Чужая кожа

Глава 10




Тумана не было — остались только коридоры. Бесконечные коридоры, в которых я пыталась спрятаться, бежать. Меня преследовал зверь — монстр. За каждым поворотом я слышала его зловонное дыхание. Мне было страшно. И я прекрасно понимала, что мне уже не спастись.

Этот сон немного отличался от предыдущего кошмара. Но ощущение липкого страха, почти первобытного ужаса, а, главное — безнадежного отчаяния было таким же. Этот удушающий сон приснился мне через два дня.

Этих два дня я не видела Вирга Сафина. Формально он оставался в своей студии, но теперь я прекрасно знала, что оттуда был выход, а значит, это было не так. Выходил ли он из дома? Этого я не знала. Мое сердце больше ничего не подсказывало, оно могло только болеть. И я болела и покорно ждала, Очень скоро это ожидание, превратившееся в невыносимую пытку, стало привычкой. Я словно потеряла чувствительность к боли и перестала ощущать ее. Я никуда не выходила из дома. Зачем? Мне некуда было выходить. Я никому не звонила. Зачем? Мне некому было звонить. Я ничего не ждала. Зачем? Мне нечего было ждать.

А через два дня этих ожиданий, превративших меня в бесчувственное и тупое животное, мне приснился сон. Кошмар, в котором я спасаюсь от бешеной твари, преследующей меня и пытающейся загнать в угол. Я пытаюсь спастись, но понимаю, что мне это не удастся.

В реальность, как всегда, я вернулась от крика. Но кричала я в одиночестве и полной темноте. Влажные от пота простыни неприятно холодили тело, но я решила не обращать на это внимание. Закрыв глаза, я погрузилась в вязкую дремоту. Легкий шорох и коснувшийся моей щеки прохладный сквозняк вырвали меня из этого ощущения расслабленности. Конечно, я не очень понимала, что происходит, но отчетливо почувствовала, что в комнате кто-то есть. Легкие шаги и поскрипывание половиц было тому подтверждением. Кто-то вошел в мою комнату, и ходит по ней.

От ужаса, уже не от сна, а самого что ни есть реального, моя кровь заледенела. Несколько секунд я не могла ни пошевельнуться, ни говорить. Тень, выросшая внезапно на стене, стала увеличиваться в размерах. По комнате кто-то ходил. Возможность дышать вернулась ко мне так же внезапно, как и исчезла, и я закричала:

— Кто это?! Кто здесь?

Скрипнула, закрываясь, дверь, и до меня донеслись поспешно удаляющиеся шаги. Дрожащей рукой я потянулась к лампе. Вспыхнул свет. В комнате, конечно же, никого не было. Но едва я села на кровать, свесив ноги на пол, как моментально обнаружила следы чужого присутствия.

Возле кровати, рядом с моими тапочками, стояла прямоугольная и не очень большая коробка, обернутая золотистой материей и перевязанная синей шелковой лентой. Выглядело все это как роскошный подарок. Сердце мое билось с такой силой, что едва не выскочило из груди.

Я осторожно обошла коробку, и включила в комнате верхний свет — он помог прогнать страх.

Затем с недоверием уставилась на коробку. Что это? Бомба? Не было никакого тиканья часов. А вдруг это современная бомба без часового механизма? И если это бомба, то кому выгодно меня взорвать? Нет, скорее всего, это очередная выходка Вирга Сафина. Подарочек. Единственный способ узнать, что там, — посмотреть. Дрожащими руками я срывала обертку.

Я оказалась права: из коробки на кровать выпало прелестное платье из серебристой материи, покрытое блестками. Невероятно красивая ткань струилась в руках. Никакой записки или метки из магазина не было.

Я примеряла платье и тут же получила первый укол разочарования. Платье было на меня маловато. Оно было слишком тесным, я едва-едва влезла в него. Когда же влезла, то увидела, что платье уродливо топорщится, подчеркивая мои самые проблемные места — бедра и живот.

Конечно, оно было красивым, но… явно не моего размера! Что могло это означать? Ведь раньше он всегда угадывал мой размер. Почему же теперь купил заведомо маленькую вещь? Это намек на то, что я должна похудеть? Я вдруг почувствовала такую боль, словно мне надавали пощечин.

Неужели он опустился до такой низости? Я всегда относилась к мужчинам, позволяющим себе критиковать фигуру своей женщины и произносить обидные и резкие замечания в ее сторону, как к мерзавцам. Неужели он такой выродок? Думать об этом было больно.

Я стала поправлять платье как вдруг почувствовала болезненный укол в руку. Булавка в боковом шве! Это была самая настоящая швейная булавка с головкой из блестящего камня — такими делают наметки в ателье. Очередная загадка! Неужели ему продали незаконченное платье? Так, мучаясь сомнениями, я аккуратно сняла платье, уложила его обратно в коробку и вернулась в постель. В этот раз я заснула очень быстро и, что самое главное, без всяких снов. Когда я открыла глаза, Вирг Сафин сидел на моей кровати.

