Чистильщики
Часть 7 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И тогда Юсас вцепился в него обеими руками, обхватил за ноги и впился в ляжку остатками выбитых зубов. Передних у него не было — вырвали, выбили. Но клыки справа остались. И коренные почти все остались. Так что было чем прокусить кожу — мерзкую, соленую, вонючую! Рвануть, чтобы потекла кровь! Чтобы этот гад был вынужден убить его, Юсаса! А может еще и получится — вдруг от зубов в рану пойдет зараза! Ну хоть какая-нибудь зараза, чтобы рана загноилась! И Гримал сдохнет в мучениях! Или хотя бы ему отрежут ногу, и он станет таким же инвалидом, как и Юсас!
Юсас грыз мясо, Гримал вопил, ругался, старался вырвать ногу у яростного, как цепной пес паренька. Наконец Грималу это удалось, он отскочил в сторону, и матерясь, снова подскочил, начал топтать, бить Юсаса смертным боем, позабыв о том, что хотел на нем заработать.
Гримал вообще был не вполне нормальным с самого детства, а когда ему в драке пробили голову булыжником из мостовой — у него совсем ум за разум зашел. Поговаривали — долго он так не заживается. Обязательно убьют. Улица, она тоже имеет свои законы, и Гримал перешагнул черту, за которой только смерть. Никому не нужны лишние проблемы, никому не нужен человек с дурной головой, бросающийся на всякого, кто не так на него посмотрел. Он уже покалечил двоих нищих, а они работали на гильдию. И оставалось всего два шага до того, чтобы поднять его на нож. Но Гримал этого не знал. Да и если бы знал — для него все равно бы ничего не изменилось. Из крысы нельзя сделать кота. Из Гримала нельзя сделать нормального человека. И он все равно продолжал бы уродовать людей. Его только убивать.
Но пока что он убивал Юсаса. Целенаправленно, жестоко — убивал, стараясь отбить внутренние органы, сломать кости черепа, добить то, что оставалось после пыток в застенках стражи.
Юсас уже почти не слышал, что происходило вокруг него. В ушах звенело, уже почти не чувствовал ударов — только тупые толчки, будто он был матрасом с соломой, и кто-то легко взбивал его, чтобы положить на него свое тело. Ему вдруг стало легко, и Юсас улыбнулся окровавленным ртом с рассеченными, расплющенными в лепешку губами. Наконец-то все закончится! Наконец-то он освободится!
И только одна мысль не давала покоя — Дегер. Как он будет без него? Жалко Дегера… пропадет ведь! Без него, Юсаса…
Мелькнула картинка их большого, красивого дома. А хорошо все-таки они там пожили! Какой был дом… мечта! Может в новом воплощении у него будет такой дом? Разве он, Юсас, не заслужил этого своими страданиями?!
Удары прекратились, но Юсас уже этого не ощущал. Он умирал. Его тело превратилось в отбивную, из множества маленьких и больших раны сочилась кровь. Истекали ей и внутренние органы. Сердце судорожно толкало кровь по сосудам, но ее становилось в системе кровообращения все меньше и меньше. Ни одно существо в мире сейчас не могло бы выжить. Кроме Дегера, конечно.
Выжить — без помощи мага-лекаря.
— Вот он! — старик указал дрожащим пальцем на здоровенного парня лет лет тридцати, который с остервенением пинал, топтал маленькую скрюченную фигурку у него под ногами. В пыли расплывалось кровавое пятно, фигура уже не шевелилась, а этот здоровяк с налитыми кровью и безумной яростью глазами все пинал и пинал, все топтал и топтал, будто поймал крысу, укравшую у него последний кусок лепешки.
— Вот он, лежит, этот парнишка! Вы его же искали?
Двое мужчин с невыразительными лицами шагнули вперед, один из них выругался — грязно, многосложно, и тут же в руках у них оказались короткие дубинки черного дерева, окованные бронзовыми кольцами по всей их длине. Этой дубинкой, если уметь ей владеть, можно было не только оглушить трактирного дебошира и выбить у него нож, но и спокойно отразить удар меча, и даже метнуть ее, останавливая беглеца, пытающегося без разрешения покинуть компанию стражников.
