Чистильщики

— Как это?! — Альгис недоверчиво помотал головой — тот, и не тот? Тело то самое? Значит — это тот человек!

— Не все так просто! — вздохнул я, чувствуя, что разговор будет непростым. — Тело может быть и тем же, а вот сознание в нем — совсем другим. Например — в моем теле перебывали сразу три личности — по очереди. А потом слились вместе. И так бывает. Но давайте вначале поговорим о том, зачем вам отправляться в наш мир. Вернее — с чего это вдруг вы решили туда отправиться? Вы понимаете, что оттуда не вернетесь?

Мужчины переглянулись, и Антонис сказал за всех:

— Понимаем. Но у нас нет другого выхода! Мы потеряли нашего императора. Потеряли его сыновей. Мы обесчестили себя. Мы даже не смогли убить тебя! Это позор. И смыть его можно только так — уничтожив причину нашего позора. И если мы сделаем то, что должны — смоем позор с наших семей. С наших родителей, братьев, сестер! Со всего нашего рода! Императрица обещала, что семьи не тронут…

— Вот оно как! — не удивился я, подозревавший что-то подобное. — Ну что же… я вас понимаю. Вам все равно под суд, да? Так? Так, вижу. Вы смертники.

— Смертники. Мы должны были покончить с собой, чтобы смыть позор кровью. Но раз у нас появилась возможность исполнить это по-другому, конечно, мы это сделаем. А ты нам поможешь. Поможешь?

Я обвел взглядом хмурых мужчин, пожал плечами, и скривившись, подтвердил:

— А куда мне деваться?





Глава 3




— Встать! Не смотреть в лицо Светоносной!

Пятеро мужчин, которые только что лежали лицом вниз на каменном мозаичном полу, тут же встали, не мешкая ни секунды, и выстроились в ряд, упершись взглядом в этот самый пол. Они знали, что не имеют права мазать своим грязным взором лица Светоносной. Они виноваты! Они не уберегли Светозарного! Своего господина, своего Светоча! И они готовы были ответить за свое преступление. Жизнью.

— Вы, ничтожные из ничтожных, мусор, позор Академии, позор своего рода — готовы ли вы ответить за свое преступление?

— Готов! — как один человек выдохнули все пятеро, не поднимая глаз.

— Тогда возьмите!

Пятеро гвардейцев выступили вперед, и на руках у них лежали завернутые в белые куски холста ритуальные мечи. Короткие мечи, практически — кинжалы. И пригодны эти мечи только для одного — убить себя. Перерезать себе глотку. Или воткнуть в живот. Это уже как выберет тот, кто занял место господина. Его наследник. Вернее — наследница.

Есть два пути — легкий и трудный, и все зависит от тяжести содеянного. Легкий путь — это вскрыть себе кровеносную жилу на шее и умереть легко и приятно, за считанные минуты.

Трудный путь — вонзить меч себе в живот. И долго, трудно умирать, обдумывая свои прегрешения.

Подобного ритуального самоубийства не было очень давно. Но каждый из Ближнего Круга знал, что подобное возможно — если они не смогут уберечь господина. Ближний Круг — лучшие из лучших, великолепные бойцы, способные в одиночку уничтожить толпу врагов. Проверенные, верные господину до последней капли крови — они были и есть последний барьер, ограждающий императора от врага. И горе им, если не смогут уберечь Императора!

Не уберегли. Самоуверенные, самовлюбленные идиоты, расслабившиеся за десятки лет спокойной, безбедной жизни. Дуэли, женщины, пьянство — вот что такое нынешний Ближний Круг! Вырождение. Бесполезные паразиты на теле Империи!

Так говорил главный стражник, и головы виновных опускались все ниже и ниже.

А потом он скомандовал:

— Решением Императрицы, и согласно кодексу Ближнего Круга, вам предстоит Трудный Путь!

Нет, они не содрогнулись. И только где-то глубоко внутри, там, куда вонзятся серебряные клинки, тоскливо заныло, будто клинок уже начал свой безжалостный путь.

Ну что же… раз так вышло — они умрут как мужчины! Как настоящий Ближний Круг! Лучшие из лучших, элита из элит!

Рукоять, обтянутая черной кожей. Ножны, на черном лаке которых один, единственный знак — кольцо. Круг. Круг, который защищает Господина.