— Тебе понравилось платье? — улыбнулся он.

Глаза его, конечно, не улыбались. Это были темные, настороженные озера, прекрасные в своем застывшем внимании, с которым он изучал и меня, и себя.

Я совершенно не удивилась, увидев его здесь. О его приближении мне сигналило шестое чувство — тревожное чувство предупреждения, связанное исключительно с Виргом Сафиным. Тем более ночью, увидев коробку с платьем, я уже все поняла.

Платье — это был извинительный знак, такой, какой бы он поднес банальному большинству женщин. Словно извинение за равнодушие, невнимательность, отсутствие ответов на звонки и самих звонков. Спору нет: он отлично знал женщин. Возможно, так было правильно. И я приняла бы такое извинение с удовольствием еще пару недель назад. Но за все это время я уже стала другой. Я поняла: мне нужно совершенно другое. И, возможно, потому, что я это поняла, он до сих пор оставался со мной.

Наступил утро. Как всегда, Вирг Сафин исчез. Думать об этом не хотелось, и я решила встать. И только тогда я поняла, что в комнате что-то не так.

Это был запах — острый, приторный, цветочный, такой сильный, что от него у меня даже разболелась голова. Помню, еще когда я плакала, подумалось: кто-то разлил духи в комнате. Запах духов был мне не знаком, но за последнее время я купила себе столько косметики и духов, что некоторые баночки даже не успела открыть. Я вполне могла пролить что-то незнакомое. Мне очень нравилось тратить на себя большие деньги Вирга Сафина, тем более, что он их не считал, и не жалел для меня.

Так вот, когда я плакала, то подумала, что сама разлила незнакомые духи. Потом поняла — запах оставили не духи.

Я осторожно спустила ноги с кровати, они тут же утонули с чем-то скользком, прохладном… С ужасом потянулась к лампе. Загорелся свет.

Зрелище, представшее моим глазам, было таким, что я лишилась дара речи. Никогда в жизни мне не доводилось видеть ничего подобного!

Весь пол моей комнаты (абсолютно весь пол) был усеян цветами. Точнее лепестками и бутонами цветов. Это были лепестки и бутоны умопомрачительных роз: розовые, желтые, красные, оранжевые, белые. Лепестки роз составляли основу этого потрясающего цветочного ковра! Но там были и другие цветы: я различила розовые, сиреневые и красные тюльпаны, солнечно-белые головки нарциссов, розовые и сочно-фиолетовые гиацинты с самыми пьянящим и острым запахом, изящные головки царственных, аристократичных, фиолетовых, розовых и белых хризантем.

Ослепительное море настоящих живых цветов! Цветочный ковер в моей спальне! Я была не просто поражена — сражена наповал. И все ослепительно-яркое море этой красоты благоухало, наполняя пространство таким сладким, острым, насыщенным запахом, по сравнению с которым меркли и терялись любые духи!

Я опустила ноги в цветочный ковер и замерла, наслаждаясь каждой секундой этого фантастического момента. Наверняка на свете найдется очень мало женщин, с которыми происходило нечто подобное. А между тем море цветов, спальня, усыпанная лепестками роз, — одна из самых распространенных тайных женских фантазий. В мире нет женщины, которая в потаенных уголках души не мечтала бы о своем миллионе роз.

Когда-то мечтала и я. Но именно моя мечта сбылась. И я не верила своим глазам. Боялась ущипнуть себя, очнуться и понять, что это сон.

На моем туалетном столике рядом с лампой лежал небольшой изящный букет — пять очень красивых желтых роз. В него был вставлен белый конверт. Я открыла. На колени мне сначала упала тяжелая пластиковая карточка (золотая карточка очень известного большого банка), потом — записка, написанная от руки.

«Я хотел бы усеять лепестками роз всю твою жизнь, а не только пол в твоей спальне. Эти цветы — всего лишь маленькая часть восхищения, которое вызываешь у меня ты. Моя единственная женщина в мире, я люблю тебя больше жизни! Люблю, люблю, люблю. Твой Вирг».

К записке была сделана приписка почему-то простым карандашом. «Эта карта банка — твоя. Пин-код такой-то. Здесь сумма в гривнях, она равна пятидесяти тысячам американских долларов. Трать сколько хочешь, и на что хочешь! Эти деньги твои».

