Чужая кожа

— Привет. Ты скучала? — мягко, почти по-кошачьи Вирг Сафин пересек комнату и остановился напротив меня. Лицо его осунулось, выглядел он усталым, волосы были собраны сзади в хвост. Выглядел он как человек после тяжелой работы, но совсем не как герой-любовник, сутки не вылезающий из койки. Вдобавок на нем был старый свитер.

Опустившись на пол рядом с креслом, Вирг обнял мои колени, прижался лицом к моему обнаженному бедру. Сердце мое мгновенно впало в артериальную истерику, бешено вылетая из груди.

— Скучала? — проворковал Сафин кошачьим голосом (то есть сексуальным донельзя, мягким и лживым). Я легонько отстранилась и отрезала:

— Нет.

— Ты сердишься, — Сафин вздохнул, — и ты совершенно права. Я не должен был так исчезать после всего, что между нами было.

— Между нами ничего не было, — снова отрезала я.

— Не сердись, — промурлыкал Сафин, — я заглажу свою вину. Но ты должна понять, что у меня очень много дел. Деньги не достаются легко. Они требуют и усилий, и времени. Сделай скидку на это.

— Мне не нужны твои деньги.

— Я знаю. За это я тебя и люблю.

— Только за это?

— Нет, конечно! Но это — одна из причин. Согласись, серьезная. Тебе все равно, нищий я или миллиардер. Ты любишь меня таким, какой я есть. И это самое ценное в моем мире. А мой мир — самый паршивый мир.

— Тогда зачем ты в нем живешь?

— И ты тоже теперь в нем живешь. Снова будешь жить через два дня. Вот, возьми.

Сафин протянул мне красочный пригласительный-пропуск, на котором было записано, что Вирг Сафин приглашает на званый ужин своих друзей в ресторан в десять часов вечера. Я внутренне собралась: то самое мероприятие, о котором говорил Макс.

— Это не просто ужин, еще и некая выставка-презентация моих работ, нечто вроде аукциона. Ты же понимаешь, что это мой бизнес. Но я очень хочу, чтобы на этом вечере была ты. Тебя отвезет Николай. Он же и привезет тебя назад. Только у меня есть к тебе одна важная просьба: я тут подарил тебе белое вечернее платье и понял, что перемудрил с размером. Я купил не твой размер. Не надевай это платье. Я обменяю его на подходящий размер. А ты пока оденешь что-то другое, хорошо?

— Почему же ты купил это платье, если знал, что оно на меня мало?

— Просто понравилось. А потом понял, что ошибся. Так что, вернешь мне его, чтобы я обменял?

Во мне загорелся красный предупреждающий сигнал тревоги. Что-то здесь не так! Это подвох! Для какой-то цели он хочет получить это платье назад. Моя задача — не отдавать. Я не могла объяснить, почему, только чувствовала, что тут кроется что-то важное и серьезное. Инстинктивно во мне родилось сопротивление его требованию — я чувствовала, что платье отдавать нельзя.

Глаза Сафина блеснули недобрым огнем. Он уставился на меня злобным, тяжелым взглядом, и я внутренне съежилась. Мне вдруг показалось, что все мои мысли он читает, как в открытой книге. Конечно, это был абсурд. Вирг Сафин обладал чем угодно, но только не сверхъестественными способностями. Поэтому, прервав молчание, он тяжело и веско произнес:

— Постарайся его найти. И я тебя предупредил: мне не хотелось бы видеть это платье на тебе. Считайся с моими желаниями. Я тебе это настоятельно рекомендую.

С этими словами он встал, развернулся и ушел. Я слышала его шаги, как он поднимался по лестнице. Слышала, как захлопнулась дверь его спальни — он защелкнул ее на замок. Все движения в доме стихли. Вирг Сафин затаился в своей комнате и явно не собирался оттуда выходить.

Как побитая собака, я поплелась к себе. Чувствовала себя отвратительно. Но одно знала совершенно точно: на вечере Сафина в шикарном ресторане я появлюсь именно в этом белом платье. Я обязательно должна это сделать. А дальше — будь что будет. Что бы ни было — я это выдержу.





Глава 11




Я вошла в магазин. Громко играла музыка. Это было не радио, потому что я никогда не слышала такой песни. Вряд ли на какой-то из радиостанций решились бы ее прокрутить. То, что это альтернативная музыка, я поняла сразу. А потом разглядела открытый ноутбук на столе молоденькой продавщицы. Музыка лилась из него.

«А лживый любовник — он хуже вора. Ведь вор лишь ограбит, твое заберет. А лживый любовник в могилу сведет».

— Извините… — молоденькая продавщица, явно недавно на такой работе, вспыхнув ослепительной морковной краской, уменьшила звук, — вам мешает музыка? Извините!