Две руки поднялись одновременно, и дубинки обрушились на здоровяка — одна угодила ему в затылок, вторая сломала ключицу, переломившуюся с таким хрустом, будто это была сухая нетолстая ветка. Мужчина упал, как подрубленное дерево, но для закрепления успеха дубинки еще дважды поднялись и опустились, ломая нос, выбивая зубы, разбивая локоть и коленную чашечку. За считанные секунды здоровенный, агрессивный мужчина превратился в беспомощного инвалида, обреченного до конца жизни влачить жалкое существование.
Затем оба пришедших наклонились к бесчувственному одноногому парнишке, и тот, что постарше — лет сорока на вид, помотал головой и с досадой, поморщившись, бросил:
— Не жилец на этом свете! Этот козел ему все внутренности отбил! И кости переломал!
— И что делать?! — второй, лет тридцати, похожий на первого как две капли воды, растерянно развел руками. — С нас шкуру теперь спустят! Не успели! Не нашли!
— Говорил я тебе — в порт надо было идти! А ты что?!
— Да что — я-то?! Сказали ведь — видели его на базарной площади! И ты сам согласился, что скорее всего он там и появится! А я теперь причем?! Ну принимал бы решение сам, чего меня тогда слушал?!
— Господа! Простите старика, что вмешиваюсь… но совсем рядышком, у входа в порт, живет лекарица Арана. Она магиня, и если у нее нет диплома мага-лекаря, так это не значит, что ничего не умеет! Можно спасти парня! И можно вас попросить? (указал на Гримала) Добейте гада! Или покалечьте так, чтобы только ползать мог! Ну так он уже всем надоел — сказать нельзя!
— Веди к лекарке, старик! — старший из мужчин повелительно махнул рукой. — Зер, займись этим козлом!
Буц! Буц! Буц!
Тело Гимала вздрагивало от ударов, трещали кости, коленные чашечки. Никогда ему больше не ходить. Только ползать. Если выживет, конечно!
Пока парнишку аккуратно поднимали с мостовой, старик прошарил руками по карманам негодяя и выудил все деньги, что только недавно принадлежали ему. Сунул их в пояс и быстро, как краб, помчался впереди процессии. За ним шел старший стражник, держа на руках бесчувственного парнишку, голова которого моталась в воздухе, замыкал тот, кого старший назвал «Зер». Он держал в руках дубинку и колючим взглядом осматривал всех, кто оказался в поле его зрения. Было видно, что он готов к бою, и стоит хоть что-то неприятное сказать в его адрес — тут же разобьет башку любому, кто осмелится это сделать.
Но никто так и не осмелился. Опытный портовый народ чуял стражников за целую лигу. От этих двух просто-таки веяло застенками Управления Стражи. Свяжись с ними — и потом появится целый отряд вооруженных мордоворотов, которые вывернут наизнанку не только заведения на берегу, но даже и сами корабли. Ну и кому это надо? И ради кого? Ради безымянного уродца? Пусть тащат, куда хотят — раз им это так надо. У всех своя судьба! Даст Создатель — выживет.
Их было пятеро. Крепкие мужчины лет двадцати пяти-тридцати. Гибкие, сильные, когда-то уверенные в себе люди. Теперь — хмурые, с потухшими глазами, с каменными лицами людей, которые давно уже поставили крест на своей судьбе.
Я узнал их. Память-то у меня абсолютная. И хотел бы забыть, да не могу. Телохранители императора. Это они тогда не смогли меня удержать, не смогли не дать мне убить императора и его семью.
Это они убивали меня, когда я застыл столбом, с сознанием, разорванным тремя живущими во мне личинами — Конаром, Дегером и Толей.
Это они били Юсаса. Который никакого отношения к моему преступлению не имел.
Меня поселили где-то в Управлении Стражи. Ниже — застенки, в которых пытают. Выше — что-то вроде казармы, в которой живут… я не знаю, кто тут живет. Вот сейчас — я живу. А кто еще может жить — могу только предполагать.
