Дар демона

Глава 28




Арон глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла, лениво глядя в приоткрытое окно. Там Мэль возился с местными детишками. Два рыжих щенка, каждый размером с годовалую овчарку, пытались вцепиться в ногу слишком шустрого полуэльфа, третий – черныш с широким белым пятном на лбу, – пискляво рыча, наскакивал спереди. Вот все четверо как куча-мала покатились по земле, цепляя сор на одежду и шерсть.

– Опять! – раздался возмущенный женский вопль, и на пеструю кучу выплеснулось содержимое ведра, которое женщина держала в руках. Арон понадеялся, что в ведре была чистая вода, а не помои с кухни.

Щенки, испуганно взвизгнув, откатились в разные стороны и быстро поползли под защиту ближайших кустов, оставив полуэльфа наедине с женщиной. Однако это не помогло.

– Так! – Она по очереди вперилась суровым взглядом в каждого из детенышей. – Все расскажу вашим родителям! Забыли? До полнолуния никаких обращений! А ну, живо превращайтесь обратно! А вы, господин Митрил, – добавила женщина укоризненно, – взрослый ведь человек, а ведете себя как мальчишка, не лучше этих!

Мэль, не смущенный отповедью, неторопливо поднялся на ноги. Попробовал отряхнуть то, что из сухой пыли сделалось липкой грязью, не преуспел, вздохнул и лишь потом соизволил поправить даму:

– Я человек лишь наполовину, любезная тэрисса, да и та половина варварская. Мне можно.

Женщина скептически хмыкнула, не посчитав его слова достойной отговоркой, но дальше спорить не пожелала. Отвесила легкий подзатыльник ближайшему вихрастому оборотненку, уже принявшему человеческий облик, и продолжила путь, неся пустое ведро с таким достоинством, словно то были императорские регалии.

Мэль проводил ее взглядом, потом запрокинул голову, встретившись глазами с Ароном.

– Хватит уже в комнате киснуть, твое магичество! Выходи, на мечах разомнемся!

Шел второй день их пребывания в столице, и пока он казался намного приятнее первого.



Поединок окончился вничью, и Арон отступил назад, не торопясь убирать меч в ножны. Хотя разминались они на боевых лезвиях, ни одному не удалось даже оцарапать другого. Мэль тоже продолжал поигрывать клинком, задумчиво глядя на друга.

– Твоя техника сильно улучшилась. Отчего бы это?

Маг пожал плечами.

– Твои варианты?

– Кровь гидры? – предположил полуэльф. – Возможно, она не только дала тебе магическую подпитку, но и вернула прежнюю ловкость. Лет десять назад мы действительно были на равных.

«А потом ты принялся активно магичить и забросил тренировки», – осталось невысказанным, но Арон услышал. И поймал себя на том, что стал на ментальном уровне понимать этого полукровку – единственного друга прежнего Тонгила – воспринимать его как неотъемлемую часть собственной жизни.

Хотя небесное светило еще не дошло до зенита, столичная летняя жара даже по утрам заставляла людей – и не только людей – искать от нее убежища. Но Арон не испытывал желания присоединиться к прочим, радующимся жизни в тени просторных крытых двориков. Намного больше ему хотелось стоять на самом солнцепеке, делая вид, будто рассматривает собственный особняк.

Когда-то это имение на западной окраине столицы принадлежало богатому и влиятельному князю, но однажды тот совершил последнюю в жизни ошибку – выступил открыто против Темного мага Тонгила, еще не ставшего в то время Великим. Выступил – и заболел редкой неизлечимой и заразной болезнью, которая свела в могилу не только его самого, но и половину его рода. Вторая половина успела проявить благоразумие и замирилась с Тонгилом, вследствие чего болезнь обошла их стороной, а особняк сменил хозяина.

Так что именно сюда они направились из императорского дворца, а по пути Мэль рассказал якобы потерявшему память магу, как у того появились владения в Эверграде.

– Не расплавишься? – поинтересовался между делом полуэльф.

– Нет, – кратко ответил Арон, продолжая наслаждаться ласкающим теплом солнца. Казалось, сколько бы он ни стоял так, никогда не будет слишком много.

– Ну и замечательно, – согласился полукровка. – Хотя кровь солнечной гидры – вещь хитрая… А как насчет магии? Сила вернулась?

– С пару эльфьих слез наберется, – нехотя проговорил северянин.

При всей его прежней ненависти к Темным переносить отсутствие Силы оказалось болезненно. Пока они находились во дворце императора, пока первой заботой оставалось выжить, Арон мог не обращать внимания на гнетущее ощущение внутренней пустоты. Но здесь, в относительной безопасности, человеку пришлось взглянуть правде в глаза: он изменился. Он хотел обладать магией, хотел чувствовать, всегда чувствовать это кипение огня, эти потоки стихийных энергий. Пока его воля оставалась сильнее этого желания, но как долго продлится это «пока»? И если однажды понадобится, сумеет ли Арон добровольно отказаться от дара, который не просил, от дара демона, от власти над Темной магией?

– Что-то ты расстроился, твое магичество! – Мэль хлопнул его по плечу. – Можно подумать, в первый раз Силу теряешь. Сам знаешь, еще несколько дней, и все вернется.

– Знаю, – согласился Арон, не торопясь объяснять полукровке настоящую причину своей задумчивости. – Знаю, но не помню. А это совсем иное.

Мэль помолчал.

– Ребята скоро вернутся, – сказал он после паузы. – Хочешь поговорить с ними?

– Нет. – Арон в последний раз окинул взглядом дворец, который его предшественник отнял у рода Таш-Авит. – Нет, но я собираюсь послушать ваш разговор.

