Цирк семьи Пайло

* * *


Джейми все это видел. Он пришел в себя так резко, словно его разбудило землетрясение. Он лежал на траве в тридцати метрах от Комнаты, прекрасно видя, как Курт, разросшийся до невероятных размеров, со всего маху ринулся на фургон для второго удара. Вся задняя стенка смялась, как жестяная банка. Когда фургон накренился, Джейми заметил, как в Комнату рухнул Гонко, а вслед за ним кто-то еще. Кто-то – очень похожий на него.

Джейми похлопал себя по рукам и груди, удостоверяясь, что он жив, цел и невредим. Он был с ног до головы одет в клоунский наряд, хотя, ощупывая лицо, он не обнаружил краски – лишь пот и кожу.

«Но как?!» – взвился внутренний голос. Но это все потом, когда время выдастся. Джейми поднялся и побежал.





* * *


Курт закончил потрошить фургон брата и взмахом руки отшвырнул его в сторону. Тот кувыркнулся в воздухе и с грохотом обрушился на дровосеков, наслаждавшихся заслуженным перерывом рядом с местом упокоения Слимми, курящего карлика. Слишком выдохшиеся, чтобы хотя бы дернуться, они успели лишь перекинуться последними сердитыми взглядами, прежде чем их накрыл фургон.

Тем временем Курт с интересом глядел в подвал Комнаты. Он хрипло и шумно дышал, словно дракон. Он был мокрый от чешуйчатой головы и до когтистых лап, словно попал под кровавый ливень. Джордж Пайло опасливо наблюдал за братом из-за штабеля бревен. Он шагнул вперед, идя на осознанный риск, причем очень большой.

– Эй, Курт! – позвал он.

Курт повернул голову и с прищуром посмотрел на брата.

– Берегись, – сказал Джордж с превосходно разыгранной искренностью. – Штаны Гонко… в них много опасного.

Губы Курта оттянулись вверх, обнажив блестящие клыки.

– Спасибо, братишка.

– Да не вопрос. Карай предателей, Курт. Да, и вот… Может, вот это возьмешь. Для самозащиты, сам знаешь.

Джордж показал на огромное деревянное распятие, лежавшее рядом на земле. Если бы в лице Курта сохранилось что-то человеческое, оно бы просветлело от восторга. Он прорычал:

– О, чудненько. – Он потянулся за распятием и покачал его в руке. – Подходит, да?

– Да, Курт, – согласился Джордж, ныряя обратно за штабель из бревен. – Для предателей подходит. Иди и покарай их.

Курт снова повернулся к Комнате Смеха и Ужаса и спрыгнул в подвал. Его рассекавшая воздух туша смотрелась так же жутко, как рушащийся мост или подхваченный ураганом автомобиль. На этом игра закончилась. Шах и мат, Джордж Пайло. Он бросился к Комнате с горящими глазами. Обитателям бездны распятия не нравились, совсем не нравились.

Курт Пайло был навозным жуком по сравнению с теми, кто обитал в конце огненного тоннеля, но в его зверином обличье почти не нашлось места голосу разума. В подобной компании появление с распятием было непростительным нарушением этикета, но он воспринимал доносившийся снизу рев как доброжелательный и подбадривавший его. Все уцелевшие в цирке слышали этот рев – он будет до конца дней звучать в их кошмарных снах.

Курт тремя ударами забил насмерть Рафшода и повернулся к Гонко. Как бы яростно Гонко ни сопротивлялся, ничто в его карманах не могло помочь против сбросившего маску Курта, он даже не смог поранить чудовище, прежде чем тот швырнул его об стену, напрочь вырубив, а потом занялся Джей-Джеем. Моля о пощаде, Джей-Джей умер, стоя на коленях.

Уронив распятие, Курт потянулся к телу Гонко, взял его подмышку и принялся гладить по голове, тихонько бормоча ласковые упреки, глохшие в издаваемом его глоткой первобытном рычании. Распятие упало в яму, горя в полете, вращаясь и отскакивая от стен тоннеля.

В своем ликовании, Курт – адское орудие – не заметил ничего неладного, даже когда из ямы вырвалось пламя, и огромные призрачные руки подняли его и потащили вниз. Он упал среди своих, навсегда сбросив маску и держа на руках бесчувственное тело Гонко.