Комната небольшая и какая-то бездушная — гостиница или казарма. Широкая кровать, шкаф, тумбочка, стол, пара стульев. В углу комнаты, за занавеской — туалет, он же душ. Примерно такой, какой был у меня в комнате лекаря. Только эта комната чуть побольше. Но оно и понятно — все-таки Управление Стражи!
Меня накормили — сытно, хотя и просто — мясная похлебка с разваренными овощами, очень напоминавшими картошку, свежая лепешка, разведенное колодезной водой вино. Я съел и выпил все, что было, а когда в комнату пришел молчаливый слуга — мужчина лет пятидесяти с простоватым, невидным лицом — предложил ему приносить еду почаще, мотивируя это тем, что для качественного колдовства мне нужно восстановить силы. На что мужичок молча кивнул и вышел, унося за собой пустой поднос.
Делать было нечего, и после обеда я завалился спать.
Разбудил меня посыльный, который передал мне заклеенное красным сургучом письмо. Послание главного стражника коротко мне рассказало, что поиски Юсаса продолжаются, а пока я должен принять и поговорить с теми, кто отправится в мой мир для наказания Учителя. Чтобы я дал заключение — смогут ли эти люди выжить в моем мире, и самое главное — выполнить свою задачу. И что это в моих интересах.
Кстати сказать, я так и не понял — как это, в моих интересах! Ну с какого боку в моих интересах засылка в мой мир нескольких убийц? Зачем мне это? Ведь в любом случае, никто и никогда не узнает — убили они Учителя, или нет.
Честно скажу — мне было плевать, убьют они его, или не убьют — что мне-то за дело?! С одной стороны — убийство — это нехорошо. Живет себе человек, ни о чем не подозревает, и вдруг… ему на голову сваливаются несколько придурков, и рассказывают о том, что он должен шибко пострадать! Что он совершил преступление где-то там, далеко, в другом мире! И что на самом деле он преступный маг, который чудом избежал наказания за свои преступные деяния.
Одно беспокоит — а если эти типы попутно убьют еще кого-нибудь? Прохожих, так сказать. И что делать?
Меня покормили, дали время привести себя в порядок, и когда эти пятеро появились в моей комнате, я был готов к общению. И даже наметил примерный план действий.
— Кто главный? — спросил я, оглядев хмурых парней, в глазах которых плескалась ненависть.
— Я! — мужчина лет тридцати, с заметным шрамом на подбородке слева. В темных волосах проседь, жилистые руки, торчащие из жилета, перевиты синими крупными венами. Крепкий мужик, точно. Вот только не помогла ему его крепость!
— Имя?
— Антонис! — после двухсекундной заминки сообщил мужчина.
— Антонис, как входят в помещение? Где приветствие?
Приятно было смотреть, как этого солдафона просто перекосило от ярости! Ну да, понимаю — нехорошо глумиться над людьми. Но зачем вы били Юсаса? Ну ладно бы меня отдубасили! Я виноват! Но парнишку-то за что?! Не прощу вам этого, твари!
— Выйдите из комнаты и зайдите снова. И поприветствуйте меня как положено. Вон!
Пятеро повернулись — бледные, с каменными лицами, и глазами, мечущими молнии, дверь за ними закрылась. Десять секунд, стук — раз, два, три!
— Войдите! — пригласил я.
— Приветствую! Приветствую! — все пятеро отсалютовали, и как-то странно — ударив кулаком по груди. Воинский салют? Наверное.
— А теперь слушайте меня. Когда входите в помещение, где находится другой человек, вы должны сказать «здравствуйте». Повтори, Антонис!
— Дратути! — с натугой повторил мужчина на русском языке.
— Здрав-ствуй-те! — я повторил это с расстановкой, медленно.
— Здрастуйте! — снова повторил Антонис.
— Уже получше, — поощрил я, — но еще далеко от совершенства. Мы с вами будем учить наш язык, русский язык. Другого языка вам не надо. Я попробую сделать так, чтобы вы не попались в первые же часы. А если и попались — чтобы могли выйти из ситуации. Для того вы должны запоминать все, что я вам говорю. И делать все, что я вам говорю — как бы это вам не казалось странным. Жизнь в нашем мире отличается от вашей — как небо от земли. Вы отстаете от нас на тысячи лет. А может и больше. Вы дикари, самые настоящие дикари! (Лица посмурнели, губы поджались. Эмоции они скрывать не умеют. Или не желают?)
