Черные души праведников

Но вслух ничего не произнес. Мальчик уже рассказал Милошу и Анне, что произошло с ним ночью, рассказал про отца, Саву, Биляну. Он видел, как испугалась Анна, как побледнел Милош, не ожидавший такой жути, и больше не хотел пугать своих родных.

– Они похоронили умерших и двинулись дальше. К вечеру добрались до подножия горы и надеялись, что им удалось избежать погибели. В нескольких километрах от города они остановились на ночлег, и к утру Стефан обнаружил, что проснулся в одиночестве.

– Как ты догадался, что я жив?

– Я не знал, жив ли ты. Только надеялся. Когда Стефан сказал, что вся деревня наблюдала за казнью прокаженных, кроме хромоногого мальчишки, сына Александра, я предположил, что проклятие тебя не коснется. Решил проверить, так ли это.

Йован поглядел на своего спасителя с такой горячей благодарностью, с таким обожанием, что Милош смутился и заговорил быстрее, стремясь сгладить неловкость:

– Как видишь, я оказался прав! Мы с Анной оба хотели, чтобы ты жил с нами, и Бог услышал наши молитвы.

– А люди в городе? – спросил Йован. – Они тоже знают обо всем?

– Стефан не рассказал всей правды. Кто знает, может, побоялся, что ему не поверят. Или постыдился. Люди знают только, что он и еще несколько человек, в том числе его жена и дочь, – Милош прерывисто вздохнул, – решили покинуть гору. Но живым добрался до города только он один. Остальные погибли. Еще он рассказал, что в Плаве планине бушует неизвестная болезнь, которая косит людей, и что все жители деревни умерли один за другим. Так и сказал: все умерли, хотя, насколько я понимаю, уходя, он видел, что многие еще оставались в живых.

– Никто, кроме тебя, не захотел подняться и помочь? Проверить, не остался ли кто-нибудь в деревне? – спросил Йован.

– Здесь, в городе и окрестностях, никто особенно не жаловал живущих в Плаве планине. Люди считали их странными, высокомерными и… знаешь, слегка повернутыми на своей ложной вере. Даже ко мне относились поначалу настороженно. Но все равно всем было жаль, и священник обещал отслужить по ним службу. – Милош помолчал. – Жалеть жалели, но подходить к Стефану, а тем более разрешить поселиться рядом с собой побоялись: вдруг он окажется заразным? Видишь, как все возвращается в этой жизни.

– Значит, он жив? – перебил Йован. – Стефан выжил?

– Нет. – Милош покачал головой. – Когда я уезжал за тобой, он был жив. Но уже на следующую ночь умер. Умер, как и все. Иеремия был прав: проклятия не удалось избежать никому. Бежать было бесполезно.

Йован склонил голову, обдумывая все, что услышал сегодня от Милоша. Впервые ему пришло в голову, как много в жизни решает случай. Не пойди Милош в город и не встреть Анну, он не ушел бы с горы и умер вместе со всеми. Тогда и Йована спасать было бы некому.

А может быть, наоборот, ничего случайного в этом мире нет?

– Пообещай мне одну вещь, Йован, – сказал Милош, давая понять, что разговор подошел к концу.

Мальчик был готов обещать ему что угодно.

– Ты приложишь все усилия, чтобы больше никогда не вспоминать о том, что произошло в Плаве планине. Ты еще слишком мал, у тебя получится поверить, что это был лишь сон – ночной кошмар, от которого ты вовремя проснулся. Не вспоминай, не думай, не пытайся понять или тем более обвинить себя в чем-то. Но самое главное – никогда не возвращайся туда. Никогда и ни за что, как бы тебе этого ни хотелось. Даже если будет казаться, что это необходимо. Ты понял меня?

Йован, не раздумывая, кивнул. Ему и самому хотелось обо всем забыть.

