Дар демона

Лисс с изумлением смотрел на черноволосого полуэльфа, с мрачным видом выходящего из леса. Мало ему Ринны, так еще один пасынок остроухого народа пожаловал в гости! И не где-нибудь в имперской столице, где отпрыски смешанных пар хоть и оставались диковинкой, но все же попадались, а в самом сердце владений темнейшего из магов.

– Венд, кто он такой?! – Не в характере Ринны было терпеливо ждать объяснений.

– Мой друг, – просто ответил воин. И видя удивление девушки, пояснил: – Так получилось, что мы не виделись несколько лет.

– Мэль, – нахмурилась Ринна, видимо пытаясь вспомнить, потом развернулась к полукровке. – Почему я никогда не слышала о тебе? Из какой ты Ветви?

Тот скользнул по девушке взглядом, но отвечать и подходить ближе не торопился. Словно бы – отметив это, Лисс напрягся – словно бы черноволосый ждал и готовился отразить нападение с их стороны.

– Мэль не может назвать тебе свою Ветвь, Ринна, – вмешался Венд. – Он связан клятвой. Прошу тебя, ни о чем его не расспрашивай.

– Хорошо. – Теперь, когда девушка обращалась к воину, ее голос заметно смягчился. – Хорошо, как скажешь.

Перемена в поведении сестры заставила юношу отвести взгляд и кашлянуть, пряча предательскую улыбку. А когда вновь повернулся, не смог сдержать крик: черты лица Венда потекли, искажаясь, превращаясь в нечто иное…





Глава 26




В отличие от испуганных Светлых Мэль чувствовал лишь облегчение, наблюдая, как невидимый мастер лепит человеческое лицо совсем-не-Венда; как меняет черты, где-то укрупняя, где-то уменьшая; как сглаживает уродливый шрам. Еще мгновение – и не-Венд действительно стал Ароном, привычно сероглазым и черноволосым.

Значит, сейчас, прежде чем Светлые опомнятся… Ладонь полуэльфа коснулась левого рукава, где прятались иглы-ахарры. Мальчишке хватит двух, а вот на девчонку лучше не жалеть.



Арон не успел вмешаться и остановить полуэльфа, и теперь перед ним на земле лежали два обмякших тела.

– Славная добыча! – Мэа-таэль широко улыбался, довольный собой. – Двое Светлых, причем одна – принятая в Ветвь полукровка. Пусть ты частично потерял память, но удача никуда не делась.

Арон криво усмехнулся, вспомнив свои неизменные выигрыши в кости, предчувствия, удачу – еще из той, прежней жизни, когда его с завистью называли Счастливчиком.

– Что предлагаешь с ними делать?

– Отвезем в замок и определим в свободные клетки, – с готовностью отозвался полуэльф. – После того как весной ты со своими экспериментами опустошил все подземелья, места там много. И ты, получив полукровку, перестанешь при каждой неудаче грозиться разобрать на ингредиенты меня, – добавил Мэа-таэль словно в шутку, но глаза его уже не смеялись.

Арон отвернулся к костру и протянул руку, впитывая энергию.

– Как ты вообще оказался в лесу?

– Гм, – неуверенно кашлянул полуэльф. – Уже после твоего отъезда я вспомнил кое-что, связанное с кровью гидры. И еще я… гм… отменил приказ Стае отправляться.

Маг развернулся к Мэа-таэлю.

– Полагаю, причины веские?

– Думаю, да. – Полукровка огляделся, потом шагнул к уже потухшему костру, аккуратно переступив через лежащего Светлого, и присел на его свернутый плащ. – Дед рассказывал, как кровь солнечной гидры влияет на магов…

– И? – поторопил его Арон, когда Мэль замолчал, с задумчивым видом разглядывая серый пепел.

– Если вкратце, – полуэльф пожал плечами, – то твоя магия может сильно измениться.

– Например?

– Например, у тебя могут проявиться способности к некромантии. Или ты станешь Светлым.

