Цирк семьи Пайло

Курт невозмутимо улыбался, поочередно разглядывая их.

– Вот ты мне и расскажи, – парировал Гонко. – Используй свои жуткие силы.

– Где его комната? – ласково спросил Курт.

Гонко провел их к комнате Уинстона. Она была заперта, и Уинстон в шатре отсутствовал. Гонко ударом ноги выбил дверь. Шелис юркнула в комнату мимо него и принялась копаться в одежде и в коробках.

– Он где-то здесь, – бормотала она. – Сегодня утром я видела этого старого извращенца. Он обожает каждый день с утра подглядывать за другими.

Гонко, прищурившись, наблюдал за тем, как прорицательница переворачивала вверх дном все вокруг. Подглядывать за людьми – вовсе не похоже на Уинстона, которого он знал. Она начала простукивать стены, выслушивая эхо, что указало бы на скрытую полость.

– Ладно, хватит дурью маяться, – заявил Гонко. – Уинстон – один из моих самых проверенных исполнителей, и…

– Ага! – вскричала Шелис, сверкнув глазами. Она вцепилась ногтями в планку в стене, окрашенную чуть светлее остальных, и та с треском отошла. Она запустила руку в пустоту и, широко улыбаясь, вытащила из тайника хрустальный шар.

Гонко провел рукой по лицу и вздохнул.

– Н-да, босс. Я потрясен не меньше вашего.

Курт все так же невозмутимо улыбался, но Гонко знал Курта и заметил у него на лице досаду, к счастью – одну лишь досаду.

– Ммм… понимаю, – протянул Курт. – Поговорим об этом после свадьбы, что скажешь?

– Вам решать, босс, – ответил Гонко.

– Именно так.

Курт размашистым шагом вышел из шатра. Шелис за ним, даже не взглянув на Гонко, проходя мимо него. Тот глядел им вслед, потом врезал ногой по стене, пробив дыру в штукатурке.

– Уинстон… – вздохнул он и умолк. Про себя он сказал нечто вроде: «Тебе придется объясняться, старина».





* * *


Пока Шелис отыскивала свой хрустальный шар, Уинстон, по приказанию Джорджа Пайло, находился у шатра Мугабо. Ходили слухи, что Мугабо чувствовал себя хуже некуда и никого не подпускал к своему жилищу, что предвещало неприятности накануне дня представления. Уинстон тоже не сумел попасть в шатер, фокусник был взвинчен как никогда. После целого часа бессмысленных криков через дверь Уинстон бросил эту затею и отправился домой. Теперь по меньшей мере два шоу выпадали из программы, а день только начинался – и, если внести еще больше сумятицы, возможно, им удастся добиться полной отмены представления. На памяти Уинстона это был бы первый случай, когда представление срывалось.

Не успел он войти в клоунский шатер, как на него нахлынуло дурное предчувствие, и через секунду он увидел сидящего за карточным столом Гонко, пристально разглядывающего его. Взгляд у него был недобрый.

– Присядь-ка, Уинстон.

В голове у старого клоуна мелькнула жуткая мысль: «Что-то случилось – Джей-Джей все рассказал. Он все вспомнил и рассказал. Все, конец».

Он сел и поразился тому, что Гонко выглядел скорее грустным, нежели разозленным, что показалось ему еще более зловещим. Гонко посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

– Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Уинстон поерзал на стуле и постарался сдерживать дрожь в голосе.

– Ты это о чем, Гонко?

– Курт с Шелис его нашли, – медленно и тихо ответил Гонко. – У тебя в комнате. Мне наплевать, что он был у тебя, но как ты им позволил его разыскать? Я-то думал, что ты гораздо умнее.

На мгновение Уинстон по-настоящему смутился, а потом испытал величайшее облегчение. Хрустальный шар – только и всего. Тайны куда важнее так и остались тайнами.

– Ааа… – протянул он. – Так они его нашли.

Гонко сверкнул глазами.

– Только не надо так этому радоваться, блин.

– Радоваться? Да нет, я просто сначала тебя не понял. – Уинстон старался соображать быстрее. – Я заметил, что шар валялся недалеко отсюда, у всех на виду. Знал, что если его найдут, то начнутся неприятности, вот я и положил его в надежное место. Ну, я так думал, что в надежное.

Гонко кивнул. Ответ, похоже, удовлетворил его, однако в подобных ситуациях было очень трудно определить его подлинный настрой.

– Плохое время ты выбрал, Уинстон. Нам надо было выжать все из успеха на дне рождения Курта, но теперь мы облажались. Целиком и полностью.

– Ах ты, черт… прости, Гонко.