— Например, у нас категорически запрещено ходить с оружием. Даже с ножами. И если вас поймает стража — вас за ношение ножей посадят в темницу, и надолго. На годы.
— А как же мы выполним задание без оружия?! — вдруг выпалил парень моего возраста — лет двадцати. — Как мы сможем победить колдуна, который еще и победитель турнира мечников?!
— Он победитель турнира мечников? — я искренне удивился. — Забавно. У нас он тоже победитель турнира мечников. Такого турнира — который вам и не снилось увидеть! Всемирного турнира! Так вот, еще раз поясняю: у нас не ходит с оружием никто, кроме специальных служб вроде стражи. И оружие у нас совсем другое, гораздо более смертоносное. Кстати, как тебя звать, торопыга?
— Альгис! — лицо парня дернулось, и он оглянулся на старшего.
— О! — восхитился я. — Вы все на «А»? Вас что, подбирали по имени? Хе хе… Остальных как звать?
— Зедрис.
— Махар.
— Эйгар.
— Значит — не все на «А»! Жаль. Ну да ладно. А теперь будем говорить предельно серьезно и без недоговоренностей. Вы меня ненавидите?
— Очень! — искренне признался Антонис.
— Я вас… нет, не ненавижу — подумав, ответил я. — Но не люблю. Не нужно было бить мальчишку, который совсем тут ни причем. Этим вы меня расстроили. А когда я расстроен, у людей случаются приступы болезни. Вот такие, например!
Не вставая с кровати, я нанес молниеносный удар в поддых Антонису, тут же Альгису, потом вскочил на ноги и за полторы секунды повалил оставшихся стоять «учеников». Надо отдать им должное — они даже успели принять боевые стойки. Крепкие парни, и тренированные! Но ничего им это не дало. Против меня — они как дети!
А потом улегся на кровать, дожидаясь, когда парни выйдут из «депрессии».
Лежал минут пять, пока первый из них пошевелился, а потом заблевал пол перед кроватью. Следом очнулись и остальные. А еще через пять минут они уже убирали то, что наделали на полу.
Любви от них мне не прибавилось, это точно. Но удовольствие я получил. Нефиг было Юсаса трогать!
— Стульев здесь только два, так что рассаживайтесь, как хотите, — ласково предложил я, — потом стулья принесете с собой. В следующий раз. Нам с вами еще долго общаться!
— Почему ты… — начал старший и замолчал, скрипнув зубами.
— Почему я убил императора? Или почему я сейчас вас уложил? — так же доброжелательно спросил я, вызвав на лицах моих учеников гамму чувств, основным из которых была ярость и ненависть.
— Сейчас! — вскинул на меня взгляд старший.
— Я показал вам, что вы против меня как дети. Я быстрее, сильнее вас настолько, насколько вы сильнее пятилетнего ребенка. Потому, если вы задумаете какую-то пакость — десять раз об этом подумайте, а потом откажитесь. А еще — вам не надо было бить моего друга! И вы еще за это не ответили как надо! И была бы моя воля — я бы вам пооткручивал головы! Всем пятерым! Я не люблю, когда избивают детей. Особенно, если они ни в чем не виноваты.
Молчание. Пауза.
— В общем, так: я задаю вам вопросы, вы задаете вопросы мне. Обещаю, что я сделаю все, чтобы вы продержались в моем мире некоторое время и добрались до вашей цели. Сразу скажу — негодяй не вызывает у меня никаких теплых чувств. Я не люблю, когда меня используют как бездумное оружие. И он должен за это ответить. С другой стороны — тот человек, которого вы хотите убить, давно уже не тот человек, которым он был. При переносе в наш мир он полностью потерял память. И стал другим человеком. Он теперь не маг. Он доктор. Лекарь, по вашему. Он лечит людей. А еще — занимается спортом. Вернее — раньше занимался. Участвовал в соревнованиях по мечевому бою. Спортивных соревнованиях, как я уже сказал — оружие у нас другое. То есть, если вы отправитесь в наш мир, и если вы доберетесь до этого человека и сможете его убить — а скорее всего сможете, потому что он простой человек — убьете совершенно неизвестного вам человека.