– Вот и отлично, малыш. Пусть прошлое остается в прошлом. Закрой эту дверь, повесь на нее самый большой и прочный замок, а потом выброси ключ, чтобы никогда не открывать. Запри демонов внутри, Йован, забудь их голоса и то, как они выглядят. И тогда, обещаю тебе, ты проживешь долгую и счастливую жизнь.





Часть III

Проклятые и обреченные




Глава 1




– Я не сдержал своего слова. Очень старался, и поначалу все получалось, – сказал Иван Александрович. Голос его слегка охрип от того, что пришлось долго говорить. – Но демоны оказались сильнее. Я не сдержал слова, которое дал Милошу. Не смог забыть, и они вырвались наружу. Вот я здесь, снова, спустя семьдесят лет. И второй раз мне уже не выбраться.

Свет горел ярко, люди сидели вокруг стола. Рассказ старика заворожил всех, они даже будто забыли, где находятся. А между тем за дверью и окном, которое, к счастью, было расположено высоко, почти под потолком, не смолкали звуки. Кошмарные твари бродили совсем близко.

– Получается, Милош и Анна вырастили вас, заменили родителей и… – начал Матвей.

– Нет-нет, – прервал его Иван Александрович. – Я жил с ними очень недолго. Милош и Анна погибли примерно через год. У них родился сын, и мы все переехали в Белград – Милош стал там работать. Я впервые увидел большой город, уехал далеко от Плавы планины. – Он повертел в руках стакан с водой, сделал глоток. – Они разбились на машине. Все трое. Я до сих пор думаю, что в этом есть моя вина. Не прямая, и мне самому не ясно, как все это может быть связано, и связано ли вообще, это просто внутреннее неистребимое чувство. Милош вырвал меня из лап чего-то темного – и тьма ему не простила.

– Как вы оказались в России? – спросила Ольга.

– Послушайте, это все, конечно, очень хорошо, – вмешалась Светлана, – экскурсы в прошлое и так далее. Но, может, мы все же подумаем, что делать дальше?

Матвей бросил на нее раздраженный взгляд.

– Видимо, вы все так увлеклись светской беседой, что не заметили, – она указала рукой на дверь, – там становится шумно! Чудища рвутся сюда!

– Не знаю, как вам, а мне важно узнать, кто они. Хотя бы для того, чтобы понимать, как спастись, – сухо проговорила Ольга.

– А вот я думаю, жизнеописание… – Светлана хотела сказать еще что-то, но Иван Александрович мягко перебил ее:


– Вы правы, в моей биографии в последующие годы не было ничего примечательного. – Иван Александрович поглядел на Ольгу. – Меня взяли в русскую семью. Это вышло случайно, но я благодарен судьбе. Отец и мать были хорошими людьми, я искренне любил их. Они были уже немолоды, детей, кроме меня, у них не было. – Старик вздохнул. – Русский язык стал для меня родным, Россию я считаю родиной. Привык откликаться на имя «Иван» вместо Йована. Хотя в паспорте записан под настоящим именем, и фамилия у меня прежняя – Николич. Жил в Москве, потом женился, переехал в Казань, возглавил кафедру… Ладно, оставим это.

– Ваши приемные родители знали, что случилось в Плаве планине? – спросила Ольга.

– Они знали, что деревню, где я родился, выкосила эпидемия неизвестной болезни, я выжил, и меня взял к себе дядя, который тоже погиб. – Иван Александрович потер лоб ладонью. – Однажды, прошло уже больше полугода, как они взяли меня к себе, я проснулся среди ночи, вопя во весь голос. Снилось, что я опять там, на горе, и дом атакуют мертвецы. Родители прибежали, стали утешать меня, спрашивать, что мне снилось. Я плакал и рассказывал. Они, конечно, уверяли меня, что это лишь дурной сон, но я настаивал и говорил, что со мной и вправду все это случилось. – Он невесело усмехнулся. – В общем, дело закончилось приемом у психиатра. Мама сильно нервничала, боялась за мою психику. Доктор сказал, что мои выдумки про ходячих мертвецов – а это, конечно, не более чем выдумки! – являются последствием тяжелейшей детской травмы. Смерть родных и соседей, мертвые тела, то, что я ребенком провел ночь рядом с умершим отцом, не имея возможности похоронить его, страх, болезнь – все это трансформировалось в моем сознании, превратилось невесть во что. Меня лечили, кормили таблетками, проводили сеансы… – Старик развел руками. – На какое-то время я поверил, что все так и есть.

