Чистильщики

— Сегодня должен прийти клиент… — сообщила Элена тускло, и было видно, что мысли ее блуждают где-то далеко. Совсем далеко.

— Какой клиент? — поперхнулся Юсас, который тоже думал о своем. Например о том, как ему найти дельного лекаря, который будет держать язык за зубами.

— Клиент… — пожала плечами Элена — Постоянный клиент Гримала. Он всегда в этот день приходит. Мразь. Один из самых мерзких тварей, что есть на свете. Рассказать, что он творил с нами, и с ребятами?

— Нет! Не надо! — поспешно ответил Юсас, вытирая губы запястьем и скривившись, будто ему наступили на большой палец. — Что думаешь делать?

— Они приходят обычно по одному. Это я точно знаю. Охрану, если она есть, оставляют очень далеко отсюда, чтобы не было видно, куда они пошли. Так что мы просто его заколем прямо в прихожей, а труп скинем в канализацию. Как Гримала.

Ага! Правильно Юсас решил — все-таки они его кончили. Итак, гость!

— Он придет днем или ночью?

— Ночью. Они всегда приходят ночью… — Элена побледнела и закусила губу. Видно что-то вспомнила. Что-то совсем нехорошее.

— В какое время? — продолжал настаивать Юсас.

— Как только солнце сядет, тут уже и жди — откликнулся и Серх. У них условный стук. Три удара. Потом еще три удара. Остается обычно до утра.

— В этот раз останется навсегда! — мрачно пообещал Юсас. — Значит, время у нас есть? До ночи? Отлично! Значит я успею еще сходить по делам. Вот что, ребята… там такой длинный сверток, в нем лежат три меча. Плохонькие мечи, из дерьмового железа, но башку разбить хватит. Если клиент придет раньше, чем я вернусь — открывайте дверь негодяю и рубите на месте. Тут не надо особого умения. Просто рубите гада из-за угла, и все тут! Сразу в канализацию не спускайте — вначале обыщите. У него должны быть деньги. Без денег Гримал его бы и на порог не пустил, так?

— Так, — скривилась Элен. — Он жадный… был, как сто демонов! Без денег не пускал. Хмм… никак не могу привыкнуть, что гада нет. Вот только знаете, мальчишки… легче мне от того не стало. Ну вот сдох он, и что? Воспоминаний это не сотрет. Как и грязь с моей души. И за что мне такое? Вот правда — за что? Я ведь ничего плохого этому миру не сделала! Ладно, хватит ныть. Иди, Юс, делай свои дела. А мы будем ждать. И клиента встретим как надо.

Юсас вначале осмотрелся по сторонам, разглядывая улицу справа и слева от дома. Все было чисто, никого не было вообще. Тихая улочка, можно сказать переулок. Никто тут почти и не ходит. Остальные дома по соседству расположены глухой стеной к выходу из дома Гримала. Тупичок, очень уединенный тупичок! Мечта маньяка!

А раз никого вокруг не было, то Юсас бодро зашагал вдоль тупика, выходя на оживленную улицу купеческого квартала. Идти ему нужно было до порта.

В принципе, не такая уж и далекая дорога — порт находился ниже купеческого квартала, слева от него. Справа, на возвышении, центр города с императорским дворцом, вокруг порта — трущобы, в которых жили самые что ни на есть отбросы общества. Такие, как Юсас когда-то. Воры, убийцы, проститутки и всякая такая мелкая и крупная пакость.

Хмм… вот как он начал думать о себе! Он, Юсас, пакость?

Вообще-то, да. Красть нехорошо. Но если выбирать, что красть — кошелек или жизнь — Юсас все-таки выберет кошелек. И только когда другого пути не останется — чужую жизнь. Ну а чем он отличается от других людей? Жить-то хочется! На улице только так — или ты, или тебя!