Юсас грыз мясо, Гримал вопил, ругался, старался вырвать ногу у яростного, как цепной пес паренька. Наконец Грималу это удалось, он отскочил в сторону, и матерясь, снова подскочил, начал топтать, бить Юсаса смертным боем, позабыв о том, что хотел на нем заработать.
Гримал вообще был не вполне нормальным с самого детства, а когда ему в драке пробили голову булыжником из мостовой — у него совсем ум за разум зашел. Поговаривали — долго он так не заживается. Обязательно убьют. Улица, она тоже имеет свои законы, и Гримал перешагнул черту, за которой только смерть. Никому не нужны лишние проблемы, никому не нужен человек с дурной головой, бросающийся на всякого, кто не так на него посмотрел. Он уже покалечил двоих нищих, а они работали на гильдию. И оставалось всего два шага до того, чтобы поднять его на нож. Но Гримал этого не знал. Да и если бы знал — для него все равно бы ничего не изменилось. Из крысы нельзя сделать кота. Из Гримала нельзя сделать нормального человека. И он все равно продолжал бы уродовать людей. Его только убивать.
Но пока что он убивал Юсаса. Целенаправленно, жестоко — убивал, стараясь отбить внутренние органы, сломать кости черепа, добить то, что оставалось после пыток в застенках стражи.
Юсас уже почти не слышал, что происходило вокруг него. В ушах звенело, уже почти не чувствовал ударов — только тупые толчки, будто он был матрасом с соломой, и кто-то легко взбивал его, чтобы положить на него свое тело. Ему вдруг стало легко, и Юсас улыбнулся окровавленным ртом с рассеченными, расплющенными в лепешку губами. Наконец-то все закончится! Наконец-то он освободится!
И только одна мысль не давала покоя — Дегер. Как он будет без него? Жалко Дегера… пропадет ведь! Без него, Юсаса…
Мелькнула картинка их большого, красивого дома. А хорошо все-таки они там пожили! Какой был дом… мечта! Может в новом воплощении у него будет такой дом? Разве он, Юсас, не заслужил этого своими страданиями?!
Удары прекратились, но Юсас уже этого не ощущал. Он умирал. Его тело превратилось в отбивную, из множества маленьких и больших раны сочилась кровь. Истекали ей и внутренние органы. Сердце судорожно толкало кровь по сосудам, но ее становилось в системе кровообращения все меньше и меньше. Ни одно существо в мире сейчас не могло бы выжить. Кроме Дегера, конечно.
Выжить — без помощи мага-лекаря.
— Вот он! — старик указал дрожащим пальцем на здоровенного парня лет лет тридцати, который с остервенением пинал, топтал маленькую скрюченную фигурку у него под ногами. В пыли расплывалось кровавое пятно, фигура уже не шевелилась, а этот здоровяк с налитыми кровью и безумной яростью глазами все пинал и пинал, все топтал и топтал, будто поймал крысу, укравшую у него последний кусок лепешки.
— Вот он, лежит, этот парнишка! Вы его же искали?
Двое мужчин с невыразительными лицами шагнули вперед, один из них выругался — грязно, многосложно, и тут же в руках у них оказались короткие дубинки черного дерева, окованные бронзовыми кольцами по всей их длине. Этой дубинкой, если уметь ей владеть, можно было не только оглушить трактирного дебошира и выбить у него нож, но и спокойно отразить удар меча, и даже метнуть ее, останавливая беглеца, пытающегося без разрешения покинуть компанию стражников.
