Чума, или ООИ в городе

…А на лестничной площадке Тоня Сорина стоит со своей подружкой Ниной Ивановной. Нина Ивановна курит, Тоня рассказывает:

– Он, понимаешь, на то рассчитывал, что я ему буду заместо мамы, пироги печь и в рот вкладывать. Да не хочу я!

– Тонь, а чего ты хочешь-то, подумай. Раз ты замуж шла, ты что думала-то, муж тебе суп варить будет, да?

– Да у меня знаешь какие кавалеры были! – горделиво сказала Тоня.

– Да какие они ни есть, кавалеры, а когда замуж выходишь, всё одно – суп варить и носки вонючие стирать. Будь он хоть золотой, кавалер-то! А твой-то, Александр Матвеевич, очень приличный человек, это я тебе точно скажу, – настаивает Нина Ивановна.

– Да скучно мне с ним, Нина, скучно. Ни в кино, ни в театр, ни на танцы. Если не на дежурстве – сидит и медицинские книги читает. Я же молодая всё-таки… и вообще – еврей…




В приемном покое Сорин осматривает Майера. Тот кашляет, сплевывает бело-розовую пену. Сорин подносит эту пену к лампе, рассматривает, ощупывает подмышки, паховые области.

Берет пиджак Майера, ощупывает его, вынимает из нагрудного кармана документы – партбилет, военный билет…

Последний документ, который он рассматривает, – пропуск, на котором написано «Противочумный институт».

Садится, охватывает голову. Потом встает и запирает дверь, ведущую в приемный покой. Почти немедленно вслед

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.