Пятьдесят тысяч долларов! Я не верила своим глазам! Но, честно говоря, деньги все-таки поразили меня гораздо меньше цветов. Деньги хоть приятная, но проза. А цветы…

Я соскользнула с кровати в это цветочное море и покатилась в самую середину комнаты, лежа на спине, осыпая себя лепестками цветов. Катаясь словно в душистой ванне, осыпая дождем из лепестков восхитительных цветов волосы, грудь, лицо, плечи, вдыхая пьянящий запах роскоши с едва уловимым привкусом тления, я чувствовала себя так, словно вновь впала в транс.


В транс, унесший меня подальше от этой планеты, в море мечты, ослепительно прекрасной, как розы, где единственным светилом были смеющиеся глаза Вирга Сафина, наблюдающие за мной.

Но Вирга Сафина не было в доме. В обед спустившись к Вере (в конце концов, все надоедает, даже живые цветы), я узнала, что Вирг Сафин ушел еще сутки назад, ночью, и с тех пор больше не появлялся. А цветы по его заказу привезли курьеры большой цветочной фирмы сегодня в шесть утра. Вера сама открыла им дверь моей спальни — так велел Вирг Сафин.

Романтический жест Сафина заставил Веру проникнуться ко мне восхищением. Пока я уминала за обе щеки мясной пирог, сочный бифштекс и греческий салат с зеленью и брынзой (за все время я совсем озверела от голода), запивая все это отличным лимонадом домашнего Вериного приготовления, Вера долго и нудно рассказывала мне о том, что я единственная женщина в жизни хозяина, которую он не только поселил в своем доме, но и оказывает такие царские знаки внимания. Сентиментальная и добрая душа Веры была тронута до слез.

Я уплетала вкусную стряпню Веры за обе щеки. Тут же она и сообщила о том, что сутки Сафин не ночевал в своем доме. Не только не ночевал, но и не звонил.

— А цветы вы скажете, колы треба убраться. Ох, они ж и красивые! Такие красивые, что аж захватывает дух! От це любовь… таки любовь… — романтично вздыхала Вера, путая русские слова с украинскими. Думая о том, где был Вирг Сафин эти сутки, я улыбалась ей в ответ.

Мобильник зазвонил через два дня, когда я перебралась в гостиную и тупо уставилась в огромный экран выключенной плазменной панели, думая, чем себя занять. Сердце забилось сильнее, конечно же, надеялась, что это он. Но это был Фомичев.

— Нам нужно срочно встретиться. Это важно, — сказал Макс, и от досады (что это Макс Фомичев, а не Вирг Сафин) я едва не грохнула хрупкий смартфон о стенку.

— С чего вдруг? Что за пожар? Ладно, говори, где встретимся. Остальное расскажешь при встрече.

Мне подумалось: а вдруг это связано с Сафиным, вдруг он знает, где пропадал Сафин эти сутки? Это было единственным, что меня интересовало. Остальное — не имело никакого значения.

Макс Фомичев повел меня в какое-то крутое кафе, название которого я не запомнила. Публика в зале была еще та! При моем появлении подавилась большая часть посетителей. А лица охранников вытянулись так, что я поняла: без Макса меня к этому заведению не подпустили бы и на сто метров! Но Макса, похоже, здесь хорошо знали. И если он хотел провести с собой чучундру, никто особо не возражал. Кроме, конечно, половины посетителей. Впрочем, это были их проблемы. Вторая же половина посетителей была так занята собой, что не заметила бы даже, если б у них под носом взорвалась ядерная бомба! Было бы исключительно кладбище нарциссов!

— Ты богатый или крутой? — спросила я Макса, усаживаясь и демонстративно бросая на стол свою дешевенькую сумку. Две девицы за соседним столиком сразу подавились десертом.

Я чувствовала себя такой удовлетворенной и довольной собой, что мое настроение даже поднялось. Макс же откровенно наслаждался происходящим.

— Ни то и ни то. Ни богатый, ни крутой. Просто я делал хорошие рекламные снимки для этого заведения, и теперь меня всегда сюда пускают, да еще есть скидка.

— Пускают с любыми чучундрами?

— Слушай, ты не чучундра! Женщина, в которую влюбился Вирг Сафин… Да такая женщина одна стоит целого мира!

— Так уж и влюбился! — хмыкнула я, — А Вирг Сафин бывает здесь? В этом кафе?

— Постоянный завсегдатай. Завтракает, обедает и ужинает. Вот будет прикол, если он застукает тебя здесь!

— А может застукать? — сердце рухнуло в мгновенно заледеневший низ живота.

— Нет. Эти сутки Вирг Сафин провел в загородном доме Ларисы Козловой.

У меня тут же потемнело в глазах. Я почувствовала себя так ужасно, словно сидела в дешевой шаурмичной где-то возле вокзала. Впрочем, наверное, так и было.

Нам принесли разноцветные коктейли в красивых высоких бокалах и какой-то десерт. Я чувствовала себя так плохо, что ни к тому, ни к другому не могла притронуться.

