Черная перепелка

Часы пробили полночь, все чокнулись хрустальными фужерами, поздравили друг друга, стараясь вести себя хотя бы просто нейтрально, пусть и с натянутыми улыбками. Но и за это Дождев был им благодарен. Во всяком случае, он встретил Новый год не в машине, как могло бы произойти, а в уютной квартире, в тепле, за столом с хорошей закуской. Другое дело, что уже завтра, возможно, ему придется арестовать хозяйку, обвинив ее в убийстве бывшего мужа. Или не придется.

В третьем часу ночи он почувствовал себя плохо, как если бы у него поднялась температура, и засобирался домой. Все-таки почти три часа, проведенные на морозе на Нефтебазе, дали о себе знать — он промерз там до костей.

Михаил пошел провожать его до машины.

— Ну что ж, спасибо вам, Михаил, за все. Я же понимаю, как вам сейчас трудно… А тут еще я со своими разговорами…

— Я знаю, кто убил Макса и ту девушку, — вдруг сказал Смушкин.

Дождев замер.

— Да? — Он почему-то представил себе Юлию Тропинину в наручниках, а потом и в киношной полосатой тюремной робе.

— Их убила черная перепелка, — сказал Смушкин, резко развернулся и быстрым шагом, словно боясь, что за ним погонятся, направился к подъезду.





15




«Я не изображала удивление, я на самом деле была удивлена, просто выбита из колеи. Еще недавно я, поднимаясь на крыльцо дома Марты, была уверена, что мы там надолго не останемся, что девчонки мои, обнаружив трупы в спальне, поднимут вой и будут растерянно смотреть на меня в ожидании какого-то правильного решения, а что теперь? Теперь впору было успокаивать меня и предлагать какие-то варианты поведения.

Но больше всего меня потряс рассказ Сони.

Получается, я ее совсем и не знала, даже и предположить не могла, что она окажется настолько сильным человеком, которая взвалит на себя такую ответственность за всех нас! Что окажется сильной, решительной и даже хладнокровной.

Другая бы на ее месте, наткнувшись на два трупа, непременно вызвала бы полицию, причем не столько потому, что такая законопослушная, нет, а просто испугавшись, растерявшись.

Соня же наша, подсознательно считая, что у нее рыльце в пушку, испугалась прежде всего за себя, решила, что это ее обвинят в убийствах!

Но почему? Несла нам какой-то бред про встречу с Максом у себя в парикмахерской, приплела туда свою приятельницу, которая почему-то должна была непременно дать против нее показания, мол, да, у Сони с Тропининым роман был…

Вот как бывает, когда влюбляешься в мужчину и так много фантазируешь на тему возможных отношений, что и сама уже начинаешь в них верить.

Или же Соня чего-то не договаривает и у нее действительно с Максом что-то было?

После звонка Тропининой мы, оглушенные известием о том, что „наши“ трупы каким-то невероятным способом оказались в районе Нефтебазы, сели за стол и выпили — помянули Макса. Выпили и за упокой души той, что обошла всех нас, за что и поплатилась.

Надо признаться, что я повела себя тогда неестественно для человека, не посвященного в истинную историю. Если бы я сама не видела трупы в спальне, то восприняла бы рассказ Сони с очень большим недоверием, вплоть до того, что заподозрила бы ее в душевной болезни. Но так сыграть недоверие у меня на тот момент не было никаких сил, я и сама находилась на грани нервного срыва.

Кстати говоря, и Наташа тоже ей поверила, хоть и с трудом, история-то невероятная!

— Скажи, Соня, эта девушка, ну, та, что была с Максом, она тебе никого не напомнила? Ты нигде не могла ее раньше видеть? Предполагаю, что она была красивая все-таки, раз Макс ее выбрал…

— Да, она была очень красивая… при жизни. Как вам сказать… Золотистые длинные волосы, темные глаза… Высокая, стройная… Ну, как вы не понимаете, я не могла ее рассматривать так, как если бы она была живая. Смерть искажает черты лица… Кого она мне напомнила? Видела я одну особу, очень похожую на нее, но она как бы не из нашей оперы, я имею в виду, не из Маркса.

— Где видела? — спросила Наташа.

— Помните, летом к нам привозили одного бизнесмена, фамилия у него еще такая красивая — Закатов. С желчным пузырем, набитым камнями, привезли, Макс сделал ему холецистэктомию.

— Постой! — Наташа даже привстала и замахала руками, спеша перебить Соню, чтобы первой озвучить свою догадку. — Это его жена, совсем молоденькая, ее звали Мила. Тамара, ну ты-то должна ее помнить!