Две руки поднялись одновременно, и дубинки обрушились на здоровяка — одна угодила ему в затылок, вторая сломала ключицу, переломившуюся с таким хрустом, будто это была сухая нетолстая ветка. Мужчина упал, как подрубленное дерево, но для закрепления успеха дубинки еще дважды поднялись и опустились, ломая нос, выбивая зубы, разбивая локоть и коленную чашечку. За считанные секунды здоровенный, агрессивный мужчина превратился в беспомощного инвалида, обреченного до конца жизни влачить жалкое существование.
Затем оба пришедших наклонились к бесчувственному одноногому парнишке, и тот, что постарше — лет сорока на вид, помотал головой и с досадой, поморщившись, бросил:
— Не жилец на этом свете! Этот козел ему все внутренности отбил! И кости переломал!
— И что делать?! — второй, лет тридцати, похожий на первого как две капли воды, растерянно развел руками. — С нас шкуру теперь спустят! Не успели! Не нашли!
— Говорил я тебе — в порт надо было идти! А ты что?!
— Да что — я-то?! Сказали ведь — видели его на базарной площади! И ты сам согласился, что скорее всего он там и появится! А я теперь причем?! Ну принимал бы решение сам, чего меня тогда слушал?!
— Господа! Простите старика, что вмешиваюсь… но совсем рядышком, у входа в порт, живет лекарица Арана. Она магиня, и если у нее нет диплома мага-лекаря, так это не значит, что ничего не умеет! Можно спасти парня! И можно вас попросить? (указал на Гримала) Добейте гада! Или покалечьте так, чтобы только ползать мог! Ну так он уже всем надоел — сказать нельзя!
— Веди к лекарке, старик! — старший из мужчин повелительно махнул рукой. — Зер, займись этим козлом!
Буц! Буц! Буц!
Тело Гимала вздрагивало от ударов, трещали кости, коленные чашечки. Никогда ему больше не ходить. Только ползать. Если выживет, конечно!
Пока парнишку аккуратно поднимали с мостовой, старик прошарил руками по карманам негодяя и выудил все деньги, что только недавно принадлежали ему. Сунул их в пояс и быстро, как краб, помчался впереди процессии. За ним шел старший стражник, держа на руках бесчувственного парнишку, голова которого моталась в воздухе, замыкал тот, кого старший назвал «Зер». Он держал в руках дубинку и колючим взглядом осматривал всех, кто оказался в поле его зрения. Было видно, что он готов к бою, и стоит хоть что-то неприятное сказать в его адрес — тут же разобьет башку любому, кто осмелится это сделать.
Но никто так и не осмелился. Опытный портовый народ чуял стражников за целую лигу. От этих двух просто-таки веяло застенками Управления Стражи. Свяжись с ними — и потом появится целый отряд вооруженных мордоворотов, которые вывернут наизнанку не только заведения на берегу, но даже и сами корабли. Ну и кому это надо? И ради кого? Ради безымянного уродца? Пусть тащат, куда хотят — раз им это так надо. У всех своя судьба! Даст Создатель — выживет.
Их было пятеро. Крепкие мужчины лет двадцати пяти-тридцати. Гибкие, сильные, когда-то уверенные в себе люди. Теперь — хмурые, с потухшими глазами, с каменными лицами людей, которые давно уже поставили крест на своей судьбе.
Я узнал их. Память-то у меня абсолютная. И хотел бы забыть, да не могу. Телохранители императора. Это они тогда не смогли меня удержать, не смогли не дать мне убить императора и его семью.
Это они убивали меня, когда я застыл столбом, с сознанием, разорванным тремя живущими во мне личинами — Конаром, Дегером и Толей.
Это они били Юсаса. Который никакого отношения к моему преступлению не имел.
Меня поселили где-то в Управлении Стражи. Ниже — застенки, в которых пытают. Выше — что-то вроде казармы, в которой живут… я не знаю, кто тут живет. Вот сейчас — я живу. А кто еще может жить — могу только предполагать.
Комната небольшая и какая-то бездушная — гостиница или казарма. Широкая кровать, шкаф, тумбочка, стол, пара стульев. В углу комнаты, за занавеской — туалет, он же душ. Примерно такой, какой был у меня в комнате лекаря. Только эта комната чуть побольше. Но оно и понятно — все-таки Управление Стражи!