Эти клинки выдают каждому, кто входит в Ближний Круг. А их немного. Чтобы стать одним из Ближнего Круга, нужно вначале закончить офицерскую академию. Стать одним из лучших выпускников. А затем — пройти испытания. Жестокие, трудные, смертельные испытания, на которых выживают не все. Потому на эти испытания не так уж и много желающих. Дети богачей, дети важных вельмож не хотят вступать в Ближний Круг.

Стать телохранителем Императора? Почетно, да. Но неинтересно. Тупик карьеры. Остаться навсегда офицером первого ранга и никогда не достичь двенадцатого? Нет уж… это для бедных дворян. Тех, кто едва смог набрать денег на обучение в офицерской академии. Вот пусть они и проходят жестокие испытания, это они пускай стоят на страже у дверей императорской почивальни.

Для настоящих офицеров есть другие занятия. Интриги, политика, служба, любовь. Телохранитель — это слишком низко. Это — для худородных.

Да, отличное жалованье.

Да, воинов Ближнего Круга обожают дамы.

Да, они каждый день могут общаться с Императором.

Да, обеспеченная старость.

Ну и что? Роль цепного пса, охраняющего господина — это не для Великих Домов. Честь, готовность отдать жизнь за господина — это все пустые звуки. Ничего не значащие звуки!

Антонис взял в руки свой Последний Меч и ощутил грубую мягкость рукояти. Жаль, что так закончилось. Очень жаль! Так глупо, и так позорно…


— У вас есть вопросы? Пожелания? Последняя милость Императрицы!

— Наши семьи! — голос Антонис был хрипл, но тверд. — Их не тронут?

— Если вы сделаете то, что должны — ваши семьи не тронут!

Голос главного охранника был холоден и сух. Императрица так вообще молчала. Не сказала ни слова.

— Вы готовы к Пути?

— Готов! Готов! — почти в один голос. Никто не дрогнул. Антонис даже вдруг возгордился — его пятерка сильна духом! Он всегда может рассчитывать на этих парней!

Мог… Теперь — только мог.

— Читайте молитву, — снова холодный, скрежещущий, как нож по стеклу голос Главного стражника. Противный голос! Гадкий! И это будет последнее, что он, Антонис, услышал.

И хорошо, что здесь нет родни. Матери, сестры… не надо им видеть ЭТО.

Молитва Создателю! Неужели она поможет? До этого как-то не особо задумывался о загробной жизни. Ходил, как и все, в храм, подавал нищим, бросал деньги в ящик для пожертвований. Все формально, конечно. И только теперь задумался — а если ли там хоть что-нибудь? Есть она, загробная жизнь? А если есть — хватит ли одной молитвы, чтобы исправить все, что натворил за свою не такую уж и долгую, но такую пустую жизнь?! Пустую, да! Ни жены, ни детей — до тридцати пяти лет заводить жену и детей Ближнему Кругу не положено. Это мешает службе. Это мешает отдаться служению императору всей своей душой! Всей своей жизнью! Ведь ты будешь думать о своей семье, а не о семье императора. И как следствие — совершишь ошибку.

Никаких детей! Никакой жены! Только служба — дни и ночи. Пока не кончится контракт. Или пока тебя не отпустит Господин.

— Господин! — язык едва поворачивается, но Антонис все-таки решился. — Будет ли нам позволено воспользоваться помощью друзей?

Умирать несколько часов очень как-то не хочется. Если позволят — братья из Ближнего Круга, те, кто не замараны Ошибкой, снесут им головы. И тогда все закончится. Легко закончится! Ради этого стоит попытаться.

— Отказано! — голос стражника был почти насмешлив. Или Антонису показалось?

— Готовьтесь! Я буду считать до десяти. На счет «десять» — вы уйдете в Трудный Путь! Раз… два… три… четыре… восемь… девять…

— Стойте! — молодой женский голос, голос Императрицы. — Прекратить!

Испарина на лбах, все выдохнули, но головы не подняли. Мечи мелко дрожат, трясутся в жилистых руках, но в этом нет ничего позорного. Смерть — штука трудная. Особенно, если это Трудный Путь.

— Я предоставляю вам выбор! — голос Императрицы звонок и суров, как лязг клинка в смертельном поединке. — Вам все объяснят.

— Сдать Последние Мечи!

Меч с тихим шелестом скользнул в ножны. Белая тряпица. Меч в центре. Один уголок подвернут, другой.

Все. Готово. Поднялся с колен, протянул меч вперед, не глядя на то, кто его берет.

Разворот через плечо — четко, отработанно, красиво. Как учили.

— За мной! — голос Главного стражника. — Свободно! Оставить формальности! Я все вам объясню.