— Мила? Ну, конечно… Она так переживала, сидела в коридоре перед реанимацией, все просила, чтобы ее пустили к мужу. Так это была она?

— Точно сказать не могу, но когда я увидела эту девушку, там, в спальне, то она сразу напомнила мне эту… Закатову. Но они же сразу потом уехали…

— Не знаю, ничего не могу сказать.

— Пока ее муженек приходил в себя в реанимации, она запросто могла поближе познакомиться с Максом, — начала фантазировать, развивая тему, Наташа. — Поговорили, потом прошлись по городу, спустились к Волге, наверняка он повел ее в свое любимое кафе на пляже, посидели, выпили, поели жареных карпов, ну, а потом он мог предложить ей прогуляться в лес, на дикий пляж, я не знаю… Ну и что такого, что она потом уехала? Понравились друг другу, полюбились, созвонились, договорились о встрече, она приехала сюда или он поехал в город. Это вообще не проблема, где и как встретиться.

— Но если это так, — сказала я, — то у меня лично уже есть несколько версий того, кто бы мог их убить.

— Тропинина или Закатов, — перебила меня Наташа. — Хотя с Тропининой я погорячилась, у нее кишка тонка, чтобы убивать… А вот Закатов — у него было много возможностей выследить любовников и наказать их. Как вы думаете, мы должны сообщить Дождеву о наших предположениях? Или хотя бы назвать предполагаемое имя убитой девушки?

— Знаете, что я вам скажу, мои дорогие? — Я старалась говорить спокойно, хотя все во мне кипело, я злилась на то, что теперь и моя судьба, возможно, находилась в руках моих не самых умных подруг. — Давайте договоримся, что не станем действовать, не договорившись друг с другом, не посоветовавшись. И не надо спешить! Уж в этом деле точно нужно все хорошенько взвесить, чтобы не проговориться о том, что было здесь, в этом доме, не накликать беду на себя. Подумайте хорошенько, что изменится в вашей жизни, если вы явитесь к Дождеву и выскажете свое предположение, кем была эта девушка? Во-первых, он спросит, а откуда вы, собственно говоря, вообще знаете о существовании второго трупа и, главное, как он выглядит, на кого похож?

— Точно! — воскликнула Соня, а Наташа просто прикрыла рот рукой, понимая, насколько я права. — Даже если уже завтра весь город будет знать, что трупов было два, на самом деле, откуда нам знать, как выглядел труп девушки?

— Вот поэтому нам надо сидеть тихо, как мышки, понятно? Дождев не дурак, он сделает все возможное, чтобы установить личность жертвы. И первое, что он предпримет, это покажет фотографию девушки бывшей жене Макса. А Тропинина сразу же узнает в ней жену Закатова. Вот и все!


— Я бы на месте Дождева сразу арестовала Тропинину. Она такая, она могла проследить за мужем, выяснить, где они встречались… — сказала Наташа.

— Но как, как, черт возьми, они оказались в этом доме? — недоумевала Соня. — Мне же нужно подготовиться к допросу. Если в полиции все-таки каким-то образом узнают, что эта сладкая парочка встречалась здесь, то меня точно будут допрашивать, потому что я следила за домом и ключи были только у меня.

— Можешь прямо сейчас готовиться. Вот ответь, каким образом ключи от дома могли оказаться у Макса?

— А я откуда знаю?

— Дождев предположит, что Макс бывал у тебя, однако он не из тех людей, что воруют чужие ключи… Нет, Дождев подумает, что это ты сама ему их дала.

— Но я-то не давала!

— Значит, вспоминай, кто бывал у тебя дома и кто мог бы украсть ключи для него.

— Да разве я сейчас вспомню? Да много кто бывал. Я же и на дому маникюр делаю, любая из наших могла пойти на это ради Макса. Ты, Наташа, могла, к примеру, но это я так, гипотетически.

Как я и предполагала, на меня подозрение в краже ключей точно не могло упасть. Кто я такая? Для них я как женщина, соперница, не представляла собой угрозы. Я старше, к тому же некрасива, да и мужчинами как бы не интересуюсь. И разве ко мне мог обратиться доктор Тропинин с такой вот деликатной просьбой — выкрасть ключи от дома у Сони?

— Девочки, вы серьезно считаете, что Макс мог пойти на это? Вы что, его совсем не знаете? Он был благородным человеком и никогда не пошел бы на кражу! Это полный бред! — Это сказала уже я, возмутившись тем, какую роль собираются приписать Максу.