Найти лекарицу оказалось совсем не сложно. Она жила прямо возле порта, чуть выше его, и ее каменный домик, сложенный из грубых неотесанных булыжников, выделялся на фоне двух-трехэтажных домов. В этом районе трущоб жили довольно-таки обеспеченные люди — торговцы краденым, награбленным, а также главари мелких и крупных шаек, выглядевшие как преуспевающие купцы и оными официально прозывающиеся. Попробуй докажи, что состояние сделано на товарах, скупленных у пиратов или трактовых разбойников! Замучаешься доказывать. Да и не сможешь — для этого нужны очень, очень веские доказательства, которые ты никогда не получишь. А неприятности, наоборот — получишь, если начнешь совать нос туда, куда не надо.

Такие «припортовые» районы есть в любом городе, даже там, где и порта никакого нет. Трущобы, они на то и трущобы, чтобы быть местом обитания преступников всех видов. Как помойка служит пристанищем для крыс и тараканов.

Юсас помедлил у входа, глядя на стену дома над дверью, или как там ее называют — притолока? Юсас не особенно разбирался в названиях частей домов. Он и владельцем-то дома побыл всего ничего — месяц, а то и меньше. Где ему было запомнить все эти хитрые названия? А разглядывал он страшную демоническую голову, которая торчала над этой самой дверью и смотрела на посетителя ужасным взглядом пустых глаз. Голова была сделана очень искусно — прорисовано все, от рогов проклятого создания, до клыков, торчащих из пасти. Юсасу даже стало немного не по себе — неужели в нем такой демон и сидит? Вот эдакая пакость?

И тут его размышления прервал хриплый женский голос, и Юсасу показалось, что демон вдруг шевельнулся. Голос шел определенно от него, и Юсас непроизвольно сделал шаг назад — а вдруг каменный гад настоящий? Вдруг проклятая колдунья поймала настоящего демона и посадила его на охрану дома?! Сейчас кааак… выскочит! Кааак… боднет рогами! И потом заскочит в Юсаса и вырвет его сердце! Прямо через зад. Всем известно — демоны проникают в человека через естественные отверстия. Потому и не рекомендуется ходить без одежды — чтобы через дырки демон не забрался. И зевать, не прикрывая рот — нельзя. И в рот заскочит!

И только когда вся эта чушь проскочила у него в голове, и Юсас ее отбросил (какого хрена бояться демона тому, у кого внутри уже сидит демон?!), тогда только он начал воспринимать смысл того, что говорила ему голова. А «демон» тем временем уже начал откровенно ругаться.

— … ослиная башка! Так и будешь стоять, пока твой хрен не отвалится?! Припрутся, тупые башки, нарушат сон, а потом стоят и пялятся! Или ты пришел посмотреть на моего демона, прыщ ты не созревший?! Тогда иди отсюда, пока я не напустила на тебя проклятие поноса! Будешь неделю бегать и дристать червяками, которых в тебе, я уверена, великое множество, катях ты мухами засиженный!

Юсас даже растерялся. Не к такому общению с колдуньей он готовился. Ожидал увидеть ветхую старушку, радостно принимавшую каждого приблудного клиента, чтобы получить от него потертую серебряшку, а тут… это не бабка, это портовый грузчик какой-то!

— Госпожа Арана? — пролепетал Юсас, обращаясь к голове демона, корчившей ему страшные рожи. — Мне нужна помощь!

В самом деле — ну не к двери же обращаться? Так-то Юсас слышал про такие ожившие скульптуры, маги высокого уровня могут такие сделать, но… не хотят. Дорого, да и считается дурным тоном. Кем считается — неизвестно. Юсас подозревал, что это просто такая отговорка — не умеют сделать говорящую скульптуру, потому и рассказывают о том, какое это дурновкусие и вообще — для черни. Мол, это только на них произведет впечатление.

Слышал Юсас такие разговоры, достаточно походил по улицам и не одного мага обнес на хороший кошелек! И кстати — никаких кар после этого не получил, хотя поговаривали, что маги не прощают обид и воров всегда находят. Чушь! Никто не нашел, никто не наказал! Эти слухи сами маги и распространяют, чтобы отпугнуть глупых воров. Юсас был достаточно умен и циничен, чтобы это понимать.

— Всем нужна помощь! — демон скривил каменные губы. — Я благотворительностью не занимаюсь, так и знай! Деньги-то есть?