– Что?! – Тут уж Мэль говорил совсем несуразные вещи. – К Серой Госпоже некромантию, но уж полярность магии поменять невозможно!

– Ну да, так считают, – согласно кивнул полуэльф, – но кровь солнечных гидр творит действительно странные вещи. Представь, если полярность твоего эррэ начнет меняться, когда ты взываешь к Тьме. Каков будет результат?

– Фатальный, – хмыкнул Арон, представив реакцию воплощенной Тьмы на подобную наглость. – Получается, обращаться к магии мне сейчас противопоказано?

Мэа-таэль качнул головой.

– Мне сложно представить тебя не творящим постоянно волшбу. Наверное, универсальные вещи, например управление стихиями, безопасны. Арон, я передаю слова деда, сказанные много лет назад, но он был мудрый старый шаман, а я – глупый мальчишка с ветром в голове. Просто будь осторожен, очень осторожен, и если почувствуешь в магии странное, не дави, не пытайся докопаться до сути, как ты это любишь. Отступи.

– Не меня ли ты назвал воплощением осторожности? – Маг рассеянно поворошил ногой остывающий пепел.


– Да, но не в делах, касающихся магии. Твои безумные эксперименты… Удивительно, что до сих пор не случилось ничего непоправимого.

– Хорошо. – Арон присел на плоский камень рядом с полуэльфом. – Насчет магии ты меня предупредил, теперь объясни насчет Стаи.

– Здесь все просто. – Лицо Мэля в момент потеряло серьезное выражение, во взгляде появился азартный блеск. – Несколько часов назад я получил сообщение, что слуги Гиты передвинули свои лагеря, один под самый Кирет-град, а второй – в предместья Радоги. Как раз то, чего мы ждали!

– М-да? – переспросил маг, пытаясь припомнить, что связывало эти два города и Тонгила-прежнего. Воспоминание о караване из Кирет-града оказалось достаточно свежим, но вот Радога? И при чем здесь передвижение рыцарей Гиты?

– Для начала мятежа в Радоге достаточно одного твоего слова, – с готовностью пояснил полуэльф. – Изначально он планировался на канун Сехетта, осеннего равноденствия, но большинство наемников, местной стражи и армии, а также треть магистрата уже наши. За сутки все закончится, а если во время беспорядков в первую очередь пострадают храмы Гиты и ее гвардия, мы ведь не расстроимся?

– А потом?

– А потом Радога тихо и незаметно перейдет под протекторат наместника Тонгила.

Арон кивнул; высказанная Мэа-таэлем идея звучала разумно. А все яснее проявлявшийся конфликт со слугами Гиты подсказывал, что детство у него с Тонгилом-прежним действительно было одно на двоих, и Темный, как и он сам, не простил служителям богини гибель отца.

– Как твое состояние? – Мэа-таэль неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. – Все еще тянет убивать?

Северянин моргнул. Из-за всего случившегося он почти забыл о причине, погнавшей его в лес.

– Вроде нет, – проговорил медленно, прислушиваясь к себе. Жажда, схлынувшая вчера, возвращаться не торопилась. Если ее не пробудило присутствие двух Светлых, возможно, она действительно больше не придет.

– Подождем до полудня, – предложил полукровка, – все же дед говорил про более долгий срок. Вдруг жажда появляется волнами… А сейчас неплохо бы позавтракать.

Они ели, переговариваясь, неподалеку лежали будущие пленники. Снотворное, по словам Мэля, должно было действовать еще долго. Арон жевал медленно, наслаждаясь вкусом. Еда, вчера опилками крошившаяся на зубах, сегодня казалась очень даже съедобной.

Мэль, промолчавший целую минуту, вновь заговорил, и беседа как-то незаметно перешла на события, случившиеся в том прошлом, которое Арон при всем желании не мог вспомнить. Оставалось только слушать, запоминать… и задаваться порой вопросом, насколько Тонгил, описываемый полукровкой, на самом деле походил на страшного Темного мага, внушающего страх всей стране.