Я успокоила ее, как могла, купив фиолетовый свитер с серебряной аппликацией. А потом переписала песню у девушки — перекачала на телефон. Девушка объяснила, что поет какая-то неизвестная альтернативная группа, а песня — американская народная. Поется исключительно на английском языке. Но смысл тот же.

Я поблагодарила продавщицу и ушла в холодный вечерний туман чужого города, унося с собой уродливый свитер и песню со страшным смыслом про лживого любовника, который сведет в могилу. Меня.

Достала из шкафа белое платье, разложила на постели, зажгла свет. В свете люстры платье показалось мне очень красивым. Я не понимала, почему Вирг так его невзлюбил. Ну подумаешь, обтягивает формы чуть больше, чем нужно — не самая страшная беда из всех.

Решено. Одеваю, и будь что будет. С этой воинственной мыслью, успевшей навести некий порядок в моем разбитом теле, я перестала таращиться на платье и поплелась в душ.

Так мы оказались внутри, в полутемном зале, полном людей, тусклого света и оглушительной музыки, и с трудом разыскали свободный столик. По дороге к Николаю присоединилось еще трое: два парня странноватой внешности (похожих на компьютерщиков) и очумелая девица в модных шмотках, но с копной зеленых волос. Парни и правда оказались компьютерщиками, как выяснилось, а девица — начинающей актрисой и страстно мечтала попасться на глаза Виргу Сафину. Зная, какой Сафин бабник, она считала, что если ей удастся привлечь его внимание, то это поможет в ее карьере.

Но ее ждал жестокий облом. Столик, за которым мы оказались, был далеко и настолько не виден всем собравшимся вип-особам, что со своего места мы не видели не только Сафина, но и того, что происходит в самом зале. Нужно ли говорить, что рассчитывать на внимание випов, находясь в столь не престижном месте, было даже не смешно.

Но меня это только порадовало. Раз со своего места я не могла разглядеть Алекса (а я знала, что он плавает в первых рядах среди самых крутых акул), то это означало, что и он не может меня видеть. Сплошной плюс. Я панически боялась сцены, разыгравшейся на дне рождения Сафина (представления «любимой девушки») и была рада затеряться в толпе и ничего не видеть.

Как я узнала уже в зале ресторана, в самый последний момент почему-то было решено отменить вернисаж работ Сафина и что-то вроде аукциона. Почему — никто не знал толком, но говорили, что этому воспротивился главный клиент Сафина, шейх, зарубежный миллиардер. Поэтому в ресторане было решено проводить очередную тусовочную пьянку под блеск фото и телекамер.


Компьютерщики с девицей вели себя очень странно: они вели какие-то странные разговоры, например, один из них, увидев отдаленность нашего места, воскликнул:

— Теперь спокойно отдохнем, слава великому Макаронному монстру!

Девицу они принялись успокаивать тоже своеобразно:

— Если Сафин — твоя карма, то поможет тебе великий летающий Макаронный монстр!

Сначала я решила, что это прикол такой, дурацкий юмор. Но когда Макаронный монстр стал упоминаться слишком часто, я не выдержала и спросила у Николая:

— Что это значит? Что такое летающий Макаронный монстр?

Как ни странно, но Николай не стал отмахиваться от меня, решив объяснить более подробно.

— У них такая религия. Они пастафарианцы — верят, что мир сотворил летающий Макаронный монстр, — увидев выражение моего лица, Николай хмыкнул, — разве ты ничего не слышала о Макаронном монстре? Это сейчас модно, последний религиозный фейк! Пастафарианство, или церковь летающего Макаронного монстра, пародийная религия, основанная американцем Бобби Хендерсоном в 2005 году в знак протеста против уроков в школах так называемого «Разумного замысла», в которых религиозность рассматривалась как альтернатива эволюционному учению. По мнению пастафарианцев, мир сотворил летающий Макаронный монстр, некая разумная инопланетная сущность. В церкви пастафарианцев его изображают с дуршлагом на голове. Паста — итальянское слово, означающее макаронные изделия, макароны. В церкви пастафарианцев есть учение запретов — восемь правил, начинающихся со слов «лучше бы ты не…» Это современная антирелигия, религия абсурда. Здесь, в Украине, уже есть своя церковь летающего Макаронного Монстра. Я сам по приколу хожу на их собрания — стремно и весело. Они сейчас очень популярны в инете.

— Значит, мир сотворил Великий летающий Макаронный монстр? — сказала я.

— Летающий Макаронный монстр, — в один голос подтвердили компьютерщики-пастафарианцы.

— И вы в это верите? — продолжила я.

— Мы в это верим! — в один голос отозвались верные прихожане своей церкви.

Нервы мои были на пределе, я едва удерживалась от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. По правде говоря, мне не хватало только летающего Макаронного монстра! Особенно здесь. Как вообще я могла без него жить?