— Есть деньги! Есть! — Юсас облегченно вздохнул, ибо разговор наконец-то перешел на практическое поле.

— Тогда заходи, какого демона встал у порога?

Юсас пожал плечами и нерешительно потянул ручку двери. Дверь мягко, без скрипа, хоть и тяжело — открылась, а из дома пахнуло знакомым запахом трав, снадобий, чем-то едким, вероятно какой-то мазью, а еще — жареной рыбой, запах которой был настолько соблазнителен, что Юсас невольно сглотнул слюну, хотя и поел можно сказать совсем недавно. Впрочем — теперь он часто хотел есть, и Толя сказал, что это нормально — организм у него стал таким… быстрым. А быстрому организму надо много еды.

Старуха не выглядела такой уж ужасной. Ни тебе огромной бородавки на носу, украшенной пучком седых волос, ни страшных желтых зубов, торчащих из морщинистой пасти. Даже глаза не светились. Ничего интересного! Старушка как старушка. Только очень уж ехидная, да грубая. Ну — точно как грузчик! Или трактирный завсегдатай, привыкший к словесным баталиям. И не только словесным.

Кстати сказать, на поясе у нее висел хороший такой нож с локоть длиной, и руку она держала на его рукояти. И явно было, что пользоваться ножом умела. Это чувствовалось по тому, как привычно она ласкала, поглаживала его потертую, покрытую кожей акулы рукоять. Похоже, что старушка видала и другую жизнь и в молодости была настоящей оторвой!

— О! — она вдруг удивленно подняла брови. — А я тебя знаю! Я же тебя лечила! Выжил?! Да еще и ногой обзавелся, и языком! И зубы выросли! Молодец! А как вылечился? Кто лечил? Хмм…

Лоб старушки сморщился, и она недовольно помотала головой:

— Тебе как-то надо прятать свою сущность, малыш. Ты так светишься, что тебя видать издалека. Как это я сразу-то не заметила… Старею, демон меня забери! Ну так что тебя привело ко мне?

— Мне нужно вылечить людей… — Юсас помялся и продолжил, не глядя в глаза старухе. — От наркотиков. Они не могу без них обходиться. Если долго не принимают, то начинают болеть.


— Ну, так это и нормально! — пожала плечами колдунья, и глаза ее стали жесткими, колючими. — Нехрена было принимать наркоту! Так им и надо, наркам проклятым! Ненавижу наркоманов! От них все зло! И торгашей, что наркотики продают — тоже ненавижу! Кто эти наркоманы? Небось ты, да твоя подружка? Хотя нет… ты-то точно можешь жрать наркотики хоть ложкой и ничего тебе не будет. Так кто эти наркоши?

— Это дети, — нахмурился Юсас. — Дети. Пять-семь лет примерно от роду. Точно не знаю, сколько им. Восемь человек.

— Что?! — старуха широко открыла глаза и вроде как даже побледнела. — Какие дети?! Семь лет?! Как это вышло?!

Юсас вздохнул, подумав секунды три, начал свой рассказ. Когда закончил и поднял взгляд на колдунью, то увидел, как та кусает губы и страдальчески морщит нос. Выглядело это так странно, так непонятно, что Юсас замолк и ничего не говорил, пока колдунья его не спросила:

— Где они? Можешь сюда привести? Или мне идти к ним?

— К ним… — просто сказал Юсас. — Они как слепые котята. Ничего не понимают, ничего не могут. Им скажут — они делают. Им прикажут — они идут. Едят, спят — все по приказу. Сами ничего не могут. И без наркотиков не могут. Еще девушка, моя… подруга. Она тоже была у Гримала. Ей пятнадцать… наверное. Она сама точно не помнит — сколько. И она тоже наркоманка. Но с ней я сам разберусь… наверное.

— Наверное, наверное! Разбиральщик! — сплюнула старуха и резво, как молодая, зашагала вперед. — За мной пошли! Будешь мне снадобья собирать! Там много надо — тащить придется. А я уже немолода — как видишь. Говоришь — деньги есть?

— Есть, есть деньги! — радостно закивал Юсас. — Я Гримала грабанул!

