деревенские дети бегали босыми до первого снега, сын столичного дворянина на такие подвиги способен не был.
Он вообще мало на что оказался способен.
Хотелось плакать – от жалости к себе, от голода, второй день сводившего живот, от холода, без преград проникавшего под тонкий плащ и еще более тонкую рубашку. От общей несправедливости судьбы.
Лес был тих – все зверье попряталось от дождя. Тих и безлюден. По крайней мере, мальчик очень надеялся на его безлюдность. Он устал убегать от ищеек, посланных отцом, устал от постоянного страха. Хотелось почувствовать себя в безопасности, вновь поверить, что мир прекрасен, а люди добры…
А еще хотелось спать, очень. Прошлой ночью удалось заснуть едва ли на час, потому что они почти нашли его, и он вновь бежал по лесу, затем брел босиком по дну ледяного ручья, сбивая со следа собак.
Спать… Мальчик свернулся на жухлой прошлогодней листве, покрывающей пол пещеры. Поспать хоть немного…
…Храм Каира Солнечного. Прозрачный купол, мощные колонны из белого мрамора, вокруг люди его отца, сам тар Мэлгон стоит чуть в отдалении. Жрецы. Один из них, седобородый старик, протягивает руку в сторону Альмара, благостное лицо искажено гневом.
– Выродок! Темный! Скверна пред ликом бога!
Отец разворачивается к нему, меч вылетает из ножен, ложится в отцовскую руку. Блик на лезвии, занесенном для удара, ослепляет.
– Не надо, – шепчет Альмар, а потом кричит: – Не надо! Пожалуйста!
Но клинок все ближе и ближе, вот сейчас…
Мальчик всхлипнул, выныривая из кошмара, оперся дрожащими руками о пол. Нет, на самом деле все случилось не так быстро, жрецы не сразу поняли суть его Дара. И отец не успел нанести удар, потому что перед Альмаром встал, закрывая собой, один из воинов.
Почему он сделал это? Альмар не знал его имени, лишь помнил лицо. Зачем этот воин выступил против своего господина, защищая чужого ребенка? Выступил и, наверное, погиб…
Альмар не помнил, чем закончился их поединок. Он вообще, как ни пытался, не мог вспомнить случившееся потом. Словно бы реальность прервалась, чтобы продолжиться вот в этом лесу. Солнце здесь светило почти до полуночи, а потом недолгие ночные часы бросало на небо белесый свет из-за горизонта, не позволяя прийти настоящей тьме.
Как он оказался так далеко на севере?
Как они нашли его?
Мальчик видел преследователей только однажды, вчера вечером – незнакомые люди, все верхом, и бегущие рядом серые псы. Он заметил их издали и ушел, сперва по бурелому, потом по ручью, затем через болото. Здесь кругом были болота, перемежающиеся островками леса, каменистыми пригорками и даже небольшими горами. У подножия одной из них Альмар и наткнулся на эту пещеру.
Желание спать, спугнутое кошмаром, вернулось. Он вздремнет пару часов, до рассвета…
– Ты кто? Что здесь делаешь?
Альмар вздрогнул, не понимая, продолжается сон или уже началась реальность. Чужой голос прозвучал совсем рядом. Недовольный голос.
Его обладатель стоял в паре шагов. Светловолосый подросток немногим старше Альмара. Правая ладонь незнакомца лежала на рукояти длинного охотничьего ножа, пока оставленного в ножнах.