Ярость. Красная пелена перед глазами. Так он жив?! Неужели — жив?! Убить! Убить его!

— Не убивать! Не калечить! Кстати, сомневаюсь, что вам это удастся. По сравнению с ним — вы жалкие детишки. Да не просто детишки — вы дети-уроды! Безрукие и безногие! И молчите, не тявкайте! Вам слова не давали! Итак, как мы выяснили, убийца Светоча является на самом деле орудием убийства, запущенным много лет назад преступным магом, осужденным императором за свои мерзкие преступления. Этот маг поднимался по карьерной лестнице, убивая всех своих конкурентов. И в конце концов, поднялся к должности личного врача Императора. Попутно соблазнив его дочь — с далеко идущими планами. Когда его деяния раскрылись, он был осужден и посажен в клетку на судебной площади, откуда и сбежал в неизвестном направлении. Его разыскивали, однако найти не смогли. А он, будучи чернокнижником, практикуя черную магию, создал непобедимого бойца и мага в лице известного вам Дегера, совершив преступные эксперименты над маленькими детьми. Затем он с помощью черной магии перенесся в другой мир, где сейчас и живет, полностью потеряв память и умение мага. Этот преступник должен наказан. И я вам сейчас подробно, насколько могу — объясню, как это нужно сделать. Но одно скажу сразу — скорее всего, возврата назад не будет. Вы останетесь в ином мире. В мире демонов. Как сумеете выжить — это ваше дело. Вы преступники, которые не уберегли своего господина. Вам предоставили возможность искупить — или Трудный Путь, или путешествие в иной мир. Вы — выбрали. Итак, вот что вы должны сделать…

Неприметная дверь, рядом с ней — два гвардейца в полном боевом вооружении. Смотрят на пятерку бывших телохранителей внимательно, но без особого интереса. Знают про них, это точно. Но никакой жалости или осуждения не видно. Им плевать.

Дворцовая гвардия и Ближний Круг никогда не ладили. Более того, они ненавидят друг друга. Так уж сложилось — вечные дуэли, вечно соперничество за баб. Телохранители окутаны аурой тайны, близости к Императору. А еще — славятся, как неутомимые любовники и непобедимые рубаки.

Гвардейцы — обычно из богатых семей. Так что среди них можно подцепить выгодную партию. Впрочем — и любовники они тоже неплохие. Как и рубаки.

Дуэлиться до смерти Император запретил еще лет тридцать назад, но на дуэли всякое бывает. Иногда и калечат — до смерти. Но главное, чтобы не заподозрили в игнорировании указов Императора, что на самом деле суть измена государству. Одно дело убил случайно противника на дуэли — может, рука дрогнула! И другое — если намеренно нарушил указ Светоча и убил офицера дворцовой гвардии.

В последнем случае — можно не отделаться простым изгнанием из дворца. Можно и пойти под суд, накликав на себя и свой род немилость жестокосердного Императора, который терпеть не может невыполнения своих указов. Считая такое поведение чуть ли не за открытый бунт против законной власти.

Передал бумагу с распоряжением Главного стражника старшему поста, тот прочитал, кивнул на дверь:

— Заходите. Он там, ждет.

Толкнул дверь, та распахнулась, и все пятеро ввалились в комнату, разглядывая того, кто и заварил всю эту мерзкую кашу. Того, чье имя проклинают теперь на каждом перекрестке дорог. Того, убить которого очень-преочень хочется, да вот только хотелка, увы, еще не отросла.

Он почти не изменился. Только похудел, да щеки ввалились. Но разворот плеч остался прежним. Здоровенные кисти рук, перевитые синими венами — все так, как тогда, когда этот тип убивал императорскую семью. Как он смог выжить после того, как его исполосовали мечами? Только лишь он, Антонис, трижды воткнул свой короткий широкий меч прямо Дегеру в сердце! Как же тот выжил?!

Странно, что, убив императора, этот негодяй застыл на месте и дал себя убить…

Убить?! А может он и правда — труп?! Оживили черной магией, и теперь вот… Чушь. Конечно — чушь! Разве допустили бы сюда, в Управление, оживший труп?!

— Кто главный? — беловолосый верзила поднял на Антониса свой взгляд, и телохранитель поразился — у негодяя были ярко-синие, удивительно небесно-синие глаза! Ощущение такое, что они будто светятся изнутри! Но голос холодный, в нем чувствуется сталь. Да, это совсем не простой человек! Сразу видно!