«Ребята» Мэля конечно же оказались оборотнями.

«Иррау, – вспомнилось Арону, – янтарноглазые». Так этих полулюдей называли на севере.

В детстве матушка рассказывала ему сказку, эхо истинной истории. Однажды, говорилось там, в страшную ночь Передела к одному племени пришел юный бог и предложил сделать так, чтобы не умирали от голода дети, не уходили в зимнюю стужу старики. Предложил им стать лучшими охотниками, обрести нюх, ловкость и быстроту зверя. А когда люди спросили, в обмен на что он даст им это, бог сказал: плата ничтожна, отдав ее, они даже не поймут этого. И они действительно не поняли. Ни они, ни их дети, ни дети их детей…


Так рассказывала его мать, дочь жрицы и внучка жрицы. А когда сын спросил, что именно они, эти люди, принявшие дар бога, потеряли, засмеялась и ответила: «Спроси у них, если встретишь, поскольку я не знаю».

Впрочем, куда больше северянин хотел бы знать, что теряют те, кто принимает Дар Темной магии.

Разговор полукровки и оборотней Арон слушал молча, лишь иногда скользил взглядом по незнакомым лицам. Слушал про жизнь столицы, про ту ее часть, которая известна тайным службам императора, и про ту, о которой они не должны подозревать. Про нелюдей, скрывающихся под человеческими масками, про полулюдей и про обычных смертных. Про надменных эльфов, про Народ Песков, впервые со времен Первого Императора приславших послов в Эверград. Просто слушал, слишком опустошенный, чтобы испытывать какие-то эмоции.

Наступила ночь.

Крупица за крупицей возвращалась магия. Крупица за крупицей – вспышки огня, власть над водой, землей, воздухом. И тьма. Нет, не так – Тьма. Обладание ею было самым сладким, самым желанным, и Арон метался на широком ложе, пойманный между сном и явью, не в силах вырваться и уже не желая этого. Сперва – лишь способ выжить, нежеланный дар, теперь…

Потом сон победил, принеся на крыльях обрывок не то сказки, не то воспоминания.



…Глаза чужака залиты чернотой, словно дегтем, по самые ресницы. Ни радужной оболочки, ни зрачка – там, откуда он явился, в них нет нужды.

– Радуйся, маг! – Голос чужака гулко катится по прибрежному гроту, по затерянному храму сгинувшего морского божества, храму, с некоторых пор принадлежащему божеству новому. – Радуйся!

Маг молча кивает, принимая древнее приветствие, теперь сохранившееся лишь в самых затерянных уголках мира, но не отвечая тем же. Радость – он не желает ни с кем делить это чувство. Не желает, а потому молчит, ведь здесь все слова имеют силу, имеют власть над реальностью.

Черноглазый кланяется в пустоту грота и делает шаг в сторону, растворившись в тенях. Маг скользит взглядом по остаткам тающего эррэ вестника – не рожденного, а созданного, по игрушке бога, – и отворачивается. Однажды он тоже сможет создавать собственные игрушки, так же походя ломать их и воссоздавать вновь. Из пепла, из воды, из тьмы.

Однажды.

А пока он должен предстать перед богом, которому обещал служить, посмотреть в его вечно изменчивый лик, взять глоток его мудрости и горсть его страха.

Стены грота раздвигаются, растут, узкая щель неба становится еще меньше, отодвигается, исчезает. Меркнет неяркий солнечный свет, возвращая власть тьме. Нет, не так – Тьме. Маг улыбается: Тьма – его сестра, самая верная возлюбленная, самый драгоценный дар. Магу повезло с богом – бог тоже любит Тьму…



Тьма продолжала смотреть на Арона, даже когда он проснулся, тянулась к нему, в самую глубь души, шептала: «Вот она я, здесь, рядом, только протяни руку», – а потом ускользала, прячась в тенях. И даже солнце, яркое летнее солнце, не могло ее прогнать. Или не хотело. Они, казалось, были заодно: яд солнечной гидры в его крови и сладкая ложь Тьмы – в ней же.

А Сила возвращалась, все быстрее и быстрее.





Глава 29




– Ты чего это с утра такой мрачный? – удивился Мэль, излучающий довольство жизнью. – Вроде не случилось ничего?

– Не случилось, – ответил Арон, мысленно добавив: «Кроме того, что я теряю себя, совсем ничего».

– Ну и отлично. – Полуэльф выложил перед магом несколько свитков. – Вот, частью отчеты, частью письма, доставили сегодня.

Арон молча кивнул, глядя на бумаги, но не испытывая желания их читать.

– Мне интересно, – без всякого перехода продолжал Мэль, – эти сихха из императорского дворца. Как ты с ними справился?

– Не знаю. – Маг пожал плечами.

– То есть не хочешь говорить, – сделал свой вывод полукровка, не обидевшись. – Впрочем, у тебя в запасе всегда имелись разные трюки. Но одолеть сихха – это действительно нечто, можешь гордиться.

– Я горжусь, – без всякого чувства согласился северянин.

– Куда ты их дел? – продолжал допытываться Мэль.

Арон промолчал.

– Я к тому, что император опять прислал гонца, – пояснил полукровка.

– Передай, я все еще раздумываю над условием, и отошли. И сам, будь добр, исчезни.

– Ты действительно способен их вернуть? – Мэль избирательно не услышал последней фразы мага.

– Не знаю. – Арон красноречиво посмотрел на управляющего. Указал глазами на дверь. Вновь перевел взгляд на полукровку, и несколько секунд они играли в гляделки. Затем Мэлю надоело.

– Скучный ты сегодня, – сказал он со вздохом. – Ладно, сиди один, твое магичество.