— Сам понимаешь, снадобья так просто не раздают, мне приходится их покупать, — почему-то сказала старуха, и Юсас с удивлением расслышал в ее голосе нотки извинения. — Мне на что-то жить надо. Если бы я могла — для детей сделала бы все бесплатно. Это святое дело, может на том свете зачтется. Когда мои грехи Создатель бросит на весы на другую чашу положит и добрые дела. Но только за снадобья возьму, больше — ни одной лишней монеты!

— Да ну что вы… я в состоянии хорошо заплатить! — принялся протестовать Юсас, но старуха остановила его, подняв руку с раскрытой ладонью:

— Тихо! Не действуй мне на нервы! Я не такая уж железная, как ты думаешь! И деньги люблю! Люблю вкусно покушать, люблю новую одежду… люблю делать ставки на Арене! Так что не соблазняй меня, демон ты эдакий! Все, молчи — сейчас я тебе буду подавать то, что нужно, а ты складывай в сумку. У вас там пожрать-то есть чего? Или надо будет зайти в лавку?

— Все есть! — Юсас принимал свертки, и укладывал их в здоровенную кожаную сумку, явно очень крепкую и дорогую. И никак не соответствующую образу простой портовой лекарки. Видать купила с рук, может быть даже у скупщика краденого.

— Я только сегодня закупился на рынке, так что еды хватает!

— Хмм… ты сказал, что живете в доме Гримала. А куда Гримал делся? — вдруг спросила старуха и тут же слегка насмешливо усмехнулась, пожала плечами и буркнула. — И чего я спрашиваю? Старая дура. И так все понятно. Непонятно одно — как ты справился с таким бугаем. Даже будучи одержимым. Видела я этого скота! Бык, ну настоящий бык!

— На всякого быка есть свой забойщик с копьем! — важно сказал Юсас и принял особо мужественный, гордый вид, надув грудь и напружинив свои сухие, тонкие мышцы.

— Пошли, забойщик ты хренов! — хохотнула старуха, обнажив вполне себе белые, ровные зубы, и увесисто хлопнула Юсаса по заду, туманно добавив что-то совершенно непонятное. — И где мои пятнадцать лет! Я бы тебя, зайчик, просто съела!

Сумка оказалась тяжелой, а старуха привередливой, потому им пришлось нанять извозчика и для того спуститься в порт, туда, где на специальной площадке постоянно дежурили два-три экипажа. Прибывшие в порт купцы, да частенько и моряки — не желали оттаптывать ноги себе и окружающим и не скупились на то, чтобы нанять экипаж. «Однова живем — чего деньги жалеть? Сегодня здесь, а завтра на дне, раков-рыб уже кормишь! Чего бы не прокатиться?»

Извозчик было попробовал заломить дурную цену, завысив ее самое меньше раз в пять, но Арана тут поставила его на место, назвав настоящую плату. И присовокупив, что если извозчик откажется ее везти за эти деньги, она проклянет подонка так, что его маленький, тухлый и редко используемый членик никогда уже не будет твердым. А в конце концов — насовсем отпадет.

Юсасу даже показалось, что извозчик готов приплатить, чтобы вредная колдунья больше никогда не подходила его повозке менее чем на десять шагов. Однако обещанную плату взял. У Юсаса. Старуха платой не озаботилась, с кряхтением и щелканьем суставов покинула салон повозки. Как бы не женское это дело — платить всяким там извозчикам-мужланам!

Нет, Юсас был не против. Деньги есть, чего экономить? Да и смешно было наблюдать за сварливой старухой, под толстой броней души которой скрывалось доброе сердце. Точно, точно — доброе! Уж Юсас-то разбирался в людях, все-таки на улице вырос! Другой колдун или колдунья — и разговаривать бы не стали, предложи им работать по такой цене за услуги. Арана же согласилась. Даже не согласилась — сама предложила! Ради детей.

— Эй, открывайте! Ну?! Чего там засели! Уснули? — заревела старуха, и Юсас аж обомлел. Он старается быть тихим, как мышь, а эта ненормальная вопит, будто ее шилом в задницу колют!