Почувствовав, что я на грани срыва (причем срыва полного, без понятий, что будет), я решила проявить силу характера и природную наглость, и пробиться в первые круги сливок, окружавших Вирга Сафина. Да просто увидеть своего любовника хотя бы одним глазком!

Решительно встав из-за столика и заявив всем присутствующим, что я вообще-то должна находиться впереди, попыталась занять свое место. Николай нахмурился и с сомнением покачал головой. Актриса от злости принялась демонстративно грызть ногти. А компьютерщики пропели как молитву:

— Да поможет тебе летающий Макаронный монстр!

— Да поможет мне летающий Макаронный монстр! — почему я должна была с ними не согласиться? Представив себя с дуршлагом на голове (а что? Идея!), я хмыкнула и решительно принялась пробиваться вперед.

Я шла вперед, к центру зала.

Я остановилась, на ходу поправляя дурацкий дутый браслет из блестящего серебристого металла. Он был слишком тяжелый и оттягивал мою руку. Это был подарок Макса Фомичева, который я получила во время нашей последней встречи в кафе. Я была доморощенной шпионкой и чувствовала, что меня раскусят в два счета.

— Ты знаешь, какое наденешь платье? — спросил Макс.

— Ты с ума сошел? — не выдержала я.

— Нет. Вот, возьми. Подбери платье к этому браслету. Пожалуйста. Так надо.

— Я не понимаю.

— Это камера. Можно делать и фото, и видео. Я с трудом одолжил у ребят из спецслужб. Есть знакомые — мой одноклассник. Это он, кстати, сказал, что Илона потеряна, когда след ее по базе пробил. Смотри, видишь серебристый камешек по центру? Это включение. Нажимаешь один раз — делаешь фото. Нажимаешь два — видео. Стоит только поднести руку к волосам, как будто поправляешь прическу, и можно сфотографировать кого угодно. Или просто облокотиться о руку, согнутую в локте — масса вариантов. Я хочу, чтобы ты сфотографировала или сняла тех, кто там будет. А потом мы с тобой посмотрим снимки.

— Ты хочешь, чтобы я была и актрисой, и шпионкой. А ведь я не шпионка и не актриса. Меня расколют в момент.

— Может быть, и расколют, но ты хочешь узнать тайну Вирга Сафина или нет?

Внутренне я, конечно, крикнула: «Нет!» «Нет! Не хочу! Не хочу!» — все внутри меня просто орало. Уже тогда я понимала, знала, чувствовала, что знание этой тайны навсегда уничтожит мою жизнь, что в ней хранится нечто такое страшное, что я уже никогда не смогу быть прежней. Мое внутреннее чувство тревоги горело раскаленным красным огнем, предупреждая — не лезть в этот кошмар! Интуиция, внутреннее чутье, да все буквально кричало в истерическом припадке о том, что у меня неприятности. Но я…

Я почему-то подумала о другом. Я жаждала Вирга Сафина не только своим телом, но и духом, и разумом. А информация — это та же страсть, только несколько другого вида. Недаром говорят: кто владеет информацией, тот владеет миром. Я не выдержала и взяла камеру — дурацкий шпионский браслет.

У меня оставалась одна надежда, что браслет не работает, но, приближаясь к Виргу Сафину, я машинально нажала выступающий блестящий камень. Раздался едва слышный щелчок. Мне ничего не оставалось, как поднять руку вверх, делая вид, что поправляю волосы, и снять всех, кто был рядом с Сафиным в радиусе нескольких метров. Особенно темноволосого мужчину, который стоял рядом с Сафиным и не отходил от него.

Я подошла близко. Сафин повернулся. Глаза его недобро блеснули увидев меня. Я не поняла, почему. Лицо его собеседника было очень неприятным: широкие жестокие скулы, хитро бегающие глаза, отсутствующий рот. Все в этом некрасивом и не пропорциональном лице выдавало недобрую волю и жестокость. Исключительно неприятный тип. При моем приближении в глазах этого человека зажегся, словно щелкнул, огонек какого-то интереса. И тут же погас.

— Привет, — сказал Сафин, — ты Света, кажется?

Я поняла, что по какой-то причине Сафин решил устроить настоящую клоунаду, и собралась ему подыграть.

— Нет, Зоя, — едко сказала я.

— Правда? — глаза Сафина горели нехорошим огнем. — А я и не запомнил! Как настроение?

— Замечательное! Вас нашла.

— Тогда познакомься, — Витольд Комаровский, бизнесмен. Мой тезка и самый близкий друг. Он очень редко бывает в Москве. Его приезд для меня — всегда счастливый день!

Все внутри оборвалось. Витольд Комаровский! Витольд! Муж Илоны. Тот человек, которого я ищу. Словно в растерянности, я поднесла руку к лицу и принялась поправлять прическу. Возможно, мне даже удался крупный план.