Меня накормили — сытно, хотя и просто — мясная похлебка с разваренными овощами, очень напоминавшими картошку, свежая лепешка, разведенное колодезной водой вино. Я съел и выпил все, что было, а когда в комнату пришел молчаливый слуга — мужчина лет пятидесяти с простоватым, невидным лицом — предложил ему приносить еду почаще, мотивируя это тем, что для качественного колдовства мне нужно восстановить силы. На что мужичок молча кивнул и вышел, унося за собой пустой поднос.
Делать было нечего, и после обеда я завалился спать.
Разбудил меня посыльный, который передал мне заклеенное красным сургучом письмо. Послание главного стражника коротко мне рассказало, что поиски Юсаса продолжаются, а пока я должен принять и поговорить с теми, кто отправится в мой мир для наказания Учителя. Чтобы я дал заключение — смогут ли эти люди выжить в моем мире, и самое главное — выполнить свою задачу. И что это в моих интересах.
Кстати сказать, я так и не понял — как это, в моих интересах! Ну с какого боку в моих интересах засылка в мой мир нескольких убийц? Зачем мне это? Ведь в любом случае, никто и никогда не узнает — убили они Учителя, или нет.
Честно скажу — мне было плевать, убьют они его, или не убьют — что мне-то за дело?! С одной стороны — убийство — это нехорошо. Живет себе человек, ни о чем не подозревает, и вдруг… ему на голову сваливаются несколько придурков, и рассказывают о том, что он должен шибко пострадать! Что он совершил преступление где-то там, далеко, в другом мире! И что на самом деле он преступный маг, который чудом избежал наказания за свои преступные деяния.
Одно беспокоит — а если эти типы попутно убьют еще кого-нибудь? Прохожих, так сказать. И что делать?
Меня покормили, дали время привести себя в порядок, и когда эти пятеро появились в моей комнате, я был готов к общению. И даже наметил примерный план действий.
— Кто главный? — спросил я, оглядев хмурых парней, в глазах которых плескалась ненависть.
— Я! — мужчина лет тридцати, с заметным шрамом на подбородке слева. В темных волосах проседь, жилистые руки, торчащие из жилета, перевиты синими крупными венами. Крепкий мужик, точно. Вот только не помогла ему его крепость!
— Имя?
— Антонис! — после двухсекундной заминки сообщил мужчина.
— Антонис, как входят в помещение? Где приветствие?
Приятно было смотреть, как этого солдафона просто перекосило от ярости! Ну да, понимаю — нехорошо глумиться над людьми. Но зачем вы били Юсаса? Ну ладно бы меня отдубасили! Я виноват! Но парнишку-то за что?! Не прощу вам этого, твари!
— Выйдите из комнаты и зайдите снова. И поприветствуйте меня как положено. Вон!
Пятеро повернулись — бледные, с каменными лицами, и глазами, мечущими молнии, дверь за ними закрылась. Десять секунд, стук — раз, два, три!
— Войдите! — пригласил я.
— Приветствую! Приветствую! — все пятеро отсалютовали, и как-то странно — ударив кулаком по груди. Воинский салют? Наверное.
— А теперь слушайте меня. Когда входите в помещение, где находится другой человек, вы должны сказать «здравствуйте». Повтори, Антонис!
— Дратути! — с натугой повторил мужчина на русском языке.
— Здрав-ствуй-те! — я повторил это с расстановкой, медленно.
— Здрастуйте! — снова повторил Антонис.
— Уже получше, — поощрил я, — но еще далеко от совершенства. Мы с вами будем учить наш язык, русский язык. Другого языка вам не надо. Я попробую сделать так, чтобы вы не попались в первые же часы. А если и попались — чтобы могли выйти из ситуации. Для того вы должны запоминать все, что я вам говорю. И делать все, что я вам говорю — как бы это вам не казалось странным. Жизнь в нашем мире отличается от вашей — как небо от земли. Вы отстаете от нас на тысячи лет. А может и больше. Вы дикари, самые настоящие дикари! (Лица посмурнели, губы поджались. Эмоции они скрывать не умеют. Или не желают?)