Глава 25. Уцелевшие




Когда рев из Комнаты Смеха и ужаса стих, Джейми встал на плохо слушавшихся ногах и огляделся, словно ослепнув. Казалось, вокруг не осталось ничего, кроме залитых кровью развалин. Разбушевавшийся Курт никого не пощадил. Фишбой и остальные мятежники получили свободу единственным доступным им способом.

Не зная куда идти, Джейми вдруг понял, что дошел до шатра клоунов. На карточном столе лежал брошенный пасьянс. Он прошелся по комнатам, где все, похоже, оставалось таким, как прежде. Вот кровать, где он просыпался каждое утро, с чувством вины, жуткими воспоминаниями и сюрпризами от Джей-Джея. Он посидел там с минутку, а потом в каком-то полузабытьи побрел к комнате Уинстона.

Уинстон сидел на кровати. Джейми протер глаза и проморгался, чтобы убедиться, что он не спит. Уинстон медленно повернул голову к двери.

– Получилось, – тихо произнес он.

– Что… – начал Джейми. У кровати Уинстона валялась почти сотня бархатных кисетов. И все пустые.

– Зарплата примерно за два года, и все за один присест, – объяснил Уинстон. – Глотал эту дрянь, пока чуть обратно не полезла. Сам не знал, сработает ли. Исключений из правил они не допускали. Я столько раз загадывал выбраться отсюда и столько раз… торговался, молил. И вот это желание никогда не сбывалось. Они дадут тебе все, что захочешь, кроме свободы.

Джейми присел на край кровати. Уинстон глядел в пространство.


– В этот раз я снова все просил и просил, – сказал он. – Похоже, тебя они отпускают.

Джейми обнял его, на глаза навернулись слезы.

– Да брось ты, – проговорил Уинстон, слегка улыбнувшись. – Что там произошло? Похоже, славно повеселились.

Джейми рассказал все, что смог, извлекая из памяти воспоминания покойного Джей-Джея, обрывавшиеся на моменте загадывания им желания.

– Не знаю, может, Курт еще… там, – сказал Джейми.

– Не думаю, – отозвался Уинстон. – Не знаю, слышал ли ты тот жуткий визг, но все походило на то, что начальство Курта отправило его в отставку.

Джейми вздрогнул. Снаружи стояла тишина. Вдалеке слышался чей-то одинокий голос, радостно взлетавший к небу.

– Кажется, Джордж еще трепыхается, – пробормотал Уинстон. – Думает, что он победил. Поглядим, как с этим быть.

Он встал и бросил Джейми карточку на тесемке – пропуск.

– Держи. Тебе надо домой.

Уинстон тихонько рассмеялся, а потом вздохнул.

– Может, я тоже отсюда выберусь. Пока не знаю. Наверное, еще смог бы попылить, прежде чем откинуться. – Он вытащил из кармана небольшой пистолет. – До встречи, Джейми. Пойду обломаю Джорджу веселье.

– Уинстон… – начал было Джейми. Старый клоун замер на пороге, но не оглянулся. Джейми вдруг захотелось так много сказать, но он не знал, с чего начать. Он молча стоял, пытаясь подобрать слова, но тщетно.

– Да нормально все, – устало отозвался Уинстон. – Ты же сюда не просился. И я тоже. Может, там, снаружи, еще и свидимся. Прощай, сынок. И вали отсюда поскорее.

– Не забудьте о священнике. Он там, за забором.

Уинстон кивнул и вышел. Джейми захотелось ринуться за ним, чтобы дать последний бой в догорающей битве, но еще ему хотелось убежать. А что бы сделал Джей-Джей? Он бы убежал. Джейми позволил Джей-Джею принять за него последнее решение, пусть позже он себя за это и возненавидит. И он побежал.

Он в полузабытьи несся по кровавому болоту, которое раньше было Аллеей Развлечений. Трупы лежали грудами, целые и разорванные. Курт сотворил все это за несколько минут. Джейми закрыл глаза, пытаясь отгородиться от жуткого зрелища. Он пробежал мимо колокола на аттракционе «Испытай свою силу», мимо вращающихся клоунских голов, мимо тира «Подстрели утку, выиграй приз», мимо колеса обозрения, застывшего на фоне искусственного неба. Когда он добрался до лифта и открыл дверь, он услышал в отдалении два глухих сухих щелчка – пах, бах; потом пауза, затем еще один.