— Но как-то же он попал в дом, — чуть ли не извиняющимся тоном произнесла Наташа.

— Я знаю, как это могло произойти, — с задумчивым видом сказала Соня. — Кто-то из женщин, влюбленных в Макса, выкрав у меня ключи, пригласил его сюда, за город, на свидание. Быть может, и свидание было, и не одно… А когда они расстались, ключи могли остаться у Макса…

— Ты имеешь в виду кого-то из нашего персонала?

— Ну да! Так вот, говорю, когда они расстались, ключи, которые эта особа передала ему для встреч, остались у него, и он пользовался ими уже для свиданий с другими женщинами.

— А мне кажется, что у него не было любовниц среди наших. И что он вообще не был таким, каким его сейчас все представляют. Я имею в виду, он не был бабником. Он просто любил женщин, относился к ним с нежностью и восхищением.

Конечно, это сказала Наташа.

Наташа, Соня — обе были в него влюблены. И сейчас, хоть режь их, правду об отношениях с Максом не скажут. А если и признаются, то позже, когда страсти вокруг истории с убийством улягутся. Когда будет пойман убийца.

— Жаль, что забрали шило, — сказала я. — И зачем это понадобилось тем, кто здесь побывал?

— Хорошо, что забрали, что все забрали. Уверена, они его выбросили по дороге куда-нибудь в сугроб. Ведь на нем же отпечатки пальцев убийцы!

Мои отпечатки…»





16




Он так и не понял, почему не остановил Смушкина, почему не расспросил про черную перепелку. Возможно, не поверил ему, подумал, что тот сказал это в сердцах, в душе разозлившись на то, что Дождев пришел к ним домой в новогоднюю ночь, да еще и в такой момент, когда людей лучше оставить со своим горем наедине.

Возможно, несмотря на то, что внешне Михаил Смушкин производил впечатление человека вежливого и культурного, в душе он желал только одного — чтобы Дождев убрался поскорее из квартиры и не терзал и без того находящуюся на грани нервного срыва Юлию Тропинину.

В любом случае, думал Дождев, Смушкин никуда не денется до следующего дня, они снова встретятся, и тогда уже он сможет его обо всем расспросить. А сейчас надо отдохнуть.

Где-то в буфете должно оставаться малиновое варенье. Надо бы согреть чаю и напиться, чтобы не заболеть.

Он вернулся домой, включил чайник и пошел в ванную комнату, где наполнил ванну горячей водой и погрузился в нее, согреваясь. После этого, пропарившись, набросил на себя банный халат и налил чаю, положив туда варенье. Он так и не понял еще, чего хочет от жизни в плане семьи — отрезать ли от себя прошлое и начать уже жить настоящим, познакомиться с хорошей девушкой, жениться, завести детей. Или, понимая, что работа следователя, подразумевающая долгое отсутствие дома, будет всегда раздражать, напрягать жену, может, оставить все, как есть? И пытаться найти и в этом своем положении какие-то плюсы?

Но пока что он видел лишь два плюса: первый — он был свободен, второй — дома ему никто не выносил мозг за то, что так много работает, и он не чувствовал ни перед кем вины за это.

А минусы? Дома его никто не ждал. У него не было близкого человека, женщины, которая наполнила бы его жизнь одинокого волка новым смыслом. Ему некого было обнять и поцеловать.

В доме было пусто, холодно, грязновато. Он был не ухожен.

Дождев достал из шкафа чистое постельное белье, поменял, грязное отнес в стиральную машинку, заправил ее порошком и включил. После чего уже под утро лег и крепко уснул.

А когда проснулся, то привел себя в порядок, выпил чашку кофе и поехал в больницу, где надеялся найти дежурных врачей, медсестер, которым повезло меньше коллег — ведь им пришлось встречать Новый год в ординаторской.

Все его личные проблемы казались незначительными по сравнению с той, что связана с двойным убийством. Он понимал, что, начиная с той минуты, как стало известно об обнаружении трупов, его начальство будет требовать от него каких-то фантастических усилий по поимке преступника. Все-таки дело громкое, доктора Тропинина в городе уважали и любили. Он должен в самое ближайшее время вычислить убийцу. И интуиция подсказывала ему, что корни этого жестокого преступления надо все-таки искать в больнице, среди тех женщин, что сходили по доктору с ума.

Пока что дежурной версией являлось убийство Тропинина его бывшей женой Юлией.

Но как это доказать? Что он вообще о ней знает? И кто такая «черная перепелка»? Одна из перепелиного царства, но почему черная? Может, она, эта женщина, опасная, роковая, потому черная? Или просто брюнетка?