– Я все же не понимаю, – Матвей пристально смотрел на него, – почему вы сюда приехали?

Иван Александрович сделал вид, что не слышит вопроса.

– В конце семидесятых я приезжал в Восточную Европу, и мне на глаза попалась газета, в которой было упоминание о Плаве планине. В статье говорилось о городских легендах, современной мифологии, фольклоре, и Плава планина приводилась в качестве примера места, которое люди обходят стороной, считают проклятым. Это всколыхнуло все внутри меня. Память будто проснулась. Все, в чем меня годами пытались убедить врачи на психотерапевтических сеансах, в мгновение ока оказалось отброшено и забыто. Я стал собирать сведения о Плаве планине, пытался понять, что могло случиться с моими соседями и родственниками.

– Зачем? – вдруг громко спросила Диана таким откровенно неприязненным тоном, будто поиски Ивана Александровича и привели их всех сюда.

Но старик как будто не удивился вопросу.

– Наверное, поначалу мне важно было доказать самому себе, что я не сумасшедший и не безумный фантазер, а после…

Что-то треснуло – звук был похож на то, как будто сломалась кость. Все подскочили, Матвей выбежал в коридор.

– Что такое? Что случилось? – спрашивали люди друг у друга.

– Черт!

Матвей указал на трещину возле косяка.

– Видите?

– Замок ведь крепкий, – дрожащим голосом проговорила Диана.

– Конечно, милая, – ответила ее мать.

– Я думаю, в течение получаса они выломают дверь, выбьют из петель.

Вера Ивановна прижала руку к горлу, прикрыла глаза. Ирина жалась к ней, словно та была ее матерью.

Внезапно замигал свет.

«Этого только не хватало!» – подумал Матвей.

– Сегодня уже так мигало, – сказала Вера Ивановна. – Поморгало и прошло.

К счастью, лампочка уже горела ровно.

– Мне страшно! Мамочка! – Диана шумно дышала.

– Что нам делать? – почти спокойно спросила Ольга, и Матвей снова восхитился ее самообладанием.

– Думаю, надо перейти в кладовую. Там есть дверь. Если они прорвутся внутрь, мы сможем попытаться уйти, не окажемся замурованными.

– Но в ресторане светло! Вы же сказали, они боятся света! – выкрикнула Диана.

Новый удар заглушил ее слова. Женщины закричали.

– Быстро! Все в кладовую!

Вера Ивановна потащила за собой Ирину, Светлана с дочерью бросились следом. Матвей побежал в кухню. Иван Александрович – за ним.

– Куда вы? – Ольга остановилась в дверях.

– Нужно взять все, что можно использовать как оружие. И фонари забрать – все их побросали.

Втроем они забрали, что было можно: фонари, топорики для рубки мяса, большие ножи. Ольга нашла портативную газовую горелку, но баллончиков не оказалось.

– Берите! Возможно, они в кладовке, – сказал Матвей. – Все, бежим!

Они выскочили в коридор. Иван Александрович хромал, кажется, сильнее обычного. Дверь трещала под ударами извне. Трещина змеилась вдоль косяка. Матвей смотрел на нее как зачарованный, пока Ольга не дернула его за рукав:

– Идемте же!

Спустя мгновение они забежали в кладовую. Это помещение было более тесным, заставленным шкафами и полками, да к тому же без окон, зато, как заметил Матвей, здесь имелась дверь.

– Держите фонари наготове, – сказал Матвей. – Мне не нравится это мигание света. Не дай бог обрыв проводов. Мы окажемся в темноте.

Ирина застонала.