Юсас не выдержал и высказал все, что думает по этому поводу проклятой старухе. На что она только ухмыльнулась и предложила быстрей открывать, пока не вынесла эту говенную дверь с помощью боевого заклинания. Потому Юсас тут же забарабанил в дверь сам, и когда в дверном окошке показалось испуганное лицо Элены, едва сдерживаясь, поторопил:

— Открывай! Скорее, а это эта старая развалина всех переполошит! Лекарка это!

— Я все слышу! — многообещающе бросила старуха. — Я лекарка и старая, но не такая уж и развалина, ты, жопастенький смазливый кролик!

Юсас непроизвольно поднял брови, удивляясь заявлению этой ненормальной. Уж точно его жопастеньким можно было назвать лишь с большой натяжкой. А кроликом — только при огромной фантазии, или сослепу. Или под наркотой. Может она обнюхалась? Говорят — все лекари наркоманы. Может и брехня, а может — нет. Снадобья-то они готовят! А там всякие травки бывают. Снадобье ведь еще и на вкус пробуют! И вот как напробуются…

Дверь открылась, и «жопастенький кролик» быстро проскользнул внутрь, практически не замечая веса здоровенной сумки. Ему хотелось быстрее отдалиться от странной старухи, почему-то ему все время казалось, что она сейчас возьмет, да и ущипнет его за зад. А Юсас ну никак не был готов к знакам внимания от престарелых дам. Его интересуют дамы гораздо моложе.

Первое, что бросилось в глаза, когда Юсас переступил порог — это неаккуратно замытые следы крови, которых раньше не было. След тянулся в сторону пыточной, и был довольно-таки свежим. Даже влага после мытья еще не исчезла. И уборку делали совсем недавно.

Элена была уже одета, как подобает девушке, и выглядела взрослее своих лет — во взрослом платье, пришедшемся ей по размеру. Все-таки у Юсаса хороший глазомер, выбрал размеры одежды он прямо-таки в самый раз. Что впрочем никак не удивительно, учитывая его бывшую профессию. Вор, не имеющий глазомера, будет вечно голодным и в скором времени — вечно мертвым.

Платье обнажало плечи Элены, приоткрывало ее грудь (все пристойно!) и мягко облегало бедра. Простое, недорогое платье, но сидело на ней так уверенно, так аккуратно, что казалось — стоит оно в несколько раз дороже, и сшито по мерке персонально для Элены.

— Хороша курочка! — одобрительно кивнула Арана, оглядываясь по сторонам. — Уже топчешь, петушок? (Юсас вытаращил глаза, и покрылся краской). — Ты поторопись жить. Живи сейчас, а не завтра. Завтра может и не наступить. Наслаждайся каждым днем, который дал тебе Создатель. Наслаждайся — вопреки всему! И ты победишь всех! Слышал, что тебе бабушка сказала, сладкий топтунчик?

Элена вдруг издала странный звук — то ли кашлянула, то ли фыркнула, а Юсасу захотелось взять черенок от лопаты и хорошенько отходить мерзкую старуху! Это надо же говорить такие вещи! «Топтунчик!» Проклятая старая… старая…

Пока Юсас придумывал наиболее обидное и замысловатое наименование для колдуньи, та уже шагала к кухне, откуда несся аппетитный запах говяжьего бульона. На плите стояла здоровенная кастрюля, в которой плавали куски мяса на косточке — те, что сегодня купил Юсас.

— Что случилось? — шепнул он, наклоняясь к уху Элены больше для удовольствия, чем для слышимости. (Какое нежное розовое ушко! Как от нее хорошо пахнет! Ооо…)

— Берген приходил, — посерьезнела девушка, но не отодвинулась от Юсаса. И не вздрогнула, не сжалась, как несколько часов назад.

— Берген? — сердце Юаса сжалось в предвкушении беды. — Что за Берген такой?

— Мразь. Клиент, — Элена построжела, и уголки ее губ опустились вниз. — Он каждую неделю приходил. Имеет отношение к Страже. Имел…

— Куда он делся? — спросил Юсас и тут же понял глупость этого вопроса. Ясное дело, куда он делся.

— В канализацию, — пожала плечами Элена. — Вместе со своими телохранителями.