– …А потом? – спросил северянин, улыбаясь.

– Потом… – отозвался Мэль. – Потом ты столкнул с себя десятипудовую, не меньше, каменную балку, встал на ноги, отряхнулся, оглядел руины, оставшиеся от городской стены, и сказал: «Что ж, и самый великий ум нашей эпохи может ошибиться!»

Рассмеялись они одновременно.

– Ум не только самый великий, – повторил Арон, – но и самый скромный.

– Всегда был, всегда будешь, – согласился полуэльф. – Твоего самомнения, Арон, хватит на дюжину магов рангом пониже… – Мэа-таэль замолчал, поднялся на ноги и подошел к девушке, разглядывая ее неподвижное тело. – Птичка-то наша непроста.

– Пришла в себя? – спросил Арон.

– Частично, – отозвался полуэльф. – А ведь прошел всего час, причем я не пожалел на нее восьмикратную дозу. Красавице следовало спать еще сутки. Как интересно…

– С чего ты взял, будто она очнулась? – поинтересовался Арон. – Девчонка полностью неподвижна.

– У эльфов от ахарры первым всегда пробуждается сознание, тело еще спит и должно проспать долго. Поверь на слово, если говорю, что она осознает происходящее, значит, так и есть. Если хочешь знать, это шаманское чутье, наследство деда.

– Используешь ахарру во второй раз? – Арон тоже приблизился к Светлой.

– Без толку, – с сожалением отозвался Мэль. – Ближайшие две недели ее кровь будет способна побороть яд почти моментально. Вечно с этими остроухими одни проблемы!

Эти слова вызвали у Арона приступ искреннего веселья.

– Ты, конечно, к остроухим отношения не имеешь!

– Ну отчего же, – не согласился его друг, – от меня тоже немало проблем.

– Если следовать твоей логике, то вполовину меньше, чем от чистокровного, – уточнил Арон, продолжая посмеиваться.

Все, что произошло потом, произошло одновременно: крик Мэля «Очнулась! Используй Тени!», безумные от страха глаза девушки, волна направленной на Арона чистой энергии. И, как уже случилось однажды с Тималем, инстинкт мага взял в Ароне верх.

Но только когда две волны Силы встретились, когда его волна поглотила созданную Ринной, маг с запозданием понял: полуэльфийка бросила в него наполовину сформированный вызов Врат.

Подмастерье, не уверенная, сумеет ли без поддержки наставника создать обратные Врата, принесла в своем эррэ их готовую формулу. И теперь, когда их магии смешались, Врата проявились, впитывая в себя окружающую энергию, выпивая ее и из Арона, и из девчонки, и из ее еще спящего брата.

Открывать Врата всегда опасное занятие. Если маг не поставил защиту, они будут тянуть из него Силу, пока не убьют. А магия солнечной крови, все еще бурлившая в Ароне, сама требовала выхода. Когда, несколько мгновений спустя, он сумел поставить барьер, Врата уже выросли до верхушек деревьев.

Полуэльфийка, поднявшись на локтях, торопливо шептала заклинание – приказ стихийным духам, определяющий место перехода. Арон метнулся к ней, придавил к земле, зажимая рот ладонью, не обращая внимания ни на ее яростные рывки, ни на попытку укусить.

Врата между тем уже засияли бледным золотом – знаком готовности. Нормального размера Врата действовали, когда путешествующие проходили в их арку, но такие огромные, о каких Арон слышал только легенды, могли с легкостью захватить как их всех, так и немалый кусок леса в придачу. Способа остановить их открытие северянин не знал. Зато знал кое-что другое: не получившие внятного приказа духи запросто могли выбросить их в открытый океан или пустыню.

Арон попытался представить свой замок, пустую площадь перед ним, но сосредоточиться не получалось, перед внутренним взором замелькали образы чуть ли не всех площадей и замков, виденных в жизни. А потом бледное золото Врат стало маленьким солнцем, на несколько мгновений ослепившим его.