— Но я позвал тебя не для того, чтобы это сообщить, — сказал Макс, — видишь ли, я решил рассказать тебе правду, открыть карты, зачем я помогаю тебе. Ты ведь уже догадалась, что не просто так? Так вот: меня интересует одна девушка. Ее зовут Илона. Она была связана с Виргом Сафиным. И сейчас у меня есть основания полагать, что она в беде.

— Что за девушка? — промямлила я.

— Мы когда-то встречались. Еще в школе. Потом она решила стать моделью. Участвовала в съемках Вирга Сафина. А потом он познакомил ее с одним богатым бизнесменом, почти олигархом. Она вышла за него замуж. Все было хорошо. А полгода назад она пропала. И этот человек исчез тоже. Я думаю, она в беде.

— Что за чушь! — я пожала плечами, — живет за границей со своим олигархом — и всего делов-то! Почему сразу — в беде?

— Видишь ли, мы дружили, постоянно переписывались и перезванивались. А полгода назад она исчезла. Она не заходила даже на свою страничку в Фэйсбуке. Ее муж сейчас в Киеве и будет на вечеринке Вирга Сафина послезавтра. Я хочу, чтобы ты сделала фотографии этого человека и немного последила за ним. Так мы сможем узнать тайну Вирга Сафина. Есть основания полагать, что Сафин тесно связан с криминалом, и узы дружбы с этим типом кроются еще в далеких 1990-х. В общем, узнаем, где Илона — узнаем все про Сафина.

Я хотела съехидничать, но, глядя на его напряженное и взволнованное лицо, передумала. Только сказала:

— Ты очень ее любишь? — Макс кивнул. — А при чем тут Сафин? Нужно просто выследить ее мужа.

— Дело в том, что Сафин — единственный человек, с которым ее муж общается в Украине. И если где-то бывает, то только на мероприятиях, связанных с Сафиным — они друзья.

— Поэтому ты блуждал на выставке и делал съемки в ресторане на день рождения.

— Совершенно верно. Я охотился за ним. Но на выставке его не было. И на дне рождения не было, что странно. Возможно, он будет сейчас. Когда был день рождения, он был за границей. А сейчас он в стране.

— Ладно. Сделаю все, что смогу.

— Вот его фото, — Макс дал мне фотографию, — этого человека зовут Витольд. Достаточно редкое и претенциозное имя. Есть основания полагать, что оно не настоящее. Так же, как и Вирг — не настоящее имя Сафина. Возможно, по какой-то причине они изменили имена вместе. Если все получится, ты узнаешь все про Вирга Сафина, а я — про Илону.

Я пожала плечами. Я и раньше подозревала его в меркантильном интересе. Но даже не предполагала, что интерес его такой мелочный. Втюрился в потаскушку, которая предпочла его богатому бандиту. Теперь бандит ее грохнул — и хрен с ней! Но для меня это был единственный шанс узнать всю подноготную Сафина, узнать, что скрывается в его прошлом и какой человек кроется за блестящей вывеской светской звезды. Кроме того: я умирала от желания узнать его настоящее имя, и ничего не могла с этим поделать. Мне казалось, что это тайное имя даст мне власть над ним.

Было около трех часов ночи. Я сидела в гостиной, поджав под себя ноги, почти вдавившись в огромное плюшевое кресло. Тупо и долго смотрела в пустой экран, в мерцающую плазменную панель. Закончилась даже трансляция того канала, который я смотрела. Мне было лень переключить на другой. Не хотелось ничего делать — только тупо смотреть в погасшее пространство.

Я обманула охрану Вирга Сафина. В этом доме категорически запрещен алкоголь, а я все-таки пронесла в дамской сумочке тайком малюсенькую бутылочку хорошей водки — 250 грамм. Вера уже спала. Я раздобыла на кухне огромный стакан, вылила туда водку, добавила томатный сок для окраса. Получилась «Кровавая Мэри». Домашний импровизированный коктейль — лучшее лекарство для больных нервов.

Потягивая этот фальшивый сок, я устроилась в гостиной, включив огромный телевизор. Мне казалось, что от тишины в этом огромном и пустом доме я могу сойти с ума. Звук человеческой речи (пусть даже по телевизору) был единственным, что удерживало меня в реальности. Я досмотрела два дурацких фильма и допила свой коктейль. Телевизор погас. Вера в своей далекой комнате видела десятый сон. Кроме меня в этом пустом доме больше никого не было, но я не испытывала страха. Я вообще была не из пугливых. Нет ничего страшнее своих тайных мыслей. Мысли — единственное, от чего нельзя убежать.

Было ровно три часа, когда я почувствовала легкое дуновение сквозняка и поняла, что в комнате кроме меня есть кто-то еще. И я уже знала кто это — для этого мне не нужно даже поворачивать голову. Все внутри сжалось для объятий или жестокого удара.