– Надеюсь, ты попал, – прошептал Джейми. Он поставил рычажок на город Брисбен и отправился домой.





* * *


Разумеется, никто не рассказал билетерам о событиях минувшей ночи. Они жили за пределами цирка. Как им было предписано, они поставили свои кабинки на ярмарке в городке Вумера. Кое-кого ожидала очень странная прогулка.





Эпилог




Стране были нужны байки – рассказы о чем-то жутковатом и загадочном, чтобы отвлечь людей от более реальных и значимых опасностей, вроде войны или терроризма, постоянно дышавших им в затылок. Люди ходили в походы в поисках загадочного цирка. Кое-кто рассказывал, что нашел его, и некоторым даже верили. По мере того, как множились и расползались слухи, настоящие свидетели замолкали. Их рассказы расползались по интернету, словно степной пожар, и любители «шапочек из фольги» пришли в неописуемый восторг, каким-то образом усмотрев в этом грандиозные планы иллюминатов по завоеванию мирового господства. Как могло столько людей, здравомыслящих и всеми уважаемых фермеров, клясться и божиться, что они видели эти жуткие зрелища?

Похоже на цирк, говорили они, но там везде кровища. И трупы тоже повсюду. Словно цирк затолкали в блендер, а потом вывалили на землю. Рассказывали о каком-то темнокожем веселом мужчине в тюрбане, который показывал фокусы с огнем, и их надо было видеть самим, чтобы поверить. Похоже, он из ладони пускал кометы…

На этом месте свидетели обычно начинали путаться, качали головами, вздрагивали, забывали, что собирались сказать дальше и просили поскорее заканчивать интервью.

Появились и кое-какие догадки: а вот та нераскрытая загадочная гибель девяти человек, затоптанных насмерть… может, она тоже произошла в цирке? Нет ли тут какой-нибудь связи?

А как насчет того парня, которого полиция Брисбена подобрала на стройплощадке разгуливавшим в клоунском наряде? Ну, помните, парень исчез некоторое время назад вместе со своим дружком. Тогда считали, что это все бандитские разборки – те двое были подозрительными типами, наверняка, наркоманами. И вот через несколько недель он объявился. Полиция тщательно его допросила. Психиатрическая экспертиза определила его как нормальнейшего человека. По его словам, он не знал, где находился, и, похоже, не врал. Что же до второго парня, то его историю мусолили во всех новостях с неделю или больше. Кто-то заявлял, что видел его в бушленде с какой-то странной женщиной, но точных доказательств тому не существовало.





* * *


Как только поутих шум, закончились допросы в полиции, осмотры психиатров и нескончаемые расспросы родных и друзей – никто из них не относился к нему как прежде, жизнь Джейми продолжалась так, словно у него из памяти стерли много лет. Он чувствовал физическую усталость, словно после битвы, а ум его хватался за неясные тени. Похоже, он утратил чувство времени, и недели без работы тянулись как один долгий день, пока он чем-то занимался в доме родителей, пытаясь снова привыкнуть к мелочам повседневной жизни. Его смутно тревожили и угнетали вопросы, возникавшие глубоко внутри и словно задаваемые кем-то незнакомым. Иногда он останавливался посреди дела, качал головой и что-то бормотал себе под нос, словно сдаваясь: «Не знаю». В иные разы он словно отключался, глядя в пространство с пустой головой и цепляясь за мысли, словно нащупывая в темноте выключатель, с отвисшей челюстью и лежащей на коленях открытой книгой.

Со смешанным чувством любопытства и ужаса он читал газетные статьи, которые ему показывали родители. О затоптанных насмерть, о беззубом священнике, бормотавшем что-то о цирке и напрочь отказывавшемся произнести еще хоть слово, о том, как самого Джейми обнаружили слонявшимся по улице в клоунском одеянии и совершенно неспособным ответить на простые вопросы об обнаруженных у него на башмаках пятнах крови.