— Например, у нас категорически запрещено ходить с оружием. Даже с ножами. И если вас поймает стража — вас за ношение ножей посадят в темницу, и надолго. На годы.
— А как же мы выполним задание без оружия?! — вдруг выпалил парень моего возраста — лет двадцати. — Как мы сможем победить колдуна, который еще и победитель турнира мечников?!
— Он победитель турнира мечников? — я искренне удивился. — Забавно. У нас он тоже победитель турнира мечников. Такого турнира — который вам и не снилось увидеть! Всемирного турнира! Так вот, еще раз поясняю: у нас не ходит с оружием никто, кроме специальных служб вроде стражи. И оружие у нас совсем другое, гораздо более смертоносное. Кстати, как тебя звать, торопыга?
— Альгис! — лицо парня дернулось, и он оглянулся на старшего.
— О! — восхитился я. — Вы все на «А»? Вас что, подбирали по имени? Хе хе… Остальных как звать?
— Зедрис.
— Махар.
— Эйгар.
— Значит — не все на «А»! Жаль. Ну да ладно. А теперь будем говорить предельно серьезно и без недоговоренностей. Вы меня ненавидите?
— Очень! — искренне признался Антонис.
— Я вас… нет, не ненавижу — подумав, ответил я. — Но не люблю. Не нужно было бить мальчишку, который совсем тут ни причем. Этим вы меня расстроили. А когда я расстроен, у людей случаются приступы болезни. Вот такие, например!
Не вставая с кровати, я нанес молниеносный удар в поддых Антонису, тут же Альгису, потом вскочил на ноги и за полторы секунды повалил оставшихся стоять «учеников». Надо отдать им должное — они даже успели принять боевые стойки. Крепкие парни, и тренированные! Но ничего им это не дало. Против меня — они как дети!
А потом улегся на кровать, дожидаясь, когда парни выйдут из «депрессии».
Лежал минут пять, пока первый из них пошевелился, а потом заблевал пол перед кроватью. Следом очнулись и остальные. А еще через пять минут они уже убирали то, что наделали на полу.
Любви от них мне не прибавилось, это точно. Но удовольствие я получил. Нефиг было Юсаса трогать!
— Стульев здесь только два, так что рассаживайтесь, как хотите, — ласково предложил я, — потом стулья принесете с собой. В следующий раз. Нам с вами еще долго общаться!
— Почему ты… — начал старший и замолчал, скрипнув зубами.
— Почему я убил императора? Или почему я сейчас вас уложил? — так же доброжелательно спросил я, вызвав на лицах моих учеников гамму чувств, основным из которых была ярость и ненависть.
— Сейчас! — вскинул на меня взгляд старший.
— Я показал вам, что вы против меня как дети. Я быстрее, сильнее вас настолько, насколько вы сильнее пятилетнего ребенка. Потому, если вы задумаете какую-то пакость — десять раз об этом подумайте, а потом откажитесь. А еще — вам не надо было бить моего друга! И вы еще за это не ответили как надо! И была бы моя воля — я бы вам пооткручивал головы! Всем пятерым! Я не люблю, когда избивают детей. Особенно, если они ни в чем не виноваты.
Молчание. Пауза.
— В общем, так: я задаю вам вопросы, вы задаете вопросы мне. Обещаю, что я сделаю все, чтобы вы продержались в моем мире некоторое время и добрались до вашей цели. Сразу скажу — негодяй не вызывает у меня никаких теплых чувств. Я не люблю, когда меня используют как бездумное оружие. И он должен за это ответить. С другой стороны — тот человек, которого вы хотите убить, давно уже не тот человек, которым он был. При переносе в наш мир он полностью потерял память. И стал другим человеком. Он теперь не маг. Он доктор. Лекарь, по вашему. Он лечит людей. А еще — занимается спортом. Вернее — раньше занимался. Участвовал в соревнованиях по мечевому бою. Спортивных соревнованиях, как я уже сказал — оружие у нас другое. То есть, если вы отправитесь в наш мир, и если вы доберетесь до этого человека и сможете его убить — а скорее всего сможете, потому что он простой человек — убьете совершенно неизвестного вам человека.