– Ну да, ну да, – вздохнул в ответ Гонко. – Не знаю, как они его нашли, может, на нее очередное видение рухнуло. Но теперь это неважно. Ты редко совершал ошибки, так что на этот прокол я закрою глаза. Я-то закрою, но вот не знаю, закроет ли Курт.


Уинстон выпрямился на стуле и вытер пот со лба.

– Курт? И что сказал Курт?

– Он хочет с тобой побеседовать. Хочет, чтобы я сразу же отправил тебя к нему. Наверное, это дело видится ему как серьезное, после того как он отдельно попросил всех вернуть шар. Он расценит это как прямое невыполнение его приказа – что, собственно, и случилось. И в последнее время настроение у Курта весьма не очень. Из-за этой «свободы»… и прочего.

– Господи…

– Да ладно, не дрейфь ты, – ответил Гонко. Глаза его казались закрытыми, но он смотрел на Уинстона очень внимательно. – Сходи к нему, как-нибудь успокой, да и забудь об этом. Раньше ты меня не подводил… Надеюсь, что и впредь не подведешь.

Уинстон кивнул, поднялся, но ноги его не держали, так что он ухватился за край стола, чтобы не упасть. Он вышел, а Гонко проводил его взглядом. Главный клоун сидел глубоко задумавшись.





* * *


С каким-то заторможенным спокойствием Уинстон постучал в дверь фургона Курта. Он терялся в догадках, действительно ли на Шелис нашло видение? Или же Джей-Джей его выдал, желая отомстить?

– Да-да? – раздался изнутри бодрый голос Курта.

Уинстону удалось подавить в голосе волнение.

– Это я, мистер Пайло.

– А, Уинстон! Заходи.

Он открыл дверь фургона, сделал шаг и замер, увидев Шелис, сидевшую рядом со столом Курта. «Н-да, замечательно», – подумал он. Врать придется как можно осторожнее, и все отговорки, которые он придумал по пути сюда, теперь оказывались бесполезными.

Курт сцепил руки и положил их на лежавшую на столе толстую Библию.

– Уинстон, – начал он, – я хотел тебя кое о чем спросить… О чем это мы?.. Ах да. Что ты делал с хрустальным шаром прорицательницы?

– Ну, босс, – ответил Уинстон. – Я и сам толком не знаю. Не могу сказать, что на меня нашло, когда я его спрятал у себя в комнате после того, как нашел. Но я хочу, чтобы вы знали – я глубоко об этом сожалею.

Курт на это вообще никак не прореагировал. Повисло гробовое молчание, и когда Шелис заговорила, Уинстон был ей за это почти благодарен, хоть она и сказала:

– Ты его не находил. Ты врешь. Я это по лицу твоему вижу.

Уинстон не сводил глаз с Курта.

– Босс, простите меня.

– А разве «Не укради» не относится к этим, как их там? – спросил Курт.

Толком не зная, к кому он обращается, Уинстон решил промолчать. Через секунду Шелис сказала:

– К заповедям? Да.

– Гм-м, – протянул Курт, постукивая указательным пальцем по Библии. – В таком случае дело серьезное, не так ли? Кражи я не одобряю. И ты к тому же за мной шпионил. Это тоже одна из заповедей? Не шпионь за мной?

– Нет, сэр! – воскликнул Уинстон, удивляясь тому, что Джей-Джей мог оказаться таким невероятным тупицей. – Я ни разу даже не заглядывал в эту штуку. Клянусь… Богом клянусь. И у прорицательницы я его тоже не крал.

Усилием воли Уинстон заставил себя не сказать больше.

Курт посмотрел на Шелис, и когда Курт отвел взгляд, Уинстон почувствовал, словно на шее у него ослабили удавку. Она неохотно кивнула.

– Правда. На этот раз – правда.

– Гм-м, – задумался Курт. – Тогда, полагаю, дело не такое уж и серьезное. Вот что меня беспокоит, Уинстон, так это то, что после пропажи у Шелис хрустального шара произошел ряд инцидентов. Ты догадываешься, о чем я?

Вот оно. Уинстон собрал в кулак всю оставшуюся силу воли, чтобы лицо его оставалось неподвижным, а голос звучал ровно.

– Да, сэр, догадываюсь.

– Гм-м, – Курт снова постучал по Библии толстым пальцем, долбя длинным острым ногтем толстую обложку: тук, тук, тук. – Я всегда поддерживаю состязательность. Конкуренция помогает работе цирка. Сделай милость, повтори.

Уинстон сглотнул.

– Конкуренция помогает работе цирка.

Курт кивнул.